Эволюционер из трущоб. Том 4

Глава 23

Я услышал шипение, как будто прокололи автомобильную шину. Протяжное, громкое. Бросив рюкзак, я поспешил на склад, по дороге обнажив меч. Пройдя через приоткрытую дверь, я замер. Воняло палёной шерстью или чем-то похожим, а вот видно ничего не было. Ни Артёма, ни того, что издавало шипение. Только непроглядная пелена впереди.

Чёрная дымка поглотила половину склада, и за ней совершенно ничего не было видно. Зато было слышно. Слышно, как Артём рычит, как о бетонный пол лязгает что-то металлическое, и шипение. Постоянное, яростное, наполненное злобой.

— Да быстрее, твою мать! Меня сейчас прикончат! — снова заорал Артём, и я рванул через непроглядную тьму.

Сделав пару шагов в глубину чёрной дымки, я оказался на противоположной стороне склада. Здесь было хоть что-то видно из-за того, что свет проникал через дырявую крышу. На полу лежал Артём, держащий перед собой копьё. Его вены на предплечьях вздулись от натуги, ведь было непросто удерживать в вертикальном положении огромную паучиху, висящую на острие.

Тело паучихи лизало пламя, но тварь не желала помирать и неистово молотила костяными лапами, пытаясь попасть по своему обидчику. Её лапки заканчивались острыми крючьями, похожими на гарпун. Артёму приходилось нелегко. Он вертелся, как юла, стремясь избежать удара. Мудрый малый. Если такая лапка его загарпунит, то через пару мгновений и остальные лапы тут же вопьются в тело жертвы.

Я подбежал и с ходу нанёс удар, срезав две задних лапы. Паучиха дёрнулась так, что Артём не удержал копьё в руках. Пролетев по дуге, тварь рухнула на бетон, заливая его зеленой кровью. Разинув пасть, она зашипела, приподнялась на передних лапках и выставила вперёд брюшко, из которого тут же выстрелила паутина.

— Осторожно! — выкрикнул Прохоров, вскакивая с пола.

Но его опасения были излишни. Маны хватило ровно для того, чтобы воспламенить клинок моего меча. Я рассёк паутину, подскочил к твари и принялся её кромсать. Костяные ноги летели во все стороны. Зелёная кровь вырывалась струями из тела паучихи до тех пор, пока я не смог подобраться к ней ближе и обрушить меч на голову. С хрустом лезвие врезалось в хитиновый панцирь, оборвав жизнь чудища.

Первым делом я осмотрел помещение. Десяток коконов, подвешенных под потолком, а ещё кладка паучьих яиц в углу склада. Быстро достав кусок ткани из кармана, мазнул по зелёной жиже, мощным ударом вскрыл брюхо паучихи и забрал Слезу Мироздания, а после направился к кладке яиц.

Мерзкие скользкие яйца, покрытые слизью и волосками. Проткнул первое попавшееся, запихнул палец в слизь, но Ут ничего не сказала. Понятно, доминанты ещё не сформированы. От них нет толку.

— Нужно быстрее уходить. Мы наделали слишком много шума.

Прохоров остался на месте, вытирая с лица зелёные капли крови.

— Давай коконы сперва проверим, — предложил Артём.

— Дурак, если на звук сбегутся твари, нам конец.

— Дай хоть кладку спалить.

— Делай, что хочешь. Главное — быстро. Жду тебя у выхода.

Вернувшись в торговый зал, я выглянул на улицу. Никого. Хвала богам. Интересно, что это была за чёрная пелена? Способность паучихи или специфическая аномалия? Что бы это ни было, ясно одно. Всевидящее Око не пробивает через эту гадость. Видать, не такое уж оно и всевидящее, по крайней мере, на первом уровне развития.

Зато теперь ясно, почему магазин был заперт. Выходит, эта пакость уволокла друзей гвардейца, и он остался один. Пока паучиха упаковывала покойников в коконы для последующего поедания, гвардеец запер магазин. Я достал из кармана связку ключей, опустил рольставни и попытался подобрать нужный ключ. С третьего раза у меня получилось. Значит, всё так и было. Интересно, откуда остальные ключи?

Запахло гарью. Со стороны склада повалил густой чёрный дым, из которого вынырнул Прохоров.

— Валим! — бросил он, подныривая под рольставни.

Я подхватил рюкзак и побежал вслед за Артёмом. Неслись мы аж до самой железной дороги. Километра два пробежали точно. Собирались заскочить в лес, чтобы скрыться от твари, парящей в небесах, но как только приблизились к его кромке, я ощутил уже знакомый химический запах. Пришлось бежать по открытой местности. Благо, всё обошлось, и никто не спикировал на нас с небес.

Поняв, что нас никто не преследует, мы замедлили шаг и потопали по рельсам в сторону деревни Чикали. Шли молча, Прохоров был какой-то нервный. Он то открывал рот, как будто хотел что-то сказать, то тут же его закрывал. Когда мы преодолели половину пути, он таки решился.

— Спасибо, — коротко бросил он.

— Ты о чём? — нахмурился я, так как уже улетел в свои мысли. Я думал о том, что делать с черепом ящера. Занятный материал, из которого мог бы получиться отличный артефакт. Осталось только…

— За то, что спас меня.

— Ты тоже пытался меня спасти от паутины, ведь так? — спросил я и толкнул его плечом так, что Прохоров едва не свалился с насыпи.

— Не было такого, — нахмурился он и отвернулся, хотя я заметил, что этот засранец улыбается.

— Значит, мне показалось, — улыбнулся и я, не желая продолжать давить на него.

Пусть и маленькими шажочками, но он исправляется. Идти было тяжело. Меч в ножнах, продукты за спиной, да и набегались мы порядком, а вот поесть так и не удалось. Нет, мы, конечно, могли бы сейчас сесть и перекусить, но, к счастью у нас и морды не крысиные, и даже хвостов нет. А значит, и обворовывать друзей — не наш метод.

Спустя час мы добрались домой. Ха. Забавно. Домой… Как же легко я воспринял это место домом. Тепло, никто не пытается тебя убить, кроме голода. И вот, это место уже может претендовать на звание дома. Правда, там нас никто не ждал, судя по всему. Дверь заперта. Постучали, никто не открыл. Я уже собирался выбить окно и залезть внутрь, как вдруг послышался звук открывающегося засова.

— Ребята! Вы вернулись? — с довольной миной на лице спросил Макар.

— Вернулись, блин, — фыркнул Прохоров и протиснулся внутрь.

— А чего он весь в зелёном? Насморк подхватил и сопли из носа натекли? — пошутил Макар, и ему тут же пришлось уворачиваться от пинка. — Да я ж пошутил!

— Чего так долго не открывали? Всё в порядке? — спросил я, закрывая за собой дверь.

— Да, всё отлично. Только жрать хочется. А чтобы было не так скучно, решили в карты поиграть.

— Откуда у вас карты? — нахмурился Прохоров.

— Да тут на шкафу лежали. Там, правда, «десяток» не хватает, но и без них Серёгу можно в дураках оставить, — самодовольно заявил Макар и шмыгнул носом.

— А Лешего нельзя оставить? — спросил я.

— Ага. Этого шулера попробуй оставь, — ухмыльнулся Макар. — Так, а пожрать что-то принесли?

— Принесли, принесли. Не волнуйся, — успокоил его Артём. — Печь натоплена?

— Ясен пень. Даже вода нагрета. Ну так, на всякий случай. Вдруг вы каких макаронов принесёте или ещё чего, — пояснил Макар.

— Тогда вот тебе это самое «чего». Иди готовь. Добытчики жрать хотят, сил нет, — сказал я и протянул Макару рюкзак.

— Да запросто!

Хитро прищурившись, он порылся в рюкзаке, выудил пару шерстяных носков, натянул на себя, а после побежал на кухню. Из спальни раздался страдальческий голос Серёги:

— Да почему вы все так воняете?

— Не привык ещё? — усмехнулся Прохоров. — Мне со слухом стало полегче, как Миха и обещал. — Артём дошел до кухни, вытащил ещё одну пару шерстяных носков и направился в спальню.

— Я думал, что и у меня получше, пока вы не вернулись, — пожаловался Сергей.

— На гостинец. Не ной только. — Прохоров швырнул носки в Сергея и захлопнул дверь.

— И как я их надевать, по-твоему, должен? У меня нога сломана. Фу! Чем они воняют! Твою мать! Артём, скотина! Убью!

Я вопросительно посмотрел на Прохорова, и тот расплылся в улыбке.

— Носками вытер кровь паучихи. Как видишь, её аромат пришелся Сергею по вкусу, — пояснил он.

— Всё, хватит над человеком издеваться. Дай ему нормальные носки и помоги их надеть. Я пока Лешего пну, чтоб за водой сходил.

— А Леший уже сходил, — отозвался Лёха, сидевший на печи. — Вон, три ведра стоят. Пока солнце было, прошвырнулся по округе и нашел бесхозную тару, — самодовольно заявил Леший и, закинув руки за голову, улёгся на печку.

— Красавец, — уважительно кивнул я. — Тогда идём умываться и тряпки заодно постираем, — сказал я Артёму.

Мы взяли по одному ведру и отправились в ванную. По очереди умылись, обмылись, а потом бросили в ванну куртки со штанами и залили их водой. Я принёс брусок хозяйственного мыла, с помощью складного ножа настрогал туда немного стружек и стал таскать куртки из стороны в сторону, поднимая пену. Десять минут — и стирка завершена.

Повесили куртки на верёвку, чтобы обтекали, а сами двинули на запах. Наш кулинар уже во всю кашеварил. Откупорил три банки с тушенкой, закинул их в кастрюлю, залил водой, сверху высыпал рис. Во время готовки Макар напевал мантру:

— Три банки тушенки,

Соли две щепотки,

Ведро воды и хрен туды,

Охапка дров и плов готов!

— Следи, чтобы этот дурачок и правда туда свой хрен не засунул, — заходя в кухню, сказал Артём Лешему, чем вызвал общий хохот.

— Ха-ха-ха! Тёмыч, скажешь тоже. Мне ж потом самому эту баланду есть, — засмеялся Макар. — Отдохните часок, и плов подойдёт как раз.

Так мы и поступили. Я навестил Сергея и отметил, что кость на ноге уже практически не торчит. Доминанта регенерации работает, и очень даже хорошо. Шишка на кисти у него и вовсе исчезла.

— Серёг, как самочувствие?

— Голодно, — улыбнулся он.

— А рука как? — спросил я, указав на кисть, где ранее была шишка, оставшаяся от плохо сросшегося перелома.

— А чего с ней? — нахмурился Сергей и внезапно заметил изменения. — Ох ты ж, ёмоё! А как? А куда оно…? — Он сжал кулак с силой, так что костяшки побелели, разжал и снова сжал. — Не болит! Мишка! Не болит! — воскликнул Серёга. — Я уже столько лет с этим мучился, а оно вот так? За пару дней рассосалось? Так не бывает!

— Бывает, Серёжа, бывает, — усмехнулся я и похлопал его по здоровой ноге.

Оставив нашего болезного в покое, я направился в ванную комнату. Ведь это было единственное место, где можно было посидеть в темноте и тишине. Закрыл за собой дверь, призвал из хранилища череп ящера, а из кармана достал Слёзы Мироздания. Тусклое белёсое свечение прорезало темноту, осветив комнату.

Забавно, но череп тут же отозвался едва ощутимой вибрацией. Будто он тянулся к слезам, жаждал получить их мощь. Значит, эта костяшка и правда может стать отличным артефактом. Нужно лишь правильно распределить потоки энергии, нанести пару сотен рун, выстроить между ними взаимосвязь, сформировать хранилище маны, а после… После молиться, чтобы эта гадость не рванула.

А ещё мне интересно, череп стал столь отзывчив к Слезам Мироздания после того, как прошел обработку в кислотной аномалии, или он изначально был таким? Если был таким изначально, то я смогу создать горы артефактов, так как в материалах дефицит не предвидится, а если же поработала аномалия…

Тогда мои артефакты будут чертовски дорого стоить во внешнем мире из-за сложности в производстве. И это отлично. Для того, чтобы завершить войны, мне понадобится очень много денег. Чёртовы горы наличности.

В прошлой жизни я иногда создавал артефакты из костей животных. Они выходили мощными, но одноразовыми. Костная структура не могла длительное время сохранять в себе большое количество маны, из-за чего я впоследствии и отказался от костяшек, перейдя на более энергоёмкие материалы. Различные кристаллы или магические руды по типу мифрила, подходили для артефактов куда лучше.

Но это не означает, что я не могу прямо сейчас создать нечто уникальное. Вот только что мне сейчас нужно? Магический щит, который укроет всю группу? Вещь полезная конечно, но это явно не то, чего я хочу. Сделать генератор маны? У меня для этого есть Галина, а остальные ребята едва владеют магией. Особого толка для группы нет. Тогда что? Погрузившись в мысли, я просидел в ванной, пока не услышал:

— Еда готова! Идите жрать, пожалуйста!

Отправил череп в хранилище и двинул на кухню. Там уже были такие ароматы, от которых живот сводило, а изо рта лилась слюна. На столе стояла пятилитровая кастрюля с рисовой кашей, рядышком банка с маринованными огурцами и шоколадка, разделенная на равные части.

Серёгу притащили на кухню и усадили на стул, так как нога уже не болела, но наступать на неё он пока не мог.

— Ну чё, пацаны? Бахнем кипяточку за наших добытчиков? — шутливо сказал Макар и поднял дымящуюся кружку.

Жаль, чая мы не нашли, как и кофе, вот и приходится пить кипяток. Мы отсалютовали ему кружками, но пить не стали. Нафиг нам этот кипяток, когда тут еда стынет? Набросились на кастрюлю и стали орудовать ложками. Звон и чавканье разносились на всю округу, словно мы сидели не на кухне, а в свинарнике. Что навело Макара на определённые мысли.

— Хы-хы. Рядовой Свинина жрёт свинину. Каннибал получается? — засмеялся Макар, из-за чего не успел увернуться от огненной рисовой каши, прилетевший прямо в глаз. — Ай! Ты чего творишь⁈

— Шутка у тебя огонь. Вот и решил поделиться щепоткой тепла, — улыбнувшись, ответил Прохоров, который ну очень не хотел оставаться рядовым и уж тем более Свининой.

Жирная, наваристая каша исчезала, оставляя после себя чувство насыщения. А когда мы её прикончили, настало время кипятка и шоколадки. Каждому досталось по три квадратика. Пожалуй, это был самый вкусный шоколад в моей жизни. Сидя на скрипучем стуле, я откусил небольшой кусочек, закрыл глаза от удовольствия и запил всё горячей водой. Восторг!

— А я, знаете, даже рад, что всё пошло по пи… Ну, вы поняли, — усмехнулся Макар. — Хорошая компания, приключения, что ещё нужно для счастья?

— Например, чтобы Остап был жив, — буркнул Артём, и я тут же решил сменить тему.

— Интересно, как там мама? Хорошо, что она была далеко от Екатеринбурга, поди, даже не знает, что город уничтожен. Надо найти её, — сказал я и сделал глоток горячей воды.

— Видать, мать у тебя добрая. А моим на меня плевать с высокой колокольни, — подал голос Макар и с горечи запихнул в рот сразу два кубика шоколада.

По этому жесту стало ясно, как сильно его это гложет. Это заметил и рядовой Свинина… В смысле Прохоров.

— Знакомо, — с печалью в голосе сказал Артём. — Я старался стать лучшим в Академии, но не вышло. Мамаша подождала год, а потом разочаровалась во мне и исчезла… Уже два года о ней ни слуха ни духа.

— Сочувствую, Тёмыч, — сказал Леший и положил руку на плечо Прохорова.

— Да всё нормально. Я давно понял, что я для неё лишь инструмент, чтобы получить власти и деньги. Как только инструмент испортился, его вышвырнули на помойку. — Прохоров посмотрел в пустоту, улыбнулся и поставил кружку на стол.

Тут в разговор вступил Серёга.

— Ты для своей хоть инструмент, а я лишь обуза. Мать сплавила меня Архарову, чтобы не тратиться на моё содержание. Так что из нашей компании единственный, кого действительно любят, это Мишка. — Сказав это, Сергей перевёл взгляд на Лешего. — А ты чего молчишь?

— А чё тут скажешь? Я сирота. — Наступила тишина.

Каждый из нас хоть изредка, но воспоминал родителей, но не Лёха. Я знал, что дело тут нечисто, но так был занят собственными проблемами, что не заметил его боль. За всё время, что я прожил в Михайловке, только Леший никогда не спешил домой! Не спешил, потому что этого самого дома у него никогда не было.

— Да я с рождения на вокзале жил. Какая-то пассажирка забыла меня на перроне в возрасте двух лет, и так и не вернулась. — Леший сказал это как-то буднично. Как будто это ничего не значило, хотя по глазам было видно, что душа всё ещё болит от несправедливости. — Меня сторож подобрал. Разрешил в сторожке жить. Порой подкармливал. А когда я подрос, то уже сам его угощал тем, что украду. Ну, Миха знает: то курицу копчёную утащу, то леща. — Секунду подумав, он добавил. — Знаете, я с самого детства смотрел на поезда и мечтал, что однажды отправлюсь в путешествие. И, похоже, моя мечта осуществилась.

— Ой, всё! Хорош, — отмахнулся Артём. — Разговор куда-то не в ту сторону зашел. Михаил Константинович, — обратился он ко мне официальным тоном. — Не соблаговолите ли вы сообщить нам, какими доминантами мы сегодня разжились?

— Ха-ха! Как настоящий аристократ заговорил, — засмеялся Макар. — Но этот вопрос и мне интересен. Что там с доминантами?

— Терпение, мои друзья, только терпение. — Сказав это, я допил воду, закинул в рот остатки шоколада и направился в сторону Прохоровского кресла. — Буду кричать. Возможно, громко и долго. Это нормально. Как очнусь, расскажу, что у меня для вас есть.

Сев на кресло, я задумался. Сейчас искать маму чистое самоубийство. Она обычная женщина и ею вряд ли заинтересовались Имперцы. А вот если Имперцы увидят пятилетку с татуировкой рода Архаровых, то… Да может быть что угодно, начиная от расстрела на месте и заканчивая отправкой в тюрьму, или ещё что похуже. А я им даже ничего противопоставить не смогу. Нужно стать сильнее.

Я достал окровавленную тряпку из кармана, закрыл глаза и отдал приказ «Поглотить». Волна боли прострелила по телу и за жалкое мгновение погрузила мир во тьму.

Грязный оборванец, покрытый с ног до головы кровью и пылью, шел по дороге, перепаханной взрывами снарядов. Там и тут лежали остовы сгоревшей бронетехники, куски мёртвых тел, а в воздухе витал трупный смрад. Во время Имперской зачистки рода Архаровых Нижний Тагил практически не пострадал. Точнее, не пострадал его жилой массив, а вот пригород уничтожили полностью. Там располагались предприятия военного назначения, а ещё лаборатории.

Чистильщики уничтожали предприятия на пути к лаборатории по исследованию человеческого потенциала, сокращённо она называлась Л. И. Ч. Архаровцы почему-то отбросили последнюю букву «П», видимо посчитали, что ЛИЧ звучит брутальнее. Как бы там ни было, от пятиэтажной лаборатории не осталось камня на камне.

Имперцы пытались взять её штурмом и захватить наработки Архарова, но сработала система самоуничтожения. Здание взорвалось вместе со всем персоналом, оставив после себя лишь огромный кратер. По крайней мере, так могло показаться человеку, который не знал что подземные тоннели Л. И. Ч. тянутся на многие километры в разные стороны.

К одному из таких ответвлений и шел оборванец. Если посмотреть на его одежду, то можно смело сказать, что на парня напали дворовые псы и крепко его покусали. Отсюда и кровь на одежде. Но была одна несостыковка. На теле парня не было ни единой раны.

Он свернул влево, минуя Нижний Тагил и, спустя два десятка километров, остановился посреди поля. Подняв ногу, оборванец с силой ударил пяткой о землю. Раздался металлический гул. Присев на корточки, он разгрёб землю и наткнулся на стальную ручку, блестящую на солнце. Ухватился за неё, повернул и рывком поднял вверх. Перед глазами парня появился спуск под землю. Бетонная лестница шла кругами, на стенах светили тускло-желтые лампы, а бродяга всё шел и шел вниз.

Так продолжалось до тех пор, пока парень не наткнулся на массивную стальную дверь, слева от которой стоял считыватель магического поля. Парень привычно положил ладонь на консоль, и она загорелась зелёным цветом. Парень убрал руку, после чего на экране высветилась надпись: «Проект ОСТА.П. распознан. ОСТАнки Патриарха вернулись домой. Можешь войти, сын мой».

Стальная переборка с шипением отъехала в сторону, а парень, вздохнув, шагнул в ярко освещённую комнату лаборатории.

— Идиотизм. Останки Патриарха… — Оборванец покачал головой и добавил. — Отец, ты не мог придумать что-нибудь получше?

Войдя внутрь, Остап осмотрелся. Пустые столы и книжные шкафы сразу бросились в глаза. А ещё в помещении на стене висел монитор, на котором по кругу было зациклено видео. Мужчина с зачёсанными назад седыми волосами, круглыми очками и безумной улыбкой без умолку вещал:

— Добро пожаловать, Имперские свиньи! Меня зовут Аристарх Павлович Преображенский. К великому сожалению, лаборатория переехала, потому что вы сунули нос, куда не следовало. — Учёный поправил очки и добавил. — Если хотите отыскать меня и моих подопытных, то вот вам загадка:

Поля усеяны телами,

Хоть не встречалися мы с вами.

Зато здесь думать очень просто,

Хотя гигант и маленького роста.

Услышав это, Остап улыбнулся и направился к выходу. Теперь он знал, где искать профессора Преображенского, чтобы сообщить тому об успешном выполнении миссии. Правда, для этого нужно было пройти целыхдве сотни километров. Но разве это проблема для того, кто совсем недавно умер и воскрес?

Волна боли отступила. Я поёжился и скинул ногой с себя одеяло. Как оно упало на пол, я не услышал. Зато услышал кое-что другое. Истошный вопль Прохорова. Открыв глаза, я увидел, как Артём занёс меч над головой и со всей силы обрушил его на меня, крича:

— Сдохни, тварь!