Эволюционер из трущоб. Том 4

Глава 21

Осень. Как много в этом слове эмоций, ощущений и злости… Дождик усилился, поднялся ветер, а небо заволокло так, что казалось, будто уже наступила ночь. Холодина жуткая. В обуви чавкает, я то и дело проверяю, не помер ли Сергей. Да, идти в Чикали по такой погоде было скверным решением. Зато по пути в посёлок мы не встретили ни одной аномалии, правда шли мы рядом с железнодорожными путями.

Проходя мимо дорожного знака «Посёлок Чикали», Макар пошутил:

— Ха-ха. Даже интересно, кого это они поЧикали? — Широкая улыбка на его лице говорила о том, что он ждал, когда мы засмеёмся; но четыре километра под проливным дождём вытравили из нас остатки благодушия. — Смешно же, нет? — спросил Макар, но ему никто не ответил.

— Нам вон туда, — сказал я и указал на дом, в котором я разжился крупой и тушенкой.

Наше новое пристанище выглядело уныло, хотя бы потому, что внутри была кромешная тьма. Электрические провода оборваны, так как электрический столб рухнул, зато окна целы, и на том спасибо.

Первым делом мы внесли внутрь здания Сергея, а после перетаскали и остальное барахло. Даже тележку занесли, а то мало ли. Твари её, конечно, не украдут, но сломать могут запросто. Я опустил дубовый засов, надёжно закрыв дверь, а после направился к ребятам, которые уложили Сергея на односпальную кровать в дальней части дома.

Пробирались они в темноте, постоянно на что-то натыкались и матерились. Но даже так Сергей в себя не пришел. Когда его разместили на кровати, Прохоров зажег в ладони пламя, в свете которого Макар смог заметить десяток свечей, лежащих на шифоньере. Каждый взял себе по одной штуке, поджег свечку от ладони Артёма и с интересом отправился осматривать ящики и раскуроченную кладовку.

— Вот это ты вандал, конечно, — хихикнул Макар. — Перерыл всё вокруг.

— Ага, вещи разбросал, дверь в кладовку сломал… — начал было перечислять мои достижения Прохоров, но я его тут же озадачил.

Резкие тени плясали по стенам, полу и потолку. Порой тени становились похожи на разломных тварей, из-за чего я невольно напрягался, хотя и знал, что в доме никого кроме нас нет. Стянув с себя мокрую куртку, я решил остановить мародёрство и заняться действительно важными делами.

— Мальчик-зажигалка, хорош языком трепать. Печку ты уже видел. Дрова лежат справа, разжигай.

— Командир хренов, — огрызнулся Артём, зло зыркнул на меня, но всё-таки отправился выполнять приказ.

— Макар, поищи что-нибудь съестное. Вдруг я что-то упустил. Леший, у входа в посёлок колодец, набери воды. Баклажки у входа, — попросил я ребят.

— Конефно. Фделаем, — приложил руку к опухшей морде Леший, имитируя воинское приветствие.

— Эх. Придётся ещё немного намокнуть.

— Зато помоешься, Серёга тебе будет благодарен… — засмялся я и добавил. — Когда очнётся. Да и наш повелитель огня к тому моменту разберётся, как печка работает.

— Сука, почему дым в дом валит? — возмущался Прохоров, сидя на корточках.

— Задвифку подфинь ф другую фторону! — подсказал Леший и направился к выходу.

— Чё? Какую задвижку? Эту хрень, что ли? — пробубнел Артём и через мгновение воскликнул. — Во! Совсем другое дело!

Раздав указания, я подошел к кровати и потрогал лоб Сергея. Холодный, не ледяной, а просто прохладный. Дышит уже намного ровнее, и живот урчит так, будто он не ел целую вечность. Видимо, это особенности работы ускоренной регенерации. Аккуратно приподнял его штанину и печально вздохнул.

Кость так и торчит, как торчала. Да, я её зафиксировал, но вот вправлять не решился. Вдруг острые края кости повредят сосуды или какую-то артерию? Подобные манипуляции должны делать профессионалы, а я могу лишь навредить. Хотя, если присмотреться, кожа уже намного светлее, и отёк постепенно сходит.

Жаль, не было свободных доминант для улучшения регенерации до второго ранга, так бы Сергей встал на ноги ещё быстрее. Кстати. А как быть с улучшением доминант, переданных ребятам? Пустить всё на самотёк и позволить развиваться стандартными темпами? Или же копить доминанты существ, после извлекать из ребят доминанты «Похитителем», улучшать и передавать обратно?

А, точно. Я же могу применить «Похитителя» лишь один раз. Тогда тут и думать нечего. Передаю доминанту, а они уже её развивают. Правда, такой метод не даст нам быстро заполучить огромную боевую мощь. Ладно. На худой конец, будем собирать образцы ДНК. Тогда я буду поднимать уровень передаваемой доминанты до третьего и лишь после этого передавать её ребятам. Пожалуй, это самый разумный вариант.

Если так подумать, то я взял на себя ответственность за жизни людей. Плохо это? Думаю, что нет. Я вижу в них потенциал и при правильном развитии они могут стать для меня отличными помощниками. Но есть одна проблема, и называется она «доминанты». Тут самого себя сложно ими обеспечить, а развивать сразу пятерых…

С другой стороны всё, что мне нужно, так это развить свои доминанты до третьего ранга, после чего генный материал от обычных тварей станет для меня бесполезен. Смогу всё, что найдём, отдавать ребятам при необходимости… Эх! А ведь и обычные доминанты полезны, пирамида их поглощает и постепенно развивается. Ладно, будем что-то думать.

Мои мысли прервал ворвавшийся в дом Макар. Он задыхался и зыркал по сторонам.

— Мишка! Вилы, срочно! — выкрикнул он.

Я указал взглядом на стену у выхода и сам рванул в сторону Макара.

— Что случилось? На нас напали? — выпалил я, остановившись в двух шагах от парня.

— Чего? — нахмурился он, не понимая, о чём я говорю. — А-а-а! Да, нет. Всё нормально. Просто я в бурьяне нашел кучу кустов картошки! Пожрём от пуза! — заявил Макар и вновь выскочил на улицу, где громыхал ливень.

Буквально сразу после этого в дом ворвался промокший насквозь Леший с двумя баклажками воды в руках. Он тут же разделся до трусов и побежал к печке, возле которой грелся Прохоров. Артём, видать, не догадался, что можно лечь прямо на печку и получать удовольствие, а Леший был этому только рад. С ходу он запрыгнул на облепленную глиной конструкцию и расплылся в довольной улыбке.

Минут через двадцать вернулся Макар. Этот вандал воспользовался выданной курткой, как мешком. Горловину с капюшоном завязал узлом, как и рукава, застегнул замок и насыпал внутрь кучу картофеля, перемазанного грязью.

— Блин! Ну и холодина! — пожаловался он, дрожа всем телом.

— Иди грейфя, я переберу, — предложил уже обсохший Леший и соскочил с печки.

Я подошел к добытчику, стягивающему с себя рубаху и промокшие штаны, и присвистнул.

— Ого. Ты там целое поле перерыл?

— Почти, — ухмыльнулся Макар. — Там куча гнилой, так что не удивляйтесь, если наткнётесь на что-то мягкое и сопливое.

— А ты чего? Перебирать картошку под дождём не стал, что ли? — спросил подошедий Прохоров и заглянул в импровизированный мешок.

— Решил это удовольствие оставить тебе. — Макар хлопнул Артёма по спине и побежал на печку.

Как Макар и обещал, среди принесённой картошки было много гнилой и подмёрзшей. Но, на наше счастье, он вырыл очень много картофеля. Выбрав три десятка картофелин, отмыли от грязи, закинули в кастрюлю, залили водой и поставили прямо в печь.

Спустя пять минут по дому разлетелся восхитительный картофельный аромат. Вода бурлила, периодически выплёскивалась из кастрюли и попадала на раскалённые угли, от чего шипение проносилось по мрачному дому. А мы сидели у печи и глотали слюни. Животы урчали так, что если бы рядом были твари, они бы в ужасе убежали, решив, что дом захватили жуткие рычащие чудовища.

Через полчаса картошка сварилась. Я схватил свою куртку и отдал приказ:

— Открывай дверцу.

Макар, словно загипнотизированный, посмотрел на печь и машинально подцепил дверцу кочергой и потащил на себя. Из печки дохнуло жаром, от которого я даже зажмурился. Схватил кастрюлю и быстро побежал к столу, так как мокрая куртка чертовски хорошо проводила тепло, и жар раскалённой кастрюли обжигал мне кожу.

Обрушив кастрюлю на стол, я заметил, что Леший, Макар и Прохоров стоят рядом и заглядывают в кастрюлю. А там… Сероватая кожица картофелин лопнула, продемонстрировав нам золотистое нутро. Из кастрюли валил пар, а ещё завоняло жженым пластиком. Зря я всё-таки не глядя бросил кастрюлю. Видать, плавится скатерть. Но это никоим образом не влияло на наш аппетит.

— Ну чего ждём-то? — спросил Прохоров.

— Ждём, пока ты снимешь пробу, — улыбнулся я.

— Да запросто. — Артём ухватил самую большую картофелину, но до рта не донёс и швырнул её обратно. — Ай, сука! Пальцы обжег!

— А чего мы руками-то жрать собираемся? Тут же должны быть столовые приборы, — резонно заметил Макар и побежал выдвигать ящики один за другим.

Я мысленно хлопнул себя по лбу. Вот же, блин. Я и в прошлый раз видел набор серебряных ложек и вилок, но не стал их брать, решив что столовое серебро нам пригодится лишь в случае, если найдём ломбард чтобы продать это барахло.

— Второй ящик слева, — не глядя в сторону кухонного гарнитура, сказал я.

— Ага, спасибо. Нашел, — отозвался Макар и загремел, вытаскивая столовые приборы.

— В смысле? — нахмурился Прохоров. — Ты знал где вилки, но не стал говорить, чтобы я обжег руки?

— Артём, ты слишком высокого мнения о себе. Не весь мир крутится вокруг твоей персоны, — отмахнулся я. — Просто вылетело…

— Хорош болтать. Пора жрать, — улыбаясь, сказал Макар и всучил каждому по вилке.

Леший в тот же миг наколол картофелину, которую выронил Прохоров и показал ему язык.

— Кто уфпел, тот и фъел, — подметил Лёха.

Но Прохоров не обратил на этот комментарий никакого внимания. Вместе с нами он так же подцепил себе одну картошку, а после мы подняли перед собой вилки и выставили их вперёд, так, что картошки соприкоснулись.

— Торжественно объявляю ужин открытым, — заявил я.

— Жаль, Остапа нет. Он любил картошку, — с грустью в голосе сказал Артём и в комнате наступила гнетущая тишина.

Правда тишина длилась ровно до того момента, пока Макар не начал чавкать.

— Ты её с кожурой жрёшь? Совсем дурной? — спросил Прохоров.

— Пофиг. Я такой голодный, что и кирпичи переварю с лёгкостью, — ответил Макар.

Не теряя времени и мы приступили к трапезе. Прохоров, обжигая пальцы, счищал кожуру, мы же с Лешим прибегли к секретной технике Макара. Кожура, если и не переварится, то сама покинет наши грешные тела. А есть хочется так сильно, что желания тратить время на очистку кожуры нет совершенно.

Укусив картошку, я почувствовал сладковатый привкус и зажмурил глаза от удовольствия. Жаль, что у нас нет соли, но и без неё довольно вкусно. Как исчезла первая картофелина, я даже не понял. Вроде, сделал первый кусь, а её уже нет. Только я наколол новую, как услышал приглушенный крик, полный возмущения:

— Вы чё там? Картошку без меня жрёте⁈

Это был Сергей.

— Наш великий нюхач проснулся, — просиял я. — Пацаны, хватайте стол, пошли к Серёге, — сказал я и швырнул вилку в кастрюлю. — Не переживай! Тут ещё много!

Мы подхватили довольно тяжелый стол и понесли в спальню, где в кромешной тьме лежал Сергей. Он приподнялся на локти и, щурясь, смотрел на нас. Видимо, для его глаз тусклый свет свечей был слишком ярким. Внося стол в комнату, Прохоров внезапно запел:

— С днём рожденья тебя. С днём рожденья тебя. С днём рождения, наш калека! С днём рожденья тебя! — Мы уставились на него, как на умалишенного. — Нет, ну а что? У него такой жар был, что Серёга мог подохнуть, если не сегодня, то завтра.

— Отрезать бы тебе язык, чтобы ерунду не молол, — покачал я головой.

— Да иди ты, — обиженно фыркнул Прохоров.

— Не ругайтесь, — остановил нас Сергей. — Лучше скажите, почему от вас не воняет потом? Вы что, помылись?

Услышав это, мы дружно заржали. Ага, блин. Помылись. Под бронебойным дождём. Мы принесли стулья, тарелки, и расселись вокруг стола. Лежал только Серёга и с аппетитом жевал картошку. Из тридцати штук я, Лёха, Артём и Макар съели лишь по пять штук, остальные десять смолотил Серёга, да и то остался голоден. Доедая последнюю картофелину, он опомнился:

— А вы чего не едите?

— Да мы на кухне успели ещё по пять штук вточить, — соврал Макар, широко улыбнувшись. — Так что всё поровну.

— Точно? — недоверчиво спросил Сергей и посмотрел на меня.

— Точнее не бывает, — кивнул я и встал из-за стола, пока Артём не ляпнул лишнего. — Давайте спать, завтра утром пойду на новую вылазку, может ещё что удастся раздобыть.

— Ага. Фпать хофетфя, капец профто, — поддакнул Леший и излишне наигранно потянулся.

А вообще, Леший радует. Он всегда на моей стороне и готов ворваться в любую драку, даже если в ней не победить. В нашей пятёрке разве что Сергей поступил бы так же. Макар — себе на уме, Прохоров — излишне гордый и обидчивый, ему я доверяю меньше всего. Но это не повод отправлять парня на верную смерть. И не таких перевоспитывали, тем более, что у него уже есть подвижки в лучшую сторону.

— Чур, диван мой! — зявил Макар и плюхнулся на скрипучий диван, покрытый шерстяным одеялом.

— Кресло моё, — сказал Прохоров, застолбив пышное кресло с мягкими подлокотниками.

— Тогда пефка твоя. Я и на полу пофплю, — сообщил Леший и, кажется, улыбнулся.

— Ага. Держи карман шире. Топай на печку, я найду, где разместиться, — успокоил его я и с силой развернул в сторону кухни. — Это приказ и он не обсуждается.

Пришлось толкнуть Лёху в спину, чтобы он наконец-то смирился с тем, что его предложение я не приму. В шкафу нашел два старых ватных одеяла. Одно постелил на пол, а вторым укрылся. Разместившись, я призвал кусочек ткани с кровью червя, которого убили ребята. Женский вибрирующий голос не заставил себя ждать:

'Образец содержит следующие доминанты:

«Многослойная кожа»,

«Термочувствительность»,

«Сосуд с ядом»,

«Манипуляция сознанием»,

«Мандибулы»,

«Повышенная чувствительность кожи».

Эммм… И это всё? Всего шесть доминант? Я же, вроде, взял образец из крови червя? Хммм… Странно. Может, дело в том, что это простейший организм, поэтому и выбор такой скудный. С другой стороны, здесь есть весьма полезные доминанты. К примеру, «Манипуляция сознанием». Вогнал противника в транс — и делай, что твоей душе угодно.

Хотя, это не спасло червячка от смерти. Значит, доминанта действует лишь на одну цель, иначе он бы нас сожрал. «Многослойная кожа», это, конечно, полная чушь, не вижу в ней никакого смысла. «Термочувствительность»? Дайте две! Меня уже достала вечная холодина.

Для жизни в Дреморе я выбрал удалённый оазис. Сухой, тёплый климат. По щелчку пальца можно оказаться на море. А тут по щелчку пальца можно отморозить яйца, если зимой выйдешь на улицу без штанов. Спросите, на кой-чёрт зимой шляться без штанов?

Я тоже не думал, что мне придётся шляться в октябре без рубахи по лесам. А оно — вон, как жизнь распорядилась. Так что и без штанов вполне можно оказаться в лютый мороз, а оно мне не надо. Дайте доминанту терморегуляции! Стоп! Мне нужна терморегуляция, а тут термочувствительность… Это что получается, я наоборот буду ещё острее чувствовать перепады температуры? Уберите от меня эту гадость!

Что там дальше? «Сосуд с ядом», видать, та зелёная жижа, воняющая тухлыми яйцами, вытекла из этого сосуда. Такое мне тоже не нужно. Почему? Да потому, что этот сосуд должен где-то крепиться, у червя он крепился в пасти. А если у меня изо рта будет вонять тухлыми яйцами, то ко мне ни одна красотка не подойдёт, когда я вырасту! Оно мне надо?

«Мандибулы», насколько помню, это парные челюсти ротового аппарата членистоногих. Располагаются они не как у людей, сверху и снизу, а слева и справа. Если такой уродец попадёт в поле зрения обычных людей, то его тут же забьют палками, а значит, оно мне тоже не надо. Не хочу становиться уродом.

«Повышенная чувствительность кожи», полагаю, это про тактильные ощущения. Ну-у-у… Тоже сомнительное удовольствие. Представьте, ваша кожа настолько чувствительна, что, надев шерстяной свитер, вы будете чувствовать, как шерстяные волокна не просто покалывают и вызывают зуд, а прямо-таки раздирают вашу кожу.

Да и всё на свете будет восприниматься гипертрофированно. Поцарапаешь кожу? Упадёшь — и будешь рыдать от чудовищной боли. Девушка нежно прикоснётся к тебе? Поздравляю, ты мгновенно… Ну, вы поняли. Звание «скорострел» вручат через 3, 2, 1… Одним словом, паршивая доминанта.

Если так подумать, то я забраковал абсолютно всё, кроме манипуляции сознанием. Выходит, я привереда? Впрочем, не важно. Поглотить!

От чувства боли в целюстях мне захотелось спеть песню из моего мира: «Фортуна, лотерея, в жизни и в кино…». Шанс получить толковую доминанту был один к шести, и мне досталась… Я погрузился в Чертоги Разума и увидел, что формируется кристалл «мандибулы».

— Ут, переработай этот мусор в пользу магии огня, пожалуйста, — попросил я и заметил, что в пещере теперь две Галины.

Одна летает под потолком, а другая лежит на земле и смотрит на меня.

— Гламу-у-ур, — протянула земляная псевдо-Галина и белозубо улыбнулась.

По манере говорить было ясно, что это Мимо, да и не умеет он летать без крыльев. И зубов у Гали нет, короче, это очень паршивая подделка.

— Ага, мир, дружба, гламур. Удачи, — кивнул я и вернулся в реальный мир.

Закрыл глаза и попытался уснуть, абстрагировавшись от зудящей боли. Благо она очень быстро прошла, о чём и сообщила Ут:

«Доминанта „Мандибулы“ переработана в пользу „Магии огня“. „Магия огня“ повышена до второго ранга.»

Отлично. На втором уровне как раз открывалось условно полезное заклинание. «Воспламенение». С его помощью можно покрыть любой предмет незатухающим пламенем. Правда, есть один нюанс. Чтобы пламя продолжало гореть, ты должен физически касаться этого предмета. То есть, стреляя из лука, я могу наложить пламя на стрелу, но как только я отпущу её, ветер с лёгкостью сможет сбить пламя.

Поэтому и говорю, что заклинание условно полезное. Причём оно скорее бытовое. Разжечь огонь, высушить вещи…

Кстати, забыл сказать о том, что предмет, который покрывает пламя, при этом не горит. На время действия заклинания он получает полный иммунитет к огню. По крайней мере, к огню, который создал сам маг, если же по предмету попадёт чужое огненное заклинание более высокого ранга, то защита, увы, не сработает.

Но и боевое применение у этого заклинания имеется. Вгони клинок, окутанный пламенем, врагу в брюхо — и поджарь его к чёртовой матери. Особенно хорошо работает с ледяными элементалями. Те от подобного лопаются, словно воздушные шарики. Зрелище забавное, но лишь в том случае, если они не успели тебя прикончить.

Утром я проснулся от воплей Прохорова.

— Да вы достали, сука! То храпят всю ночь! То топают! Макар, какого хрена тебе на улице нужно в… — Он зыркнул из стороны в сторону, пытаясь найти часы, но не нашел. — В хрен пойми, какое время!

— Ты чё орёшь-то? Я просто пописать хотел сходить, — примирительным тоном сказал Макар, замерев у выхода.

— Пусть идёт, а то ещё обмочится, а мне всё это нюхать, — буркнул/рыкнул Серёга.

— Нюхать, блин? Может, ты хочешь поменяться со мной доминантами? Я за всю ночь хорошо, если часа два поспал! — продолжал беситься Прохоров.

— Вы чё орёте? — спросил сонный Леший, слезая с печки. — Хотите, чтобы сюда какая-нибудь пакость заглянула?

В доме наступила тишина, а после мы дружно заржали.

— Ну наконец-то ты вернулся, Лёха! — воскликнул я.

— Откуда? — нахмурился Леший, зыркая по сторонам.

— Из Китайской командировки. — Сказал я это, давясь от смеха и только сейчас до Лешего дошло, с чего мы ржом.

— Я не китаец, я уйгур! — парировал Лёха. — А вот Макар — вылитый китаёза.

— Слышь! Ты на меня-то стрелки не переводи. — Смеясь, сказал Макар и схватился за мочевой пузырь. — Всё, не могу терпеть. Я ушел.

Открыв дверь, он выскочил на улицу.

— Картошки ещё поищи! — выкрикнул ему в след Прохоров. — Жрать хочется.

— Хочется, — согласился я. — Сейчас водички попью и пойду на разведку.

— Я с тобой, — подал голос Лёха.

— Нет, Леший. Побудь тут денёк. Как отёки с морды лица сойдут, возьму тебя с собой, да ещё и с радостью. А пока Серёгу охраняй.

— Ну, значит, я с тобой пойду, — уверенным тоном сказал Артём и посмотрел на меня с вызовом.

— Рукава закатай, — ответил я и подошел к нему.

— Зачем это? — спросил он и убрал руки за спину.

— Ты сам знаешь. Если у тебя течёт кровь, то ты станешь маяком, на который сбегутся твари со всей округи. А я помирать не собираюсь.

— Нет у меня кровотечений, — зло выплюнул Артём, но руки из-за спины не достал.

Вот же дурак. Врёт и не краснеет. Да, у меня нет нюха, как у Серёги, иначе уже бы ощутил металлический запах крови. Но нюх мне и не нужен. Я прожил кучу лет и блеф восьмилетки распознаю в два счёта.

— Показал руки, — стальным тоном велел я.

Мы пару секунд сверлили друг друга взглядами, после чего Прохоров сломался. Вздохнув, он вытянул вперёд руки, но не далеко. Показал кисти и ладони.

— Видишь. Никакой крови. Я в порядке. Ещё вопросы?

Без разговоров я схватил его за бицепс левой руки и закатал рукав. На коже красовались две глубокие раны, из которых сочилась белёсая сукровица.

— Остаёшься здесь. И это не обсуждается. Я не хочу умирать из-за того, что тебе приспичило прогуляться.

— Но крови ведь нет! — возмутился он.

— Есть сукровица, а её твари тоже чуют, можешь не переживать.

Скрежетнув зубами, Артём воткнул в ранки два пальца и потянулся к мане. На кончиках пальцев заплясали весёлые огоньки пламени, а по комнате потянулся белёсый дымок, разнося во все стороны ароматы палёного мяса. Спустя секунду он остановился и показал мне запёкшуюся корку.

— Доволен?

— Артём, ты упёртый, как баран, — вздохнул я, осмотрел рану, потом поднял второй его рукав, там было чисто. — Ладно, пойдёшь со мной. Но есть одно условие. Выполняешь мои приказы беспрекословно. Идёт? — Я протянул ему руку.

Скорчив гримасу, Артём протянул свою и кивнул:

— По рукам. Но если прикажешь мне повеситься, я откажусь.

— Зачем мне приказывать такое? Я сам с радостью тебя повешу.

Мы обменялись едкими комментариями, а после и рукопожатиями. На моменте рукопожатия в дом вошел Макар и тут же стал водить носом из стороны в сторону.

— Вы чё тут, свинину без меня жрёте?

— Китаёза! Сам ты свинина! — заорал Прохоров, видя, как я, Серёга и Леший давимся от смеха.

Ну что ж. Схожу на разведку и посмотрю, как себя покажет рядовой Свинина. Определённо, это будет интересный опыт.