Если верить лисам II

ГЛАВА 10

Йормэ, узнав, что я хоть и следила за приготовлением торта, но оставила тот наедине с ведьмой, опасался за его сохранность.

Я была настроена куда оптимистичнее: все приготовления были завершены, а торт надежно упакован – Мажена при всем желании не могла бы уже его испортить. Потому утром, придя в управление и увидев, как ведьма разносит нарезанные кусочки торта, неладного я не заподозрила.

– Вейя, – окликнул меня Рик, с сомнением разглядывая свою порцию, – мы точно не отравимся?

– Мы следовали инструкции, – заверила его я и сразу же направилась на кухню, желая поставить чайник.

Сержант, для которого и был приготовлен торт, уже сидел за своим столом и бесстрашно отломил кусочек торта, сохраняя отстраненное и даже равнодушное выражение лица.

Мажена замерла рядом с ним, жадно следя за каждым движением.

Все в отделе замерли, не сговариваясь решив проверить съедобность торта на одной жертве.

Сержант прожевал бисквит и произнес:

– Неплохо.

Негромкий низкий голос прошелся по отделу, и следом за ним раздался нестройных хор облегченных вздохов.

– Ну еще бы, – отозвалась Мажена, потянувшись, чтобы взъерошить темные волосы. Сержант уворачиваться не стал, хотя по его лицу сложно было понять, приятно ли ему это прикосновение, или же он просто терпеливый.

На кухонном столе недалеко от чайника стоял нарезанный торт. Йормэ сразу же устремился к нему, ухватил кусочек пальцами и потянул в рот. Я в последний момент успела перехватить его руку.

– Подожди!

Издалека это было незаметно, но сверху торт оказался посыпан чем-то мелким, синевато-белым с редкими зеленоватыми крапинками. Это что-то было мне незнакомо.

– Не… ешь, – прошептала я, и по моему взгляду Йормэ понял все сразу.

– Она все же что-то добавила?

Я кивнула и бросилась прочь из кухни.

– Мажена!

Ведьма вздрогнула. Стражники замерли, кто-то перестал жевать. Они почувствовали неладное сразу и со страдальческим видом смотрели на меня.

– Чем ты посыпала торт?

Кто-то длинно, мучительно простонал.

– Разным, – тихо ответила она, не зная, куда смотреть. – Я утром его увидела, а он такой неинтересный… весь белый, к тому же кое-где крем немного поплыл… вот я и решила…

Я закрыла глаза рукой, не в силах больше этого выносить. Йормэ оказался прав: безумием было доверять Мажене пищу.

– Так что же, – неуверенно спросил Руперт с набитым ртом, – мы теперь умрем?

Кто-то поспешно начал плеваться, другие с несчастным видом через силу старались проглотить вставший в горле комом кусок.

Только сержант все с тем же непроницаемым лицом отломил себе еще один кусочек.

Мажена возмущенно фыркнула.

– Никто от моей стряпни еще не умирал.

– И все же, – простонал Рик, отставив тарелку с тортом на край стола, – рисковать не хочется.

– Это тебе не хочется, – весело заметил Йормэ, кивнув на сержанта, – а кто-то готов собой пожертвовать.

Дэрвин поднял на него глаза, методично пережевывая торт. Он и впрямь готов был съесть все, что приготовила Мажена, даже если это угрожало жизни… или хотя бы здоровью.

Руперт позеленел и завалился на стол, вилка выскользнула из ослабевших пальцев и со звоном упала на пол.

– Я за Дайном, – сообщила я и выскочила из отдела. У меня не было сомнений: если он сумел справиться с настоящим ядом и спасти Йормэ, то и от стряпни Мажены сможет найти противоядие.

Но в лаборатории я нашла только измученного заместителя капитана и несколько лаборантов. Где находится начальник, никто из них не знал.

– Капитан не появлялся уже несколько дней, – бесцветным голосом сообщил заместитель. Создавалось ощущение, что он уже давно не спал и держался исключительно на стимулирующих отварах.

Пока Дайн искал преступника, его сотрудник угасал на глазах.

Но больше состояния этого несчастного парня меня беспокоило исчезновение алхимика. Как бы сильно им ни овладело желание отыскать учителя, пропадать на столь долгий срок было не в его характере… не казался Дайн настолько безответственным или легкомысленным. Напротив…

В отдел я вернулась терзаемая недобрым предчувствием. И узнала от бледной Марлы, что чуть опоздавшая и оттого избежавшая отравления Иветт уже убежала в лазарет за помощью.

Йормэ, ничуть не обеспокоенный состоянием коллег, с интересом следил за тем, как сержант доедает свою порцию торта. Он не позеленел, как Руперт, и не побледнел, как Марла, и ноги его не отнялись, как у Рика, жалобно и неустанно напоминавшего о своем незавидном положении каждые несколько минут.

Лис сидел на своем месте, находившемся как раз напротив сержантского стола, с недоверием поглядывал на невозмутимое лицо и выглядел все более разочарованным.

– И что, неужели никаких непоправимых последствий? – с сожалением спросил он.

Сержант пожал плечами. Он посмотрел на меня, подошедшую ближе, и приветственно кивнул – кажется, ему уже рассказали, с чьей неоценимой помощью был приготовлен этот устрашающий торт. Лису же сержант ответил:

– Я больше месяца провел в госпитале и питался в их столовой. Едва ли мне в жизни еще доведется есть что-то страшнее. Это хотя бы вкусно.

– Принести еще? – оживилась Мажена. – Там несколько кусочков осталось. И вряд ли их кто-то уже рискнет есть.

Сержант кивнул, и счастливая ведьма умчалась на кухню.

Проводив ее взглядом, Йормэ с сомнением пробормотал:

– Может, и мне рискнуть?

Он поднялся и нерешительно направился следом за ней. Я пошла за ним.

Мажена как раз вышла с новой тарелкой и одарила нас странными взглядами, но лишь пожала плечами и поспешила к своему сержанту. Новую порцию он принял с легкой улыбкой.

И пусть представлены друг другу мы все еще не были, он уже вызывал у меня симпатию. Сложно не проникнуться теплыми чувствами к человеку, способному завоевать сердце такой непростой девушки, как Мажена.

Я ненадолго отвлеклась на сержанта и едва успела предотвратить безумную попытку лиса отравиться. Перехватив его руку, я тяжело вздохнула.

– Сладкое когда-нибудь действительно тебя погубит.

– Если уж Дэрри справился, то и я это как-нибудь переварю, – оптимистично заметил Йормэ и попытался разжать мои пальцы.

– Пожалуйста, давай не будем проверять.

– И что я получу в награду, если не стану это есть? – спросил он, и я задохнулась от негодования: ему хватило наглости со мной торговаться!

Закатив глаза, я собиралась пойти проверенным путем и пообещать достойную замену.

– Пирожные…

Лис с недовольным видом перебил меня:

– Поцелуй, пирожочек. Я же просил…

В любое другое время мне не хватило бы на это смелости, но сейчас я была слишком возмущена. Схватив лиса за рубашку на груди, я рывком заставила его наклониться и на несколько мгновений прижалась к его губам. Поймала удивленный выдох и отстранилась. Сил оставаться невозмутимой мне хватило.

Даже когда заметила, как радостно подергивается лисий хвост, сумела не измениться в лице и очень собой гордилась.

– А теперь осторожно положи торт на место и вытри руки, – с серьезным видом велела я.

На ошеломленного Йормэ хотелось смотреть вечно. Но он быстро пришел в себя и даже попытался возмутиться.

– Это не считается!

– С Дайном, кажется, что-то случилось, – сказала я, понимая, что с этим лисом подходящий момент для разговора едва ли представится.

Йормэ посерьезнел, тут же забыв о всяких претензиях.

– Что?

Пока я рассказывала о том, что узнала от помощника Дайна, лис все больше хмурился.

– Конечно, мы с ним не так давно знакомы, – заметила я под конец, – но мне кажется, что он не стал бы исчезать на долгий срок, никого не предупредив.

– Это не в его характере, – согласился Йормэ.

За дверью стало неспокойно, послышались незнакомые голоса – Иветт привела целителей, чтобы те оценили состояние стражников.

Прислушавшись, лис невпопад предложил:

– Навестим Дайна?

Йормэ знал, где тот живет, и не видел причин не проверить, появлялся ли Дайн дома. Нам понадобилось немного времени, чтобы прийти к выводу, что заняться этим будет лучше завтра же утром.

– Если не застанем его, – заключил лис, – то хотя бы соседей опросим.

Когда мы вернулись, в отделе уже было тихо. Руперт безвольно распластался по столу, воздух полнился терпким ароматом каких-то снадобий. Мажена, которую, судя по ее понурому виду, отчитали, сидела на своем месте, подперев щеку.

Сержант доедал торт.

Начавшийся так нелепо, день прошел в бессмысленной суете. Торжественное возвращение сержанта обернулось полной катастрофой, но, казалось, беспокоило это только Мажену. И немного Руперта, желудок которого оказался слишком нежным и не готовым к ведьминским экспериментам.

Остаток торта был безжалостно уничтожен, что привело Йормэ в уныние. Он выглядел достаточно несчастным, чтобы у меня появилось желание его подбодрить.

– Купим тебе торт вечером? – спросила я, когда несчастный лис принес мне чашку чая. Со своей работой он разобрался быстро.

– Зачем мне чей-то чужой торт? – спросил он. – Я хотел попробовать тот, что пирожочек сделала собственными руками.

Рецепт был достаточно простым, чтобы у меня получилось его повторить, а Йормэ казался искренним в своей печали, и я предложила:

– Если ты поможешь, то мы могли бы…

Он не дослушал, схватил меня за руку, вскользь задев чашку с чаем, из-за чего она едва не перевернулась, и горячо пообещал:

– Выполню любой приказ, моя госпожа!

До конца рабочего дня я ловила на себе нетерпеливые взгляды. Вчера это была Мажена, сегодня – лис.

Меня не оставляло ощущение, что и вечер пройдет так же бестолково, как и вчера, только на этот раз придется следить не за тем, чтобы ведьма не подмешала что-нибудь во время готовки, но чтобы Йормэ не съел все раньше, чем торт будет готов.

Вечер выдался теплый и тихий, облака, окрашенные последними лучами заходящего солнца, были похожи на сладкую вату, но лиса не интересовало ничего вокруг. Крепко держа меня за руку, он сбежал со ступеней городского управления, едва не сбив мужчину, преградившего нам путь.

На маленьком конверте, что тот протянул, была хорошо заметна печать дома Герс. Протянули его мне, и, когда Йормэ попытался перехватить послание, мужчина отстранил его руку.

– Прошу меня простить, но я получил четкие указания.

Лис напряженно покосился на меня. Уверенный, что Мясник представляет для меня опасность, Йормэ слишком остро реагировал на все, что было с ним связано. Под пристальным синим взглядом я приняла записку. Прочитала ее.

– Что там, пирожочек? – Вырывать послание из рук Йормэ не посмел, хотя было видно, как ему не терпится узнать его содержание.

– Виконт отыскал еще одну картину и делится со мной этим радостным известием. – Я еще раз перечитала последние строки. – Уверяет, что мне будет интересно на нее посмотреть, и надеется, что у меня есть на это время.

Подняв взгляд на замершего Йормэ, я добавила главное:

– Тебя он тоже приглашает. Пойдем?

Лис задумался, и, пока он решал, что важнее – торт или расположение Мясника, мужчина произнес:

– Хозяин просил передать, что понимает, как неуместно его приглашение, и просит…

– Не имеет значения. – Йормэ махнул рукой, не дослушав, и спросил у меня: – Хочешь посмотреть?

Я хотела.

Мужчина провел нас к карете, стоявшей недалеко от управления. Небольшая, двухместная, запряженная двойкой пегих кобыл, она мало походила на транспорт аристократа, но выглядела неожиданно изящной.

Такие кареты появились не так давно и не успели завоевать расположение горожан. Благородные их избегали, но виконта, кажется, подобное волновало мало. Он предпочитал полагаться на свой вкус и уже только этим мог бы вызывать симпатию. Особенно у Йормэ, которому была чужда закостенелость аристократов.

Но лис всю дорогу провел в молчании и при виде виконта, вышедшего нас встретить на порог галереи, ничуть не уменьшил своего откровенного враждебного настроя. Вероятно, они могли бы стать хорошими друзьями, но даже не думали попробовать.

Опершись на руку Йормэ, первым покинувшего карету, я смогла позволить себе не смотреть под ноги, а окинуть взглядом здание. На втором этаже на балкончике стоял столик, за которым виконт ждал нашего прибытия.

– Я безмерно счастлив. – Он порывисто подался к нам, но невольно отступил, разглядев что-то на лице Йормэ. – Прошу простить мне мое нетерпение.

– Неужели эта картина настолько хороша? – спросила я с улыбкой, желая сгладить неловкий момент.

– Моя леди, вы не представляете насколько.

Виконт провел нас в уже знакомую галерею, претерпевающую значительные изменения. Некоторые картины были сняты со своих мест и заботливо расставлены у стены. Виновница всего этого уже была повешена и занимала самое важное место.

Картина изображала осенний пейзаж. Вдали краснели клены, в воздухе, на фоне низких свинцовых туч, кружились редкие пушистые хлопья снега, под которыми в стремительном сумасшедшем прыжке замерла тонкая фигура. Волосы разметались на ветру красным росчерком, одна нога уже сорвалась в пропасть, другая едва касалась края обрыва.

От картины веяло ужасом и безысходностью.

– Увидев ее, – негромко произнес виконт, с благоговением глядя на полотно, – я подумал о вас. Как вам?

Йормэ дернулся, по лицу его прошла тень, и он уже хотел было что-то сказать. Что-то резкое и ни капли не дружелюбное, но я заговорила первой, надеясь, что лис сумеет взять себя в руки:

– Довольно… печальная сцена.

Успокоиться ему оказалось не так-то просто.

– Почему? – мрачно спросил Йормэ, и от тона его голоса меня бросило в дрожь.

– Простите? – Виконт если что-то и почувствовал, то виду не подал, сохраняя на лице вежливую улыбку.

– Почему картина чужой смерти напомнила вам о Вейе? Думаете, она могла бы так же сорваться с утеса? Или, быть может, ее столкнут?..

Улыбка виконта дрогнула и потухла, он растерянно посмотрел на меня.

– Ни в коем случае!

– Йормэ…

Лис посмотрел на меня.

– Неужели тебя это не беспокоит? Здесь столько картин, рассказывающих жестокие и страшные истории, многие из которых случались с художником при жизни, – сказал Йормэ. Несмотря на свой скучающий вид и тоскливые взгляды на стол с десертами, истории создания каждой из работ он слушал внимательно. – Что, если нашему доброму другу надоест только смотреть на картины и он решит сам написать одну? И что, если героиней картины станешь ты?

После всего случившегося и наших подозрений в том, что виконт и есть Мясник, слова Йормэ казались достаточно разумными, но для виконта, ничего об этом не знавшего, подобные обвинения были лишены всякого смысла.

– Я бы никогда не навредил леди! – Он перевел взгляд с лиса на меня. – Не могу отрицать, что хотел бы написать ваш портрет, но у меня и в мыслях не было причинять вам зло.

– А я и не против, – выпалила поспешно прежде, чем Йормэ успел все окончательно испортить. Мы должны были завоевать расположение виконта, а не рассориться с ним. – Я про портрет. Меня никогда не рисовали.

– Вейя!

Я не слушала и не отвлекалась на лиса. Мне нужно было исправлять ситуацию.

– У вас уже есть работы? Можно будет когда-нибудь их увидеть?

Виконт окончательно потерялся в происходящем. Враждебность Йормэ хоть и огорчала его, но была привычна, мой же энтузиазм оказался слишком неожиданным.

– Я… да. Я мог бы показать, если желаете…

Йормэ качнулся вперед, собираясь отказаться, но я была быстрее. Если лис и считал, что виконт покажет нам новое изуродованное тело, ему пришлось смириться с происходящим и промолчать. Только за виконтом по узкому коридору первого этажа к дальней небольшой комнате он шел с лицом смертника. Заметив, как я угрожающе показываю ему кулак, пока виконт не видит, Йормэ скривился и отвернулся от меня. Но лицо его разгладилось, и жутковатое выражение исчезло.

Комната за неприметной дверью оказалась художественной студией. Светлая и просторная, она была заполнена цветом. На многочисленных полках располагались всевозможные художественные инструменты. Пустой мольберт стоял недалеко от окна. Пол пестрел каплями краски, на краю широкого массивного стола лежала яркая от краски, разноцветная тряпка. В углу, лицевой стороной к стене, стояло некоторое количество картин. Виконт подвел нас к ним, потянулся рукой к первой, но, словно опомнившись, еще раз спросил:

– Вы действительно хотите посмотреть?

Йормэ много чего хотел ему сказать, но сейчас право голоса имела только я.

– Определенно.

Виконт кивнул и взялся за первое полотно…

По тому, как легкие и воздушные пейзажи сменялись тяжелыми и мрачными сценами, полными тревоги и безотчетного напряжения, можно было отследить путь от самой первой, неловкой, но светлой работы до последней, потерявшейся в безрадостных чувствах.

Йормэ, вместе со мной рассматривавший картины, присмирел и на виконта смотрел без былой враждебности. Он тоже заметил, как время меняло характер художника, и не мог не задаться вопросом: что же с ним случилось?

Притихший лис не спорил даже в то время, когда мы с виконтом обговаривали время для позирования. Только возразил несколько раз, сообщив, что в определенные даты по некоторым причинам не сможет меня сопровождать. Отпускать меня одну он все так же не желал.

Но с происходящим вроде бы смирился.

Виконт, заметивший изменения в лисе, не смог скрыть удивления и, будто сомневаясь в чем-то, предусмотрительно напомнил о скором обеде.

– Сестра хочет с вами познакомиться, – произнес он неловко. Будто само слово «сестра» было для него непривычным.

– Значит, познакомится, – пообещал Йормэ, не став признаваться, что мы с ней уже встречались.

Воодушевленный моим согласием позировать ему, виконт не заметил в словах лиса скрытой угрозы.

Покинув галерею, Йормэ провел меня по улице достаточно далеко, чтобы приметное здание едва виднелось, обернулся на него и тихо сказал:

– Знаешь, пирожочек, сдается мне, что-то нечисто в смерти его матери.

– Ты это о чем?

Лис нахмурился.

– Ты же видела картины. Ничего странного не заметила?

Я не просто заметила, но и задалась вопросом, как же настроение картин могло так сильно измениться. И, глядя на обеспокоенного лиса, отчетливо понимала, что у него есть ответ на этот вопрос… или хотя бы достаточно правдоподобная теория.

– Я навел некоторые справки и выяснил, что по официальным данным его мать умерла, упав с лестницы. И примерно в то самое время его картины начали меняться.

На каждой картине имелась бирка с датой, я видела их, но не сразу обратила внимание.

– Думаешь, Герс-старший скрывает что-то о смерти жены?

Йормэ пожал плечами.

– Хоронили ее в закрытом гробу. Не слишком ли странно для простого падения с лестницы? Даже если она пробила череп, скрыть это не составило бы труда.

Прежде чем я успела что-то сказать, лис грубовато велел:

– Только, пирожочек, умоляю, не вздумай его жалеть. Это никак не искупает его вины. Каждый выбор он делал сам.

И пусть Йормэ был прав, я лучше многих знала, как разрушительны бывают родственные связи. Мне повезло встретить лиса раньше, чем я окончательно превратилась в безмолвную тень. Виконт такой удачей одарен не был и превратился в того, кем пугали не только детей.

Хотя чем больше я узнавала его, тем отчаяннее становилось желание ошибиться в личности Мясника.