Эльфы Цинтры

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Время остановилось, затвердевшее настоящее.

Но в то же время казалось, что оно бежит по следу их стучащих шагов по городскому бетону, как еще один испуганный ребенок.

Ягуар был впереди, когда они достигли T-образного перекрестка в конце переулка, к которому их направила Воробышек, и на короткое мгновение остановился, не зная куда направиться дальше.

— Налево, — приказала она, как только подошла за ним, быстро и неровно дыша.

Он сделал, как ему сказали, не желая обсуждать этот вопрос. Он мог сказать, что она начинала ослабевать, ее силы исчерпались из–за их схватки с хрипунами и ее собственных физических ограничений. Она была моложе его и ее выносливость была ограничена. Она никогда не признается в этом ни ему, ни кому–либо еще. Воробышек с ее умершей матерью–воином и ее наследством самоожиданий, усмехнулся он про себя, Чертов бычок.

Но он сдерживался так или иначе, достаточно для того, чтобы позволить ей идти в ногу. Он не озирался, не делал ничего, чтобы показать, что он знает, как она устала, только замедлился, чтобы она могла оставаться вблизи. Что бы ни говорили об этой девочке, она была жесткой птичкой. Она усложнила ему жизнь, но она была Призраком, а ни один Призрак никогда не покинет другого. Не имело значения, насколько она командует им; он никогда не оставит ее.

Они дошли до конца переулка и вышли на улицу, заполненную роящимися формами, которые пришли из доков и с набережной, а может быть, также и с площади.

Пауки и ящерицы, хрипуны и кое–кто другие, которых Ягуар никогда не видел прежде за свою короткую жизнь, темные и деформированные твари — все они собрались вместе, поднявшись на холм, чтобы убежать от боя, который проходил внизу.

— Должно быть плохо там внизу, что бы ни происходило, — заявил он, поймав Воробышка за руку, когда она почти пролетела мимо него в эту растущую толпу.

Он никогда не видел ничего подобного. Обычно эти существа, их странные соседи, осторожно держались в стороне друг от друга. Некоторые, такие как ящерицы и хрипуны, были кровными врагами, борясь друг с другом за пищу и территорию. Но не сегодня.

Сегодня единственной мыслью, казалось, было сбежать от общего врага.

— Что теперь? — требовательно спросил он.

Не говоря ни слова, Воробышек повернулась обратно к переулку и они отступили вниз в затемненный коридор к паре бронированных дверей. Ягуар не спрашивал, что она делает. Воробышек никогда ничего не делала просто так. Он смотрел, как она поднялась по ступенькам к дверям и потянула за ручки. Двери со стоном открылись, но лишь на несколько дюймов. Воробышек потянула сильнее, но двери не сдвинулись с места.

Из глубины переулка в поле зрения показалась горстка темных фигур, которые вышли из Т-образного перекрестка и повернули в их сторону.

Ягуар в спешке поднялся по ступенькам.

— Дай–ка я попробую, — сказал он, отодвигая локтем ее в сторонку. Он попробовал раздвинуть тугие двери, но они раскрылись еще на несколько дюймов. Ржавчина сделала свою работу. — Что это?

— Отель, — ответила она, отталкивая его, чтобы он понял, что она не оценила его агрессивного отношения. — Соединяется со зданиями дальше подземными туннелями. Мы сможем избежать всех этих уродов, если попадем внутрь.

— Большое если, кажется, — сказал он, снова подходя к дверям и потянув за ручки. — А другого пути нет?

Она удивила его, засмеявшись.

— В чем дело, могучий Ягуарчик? — усмехнулась она. — Кошка оказалась с неправильной стороны двери и не может войти?

Он сжал губы, крякнул, еще сильнее надавил и полностью распахнул двери.

— Нет такого места, куда я не мог бы войти!

Они проскользнули внутрь перед преследователями и проследовали по короткому коридору к лестнице, ведущей вниз. Воробышек, шедшая впереди, включила свой фонарь на солнечных батареях, чтобы осветить черноту, и они спустились по лестнице в длинный, широкий коридор. Коридор вел прямо до разветвления.

Воробышек колебалась в выборе пути, свернув налево до второй развилки, затем повернув направо. Ягуар молча следовал за ней, его пальцы лежали на курке прода, а его глаза, внимательно осматривали темные уголки мест, через которые они проходили.

Откуда–то позади них он смог снова услышать хрипунов, идущих за ними вслед.

Тупые уроды, сердито подумал он. Неужели не понятно, когда надо уйти!

Он взглянул на датчик уровня мощности своего прода. Оставалось меньше половины заряда. Им нужно выбираться оттуда.

Они поторопились, достигли широкого ряда лестниц и начали подниматься.

Наверху лестницы оказалось открытое пространство, общая площадка с рядом разрушенных магазинов. Перед ними высился эскалатор, застывший на месте, металлические ленты притупились от времени и отсутствия обслуживания, выглядя как черная чешуйчатая змея. Он был таким длинным, что его верхнюю часть невозможно было разглядеть.

— Мы должны подняться? — прорычал Ягуар.

— Там наверху улица, а прямо после нее шоссе, — Воробышек взяла его за руку. Ну, ладно, давай доберемся туда, куда нам нужно, вперед.

Она практически помчалась вверх по ступенькам, оставив Ягуара или смотреть, или следовать за ней. Он выбрал последнее, торопясь догнать ее, проскакивая по две ступеньки за раз. Их обувь мягко ступала по металлу, но раз или два прод Ягуара лязгнул по боковым стенкам эскалатора. Слишком много шума, упрекнул он себя. Но он больше не слышал хрипунов, так что, возможно это не имело уже значения. Он посмотрел на ступеньки, по которым шагал, и задался вопросом, как работали эскалаторы, ну в то время, когда они действительно работали.

Как эти ступеньки складываются, становятся плоскими и снова принимают форму ступенек? Винтик узнал бы. Он кивнул головой. Надо было бы только на это взглянуть.

Они достигли верхней части лестницы и преодолели открытое пространство до ряда широких двойных дверей, которые открылись в вестибюль другого отеля.

Вестибюль стоял во мраке, тени на стене от разбитых стеклянных окон и пара декоративных дверей, закрытых от мира. Старая мебель заполняла вестибюль, в основном, ободранная и опрокинутая. Искусственные растения лежали на боку, все еще в своих горшках, пыльных и серых, как странные трупы с тонкими конечностями. Остатки металлического покрытия блестели на перилах и ручках, но ржавчина и здесь тоже выиграла сражение.

Он собрался пересечь вестибюль до дверей, когда Воробышек схватила его за руку.

— Ягуар, — прошептала она.

Он быстро обернулся, интонация, с которой она произнесла его имя, безошибочно было предупреждением. Она смотрела на балкон, который опоясывал вестибюль.

Десятки хрипунов смотрели вниз.

— Я не верю в это, — пробормотал Ягуар.

Хрипуны начали шаркать вдоль перил, их странные, перекошенные лица были едва видимы во мраке, их тела горбились. Вроде ни одного из них не было на этаже вестибюля, но к этому моменту Ягуар сразу осмотрел все вокруг, держа прод наготове к неминуемому нападению.

— Нам нужно добраться до дверей, — прошипела ему Воробышек. — Мы снова должны выбраться наружу.

Как же она была права, даже если все окажется еще хуже. Ягуар двинулся к дверям, поворачивая во все стороны, всматриваясь в темноту в поисках какого–либо движения. Наверху хрипуны достигли лестницы и стали спускаться с четко слышимыми звуками кряхтения и ворчания. Их слишком много, чтобы остановить, если они нападут,

Ягуар знал это. Если они поймают Воробышка и его в этом вестибюле…

Он не стал заканчивать эту мысль. Он подождал еще пару секунд, прикидывая их шансы, а затем закричал:

— Бежим!

Они рванулись к дверям, и почти мгновенно, откуда ни возьмись, прямо перед ними появился хрипун. Ягуар сунул прод в область живота этого существа и высвободил заряд, который сбил того с ног и заставил дергаться и трястись. Вокруг них стали собираться другие, выходя из теней, в которых они скрывались; их оказалось так много, что Ягуар почувствовал, как мужество полностью покидает его. Он ненавидел хрипунов.

Он видел, что они могут сделать. Он не хотел умирать таким образом.

Он взвыл, чтобы собраться, и вместе с Воробышком прыгнул к двойным дверям, ведущим на улицу. Хрипуны были слишком медлительными, чтобы остановить их. Они достигли дверей, и Ягуар с силой рванул их за ручки.

Заперто.

Не колеблясь ни секунды, он схватил руку Воробышка и притянул ее к самому большому из разбитых окон. Проведя своим продом вдоль рамы,, чтобы убрать осколки стекла, он вытолкнул ее через окно на улицу, затем сам нырнул за нею вслед, не оглядываясь но то, что дышало ему в затылок. Когти разорвали его одежду, замедлив, но не остановив его. Выкрутившись, он вырвался и свалился на бетон.

Он мгновенно вскочил ноги, приготовившись бежать. Но еще больше хрипунов появилось перед ними, вышедшие из отеля или другой стороны улицы или, может быть, с неба — кто знает? Он закричал на них, бросаясь в атаку. Что еще он мог сделать?

Воробышек была рядом с ним, ее бледное лицо было напряжено, своим продом она размахивала как пикой, электричество слетало с его наконечника, выстреливая в хрипунов.

Они дрались как дикие звери, но оба знали, что этого будет недостаточно.

Пауки!

Это была первая мысль Совы. Все их сообщество, живущее в этих проржавевших остовах машин. Это был необычный выбор места обитания. Пауки предпочитали подвалы или подземные туннели с десятком входов и выходов. Застенчивые и скрытные, они в основном держались подальше от других обитателей города. Обычно они никому не были угрозой. Но, несмотря на это, она дрожала. Было что–то жуткое в пауках — этот способ, которым они двигались, присев на все четыре руки и ноги, непонятно на что именно; их волосатые тела и удлиненные конечности, непропорциональные и кривые; их плоские лица, которые почти ничего не выражали.

Они были уродами, как и другие, мутантами, рожденными разрушенным миром, людьми, превратившимися во что–то новое и неестественное. Рационально, поняла она это.

Интуитивно, ей было трудно принять это.

Пока она смотрела, как эта группа выползала в поле зрения, не представлявшая пока ничего, кроме невыразительных темных пятен во мраке, она старалась придумать, что должны сделать Призраки. Они могли развернуться и поискать убежище в зданиях наверху автострады, ожидая там Логана Тома. Или они могли продолжить продвигаться вперед и попытаться пройти мимо пауков туда, где была припаркована машина Рыцаря Слова. Если они будут придерживаться противоположной стороны шоссе и сумеют не проявлять враждебность, то возможно все будет в порядке. Может быть, они смогут даже объяснить, что они…

Она похолодела. Первая из темных форм появилась в слабом свете, образованном отдаленными огнями компаунда и далеким свечением звезд, проглядывавших через покрывавшие небо облака. По мере того, как их лица выплывали из темноты, она увидела, что они не были пауками вообще.

Они были уличными детьми.

Но они были также и чем–то еще.

В то время как их все еще можно было распознать как людей, было ясно, что яды, проникавшие повсюду, повлияли и на них. Их лица были искажены, кожа обожжена и усеяна ранами. У некоторых из них отсутствовали глаза, носы и уши. Некоторые держались так, что было понятно, что они не могут двигаться как обычные люди. У одних вообще не было волос; у других, наоборот, волос было так много, что их можно было принять за пауков. Они были облачены в рваную одежду, которая едва прикрывала их искалеченные тела. Она никогда не видела таких уличных детей, искривленных и переломанных. Она не понимала, как они могли жить так близко, что Призраки не знали о них.

Затем ее осенило, что эти дети вообще были не отсюда, а пришли откуда–то еще.

Они были кочевниками. Вот почему они жили на автостраде в брошенных автомобилях, а не в здании, где они могли быть лучше защищены.

— Кто они, Сова? — спросил неуверенным голосом Мелок за инвалидным креслом.

— Дети, — ответил она ему, — как ты. Только им пришлось пережить гораздо больше. — Она поглядела на других Призраков. — Не делайте ничего, что может угрожать им. Оставайтесь поближе ко мне. Делайте то, что я скажу.

Несмотря на ее приказ, Медведь уже вынимал тяжелую дубинку, которая ему нравилась для ближнего боя, старую корявую палку, которая могла сломать череп единственным ударом. Другие выглядели неуверенными, бросая взгляды друг на друга и обратно на приближающиеся контуры. На ее коленях Белка беспокойно пошевелился во сне. Она подумала было передать его кому–нибудь другому, но отказалась от этого. Ему было безопаснее там, где он находился.

— Свеча? — позвала Сова. — Ты что–нибудь чувствуешь?

Маленькая девочка со сверхъестественными чувствами обернулась к ней.

— Я не уверена. Не могу сказать, хотят они нам навредить или нет.

Сова поколебалась, затем сказала:

— Выдвини меня вперед, Мелок.

Мальчик начал толкать ее вперед, но она смогла ощутить его нежелание. Он провез ее инвалидное кресло мимо Медведя с его повозкой, и Винтика с Речкой с их носилками и остановился. Вперед, странная коллекция уличных детей продолжала приближаться. Она обняла Белку на коленях и погладила его прекрасные волосы.

— Кто вы? — позвала она.

Приближение немедленно прекратилось. Мгновение никто ничего не произнес.

Затем сильный голос ответил:

— А вы кто?

— Мы Призраки, — сказала она, произнося слова приветствия. — Мы преследуем руины мира, который разрушили наши родители. Этот город наш дом; мы живем у воды. Но армия вторжения высадилась, чтобы напасть на один из компаундов, и мы уходим, — она сделала паузу. — Вы тоже должны уходить.

— Все так говорят нам, — ответил голос, приправленный горечью. Теперь она могла сказать, кто вел разговор, высокая фигура в передовой части группы. — Возможно вы, как и все другие, говорите нам неправду, чтобы заставить нас уйти.

— Я не знаю как насчет других, но я говорю вам правду. Мы все в опасности. Вам нужно уходить. Если вы хотите остаться, то хотя бы дайте нам пройти. Нам нужно идти дальше вниз по шоссе и ждать нашего руководителя, который придет за нами.

Говоривший за новоприбывших выступил вперед и встал непосредственно перед ней, худой, оборванный мальчик со шрамами повсюду, правая сторона его лица была так сильно изуродована, что, казалось, ее окунули в расплавленный воск. Его рука покоилась на рукояти странного черного оружия, вероятно, пистолета, который он заткнул себе за пояс.

— Я вам не верю, — сказал он. — Может быть, вам развернуться и вернуться обратно.

Те, кто был рядом с ним, снова начали приближаться. Сова поглядела на них. Их было очень много, если дело дойдет до драки, даже несмотря на то, что они кажутся наполовину калеками. Другие Призраки уже напряглись. Медведь отступил от повозки.

Речка и Винтик опустили носилки с Погодником и достали свои проды. Даже Мелок подошел к ней сзади, чтобы защитить. Если она не найдет способ успокоить их всех, то все может быстро выйти из–под контроля.

Именно в такие моменты, она хотела бы не быть ограниченной инвалидным креслом, а хотела бы ходить, как все остальные.

— Мы не пришли сюда искать неприятности, — сказала она говорившему. — Может быть, вам следует подумать о том, куда это приведет.

— Может быть, вам следует отдать нам то, что вы везете в повозке, — ответил тот. — Тогда мы могли бы позволить вам пройти.

И он вытянул оружие из своего пояса и нацелил его на нее.

— Ягуар! — прокричала Воробышек голосом, полным отчаяния.

Он рискнул быстро оторвать взгляд от своего собственного сражения. Один из хрипунов схватил ее сзади и прижал к столбу. Она пыталась достать его наконечником своего прода, чтобы встряхнуть его, но он держал ее одной рукой, а другой рукой душил ее.

Он оказался рядом с ней за секунды, ведя борьбу с двумя другими, пытавшимися заманить его в ловушку, его прод изрыгал электрические разряды, расстреливая металлические поверхности ряда мусорных контейнеров. Он опустил крышку одного из них со всей силой на голову хрипуна, и тот отшатнулся, ослабив хватку. Ягуар схватил Воробышка за руку и потянул ее за собой, пытаясь найти свободное место, куда убежать, так как из мрака появлялись другие хрипуны.

Сражение передвинулось в низ перекрестка и на пути тех, кто поднимался от береговой линии. Внезапно, все они оказались в гуще толпы, здесь были ящерицы и пауки, еще хрипуны, а также уличные ребята. Вокруг вопили, кричали, рычали, и Ягуар не мог сказать, с кем ему надо бороться. Воробушек вцепилась в него так, как будто он был спасательным кругом, ее прод пропал, а ее лицо было забрызгано кровью и было таким же бледным, как у Мелка. Он никогда не видел ее испуганной, но сейчас ей было страшно.

— Держись! — прокричал он сквозь звуки толпы.

Он использовал свою силу и вес, чтобы как бык прорваться на противоположную сторону подъема, в поисках свободного местечка, где можно было отдышаться. Он больше не мог сказать, преследовал ли их кто–либо, или что–либо.

Когти ящериц рвались к горстке хрипунов, которые пересекли их путь и по глупости решили напасть, но хрипуны быстро исчезли из поля зрения. К своему удивлению Ягуару показалось, что он увидел Логана Тома посреди рассеянной кучки уличных ребят, но тот почти мгновенно исчез из вида. Неспособный больше смотреть, Ягуар продолжил прокладывать путь сквозь толпу. Воробышек плотно прилипла к нему до тех пор, пока они не прорвались и не смогли найти убежище в дверном проеме.

— Чертовы безмозглые чурбаны! — сердито выкрикнул он. — Эй, кажется, я видел этого парня, Рыцаря как его там?

— Неважно. Хрипуны все еще идут! — прокричала Воробышек.

Он взглянул туда, куда она указала, вытирая грязь и пот со своего темного лица.

Горстка хрипунов проталкивалась сквозь толпу, зафиксировав на них глаза.

— Проклятье! — произнес он.

Воробышек схватила его за руку и потащила по тротуару в другой переулок.

Свободные от толкотни толпы, они пробежали по всей его темной длине, нашли отверстие в одном из зданий и стали пробираться через путаницу коридоров, обходя груды сломанных ящиков и мусора. Воробышек задала темп, понеслась, как от пожара, несмотря на напряжение.

— Не так быстро! — Ягуар задыхался, поскольку такой темп начал сказываться на нем. В настоящий момент он был утомлен. — Полегче, Воробышек!

— Еще один–два квартала и мы достигнем шоссе, — отозвалась она через плечо. — Давай, вперед!

Они вырвались из здания и очутились на перекрестке менее чем в сотне ярдов от продолжавшей нелегкий подъем толпы. Ягуар резко выдохнул с облегчением, а затем спустя мгновение у него перехватило дыхание. Снова появились хрипуны, вышли из толпы как крысы из мрака с блестящими глазами и острыми, готовыми к бою, когтями и зубами.

Ягуар взглянул на датчик своего прода. Почти пустой. Он посмотрел на Воробышка. Они смогли бы убежать, но только в противоположном направлении от их цели. Если они хотели присоединиться к остальным, то должны были найти путь мимо хрипунов.

Он взглянул в глаза Воробышка.

— Я готова прорываться, — объявила она, как будто прочитала его мысли, как будто знала, что он хотел услышать.

Не говоря ни слова, они повернулись к наступавшим.

Затем внезапно позади них из темноты вырос поток белого огня, направившись в хрипунов и расширившись по всей ширине улицы.

Ягуар не ошибся. Логан Том нашел их.

Сова уставилась на короткий черный ствол пистолета и старалась оставаться спокойной. Она увидела провода, отходящие от рукоятки и ведущие к блоку солнечной батареи, закрепленной на поясе мальчика. Какой–то вид электрошокера, вариация прода. Он не стрелял, а поражал зарядом. Возможно, мог и убить. Во всяком случае, она не хотела испытать это на собственной шкуре.

Вокруг нее другие Призраки замерли, никто не желал сделать что–нибудь, что могло заставить ребенка с оружием причинить ей боль. Но они не будут стоять так вечно.

Она сделала глубокий вдох и сказала:

— Как тебя зовут?

Он нахмурился.

— Разве это имеет значение?

— Просто скажи мне, я хочу знать.

— Тебе не нужно знать мое имя. — Он выглядел смущенным, его искаженное лицо еще больше напряглось. — Так вы собираетесь отдать нам повозку или нет?

— Меня зовут Сова, — сказала она, игнорируя его. — Я мать Призракам. Моя работа защищать их. Как и твоя работа защищать тех, кто путешествует с тобой. Иногда люди делают эту работу очень трудной. Иногда они заставляют нас чувствовать себя глупыми, слабыми и даже беспомощными. Они делают это, угрожая навредить нам, потому что мы не нравимся им. Именно это и случилось с вами, не так ли? Именно об этом ты говорил, когда сказал, что все прогоняют вас.

Она ждала, что он что–нибудь ответит, но он просто глядел на нее, крепко держа оружие в руке.

— Скажи ему прекратить целиться в тебя, — сказал Мелок возле нее.

— Суть, — продолжала она, не спуская своих глаз с лица мальчика, — в том, что вы делаете с нами то, что с вами делают другие. Вы поступаете точно так же, как они, говоря нам делать то, чего делать мы не хотим. Вы крадете у нас и говорите нам развернуться и уйти. Почему Вы делаете это?

Снова никакого ответа, но она смогла увидеть смущение и злобу в одном нормальном глазу мальчика.

— Разве ты не видишь, что вы не лучше тех людей, которых вы не любите, если вы сделаете это?

— Хватит болтать! — вдруг крикнул он.

Все напрягались. Медведь вышел на несколько шагов вперед, пока не показался между повозкой с их добром и уличными ребятами, которые желали забрать это добро.

Он ничего не сказал, но она смогла увидеть в его глазах решимость. Некоторые из уличных ребят с тревогой наблюдали за его маневром.

— Чего вы ожидаете от нас? — спросила она мальчика с оружием. — Вы ждете, что мы просто будем стоять и позволим вам забрать все, что у нас есть?

— Все забирают всё, что у нас есть, — сердито произнес он. — Все называют нас уродами! Но мы не уроды!

— Тогда не действуйте…

— Не говори мне, что делать!

Слева от нее произошло какое–то движение, и он в ответ переместил свое оружие. Сова подняла свою руку, чтобы остановить его, говоря: «Нет!». Мальчик вздрогнул, обернулся к ней так же быстро, как и отвернулся. Увидев ее поднятую руку и неправильно истолковав ее намерение, тревога залила его лицо.

Затем он выстрелил в нее.