Эфир Терра 10

Глава 10

Я развернулся к нападавшим. Двое. Слева парень, справа девушка. Атаковали одновременно с флангов. Классическая тактика банд — окружить, не дать сориентироваться.

Слева парень лет шестнадцати метнул огненный шар. Неплохая техника для самоучки. Сгусток пламени размером с кулак летел прямо в грудь. Температура высокая, жар чувствовался даже на расстоянии.

Я выпустил эфир. Серебристая дымка обволокла огненный шар, поглотила его. Пламя развеялось без следа. Энергия влилась в мой кристалл души — капля в море, но приятная.

Справа девушка, чуть младше парня, ударила ладонью по мостовой. Каменные плиты задрожали, треснули. Из трещин вырос кулак из спрессованной земли и камня. Размером с голову взрослого мужчины.

Медленно. Слабо. Базовая магия земли, без техники.

Каменный кулак рванул ко мне. Летел по прямой, без финтов. Я сделал шаг в сторону. Кулак пролетел мимо, врезался в стену особняка Желудя. Штукатурка осыпалась крошкой, обнажив почерневший от огня кирпич.

Парень атаковал снова. Обе руки выставил вперёд, пальцы растопырил. Из ладоней хлынула струя огня. Уже сильнее — пламя ревело, воздух перед ним плавился.

Я направил эфир. Серебристые нити протянулись к огненной струе, обвили её, втянули в себя. Пламя исчезло. Часть энергии я перенаправил обратно — вверх, в небо. Огонь взметнулся столбом, осветил развалины ярче магических факелов.

— Он жрёт магию! — закричала девушка. В голосе паника. — Беги, Рэш!

Они отступили. Встали рядом, спина к спине. Прикрывали друг друга. Парень дышал тяжело. Потратил много сил на атаки. Девушка держала руки наготове, готовая снова использовать землю.

Я присмотрелся к ним. Оба худые. Не просто стройные — истощённые. Рёбра проступают сквозь грязные рубашки. Щёки впалые, скулы острые. Одежда в лохмотьях, кое-где заштопана грубыми нитками. На лицах шрамы, синяки разных стадий заживления.

Голодные глаза. Полные страха, но и решимости. Звериная решимость загнанных в угол.

Дети, что защищают свою территорию, как они думают. Для них этот особняк — дом. Единственное место, где можно укрыться от опасностей девятой терры. Потеряют его — умрут в течение недели.

Желудь собрал банду из беспризорников. Умная тактика. Используй тех, кому терять нечего. Они будут защищать территорию яростнее взрослых наёмников, потому что для них это вопрос выживания.

Но я здесь не за ними.

Я выпустил волну эфира. Не сильную. Не хотел калечить детей. Просто отбросить, показать разницу в силе.

Серебристая энергия прокатилась от меня кругом. Накрыла обоих подростков. Парень отлетел на несколько метров назад, врезался спиной в обломки разрушенной стены. Его голова дёрнулась, ударилась о камень. Он сполз вниз, замер на мгновение, потом закашлялся.

Девушка упала на бок, перекатилась по мостовой. Попыталась встать. Руки задрожали, подогнулись. Она осела обратно, прижалась к земле. Смотрела на меня широко раскрытыми глазами.

Оба живы. Не ранены. Просто испуганы до смерти.

Из особняка вырвались ещё трое. Топот ног гулко отдавался в пустых развалинах. Два парня и девчонка. Все подростки, лет четырнадцати-пятнадцати.

Один парень держал железную трубу. Ржавую, погнутую, но тяжёлую. Второй сжимал в руке кирпич. Девчонка выхватила нож — кухонный, с зазубренным лезвием.

Они остановились в нескольких метрах. Увидели своих товарищей на земле. Переглянулись. Неуверенность промелькнула на лицах.

Я выпустил ауру. Эфир окутал меня плотным коконом. Серебристое свечение разлилось вокруг, отбрасывая длинные тени на почерневшие стены. Давление магии расползлось по улице, давило на всё живое в радиусе десяти метров.

Все пятеро замерли. Лица побелели. Глаза расширились до предела. Кто-то начал дрожать. Парень с трубой разжал пальцы — железяка с грохотом упала на мостовую.

— Валите, — сказал я. Тихо, но отчётливо.

Парень с трубой шагнул назад. Медленно, словно боялся резких движений. Потом ещё шаг. И ещё. Развернулся. Побежал.

Остальные последовали за ним. Кинулись врассыпную, исчезли в развалинах за несколько секунд. Даже раненые — парень и девушка — поднялись и поковыляли следом, придерживаясь за стены. Хорошо. Не пришлось калечить детей. Им ещё жить в этих руинах.

Я втянул ауру обратно. Давление спало. Воздух стал легче. Развернулся к особняку. Массивная дверь из тёмного дерева висела на одной петле. Вторая оторвана, валяется рядом в пыли. Резьба на створке когда-то была красивой — витиеватые узоры, изображения зверей и птиц. Теперь закопчена, местами обуглена.

Я толкнул дверь. Древесина скрипнула жалобно, но поддалась. Створка распахнулась, ударилась о внутреннюю стену.

Запах ударил сразу. Плесень, въевшаяся в стены. Гниль от чего-то органического. Старая кровь, засохшая, но всё ещё воняющая металлом. Моча, испражнения, немытые тела.

Я стиснул зубы, начал дышать через рот. Помогало слабо. Вонь словно оседала на языке, въедалась в горло.

Внутри темно. Единственный свет — от догорающих факелов на стенах. Пять, может шесть штук. Пламя дрожащее, слабое. Скоро совсем потухнут. Тени плясали по стенам, искажая пространство, создавая иллюзию движения там, где его не было.

Пол завален мусором. Обломки мебели — ножки столов, спинки стульев, осколки посуды. Тряпки всех мастей — от бывших штор до лохмотьев одежды. Кости от еды. Какие-то палки, железки непонятного назначения.

В углу тлел костёр. Дым поднимался к потолку, расползался серой пеленой. Вокруг костра валялись грязные одеяла, свёрнутые тряпками подушки. Спальные места беспризорников.

Холл когда-то был роскошным. Я видел остатки былого величия. Мраморный пол — белый с серыми прожилками. Сейчас покрыт слоем грязи, в трещинах, но всё ещё мрамор. Высокие потолки, метров пять, не меньше. Лепнина — ангелы, виноградные лозы, какие-то фантастические звери. Половина осыпалась, но то, что осталось, впечатляло.

Широкая лестница вела на второй этаж. Мрамор, резные перила, ковровая дорожка. Ковёр прогнил, перила почернели от копоти, но конструкция стояла крепко.

Теперь логово для банды детей-беспризорников. В центре зала сидели дети. Я насчитал шесть, нет, семь человек. Возраст от десяти до четырнадцати лет. Играли в кости на тряпке, разложенной на полу. Кто-то жевал что-то — сухое мясо, судя по движениям челюстей. Кто-то грыз чёрствый хлеб.

Один мальчишка лет двенадцати сидел чуть поодаль, точил нож. Проводил точильным камнем по лезвию медленно, сосредоточенно. Скрежет металла о камень резал слух в тишине.

Они увидели меня. Игра замерла. Кости застыли в воздухе. Жевание прекратилось. Секунда тишины. Все смотрели на меня, не шевелясь. Оценивали. Потом мальчишка с ножом вскочил на ноги. Поднял клинок над головой.

— Чужак! — завопил он. — Бей его!

Дети рванули к оружию. Откуда-то выскочили палки, ржавые ножи, камни. Один мальчишка, самый крупный из всех, схватил меч. Настоящий боевой меч, хоть и старый, погнутый. Явно украденный у кого-то.

Они бросились на меня гурьбой. Кричали что-то нечленораздельное. Боевой клич уличных крыс, привыкших драться за каждый кусок хлеба.

Я создал эфирный щит. Серебристая стена выросла перед детьми за долю секунды. Плотная, непробиваемая. Свет от неё залил холл, отбросил тени в углы.

Дети врезались в щит на полном ходу. Первый мальчишка, что с мечом, ударился лбом. Отлетел назад, упал на задницу. Меч выскользнул из рук, зазвенел по мрамору. Остальные попадали следом. Кто-то покатился по полу, кто-то просто сел, держась за ушибленный лоб или нос.

Никто серьёзно не пострадал. Просто отброшены. Синяки будут, но не переломы. Двое попытались обойти щит с флангов. Девочка лет одиннадцати справа, мальчик лет тринадцати слева. Умные. Поняли, что в лоб не пройти.

Я связал их серебристыми нитями. Эфир выстрелил из моих ладоней, обмотал руки и ноги обоих детей, прижал к полу. Нити плотно легли на кожу, но не впивались. Держали крепко, но не причиняли боли.

Дети дёрнулись. Попытались вырваться. Безуспешно. Эфир держал надёжнее железных цепей.

Девчонка лет двенадцати, самая смелая из всех, попыталась ударить меня ножом. Вырвалась из общей кучи, проскользнула мимо щита, метнулась ко мне. Нож занесла высоко. Целила в грудь. Глаза горели решимостью.

Я перехватил её руку. Развернул кисть, заставил выронить нож. Клинок звякнул о мрамор. Обездвижил девчонку магией. Эфир обтёк её тело невидимой паутиной, сковал каждую мышцу.

Она застыла в воздухе, не в силах пошевелиться. Только глаза двигались — смотрела на меня с ужасом.

Остальные дети отступили. Прижались спинами к стене. Кто-то всхлипывал. Кто-то дрожал. Мальчишка с мечом, самый крупный, попытался снова взять оружие. Но руки тряслись так сильно, что меч только скрежетнул по полу.

Я отпустил девчонку. Магия отхлынула. Она упала на колени, закашлялась. Нож остался лежать между нами.

— Ты за Жёлудем? — спросила она тихо. Голос дрожал, но в глазах читалась надежда. — Хочешь наш дом?

Я присмотрелся к ней. Грязное лицо, волосы свалялись в колтуны. Огромные глаза на худом лице. Синяк под левым глазом, свежий. Губа разбита, запеклась кровью. На шее следы от пальцев — кто-то душил её недавно.

— Может быть, — ответил я. — Но вообще меня интересуют мои люди.

— Те двое здоровяков? — спросил другой.

Сука, словно в детском саде каком-то.

— Да, — кивнул.

— Ты сильный, сильнее Желудя. — оценил меня ребёнок.

— Наконец-то кто-то ему бросит вызов! — улыбнулся пацан.

Мне плевать на вашего босса, интересуют только мои люди.

— Убей, — она сглотнула. Горло дёрнулось. — Он плохой. Он… он делает нам больно.

Я прошёл мимо детей. Никто не попытался остановить. Только смотрели вслед большими глазами. Кто-то со страхом, кто-то с надеждой.

У дальней стены я нашёл узкий проход. Дверь сорвана с петель, валяется рядом. За ней лестница вниз. Каменные ступени, узкие, крутые. Ведут в подвал.

Туда мне и нужно.

Я начал спускаться. Ступени скользкие от сырости. Держался рукой за стену. Камень влажный, покрыт плесенью. Под пальцами чувствовалась противная склизкость.

Запах усилился. К плесени добавилась вонь мочи и испражнений. Кто-то справлял нужду прямо на лестнице. Или в подвале, и запах ползёт наверх.

Дышать стало ещё труднее. Воздух тяжёлый, спёртый. Лёгкие протестовали при каждом вдохе.

Я спускался медленно. Прислушивался к звукам внизу. До меня долетали голоса. Мужской — молодой, самодовольный. Смеялся над чем-то. И стон. Приглушённый, болезненный.

Знакомый голос — Лок.

Я ускорился. Последние ступени прошёл быстро, почти бегом. Оказался в большом помещении.

Подвал аристократического особняка. Широкий, метров двадцать в длину и десять в ширину. Колонны поддерживали потолок — массивные, из тёмного камня. Когда-то тут хранили вино, продукты, ценности богатой семьи.

Теперь камера пыток. Стены закопчены. Не просто грязные — именно закопчены, словно здесь постоянно жгли что-то. Чёрная копоть покрывала камень толстым слоем. Кое-где проступали тёмные пятна. Кровь. Засохшая, но всё ещё видная.

Пол залит кровью. Старой и свежей. Старая засохла коричневыми лужами. Свежая — липкая, блестящая в свете факелов — растеклась вокруг центральной колонны.

По углам валялись инструменты. Крючья ржавые, щипцы с зазубренными губками, ножи разных размеров. На лезвиях запёкшаяся кровь. Кто-то не утруждался чисткой после использования.

На стенах висели цепи. Короткие и длинные, с манжетами на концах. Некоторые с засохшими кусками кожи в манжетах. Оторваны с рук предыдущих жертв.

В центре подвала стоял столб. Массивная деревянная колонна от пола до потолка. К ней привязан Лок. Кровь сочилась из ран, текла по пальцам, капала на пол.

Голова опущена. Волосы свалялись, закрывали лицо грязными прядями. Одежда порвана. Рубашка изорвана в лохмотья, штаны разрезаны в нескольких местах.

Кровь. На груди, на руках, на лице. Свежие раны — резаные, неглубокие, но болезненные. Десятки порезов по всему телу. Кто-то резал медленно, методично.

Справа от Лока, на полу, лежит Торс.

Громила без сознания. Лежит на боку, одна рука под телом, вторая вытянута вперёд. Лицо в крови, опухшее от ударов. Губы разбиты, нос сломан, кровь течёт из ноздрей.

На животе длинный разрез. Через него видны внутренности. Кишки, часть желудка. Кровь вытекала медленно, но постоянно. Лужа вокруг тела расширялась.

Руки изрезаны. Ладони, предплечья, плечи. Кто-то методично резал каждый участок кожи. Грудь поднимается. Медленно, с трудом, но поднимается. Дышит. Пока жив.

Перед Локом стоял Парень лет восемнадцати. Высокий, но нездорово худой. Рёбра проступают сквозь грязную рубашку. Ключицы торчат острыми углами. Руки жилистые, вены вздуты под кожей. Длинные пальцы, костлявые, с обкусанными ногтями.

Волосы засаленные, свалявшиеся. Не мылись неделями, может месяцами. Висят грязными сосульками до плеч. Лицо узкое, угловатое. Щёки впалые, скулы острые. Глаза маленькие, близко посаженные. Цвет непонятный — то ли серый, то ли зелёный. Жадные глаза. Полные нездорового блеска.

Губы тонкие, растянуты в усмешке. Зубы кривые, желтоватые. Некоторые сломаны. В руке нож. Длинный, узкий. Лезвие испачкано кровью. Он водит ножом по шее Лока. Медленно, наслаждаясь моментом. Не режет — просто проводит острием по коже.

Тонкая струйка крови течёт по шее моего человека. Капает на грудь, смешивается с остальной кровью.

— Знаешь, что самое весёлое? — говорит Желудь. Голос высокий, противный. — Ты всё ещё надеешься, что кто-то придёт. Спасёт тебя.

Лок молчит. Только губы шевелятся — что-то бормочет. Слишком тихо, не разобрать.

— Никто не придёт, — продолжает Желудь. Усмехается шире. — Все боятся. Желудя боятся все. Даже взрослые дядьки. А ты… ты просто мясо. Я заберу ваши кристаллы души и сделаю из них артефакты. Стану самым сильным.

Он провёл ножом чуть сильнее. Разрез углубляется. Кровь течёт обильнее. Рядом с Желудем стояли двое парней постарше. Лет по двадцать. Охрана главаря банды.

Один держит топор. Боевой, не хозяйственный. Лезвие широкое, острое, начищенное. Единственная чистая вещь в этом подвале. Парень крепкий, широкоплечий. Шрам через всё лицо — от лба через нос до подбородка. Глаза тусклые, пустые.

Второй опирается на дубину. Толстую, с металлическими шипами на конце. На шипах запёкшаяся кровь. Парень пониже первого, но жилистый. Татуировки на руках — какие-то символы, руны. Лицо небритое, щетина густая.

Оба смотрят на Лока равнодушно. Для них это обычное дело. Видели уже десятки таких сцен.

Лок поднял голову. Медленно, с трудом. Увидел меня. Глаза расширились. В них вспыхнуло облегчение. Губы дрогнули, попытались сложиться в улыбку.

Желудь проследил за взглядом Лока. Обернулся ко мне. Усмехнулся ещё шире, обнажив кривые зубы.

— Ну наконец-то, — протянул он. Голос довольный, даже радостный. — Думал, ты не придёшь. Уже заждался.

Желудь приставил нож плотнее к горлу Лока. Так плотно, что лезвие вдавилось в кожу. Ещё чуть-чуть — и перережет артерию.

— Ты за этим пришёл? — кивнул Желудь на блондина. — Милая привязанность. Трогательно. Сдохните вместе. Три кристалла души. Мне везёт сегодня.

— Отойди от него, — сказал я. Спокойно, без эмоций.

— А если нет? — Желудь наклонил голову набок. Улыбка не исчезла. — Что ты сделаешь? Ты там, я тут. А у меня нож. Одно движение — и его больше нет.

Я формировал эфирное лезвие. Концентрировался, собирал энергию в правой ладони. Серебристый свет просачивался сквозь пальцы, разливался мягким сиянием.

Лезвие выросло за секунду. Длинное, узкое, острое как бритва. Метр в длину, ширина в три пальца. Идеально сбалансированное для броска.

— Сделаю вот что, — ответил я.

Метнул.

Эфирное лезвие пронзило пространство. Серебристая полоса прочертила воздух, не оставляя следа. Скорость такая, что глаз не уследит.

Вошло в горло Желудя с одной стороны. Вышло с другой. Чисто, без задержки.

Кровь хлынула фонтаном. Артерия перерезана, кровь била под давлением. Залила грудь, плечи, пол вокруг.

Желудь уронил нож. Схватился за горло обеими руками. Пытался зажать рану, остановить кровотечение. Безуспешно. Кровь текла сквозь пальцы, заливала руки по локоть.

Он попытался что-то сказать. Открыл рот. Получилось только бульканье. Кровь заливала глотку, мешала дышать.

Рухнул на колени. Глаза расширены от ужаса. Понял, что умирает. Понял, что спасения нет.

Упал лицом вниз. Дёрнулся пару раз. Затих.

Охранники застыли. Смотрели на труп главаря, не веря. Потом переглянулись. На лицах появилось понимание — теперь они следующие.

Парень с топором рявкнул что-то нечленораздельное. Рванул на меня. Занёс топор над головой. Целил прямо в черепную коробку.

Я создал эфирный щит. Топор ударился о серебристую стену, отскочил с металлическим звоном. Парень пошатнулся от отдачи, чуть не выронил оружие.

Я ударил волной эфира. Концентрированной, направленной. Серебристый столб энергии врезался парню в грудь.

Его отбросило назад. Тело пролетело несколько метров, врезалось в каменную колонну. Хруст рёбер — громкий, отчётливый. Парень рухнул на пол, свернулся калачиком. Хватал ртом воздух, но лёгкие не слушались.

Второй попытался ударить дубиной. Замахнулся сбоку, целил в голову. Шипы на конце дубины сверкнули в свете факелов. Я схватил его за руку. Эфир усилил хватку — пальцы сжались как тиски. Провернул кисть. Вывих плеча с характерным хрустом.

Парень завыл. Дубина выпала из онемевших пальцев.

Я добавил удар в колено. Ногой, усиленной магией. Коленная чашечка раскололась. Нога подогнулась под неестественным углом. Парень рухнул, корчась от боли. Катался по полу, держался за ногу, выл как раненый зверь.

Оба живы. Но сражаться больше не могут. На несколько месяцев выбыли из игры. Я подошёл к Локу. Разорвал путы одним движением эфира. Серебристые нити обвили верёвку, разрезали её на части. Узлы распались. Блондин упал мне на руки. Я удержал его, не дал рухнуть на пол.

— Торс… — прохрипел Лок. Голос слабый, еле слышный. — Он…

— Вижу, — перебил я. — Живой?

— Еле дышит, — Лок закашлялся. Кровь брызнула изо рта. — Желудь… резал его… долго.

Я опустил Лока на пол. Осторожно, не дёргая раны. Блондин сел, прислонился спиной к колонне. Дышал тяжело, с хрипом.

Подошёл к Торсу. Присел рядом на корточки.

Громила в худшем состоянии, чем я думал. Десятки ножевых ран покрывали всё тело. Некоторые неглубокие — просто порезали кожу. Другие серьёзные — задели мышцы, сосуды, внутренние органы.

Кровь не останавливалась. Вытекала медленно, но постоянно. Лужа вокруг тела расширялась с каждой секундой. Кожа бледная. Не просто светлая — восковая. Губы синие. Дыхание поверхностное, прерывистое. Пульс слабый, нитевидный. Еле прощупывается.

Желудь хотел смерти. Не быстрой — медленной, мучительной. Резал методично, избегая жизненно важных органов. Чтобы жертва страдала как можно дольше. Ублюдок. Хорошо, что я его убил. Жалко, что быстро. Я положил обе руки на грудь Торса. Выпустил эфир. Энергия потекла из моих ладоней в его тело, растекаясь по сосудам, тканям, органам.

Эфир находил раны. Обволакивал их, начинал залечивать изнутри. Медленный процесс. Очень медленный. Слишком много повреждений. Каждая рана требовала внимания, времени, сил. Кровеносные сосуды были разорваны в десятках мест. Эфир связывал их, восстанавливал целостность. Кровь постепенно переставала вытекать.

Мышцы разрезаны, волокна разорваны. Эфир сплетал их обратно, ускорял регенерацию. Кожа изрезана сотнями порезов. Эфир затягивал раны, формировал новую ткань.

Внутренние органы повреждены. Желудок пробит, часть кишечника разрезана. Эфир латал дыры, останавливал внутреннее кровотечение. Я работал десять минут. Пятнадцать. Двадцать.

Пот заструился по лбу. Концентрация требовала сил. Эфир послушен, но контролировать его на таком уровне детализации — изнурительно.

Наконец раны начали затягиваться. Не полностью — шрамы останутся. Но достаточно, чтобы остановить умирание.

Торс дёрнулся. Вдохнул резко, глубоко. Закашлялся, выплюнул кровь.

Открыл глаза. Посмотрел на меня мутным взглядом. Не сразу сфокусировался.

— Жив? — спросил я.

— Пока да, — прохрипел он. Голос хриплый, но узнаваемый. — Где мы?

— Девятая терра.

Он попытался сесть. Не получилось. Мышцы не слушались, руки дрожали. Рухнул обратно на пол.

— Лежи, — приказал я. — Ещё не восстановился.

Я продолжил лечение. Эфир заполнял тело Торса, добирался до самых глубоких повреждений. Восстанавливал по кусочкам.

Процесс занял ещё десять минут. Когда закончил, Торс смог сесть самостоятельно. Медленно, со скрипом, но без посторонней помощи. Прислонился к стене. Бледный, слабый, но живой.

— Какого хрена тут произошло? — спросил я, глядя на Лока.

Блондин откашлялся. Сплюнул сгустком крови на пол.

— Портал выкинул нас в разные места, — начал он. Голос окреп, но всё ещё слабый. — Я очнулся на улице. Рядом Торс. Оба без оружия, дезориентированы. Голова раскалывалась, тошнило. Магия в теле билась хаотично.

— Дальше.

— Нас схватили, — Торс взял слово. — Банда детей. Человек десять. Напали сразу. Мы ещё не пришли в себя после переброски. Связали, притащили сюда.

— Желудь? — кивнул я на труп.

— Этот ублюдок хотел вырезать наши кристаллы души, — Лок поморщился. Потёр грудь там, где находится кристалл. — Сказал, что продаст их. Или использует для оружия.

— Начал с меня, — добавил Торс. Посмотрел на свою окровавленную грудь. — Резал медленно. Говорил, что наслаждается. Что ему нравится смотреть, как страдают жертвы.

— Ясно.

Сверху донеслись звуки. Топот ног, много ног. Крики, детские голоса. Они спускались в подвал.

Я поднялся, встал между братьями и лестницей. На всякий случай. Мало ли что задумали. Десяток беспризорников ворвались в помещение. Пыхтели, толкались. Остановились у входа. Увидели мёртвого Желудя в луже крови. Замерли, как вкопанные.

Секунда тишины. Абсолютная, звенящая тишина. Потом взрыв эмоций. Кто-то закричал от радости. Пронзительно, на всю мощь лёгких. Кто-то заплакал. Девчонка лет десяти бросилась к трупу, плюнула на него. Потом пнула ногой. Слабо, но с чувством.

Мальчишка лет тринадцати подошёл, встал над трупом. Смотрел несколько секунд. Потом улыбнулся. Широко, показав щербатые зубы.

— Сдох! — заорал он во всё горло. — Этот ублюдок сдох!

— Мы свободны! — подхватила девчонка постарше. Закружилась на месте, раскинув руки. — Свободны!

Началось безумие. Дети обнимались, плясали, кричали что-то невнятное. Некоторые рыдали истерически — смесь облегчения, радости и шока. Кто-то смеялся и плакал одновременно.

Девчонка лет двенадцати, та что спрашивала про Желудя, подошла ближе. Посмотрела на меня. Глаза влажные, но улыбка на губах.

— Спасибо, — сказала она тихо. — Ты не представляешь… спасибо.

Я кивнул. Не стал отвечать. Что тут скажешь?

Из толпы вышли Виля и Тосик. Протиснулись между другими детьми, подошли ко мне. На лицах улыбки — настоящие, искренние.

— Ты сделал это, — сказала Виля. Голос дрожал от эмоций. — Ты правда это сделал.

— Мы свободны, — добавил Тосик. Вытер глаза кулаком. — Наконец-то.

Я кивнул снова. Помог Локу подняться. Придержал за локоть, чтобы не упал. Блондин покачнулся, но устоял на ногах.

Торс встал самостоятельно. Пошатываясь, придерживаясь за стену, но на своих ногах.

— Идём наверх, — сказал я. — Нужно найти Ульриха.

Мы начали подниматься из подвала. Медленно, осторожно. Я поддерживал Лока с одной стороны, Торс шёл с другой, держась за перила. Дети остались внизу. Праздновали свободу. Их крики и смех эхом разносились по подвалу, отражались от каменных стен.

В холле я остановился. Опустил Лока на ближайший обломок мебели — то ли стул, то ли ящик. Блондин сел, вытер пот со лба.

Торс прислонился к стене. Дышал тяжело, грудь вздымалась. Раны затянулись, но слабость осталась. Потеря крови давала о себе знать. Я посмотрел на братьев. Оценил их состояние. Оба бледные, измученные. Но живы. Это главное.

— Что вы знаете об этой терре? — спросил я.

— Девятая, — ответил Лок. Откашлялся, сплюнул кровью. — Должна была быть процветающей. Торговые пути через все нижние миры. Богатые города, сильные маги. Патриархи контролировали огромные территории.

— Теперь руины, — добавил Торс. Провёл ладонью по лицу, размазал кровь.

— Война, — сказал я. — Виля говорила, что на них напали полгода назад. Альянс людей и монстров.

— Кто? — нахмурился Лок. — Кто мог создать такой альянс?

— Понятия не имею, — пожал плечами я. — Но огонь магический. Неугасимый. Горит везде, не тухнет месяцами. Кто-то очень сильный тут постарался.

— Может, восьмая терра? — предположил Торc

— Или кто-то из верхних миров, — добавил Лок. — Спустились за добычей. Разгромили терру, забрали что хотели, ушли.

Я покачал головой. Гадать бесполезно. Информации мало, выводы сделать сложно.

— Где старик? — спросил Лок, оглядываясь по сторонам. — Ульрих же был с нами в портале.

Торс попробовал сделать шаг от стены. Пошатнулся, схватился обратно за опору.

— Слабость, — проворчал он. — Пройдёт через час, может два.

— Отдохни пару минут, — предложил я. — Приведи себя в порядок.

Я достал из пространственного кольца Эранда запасную одежду. Бросил братьям. Их тряпки были в лохмотьях, пропитаны кровью. Лок начал переодеваться. Стянул остатки рубашки через голову, скривился от боли. Раны на груди потянуло. Надел чистую рубаху, застегнул пуговицы дрожащими пальцами.

Торс двигался медленнее. Каждое движение причиняло дискомфорт. Мышцы ещё не восстановились полностью, отзывались тупой болью. Но справился сам, без помощи.

Я набрал воды из бочки в углу холла. Старая дубовая бочка, треснутая, но всё ещё держащая воду. Зачерпнул пригоршней, умылся. Холодная, грязная вода. С привкусом плесени и ржавчины. Но лучше, чем ничего. Смыла пыль, кровь, копоть.

Снизу поднялись Виля и Тосик. За ними ещё несколько детей. Лица радостные, возбуждённые.

— Вы уходите? — спросила Виля. Подошла ближе, остановилась в паре метров.

— Да, — кивнул я. — Нам нужно найти нашего товарища.

— Мы поможем, — вызвалась она быстро. — Знаем руины лучше всех. Каждую улицу, каждый проход.

— Зачем?

— Ты убил Желудя, — ответила девчонка просто. Посмотрела мне в глаза без страха. — Это много значит. Для всех нас.

Я изучал её лицо. Четырнадцать лет. Грязная, худая, в лохмотьях. Но умные глаза. Решительный взгляд. Выживет в этом аду. Сильная.

— Идёмте, — согласился я.

Мы вышли из особняка. Город встретил нас привычной картиной — пустота и огонь. Магическое пламя полыхало на зданиях, отбрасывая длинные тени на обгорелые стены. Дым поднимался чёрными столбами к небу.

Виля шла впереди. Уверенно, быстро, без колебаний. Знала куда идти. Тосик рядом с ней. Остальные дети остались в особняке — праздновать свободу, делить территорию.

— Куда идём? — спросил Лок. Шагал рядом со мной, придерживался за мой локоть для равновесия.

— Проверим центральные районы, — ответила Виля через плечо. — Желудь туда не суётся, если его не было с вами, может он там.

— В центре была площадь патриарха, — добавил Тосик.

Мы двигались по разрушенным улицам. Мостовая потрескалась от жара, камни почернели и местами оплавились. Обходили завалы — кучи кирпичей, обломки балок, разбитые повозки.

Перелезали через препятствия. Торс двигался медленно, но упрямо. Не жаловался, не просил помощи. Виля вела нас кратчайшим путём. Петляла между зданиями, срезала углы, избегала опасных мест.

— Тут обрушение, — указывала она на трёхэтажное здание с провалившейся крышей. — Стены могут рухнуть в любой момент. Туда не ходим.

— Здесь монстры гнездятся, — говорил Тосик, показывая на тёмный проулок между домами. — Гибриды. Опасные. Лучше обойти.

Дети знали город. Досконально. Каждую улицу, каждый поворот, каждую ловушку. Полгода выживания научили их лучше любого проводника.

Прошёл час. Солнце двигалось по небу, медленно приближаясь к зениту. Жара усиливалась. Магический огонь нагревал воздух, делал дыхание тяжёлым. Пот заструился по лбу. Рубашка прилипла к спине. Лок дышал открытым ртом, лицо покраснело. Торс молчал, но видно было — тяжело.

Потом второй час. Солнце в зените, жара невыносимая. Мы обошли центральную площадь. Огромное пространство, когда-то вымощенное белым мрамором. Теперь покрытое трещинами, пеплом, обломками статуй.

Пусто. Никаких следов Ульриха. Ничего. Проверили окрестные улицы. Заглядывали в развалины, осматривали подвалы. Ничего.

— Дальше северный квартал, — сказала Виля. Вытерла пот со лба, оставив грязный след. — Там богатые дома были. Аристократы жили. Может, ваш друг там.

Мы двинулись на север. Здания тут выше, массивнее. Пяти-шестиэтажные особняки из тёмного камня. Когда-то роскошные резиденции знатных родов. Теперь обгорелые скелеты с пустыми глазницами окон.

Возле одного из особняков Тосик остановился. Присел на корточки, изучил землю. Провёл пальцами по мостовой.

— Тут кто-то недавно был, — сказал он. Поднял голову, посмотрел на меня. — Следы. Тяжёлые сапоги. Взрослый мужчина.

Я подошёл, посмотрел на отпечатки. Чёткие, глубокие. Вдавлены в пыль и пепел. Размер большой — мужские сапоги. Шёл быстро, местами спотыкался. След нечёткий в некоторых местах — человек терял равновесие.

Мы пошли по следу. Он вёл вглубь квартала, петлял между особняками. Потом привёл к разрушенному зданию и обрывался.

Пятиэтажный особняк. Половина фасада рухнула, обломки завалили улицу горой кирпичей и балок. Балконы висели на честном слове, готовые обвалиться от малейшего толчка. Магический огонь ползал по стенам, пожирал остатки деревянных конструкций.

— Там, — указал Торс. Вытянул руку вперёд.

Я посмотрел туда, куда он показывал. В груде обломков, у подножия разрушенной стены, лежал Ульрих. Без сознания. Лицо бледное, восковое. Ноги под неестественным углом. Левая голень вывернута наружу, правая согнута там, где не должно быть сгиба.

Открытые переломы. Кость торчит сквозь кожу обеих голеней. Кровь запеклась вокруг ран, но всё ещё сочится.

Я подбежал, присел рядом на корточки. Проверил пульс на шее. Слабый, но есть. Осмотрел ноги внимательнее. Левая голень — двойной перелом. Большая и малая берцовые кости сломаны, торчат из раны белыми осколками. Правая — одинарный перелом, но со смещением. Кость разошлась, края не совпадают.

— Упал, — сказал Торс. Поднял голову, посмотрел наверх на остатки балкона. — С третьего этажа минимум. Может, с четвёртого.

Я проследил за его взглядом. На третьем этаже болтались обломки балкона. Железные перила погнулись, часть оторвалась. Деревянный настил провалился, свисал лохмотьями.

Рядом с Ульрихом валялись доски с того балкона. Обгорелые, но узнаваемые. Портал выкинул старика прямо на балкон. Конструкция не выдержала. Рухнула вместе с ним.

— Живой? — спросил Лок. Подошёл ближе, посмотрел на Ульриха с беспокойством.

— Пока да, — ответил я. — Но ноги в хлам. Нужно срочно лечить.

Я положил руки на переломы. Сначала на левую ногу. Выпустил эфир. Энергия обволокла кости, начала их сращивать.

Медленный, кропотливый процесс. Обломки костей нужно было совместить правильно, иначе срастутся криво. Ульрих останется калекой на всю жизнь. Я направлял эфир аккуратно. Мысленно двигал осколки костей, складывал как пазл. Связывал фрагменты магией, ускорял регенерацию костной ткани.

Большая берцовая срослась первой. Потом малая. Кость стала целой, но ещё хрупкой. Нужно время на укрепление.

Перешёл к правой ноге. Здесь проще — один перелом, но со смещением. Я совместил края кости, зафиксировал эфиром, запустил регенерацию. Ульрих застонал. Веки дрогнули, приоткрылись. Посмотрел на меня мутно, не сразу сфокусировался.

— Какого хрена… — прохрипел он. Голос хриплый, сухой. — Где я?

— Девятая терра, — объяснил я. — Портал выкинул тебя сюда. Упал с балкона.

— Ноги… — Он попытался пошевелить ногами. Лицо исказилось от боли. — Больно, сука.

— Были сломаны, — сказал я. — Исправил. Но ходить пока не сможешь.

Он попытался сесть. Не получилось. Руки задрожали, не удержали вес тела. Рухнул обратно на обломки.

— Больно, — повторил он. Закрыл глаза, сжал зубы. — Не могу идти.

— Знаю, — кивнул я. — Поэтому придётся тебя нести.

— Нет уж, — проворчал старик. Открыл один глаз, посмотрел на меня с возмущением. — Я не мешок с дерьмом, чтобы меня таскали.

— Тогда ползи, — пожал плечами я. — Или оставайся здесь. Выбирай.

Он выругался. Длинно, изобретательно, с матом на трёх языках. Знал, что выбора нет. Я закончил лечение. Кости срослись, но мышцы и связки ещё слабые. Ульрих не сможет ходить несколько дней. Нужно время на полное восстановление.

Я осмотрелся вокруг. Искал что-то подходящее для носилок. Рядом валялись обломки деревянных балок. Длинные, прочные, из хорошего дерева.

— Лок, помоги, — позвал я.

Мы с блондином выбрали две балки покрепче. Положили их параллельно, на расстоянии метра друг от друга. Между ними натянули куски ткани, оторванные от одежды. Края привязали к балкам верёвкой, найденной в развалинах.

Получилась грубая конструкция. Но прочная, надёжная. Выдержит вес старика.

— Торс, ты понесёшь, — сказал я. — У тебя сил больше.

Громила кивнул молча. Подошёл к носилкам. Мы с Локом аккуратно переложили Ульриха на них. Старик зашипел от боли, но не закричал.

Торс перекинул лямки через плечи. Поднял носилки без особых усилий. Даже после всех ран, потери крови, он всё ещё сильнее обычного человека.

— Тяжёлый старик, — проворчал Торс. В голосе лёгкая ирония.

— Иди ты, — огрызнулся Ульрих с носилок. — Сам скоро там окажешься, поглядим как тебе понравится.

Виля и Тосик смотрели на нас с интересом. Потом переглянулись, улыбнулись.

— Вы нашли друга, — сказала Виля. Голос довольный. — Теперь вы уйдёте?

— Да, — кивнул я. — Спасибо за помощь.

— Не за что, — она пожала плечами.

Мы двинулись обратно к особняку Желудя. Торс нёс Ульриха, старался идти ровно, без резких движений. Старик всё равно ругался при каждом толчке, каждом неровном шаге.

Дети шли рядом. Виля болтала с Тосиком о чём-то своём. Радовались находке, строили планы на будущее.

Я думал о том, что произошло. Портал разбросал нас по девятой терре. Меня в одно место, братьев в другое, Ульриха в третье. Случайно? Нестабильная магия?

Или кто-то направил нас сюда специально?

— Какого хрена мы здесь? — проговорил вслух свои мысли.

— Портал был нестабильным, — ответил Лок. Шагал рядом, придерживался за мой локоть. — Энергии не хватало. Мог выбросить куда угодно.

— Или кто-то направил нас специально, — прохрипел Ульрих с носилок. — Слишком уж удачно всё совпало.

— Зачем? — нахмурился Торс. Поправил лямки на плечах.

— Хрен его знает, — ответил я. — Но факт остаётся фактом. Мы в разрушенной терре, посреди последствий войны. И понятия не имеем, кто её устроил.

Мы вернулись к особняку. Здание встретило нас шумом праздника. Из окон доносились крики, смех, топот ног. Дети всё ещё веселились.

Музыка играла — кто-то нашёл флейту, кто-то барабанил по перевёрнутому котлу. Примитивно, но радостно.

Виля и Тосик побежали к входу. Оглянулись на нас, помахали руками.

— Заходите! — крикнула Виля. — Мы устроили пир!

— Не сейчас, — ответил я. — Нам нужно двигаться дальше.

Мы остановились у входа. Торс опустил носилки на землю, размял плечи. Ульрих попытался встать. Ноги не держали, подогнулись. Рухнул обратно с проклятием.

— Дерьмо, — выругался он. — Ненавижу быть беспомощным.

Я посмотрел на детей в дверях. Радостные лица, смех, танцы. Впервые за полгода они могли не бояться Желудя. Не нужно выполнять его приказы, терпеть побои, отдавать добычу.

Свобода. Настоящая свобода. Но что их ждёт дальше?

Руины, голод, холод. Магический огонь не греет, только разрушает. Еды мало, монстры опасны. Другие банды начнут борьбу за территорию. Появятся новые Желуди, ещё более жестокие.

Выживут не все. Может, половина. А может, меньше. Виля вышла из толпы детей. Подошла ко мне. На лице улыбка, но в глазах грусть. Понимала, что мы уходим.

— Ты правда уходишь? — спросила она тихо. — Совсем?

— Да, — ответил я честно.

— А мы? — Она посмотрела на меня снизу вверх. — Что с нами будет?

— Выживете, — сказал я. — Вы сильные. Смогли выжить полгода в аду. Сможете и дальше.

Она кивнула медленно. Поняла, что другого выхода нет. Что я не останусь. Что им придётся справляться самим.

Я достал из пространственного кольца основы духа. Ссыпал их в протянутые руки Вили. Горсть светящихся камней, переливающихся всеми цветами.

— Обещанное, — сказал я. — За помощь в поисках.

Виля посмотрела на кристаллы. Глаза заблестели, наполнились слезами. Она прижала камни к груди, словно боялась, что они исчезнут.

— Это… это так много, — прошептала она. — Мы никогда… спасибо.

Я достал ещё одну горсть. Высыпал поверх первой.

— Это сверху, — объяснил я. — Поделите между всеми. Поглотите основы, станете сильнее. Сможете защищаться.

Слезы покатились по её щекам, оставляя чистые дорожки на грязном лице. Она всхлипнула, вытерла глаза кулаком. Но улыбалась сквозь слёзы.

— Спасибо, — повторила она. — Спасибо тебе. За всё.

— Береги брата, — сказал я. — И себя тоже.

Она кивнула энергично. Развернулась, побежала к Тосику. Показывала ему кристаллы, оба прыгали от радости.

Я повернулся к братьям. Лок привёл себя в порядок — умылся, причесался пальцами. Торс стоял спокойно, ждал. Ульрих лежал на носилках, смотрел на небо с мрачным видом.

— Пора, — сказал я. — Открываю портал.

— Куда? — спросил Лок. — Ты знаешь координаты?

— Нет, — честно ответил я. — Но здесь оставаться смысла нет. Пойдём куда выведет.

— Замечательный план, — проворчал Ульрих. — Просто охрененный.

Я сосредоточился. Призвал эфир, собрал его в точку перед собой. Энергия откликнулась послушно. Текла ровно, управляемо. Красноватые оттенки в серебристом свечении. След той модификации, что кто-то провёл с моей магией. Эфир сконцентрировался, начал формировать разрыв в пространстве.

Серебристая трещина расползлась в воздухе. Медленно, неспешно. Расширялась, углублялась. Края мерцали всеми цветами спектра — красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, синий, фиолетовый.

Трещина выросла до размера двери. Два метра в высоту, метр в ширину. Достаточно, чтобы пройти взрослому человеку. Или пронести носилки с Ульрихом.

На этот раз мы шагнули вместе держась за одежду друг друга.

Вспышка. Прищурился, пытаясь разобрать детали. Битва.

Огромное поле боя. Сотни, может тысячи фигур. Сражаются, убивают друг друга. Магия взрывается яркими вспышками — огонь, лёд, молнии, тьма. Земля дрожит от ударов. Воздух искажается от концентрации энергии.

Крики. Звон металла. Рёв монстров. Всё это доносилось сквозь портал приглушённым эхом.

Масштаб битвы огромный. Не локальная стычка — полноценная война. Армии сходятся, режут друг друга без пощады.

— Что это? — прошептал Лок. — Какого хрена там творится?

— Война, — ответил Торс. — Большая война.

— Спасибо, капитан очевидность, — хмыкнул Ульрих. — Где мы на этот раз?