Призрачный отель III. Двойная игра

Глава 8

Олегу я так и не написал.

К дому Евы мы подъехали с Ваном на его Haval-е. Ева вышла на балкон третьего этажа. Рядом с ней стояла и вправду жуткого вида бабулька. Лет сто бы я ей точно дал. И глаза — злющие. При этом, что характерно, не пустышка и не пожиратель. Наш клиент.

— Прыгай, — сказал я Еве.

— Чё? Ты дурак, что ли⁈ — прошипела она в ответ.

— Ты в призрачном мире. Ничего с тобой не случится.

Ева переминалась с ноги на ногу.

Ну да, погорячился я. Она пока разницы между реальным и призрачным мирами не осознаёт, давно ли сам таким был.

— Ну, сквозь дверь пройди, — предложил я.

Ева не могла выйти из дома в реальном мире, не разбудив чутко спящую гиперопекающую маму.

— В смысле, сквозь дверь⁈ — выпучила Ева глаза на меня.

— Ладно, понял, жди. Сейчас приду.

Ван остался возле машины. Я же переметнулся в призрачный мир. Прошёл для начала сквозь подъездную дверь, потом, поднявшись на третий этаж, сквозь квартирную. Ева встретила меня в прихожей.

— Как ты это сделал⁈

— Просто прошёл. Ты тоже так умеешь, только пока не освоилась. Идём.

— А чего патлы-то отрастил, как баба⁈ — каркнула вдруг добрая старушка, образовавшаяся рядом с Евой. — Вот помню я, как таких, как вы, дружинники по подворотням отлавливали да стригли!

— Хорошие были времена, — согласился я. — А теперь, вот, не отлавливают. И на парикмахерскую денег нет. Хожу и плачу. От нищеты своей, от бесприютности.

Ответ старушку обескуражил, она временно заткнулась. А я взял Еву за руку и потянул.

Сам прошёл сквозь дверь беспрепятственно, старушка тоже проскользнула на лестницу не напрягаясь. А потом послышался громкий «бум», ещё более громкий «ой!» и, наконец, женский голос из-за двери:

— Ева! Ты чего на полу валяешься?

Это я услышал уже из реального мира, поняв, что в квартире что-то пошло не так.

— Да всё нормально, — огрызнулась Ева.

— Ты мне что-то сегодня совсем не нравишься. Давай врачу позвоним? Лев Моисеевич сказал, что ему можно звонить в любое время.

— Не нужен мне никакой Лев Моисеевич! Я споткнулась просто. Понаставили тут говнодавов своих…

— А куда ты отправилась среди ночи?

— В туалет, блин! Можно?

— А почему одетая?

— Замёрзла! — Ева уже практически рычала.

— Знобит? — Мама встревожилась окончательно. — Давай аспирину дам тебе.

— Мам, иди спать!

Я покачал головой. Да уж. Как, оказывается, хорошо быть взрослым самостоятельным человеком.

Отделаться от мамы Еве удалось минут через десять. Всё это время мы, я и бабка-призрак, не сводящая с меня недовольного взгляда, ждали на лестнице. Но зато сквозь дверь Ева проскочила сама — видимо, на чистой злости.

— Жесть! — доложила она обстановку.

— Как она есть, — подтвердил я. — Идём. Посвятим тебя в орден видящих Смоленска.

— Ой, — пробормотала Ева, выйдя из подъезда.

Ван, оказывается, без нас не скучал. Он был занят делом: теснил от дома пожирателей. Две фигуры в рясах пытались проникнуть в подъезд. Старуха-призрак, плывущая позади меня, охнула.

— Это наша добыча! — расслышал я шелестение. — Уйди, видящий! Не мешай!

Хрясь!

Общительностью Ван никогда не отличался. Удар палки отшвырнул одного из пожирателей прочь. Второму прилетело по касательной.

— Стойте тут, — скомандовал я Еве и старухе. — Ни с места!

Сам сбежал с крыльца и сосредоточился. Устроив охоту здесь, практически в центре города, пожиратели определённо дали маху. Советская — одна из самых оживлённых улиц не только в реальном мире, но и в призрачном. Я мгновенно почувствовал, как на зов откликаются пустышки.

Буквально через несколько секунд рядом со мной оказались четверо. Кое-какой боевой опыт у меня уже был, долго я не думал. Приказал:

— Делай, как я!

И бросился на пожирателя, который после удара Вана успел подняться на ноги. Из прибывших пустышек я выбрал того, что выглядел покрепче. Его массивное тело сбило пожирателя с ног. Пустышка, в точности выполняющий мою мысленную команду, вцепился врагу в горло. К нему присоединился ещё один, остальные набросились на того, с которым продолжал драться Ван.

Я про себя отметил, что управлять пустышками получается всё лучше. То ли опыт накапливается, то ли сам по себе становлюсь сильнее. По-хорошему — выбрать бы время и потренироваться. Непонятно только, на ком. А главное, когда. Тут поспать нормально — и то не каждую ночь получается.

— Что ж вы так неаккуратно, — пробормотал я. — Какого хрена сюда-то припёрлись? Хотя, с другой стороны — откуда вам было знать, что здесь появимся мы? Думали, наверное, опередить обходчиков — пока свежая душа топчется вокруг свежей, ни хрена не понимающей видящей…

Битва продолжалась недолго. Пожиратели быстро вдуплили, во что вляпались.

Увидев, как поломились прочь, Ева взвизгнула от восторга.

— Ух ты! Мы победили! — после чего с интересом уставилась на Вана. — А это у вас настоящая палка, да? Как в кино показывают? А можно будет взять ненадолго? Вы не волнуйтесь, я не сломаю! Прикинь, Тимур, какие фотки получатся?

Я в ответ только вздохнул.

— А видящие-то, смотрю, всё молодеют, — приветствовала появление в отеле Евы Мстислава. — Этак мы скоро грудных младенцев на службу будем принимать.

В кафетерии Мстислава сидела одна. Остальные, надо думать, спали — я разбудил только Вана. Который, исполнив служебный долг, растворился в пространстве ещё на парковке.

— Я, между прочим, к вам в работники не навязываюсь! — возмутилась Ева. — Видящей становиться не хочу! И никогда не хотела. Это всё Тимур.

— А чё — я? — вяло попробовал отбрехаться я.

— То, что если бы ты тогда ко мне не пришёл, может, ничего бы и не было!

Старуха, прибывшая с нами, на препирательства внимания не обращала. Она подплыла к Мстиславе и степенно наклонила голову.

— Здравствуйте.

Мстислава встала, ответила таким же поклоном.

— Здравствуйте. Можете больше ни о чём не беспокоиться. Здесь вам будет хорошо.

— Теперь верю. — Старуха улыбнулась. — А то уж было напугалась. Нынче ведь, куда ни сунься — кругом молодёжь. Продавцы в магазинах молодые, в собесе — молодые, врачи в поликлинике — и те молодые. На ту сторону шагнула — даже там девчонка сопливая сидит! Я думаю — да как так-то? Что она понимать-то может? И мальчишка на подмогу пришёл — не лучше. Лохматый, небритый… Но хоть отвёз, куда надо, и то ладно.

— Как я могу что-то понимать, если вообще не в теме⁈ — возмутилась Ева. — Скажите спасибо, что догадалась, кто вы такая! А Тимур вас, между прочим, от этих жутких, со звериными мордами, защитил!

Старуха Еву гордо проигнорила. Мстислава тоже промолчала. Извлекла как будто прямо из воздуха книгу, в которой мы регистрировали клиентов.

В этот раз книга представляла собой толстенный бухгалтерский гроссбух — в картонном переплёте со шнурками. Когда открылась, внутри я увидел голубоватые, по краям выцветшие в желтизну разлинованные страницы. И ручка, которую Мстислава подала бабке, была перьевой.

— Вот. Запишите своё имя и год рождения.

Бабка склонилась над книгой, принялась выводить ровные, аккуратные буквы.

Мстислава положила на стол металлический ключ с прицепленным к нему деревянным кругляшом-биркой. На кругляше такими же красивыми, аккуратными буквами был выписан номер: 72. Как будто эта же бабка и писала.

— Проводи гостью, Тимур.

— А разве не… — Я думал, что Мстислава будет заниматься гостьей сама.

— Проводи.

Я, пожав плечами, взял со стола ключ.

— Идёмте.

— Мы с вами ещё встретимся, — пообещала бабке Мстислава.

Та милостиво улыбнулась и поплыла вслед за мной. Мы сели в лифт, я нажал кнопку седьмого этажа.

Вот интересно, кстати — бабка видит то же, что и я? Или ей наш суперсовременный лифт с зеркалом от пола до потолка, мелодично звякающий после остановки и объявляющий номера этажей, представляется монстром из тех времён, когда двери надо было руками закрывать?

Бабка стояла рядом со мной и старательно делала вид, что она одна. Ну как тут не завести разговор.

— Кстати. Давно хотел спросить. А чем вызвано ваше недоверие к молодежи? И в каком возрасте оно начинает формироваться? Это я не о себе беспокоюсь, если что. Мне-то вряд ли грозит, я, насколько понимаю, двадцатисемилетним останусь навсегда. Просто интересно.

— Навсегда? — Старуха склонила голову набок, посмотрела на меня. — Это как же так?

— Ну, вот так. Специфика профессии. Мы не стареем. Навсегда остаёмся в том возрасте, в котором в неё пришли.

Старуха недоверчиво нахмурилась.

— И-ишь ты… А по-другому — невозможно?

— Нет. Если видящий решает работать с душами, то это уже навсегда.

— И ты, стало быть, решил вечно оставаться таким, какой есть? — Старуха посмотрела на мои дреды.

Я вздохнул.

— Да что ж вам всем мой прекрасный облик покоя-то не даёт? Причёску поменять можно, не вопрос. Возраст не изменится.

— Так я не про облик спрашиваю. — Старуха продолжала смотреть так же пристально. — Я говорю — это что же выходит, ты решил навсегда молодым оставаться?

— Ну да. А что тут удивительного?

Я вдруг понял, что в лифте мы едем уже довольно давно. За это время должны были подняться не на седьмой этаж, а на пятьдесят седьмой. И останавливаться лифт, похоже, не собирается.

Старуха покачала головой.

— Стало быть, ни зрелым мужчиной, ни стариком тебе не стать? На всю жизнь пацаном останешься?

— Стало быть, да. Многие о таком только мечтают, между прочим.

— Дурные — вот и мечтают, — отрезала старуха. — В каждом возрасте — своя радость. В молодости — одна, после, когда детки подрастают — другая. А уж когда внуки пойдут — то вовсе иное.

— Н-ну… Технически у меня могут появиться и дети, и внуки.

— Да появиться-то могут. А после — чего ж? Переживут тебя? Помрут от старости, а ты хоронить будешь?

— Слушайте. — Я прислонился к стенке лифта. Он, по ощущениям, уже никуда не ехал, замер где-то в призрачном пространстве. — Вы сейчас вот это всё — зачем говорите? Я вам вроде ничего плохого не делал. Зачем мне лишний раз напоминать о том, что меня ждёт? Что бы там ни было — решение я принял и от него не отступлюсь.

Старуха смотрела задумчиво.

— Поехали уже, — буркнул я.

Снова надавил кнопку седьмого этажа — она успела погаснуть.

Лифт тут же звякнул. Двери разошлись в стороны. Седьмой этаж.

— Сюда. — Выйдя в коридор, я махнул рукой в нужном направлении. Старуха посеменила за мной. Я остановился у двери с табличкой «72», протянул ей ключ. — Ваш номер. Добро пожаловать.

Старуха поковыряла ключом в замке, открыла дверь. Перед тем, как зайти, снова посмотрела на меня.

— Ишь ты. Я думала, ты просто не понимаешь, во что ввязался. А ты…

— А я всё прекрасно понимаю. У меня было время подумать. Вы, возможно, удивитесь, но «молодой» не всегда равно «бестолковый». Так же, впрочем, как солидный возраст не всегда означает повышенную мудрость. Меня предупреждали обо всех издержках профессии. Бумажные договоры мы не подписываем, никакие кровопийные пункты мелкими буквами нам никто и никогда предъявлять не станет. Всё предельно честно. Как и выбор, который делаем.

— И та девочка, что я первой увидела… Неужто и она выбор сделала?

— Она — нет. Она только сегодня узнала, что может стать одной из нас. Способности всегда пробуждаются внезапно, со мной было так же. И заставлять её присоединиться к нам никто не будет, не беспокойтесь. Объясним расклад, а дальше — её дело.

— Во-он оно что, — протянула старуха.

— Как-то так, да. Доброй ночи. Отдыхайте.

Я ушёл, оставив гостью в глубокой задумчивости.

Спустился в кафетерий. Мстислава сидела за столом. Одна.

— А где Ева?

Мстислава посмотрела на часы, висящие на стене.

— Да уж дома, поди. Ехать тут недалеко, а Ван её с четверть часа, как увёз.

— Быстро вы поговорили.

— Так разговаривать не о чем. Для чего вы её вообще сюда притащили? Забрали бы душу, да дело с концом.

— В смысле — зачем? Ева же — видящая! Вы сколько раз говорили, что людей не хватает, что каждый на вес золота. А тут вдруг новенькая. Да ещё не абы кто, а человек, который о призрачном мире уже знает! Примерно понимает, что к чему, а не в дурку сдаваться бежит. А вы спрашиваете, зачем притащили?

— Видящий видящему — рознь. — Мстислава принялась набивать трубку. — Было б ей хотя бы лет тридцать, я бы слова не сказала. А тут — соплячка совсем. Сперва согласится работать, а после, как поумнеет, проклинать нас будет. Сколько я их таких видала, молодых да горячих — ты бы знал.

— Изольда не намного старше, чем Ева. И я, вообще-то, тоже не старик.

— Изольду ты не равняй. Изольда до того, как видящей стала, горя хлебнула — никому мало не покажется. Революцию пережила, гражданскую войну. Потому, может, в мечтах и цепляется за ту жизнь, которая прежде у неё была — когда при маменьке с папенькой на балах танцевала. Потому иной раз и ведёт себя, как малахольная.

— Ну, допустим. А я?

— А ты вспомни, что ответил, когда мы к тебе пришли. Сразу, как о бессмертии узнал, так на шею мне кинулся?

— Знаете ведь, что нет.

— Вот именно. Ты думал. Сомневался. И только потом согласие дал.

— А Ева…

— А Еве я сказала спасибо, да велела Вану домой её отвезти. Амулет ей дала, конечно. На случай, если Маэстро задумает к ней подкатить. И тот, что от пустышек защищает — тоже.

— Но…

— Всё, Тимур. Кончен разговор. — Мстислава зажгла трубку. — Насчёт Маэстро — думал?

— Думал. — Я упал за столик напротив начальства. — Пока только набросками, но картина примерно следующая. Мужик в деле всего только три года, не с зороастрийских времён тут откисает. Но, тем не менее, знает всякие ритуалы, и вообще очень подкован в теме. Даже насчёт артефактов в курсе. То, что ему кто-то скармливает информацию — это к бабке не ходи.

— К бабке ты уже пришёл. И вот это всё, о чём говоришь, мы обсуждали. Излагай дальше.

— Дальше… Ну, дальше уже вилами по воде. Базируется Маэстро здесь, в «чайнике», но души при этом держит в Заднепровье. Вопрос — почему? Наверное, там есть подходящее место, кто-то обеспечивает охрану?

— Допустим.

— Допустили. Следующее допущение: мне всё покоя не давала мыслишка, как этот опер, который оказался маньяком, прознал о нашей операции? Нет, возможно, конечно, что он чисто случайно в тот день был в наружке. Но согласитесь — подозрительно. Маэстро как таковой о наших телодвижениях знать не мог. Даже если он приходил в магазин, Изольда — не новичок, не мерцала, он бы её элементарно не увидел. А если бы увидел, то и она бы его срисовала. С другой стороны, по служебной части, опер мог знать лишь то, что подозревают в маньячестве директора магазина. Что заслали девчонку-живца, которой надо обеспечить безопасность. Какая связь с нами, видящими? Непонятно. На месте опера я бы просто радовался, что расследование идёт по ложному следу.

— Так. Но?

— Но он-то сразу всё знал! С самого начала. Он подписался на аккаунт Изольды, едва она его создала.

— Этого не понимаю, я в эти ваши дела не лезу.

— Вы — нет. А он вот — лез. Целенаправленно отслеживал группу магазина. Не по своей же инициативе! Даже если бы ему — как серийнику — Изольда приглянулась, он же не дебил конченый, чтобы под самым носом у своих затевать такие…

— Ну, тут ты, допустим, маху дал, — перебила Мстислава. — Мог и затеять. У этой братии голова не так работает, как у нормальных. Им же покрасоваться надо — как раз, чтобы под носом, а поймать не могли.

— Окей, признаю. По психологии сходится. Но по логике событий — не бьётся. Максимум, что мог знать Маэстро — ничего. Максимум, что мог знать опер — какая-то девчонка внедрилась к предполагаемому маньяку. Даже если он об этом доложил Маэстро — да тот бы его послал просто с его проблемами. Которые, по пожирательской логике, и не проблемы вовсе — пока делу не мешают. Но в результате и этот опер, и Маэстро оказались там, где надо, в одно и то же время! Это была спланированная операция — похищение Изольды.

Мощной затяжкой добив трубку, Мстислава выпустила облако дыма и кивнула мне:

— К выводам переходи.

— Угу, как раз собирался. Всё это становится возможным и объяснимым, если допустить, что мы не видим одного элемента системы. А именно — стукача. Человека, который знал все детали операции. Ну, как минимум, был в курсе, что Изольду внедряют. И имел при этом надёжный канал общения с призрачным миром. Конкретно — с Маэстро.