Призрачный отель III. Двойная игра

Глава 3

— Даже не собирался никуда шагать, — соврал я. — Вы меня долго держать будете? — это — пустышкам.

Меня поставили на ноги. Пока суетились, я быстро шепнул на ухо тому, кто стоял ближе всех:

— Подойди ко мне, когда я останусь один. Когда рядом со мной не будет его, — показал глазами на Маэстро.

Не факт, что пустышка меня понял, конечно. И не факт, что это пригодится — но пусть. Заодно проверю, как работают отложенные приказы.

Пустышки, подчинившись моему распоряжению, исчезли, просочившись сквозь потолок. Я вопросительно уставился на Маэстро.

— Идём, — кивнул он.

И двинулся вперёд по тоннелю. Я пошёл следом.

Тоннель как будто бы освещался по мере нашего продвижения. То, чего не было видно издали, проступало из темноты, когда мы подходили ближе. А закончился тоннель тупиком.

Большой полукруглой пещерой, с потолка которой свисали… гамаки. Старые, из грубой веревочной сетки. Такие, наверное, были в моде, когда Маэстро был молодым.

Пять гамаков, в которых лежали призраки. Два из пяти покачивались, три оставались неподвижными. И я не могу сказать, от чего мороз по коже пробрал хуже, от покачиваний или от неподвижности.

— Встаньте, — приказал Маэстро, когда мы приблизились. — Я хочу, чтобы мой будущий соратник посмотрел на вас.

Призраки зашевелились. Из гамаков они не выбирались — просачивались прямо сквозь сетку. Три мужчины, две женщины. Одна пожилая, другая совсем девчонка. Ровесница Даши, или около того. Мужики тоже разновозрастные — парень чуть постарше меня, пожилой бородатый дядька и сморщенный, высохший старик.

Я ожидал, что увижу полуразмытые, исчезающие силуэты, и заранее ненавидел за это Маэстро. Но вынужден был признать, что выглядят призраки неплохо. Не совсем уж бодрячком, конечно, но если сравнивать с Дашей — перед тем, как мы отправились на концерт, — то просто курортники на усиленном питании.

Призраки смотрели на нас равнодушно. Мое появление ни удивления, ни ажиотажа не вызвало. Так, будто Маэстро каждый день приводит сюда знакомых.

— Как видишь, никто из них не умирает от истощения, — прокомментировал Маэстро. — Я вовсе не такой зверь, каким ты меня представляешь.

— Ну а почему тогда ты слабел? — спросил я.

— Что?

— Там, в отеле, мне сказали, что ты сильно ослаб. Был практически на грани исчезновения.

Маэстро колебался с ответом ощутимо долго. Придумывал, что соврать? Гадал, можно ли мне уже выдать такой уровень допуска?

Пожалуй, второе.

— Расстояние, — ответил он. — Они были слишком далеко, чтобы я черпал у них силы. А сам я тратил всё, что мог, на… сопротивление.

Сопротивление вознесению, — понял я. И кивнул. Значит, Ван был прав? В каждом пожирателе, и даже в Маэстро таки есть душа, которая может вознестись к Свету?

Мстислава сказала другое. Почему? Не знала? Врала? Или лгал Ван, а Маэстро боялся понапрасну? Есть же у мужиков типа зеркальная беременность, когда на одних эмоциях переживает все симптомы беременной супруги. Ну, вот, Маэстро так же паниковал из-за души. Хотя вряд ли ему, конечно, понравится аналогия.

Мне почудилось, как будто что-то блеснуло. Я прищурился. Всмотрелся и обнаружил, что от душ к Маэстро тянутся тончайшие ниточки света. Те каналы, по которым проходит питание. Чуть моргни, измени поворот головы — и вот их уже не видно. Как будто даже не призрачный мир, а что-то ещё более потаённое.

— Удовлетворён? — спросил Маэстро.

— Частично. Начинай.

— Что именно?

— Освободи их.

— О… Я предоставлю тебе эту честь.

— Ну и как? Я сюда пришёл с завязанными глазами. Если я с завязанными глазами поведу их к свободе, это будет со стороны уж очень похоже на Перестройку. Лично я бы не купился даже после смерти. Или ты уже готов показать мне местоположение этого застенка?

— Ты попробуй, — нисколько не смутился Маэстро. — Без повязки.

— Ладно. Товарищи! — обратился я к призракам. — Соотечественники и соотечественницы. Ваше заключение закончено. Вы свободны. Идёмте за мной, этот человек больше не будет вас удерживать.

Не шелохнулись. Замерли, не веря услышанному.

— Пойдёмте. — Я постарался сделать голос более ласковым. — Я покажу место, где вам помогут.

— Помогут в чём? — спросила пожилая женщина.

— Попасть… туда, куда вам нужно.

Что я усвоил из неписаных правил проводников, так это то, что напрямую говорить о вознесении с душами — моветон. Лучше вообще не упоминать такие вещи как смерть и загробная жизнь, если только душа сама на этот разговор не выходит. С Лизой я факапнулся по незнанию, Даше о её смерти ляпнул Ким. И если с первой мне каким-то образом повезло до невероятности, то с Дашей едва не облажалась вся наша команда. Девчонка почти исчезла, и вознестись смогла только с иностранной помощью.

— А куда нам нужно? — скрипнул надсадным голосом старик. — Мы уже там, где нужно.

— Нам тут хорошо, — подтвердил мужчина средних лет.

А мой ровесник встал рядом с девчонкой и взял её за руку.

Я зажмурился, потом открыл глаза.

— Так… Дамы и господа. Вам, кажется, немного запудрили мозги. Вот этот человек держит вас тут для того, чтобы тянуть из вас силы против вашей воли. А потом он вас вовсе уничтожит.

— Мы знаем. — Это сказала девчонка. — Он нам всё объяснил.

— Объяснил что? — уставился я на неё.

— Всё про это место. Мы мертвы и так или иначе однажды растаем. Но сейчас у нас есть время дожить и успокоиться. Я уже почти спокойна.

— Погоди… Ты…

— Она с тобой не пойдёт, понял? — с вызовом сказал парень моего возраста и выдвинулся вперёд, оттесняя девчонку за спину. — Ты же из этих? Из проводников? Которые испепеляют души?

— Фашисты! — просвистел старик. — Вот как вас называли, когда я был молод. Фашисты!

Настроение ощутимо переменилось. Если минуту назад я чувствовал какое-то наносное умиротворение, то теперь эта пятёрка готова была меня линчевать. У мужчин сжались кулаки. Пальцы женщин хищно скрючились, будто птичьи когти.

— Ну хорошо, — сдался я. — Согласен. Вознесение — это смерть. Прошу прощения, это я машинально. Но вам не обязательно сидеть здесь! Там, снаружи, целый мир. Вы можете куда-то пойти, что-то сделать… Вы не должны служить батарейками для этого человека…

— Куда пойти? Что сделать? — Мужчина средних лет говорил, и изо рта его летела призрачная слюна. — Мы мертвы! Всё, что нам нужно — это покой. Здесь мы его получаем. А ты — пошёл вон отсюда.

— Пошёл вон! — подхватила пожилая женщина.

— Вон! — грянули они хором. — Вон отсюда!

В бессознательном поиске поддержки я посмотрел на Маэстро. Больше рядом никого не было. Тот с грустной улыбкой протянул мне галстук-повязку.

— Идём, поговорим.

Я пошёл. А в голове у меня звучала одна фраза, которую и читал, и слышал, и всегда она казалась хорошей и правильной. Но лишь теперь она как будто обрела истинное значение, и от неё мороз продрал до самых костей, а финал известнейшего романа заиграл новыми неприглядными красками.

«Он не заслужил света, он заслужил покой».

Покой… Что ж, наверное, покой — это хорошо. Но надо смотреть, кто тебе его предлагает. Это… важно.

Изольда приближалась к крепостной стене, когда сзади послышался рёв доисторического чудовища, пробудившегося от тысячелетней спячки, чтобы пожрать человечество и вновь уснуть, быть может, навеки.

— Эй, красотка! Садись, подвезу, — крикнул Денис, остановив мотоцикл чуть впереди и уперевшись ногой в бордюр.

— Уверен, что нам по пути? — процедила сквозь зубы Изольда.

— Нас никому не сбить с пути, нам всё равно куда идти. Давай, падай, пока там красный.

Красный горел за спиной у Дениса, что позволяло ему спокойно отъехать от бордюра, не выискивая просветов в транспортном потоке. Однако как только Изольда села и мотоцикл отъехал, сзади коротко взвыла сирена, и искажённый голос прогрохотал что-то про «водителя мотоцикла госномер…».

Денис неразборчиво ругнулся в ответ и провалился в призрачный мир. Изольда, разумеется, последовала за ним. Теперь мотоцикл в полнейшей тишине летел по пустой дороге.

— И какая была в этом необходимость? — спросила Изольда.

Не всё раздражение в голосе предназначалось Денису. Процентов девяносто было адресовано Тимуру, но Тимура рядом не было, так что выплеснулось на того, кто подвернулся. Денису, впрочем, всё было как с гуся вода.

— Да начнётся опять. Шлем, не шлем, уровень шума… Ещё, наверное, и нарушил чего-то.

— Ты что, не знаешь правил?

— Правила, дражайшая моя Изольда Генриховна, существуют для обеспечения безопасности людей, которые своим умом позаботиться об этой безопасности не могут. К числу сих достойных граждан я себя не отношу. Мой водительский стаж — больше ста лет. Знаешь, сколько у меня было за эти годы аварий?

— Сто?

— Ни одной.

— Всё равно ты раздолбай. Плодишь лишние городские легенды.

— Ой, подумаешь. Обходчики такое по двадцать раз на дню исполняют.

— Вот меня и удивляет, что город до сих пор не наводнили исследователи паранормальных явлений!

— Этого никто не замечает, Изольда.

— Почему?

— Потому что в мире нет места чудесам, только и всего. Если ты стоишь в пробке, и вдруг стоящий перед тобой фургон исчезает, ты сначала занимаешь его место, потом ругаешься с соседом слева, который тоже метил на это место, и дай бог если в третью очередь подумаешь: «А куда, собственно, делся фургон? Наверное, свернул куда-нибудь, я просто не заметил. Не мог же просто взять и исчезнуть, так ведь не бывает».

— Кошмар, — вздохнула Изольда.

— Просто жизнь. Если ночью на тебя с рычанием попрёт разлагающийся мертвяк в рваной одежде, ты что подумаешь?

— Что кто-то слишком рано начал отмечать Хэллоуин. Если хочешь знать моё мнение, копирование западных традиций в принципе не пошло на пользу нашей стране. Надеюсь, эта глупая, пошлейшая мода скоро пройдёт.

Денис поморщился.

— Давай без морализаторства. Как по мне, так чем больше у людей праздников, тем лучше. А западные они, восточные или марсианские — не суть. И я сейчас вообще не о том. Я говорю, что твоя реакция на разлагающегося мертвяка в рваной одежде — «кто-то слишком рано начал отмечать Хэллоуин» — и есть нормальная человеческая реакция на сверхъестественное. При том, что ты, между прочим, видящая.

— Именно поэтому я и знаю, что оживший мертвец — чушь!

— Ну так и любой невидящий знает, что исчезающие мотоциклы — чушь, — заржал Денис.

— Ладно, философ. Куда ты меня везёшь?

— Туда, куда ты опрометчиво хотела пойти одна.

Денис наклонил мотоцикл, поворачивая. Изольда только кивнула, крепче ухватившись за Дениса.

— Что заставило Тимура сотворить такое безумие?

— Ну, не такое уж и безумие, на мой взгляд.

— Просто вдруг, ни с того ни с сего, сорваться и…

— Изи, это было не «ни с того ни с сего». Тимур уже предлагал свою кандидатуру на внедрение к Маэстро, когда мы отбили душу той девушки — с которой потом мучились всей командой. Видимо, с тех пор эта мысль в нём и варилась. А поскольку все остальные наши планы провалились, и никто не придумал ничего лучшего, Тимур решил взять дело в свои руки, только и всего.

Изольда молчала, пока Денис не остановил мотоцикл у ограды Вознесенского собора. Выключил призрачный движок, опустил призрачную подножку.

— Как ты меня назвал? — тихо спросила Изольда.

— Как? А, Изи? Только что придумал. Нравится?

— Нет.

— Ах, mon cher, ты слишком серьёзна.

— Тебе бы тоже не мешало стать серьёзнее. Они идут.

Денис вслед за Изольдой слез с мотоцикла. Они стояли, глядя на дом-коммуну, от которого к дороге летели пятеро пожирателей.

Изольда почувствовала страх. Мерзкое ощущение. Раньше она не боялась этих тварей, даже когда в девяностые с ними пришлось сражаться, вести не то войну, не то охоту. Даже тогда они были всего лишь зверьми, уступающими человеку во всём, кроме злобы и численности.

Теперь всё изменилось. Из стихийного бедствия пожиратели эволюционировали до настоящего врага.

— Что вам здесь нужно?

— Убирайтесь, видящие!

— Вам тут не место!

Пятеро тварей выстроились перед ними, не решаясь напасть, но закрывая дальнейший путь.

Если перейти в реальный мир, то дальше можно шагать спокойно. Влезть в дом, подняться хоть до самой крыши и спуститься обратно. Не встретив никаких препятствий. Но если, находясь там, переместиться в мир призрачный, то полчища пожирателей налетят со всех сторон, и тогда — конец.

Обходчики умели как-то маскироваться. Возможно, и Денис обладал этой способностью. Но если вспомнить, чем закончилась вылазка Кима и Кондратия в прошлый раз, то придётся признать: пожиратели — ну или, как минимум, Маэстро — научились расщёлкивать эту маскировку на раз.

— Где Тимур? — спросила Изольда, сложив руки на груди.

— Здесь нет никакого Тимура, — последовал ответ.

— Не лги. Я знаю, ваш главарь на свободе. Он каким-то образом уволок Тимура. Если вы его не вернёте, война начнётся сейчас же.

— На свободе? Маэстро на свободе? На свободе… — зашелестели между собой пожиратели.

И вдруг пустились в пляс, завертелись, как в хороводе, позабыв о стоящих перед ними видящих.

Денис взмахнул рукой, в ней появилась сабля. Удар — и ближайший пожиратель вспыхнул, развалившись на две части. Остальные с рычанием отпрянули.

— Передайте своему вожаку, что у него времени — до заката, — рявкнул Денис. — Если до того, как сядет солнце, Тимур не войдёт в отель на своих двоих, вас ничто не спасёт.

Денис тряхнул рукой — сабля исчезла.

— Идём, — тронул он Изольду за локоть. — Пусть подумают.

Коротко кивнув, Изольда подошла к мотоциклу.

Наверное, они всё сделали правильно. Именно так и должны были вести себя видящие — если бы были на сто процентов уверены, что Тимура увели силой или обманом.

А такой уверенности у каждого было — процентов тридцать. Ещё пятьдесят — за то, что Тимур ведёт свою игру, чтобы спасти пленённые души. И, наконец, двадцать, как ни крути, оставались за то, что Тимур переметнулся всерьёз. Несмотря на то, что он был славным парнем, видящие знали его меньше месяца, то есть, считай, вообще не знали.

Единственное, что Изольда могла противопоставить логике — это вера. И она верила, стараясь действовать так, чтобы легенда Тимура не затрещала по швам.

Маэстро вёл меня куда-то — снова завязав глаза. Пообещал, что скоро развяжет, и мы переместимся в реальный мир. Угрозы для себя я не чувствовал, поэтому спорить не стал. Объективно — если бы Маэстро захотел причинить мне вред, запросто сделал бы это уже по дороге сюда, у него была тьма возможностей. А раз я по-прежнему цел и невредим, значит, не ошибся. Живой я для Маэстро предпочтительнее, чем мёртвый.

Хотя, честно говоря, об этом я размышлял недолго. Куда больше удручала мысль о пленённых душах. В том, что это не очередной финт Маэстро, был уверен — вселяться он умел в живых людей, но не в призраков.

Те пятеро говорили искренне. И совершенно искренне были готовы меня порвать, если бы попробовал увести их из уютной пещеры. Они действительно не хотели никакого освобождения. То-то Маэстро почти не упирался! И показалось ведь, уже тогда, что как-то слишком легко согласился на мои условия.

Но. Есть одно большое «но». Место, где держит души, Маэстро не палит. Хотя, казалось бы — приходи кто хочешь, уговаривай ребят сколько влезет, никуда они не пойдут. Ещё и уговаривальщику навешают. Но, тем не менее, души Маэстро прячет. Повязка на моих глазах — живое тому подтверждение.

— Теперь ты убедился, что я тебя не обманываю?

Довольный голос Маэстро прозвучал у самого моего уха.

— Убедился.

— Хорошо. Не хотелось бы, чтобы между нами остались недоговоренности. Я с тобой совершенно искренен. Надеюсь, и ты со мной тоже.

— Да мне-то что от тебя скрывать? Я в проводниках — без году неделю. И захотел бы, никаких особых секретов выдать бы не смог.

Маэстро рассмеялся.

— У проводников нет таких секретов, которые были бы неизвестны мне. А скрывать ты можешь собственные намерения. Вдруг твоё желание встать рядом со мной на самом деле — попытка уничтожить меня?

Я этого не видел, но был уверен, что при этих словах Маэстро впился в меня взглядом.