Призрачный отель III. Двойная игра

Глава 13

Мы шагали по промышленному району. Ушли уже за Ледовый дворец и повернули вправо. От транспорта я решительно отказался — укачивало от одной мысли. К тому же, хорошо знал, что выражение «иди проспись», несмотря на внешнюю доброжелательность, несёт в себе один сплошной деструктив. Яд из организма нужно выводить. А для этого организм должен работать. Посему ходьба в обнимку с двухлитровкой — самое то, что нужно для скорейшего достижения счастья. Ну или чего-то, очень похожего на счастье.

В голове у меня уже просветлело, ощущался только недосып. Но это фигня. Вечером подремлю перед встречей с Маэстро — и норм.

План обхода мы не составляли. Я был не в состоянии планировать, мог только действовать. А Изольда доверилась мне. Видимо, не хотела ущемлять мою мужскую гордость, только вполглаза приглядывала, чтобы я уж совсем гусей гонять не начал. Или чертей… Видящий, который допивается до чертей, наверное, совсем странное явление.

«Здравствуйте, доктор, это наш друг, он чертей видит».

«А разве это не ваша профессиональная обязанность?»

«Вы не понимаете. Он видит таких чертей, которых больше никто не видит».

Я просто выбрал самый дальний адрес, рассудив, что пока до него доберёмся — я проветрю башку, и потом уже либо пойдём дальше, либо переберёмся на общественный транспорт.

В том районе, куда мы двигались, неподалёку друг от друга было сразу две точки на карте. И сейчас, уже подходя, я начал рассуждать.

— Предлагаю начать с людей постарше.

— Как скажешь, — покорно отозвалась Изольда.

— Даже не спросишь, почему?

— Это логично. Вряд ли молодые занимались столь глубокими исследованиями ритуалов.

— Ну вот. А могла бы меня поддержать, между прочим. Сказать, какие я нестандартные решения нахожу, какими интересными закоулками бродит моя мысль, что сама бы никогда не додумалась.

Изольда зевнула, культурно прикрыв рот ладошкой. Бесчувственная какая-то.

Объект номер один. Современная многоэтажка с чахлой детской площадкой во дворе. Будь у меня в детстве такая площадка, я бы от телевизора не отходил вообще. Чего зря время терять.

Пытаясь сосчитать этажи, я слишком высоко задрал голову, и она закружилась. Повело. Изольда схватила меня за плечи.

— Живой?

— Это сейчас не приоритетно…

— Чего?

— Угу.

— Господи, Тимур, ну серьёзно. Ты же не собираешься вот так обрушиться на людей? Которые, к тому же, недавно понесли утрату?

— Никогда. На них обрушишься ты.

— Я? А что я им скажу?

— Не знаю. Придумай. Из нас двоих свежая голова только у тебя. А я сквозану через призрачный мир и осмотрюсь там человеческим зрением. Может, и призрачным чего увижу. Вот, спрашивается, зачем строить такие высокие дома? Ужас. С них так страшно падать, наверное. А как же дети? А пожилые люди? А если электричества нет? И наш отель…

— Тимур! — Изольда пощёлкала пальцами у меня перед носом. — Опусти голову.

Я опустил.

— Полегчало?

— Угу. — Я допил воду и смял бутылку. Огляделся в поисках урны.

Урны, естественно, не было. Мы же за чистый город. А чисто не там, где не мусорят, и даже не там, где убирают, а там, где нет урн. Известный факт.

— Давай сюда. — Изольда выдернула у меня из руки смятый кусок пластика, засунула себе в сумочку.

— Работаем, — кивнул я.

Электричество присутствовало. На шестой этаж нас поднял лифт. Там, как и договаривались, разделились. Изольда позвонила в квартиру, а я спрятал свою позорящую мундир личность в призрачный мир.

Задержался на площадке.

Изольда ждала недолго. Скоро из-за двери послышалось настороженное: «Кто?» женским голосом.

— Здравствуйте, я пришла поговорить с Николаем Борисовичем.

Озадаченное молчание, потом щёлкнул замок. Дверь открылась. На пороге стояла пожилая женщина в домашнем халате. Выглядела она примерно ровесницей супруга, лет за шестьдесят.

— Здравствуйте, — сказала женщина, удивлённо глядя на Изольду. — А Коли нету. Ушёл он.

— Здравствуйте! А когда вернётся, не подскажете? — Изольда виртуозно включила дурочку. — Мне очень-очень с ним встретиться нужно.

— Ну, когда… — Женщина грустно улыбнулась. — Он верил, что никогда. Чуть разговор зайдёт — сразу как с плеча рубанёт: «Нет там ничего, говорит, Даринка! Люди в космос летали — бога не видели. Наука уже всё в человеке нашла — души не обнаружила». Так что даже не знаю.

Изольда выдержала вполне логичную паузу, которая потребовалась бы анекдотичной блондинке, чтобы обработать неистовый поток данных, и пришла к единственно верному осознанию.

— Он… умер?

— Да уж третий месяц пошёл, — перекрестилась женщина.

Изольда побледнела. Не, я всё понимаю. Артистизм, закатившиеся глаза, томное «ах!», подкосившиеся ноги… Но побледнеть? Неужели человек и такое может, если захочет?

— Ты чего? Ты чего, девочка, что с тобой?

Проворная женщина метнулась в подъезд и подхватила Изольду. Та заигрываться не стала. Всё же не дело это — даже своим смешным весом обрушиваться на этакий божий одуванчик. Как-то незаметно укрепилась на ногах, но у старушки создалось полное впечатление, что Изольду держит она.

— Голова закружилась, — жалобно пискнула Изольда.

— Да ты заходи, присядь! Лето-то нынче во какое — так и жарит с утра пораньше. Я только вечерами выхожу ноги размять. Заходи-заходи, у меня в холодильнике компотик есть, почти не сладкий. Будешь? Да будешь, конечно!

Убедившись, что на этом фронте всё хорошо, я скользнул в квартиру. Приличных размеров трёшка. Будь перед нами какая-нибудь хрущёба, я бы предположил, что здесь когда-то было семейное гнёздышко, но потом оперившиеся дети разлетелись в разные стороны, и двум одиноким пенсионерам осталось доживать своё в опустевшем доме.

Нифига. Дом точно был построен где-то в двухтысячных. Значит, скорее, вставшие на крыло дети подогнали родителям удобный аэродром, чтобы заодно было удобно наезжать сюда в гости. Эх, бывают же нормальные дети у родителей, не то что я… Но ладно, не будем о грустном.

Пенсионеры, судя по всему, не скучали тут вдвоём от слова никогда. В спальне стоял мощный игровой компьютер, на клавиатуре лежали здоровенные накладные наушники с микрофоном. Вторая комната, видимо, предназначенная для гостей, пустовала, а в большой, общей, обнаружился целый склад с детства знакомых предметов.

По углам стояли спиннинги и удочки. На столе и под столом — пластиковые ящички-органайзеры с крючками, блёснами и мормышками. Катушки лески разного диаметра. Книги по рыболовству, атласы. Всё это находилось в таком живом беспорядке, что не оставалось сомнений: до самых последних пор всё читалось и использовалось самым активным образом.

— Ты пей компотик-то, — доносилось из кухни. — Хороший, во «Вкусвилле» сейчас чего только нет! Раньше-то слов таких не знали — фейхоа какая-то, вот. Ну? Лучше?

— Да, спасибо. Прошу прощения за невольную слабость…

— Пей-пей, наливай ещё, не стесняйся. Я привыкла на двоих заказывать, Коля-то помногу пил, тоже ему понравился. А ты его откуда знаешь?

— Я… Я из института.

— Какого такого института?

— Понимаете, Николай Богданович был у нас приглашённым экспертом по древним шумерским обрядам. Серьёзная работа, имеющая международное значение. И вот, решающий момент в исследованиях, а он… Господи, какая потеря…

— Чего? Колька? Эксперт? Да он только по рыбалке своей эксперт! Какой! Путаешь ты чего-то. И не Богданович он — Борисович.

— Как же… как же так?

— И в институтах он отродясь не учился. Пожарным всю жизнь работал. Мы ж с ним так и познакомились. Я школу заканчивала, а у нас в доме на первом этаже квартира загорелась. Я одна дома была. Схватила, помню, документы, там, деньги какие-то — и бегом на улицу. Выскочила — а январь, холодина. Я — в халатике, в тапочках. И тут — он. Выходит из подъезда, меня увидел. «Дура, — говорит, — домой иди! Потушили уже всё, там алкаш окурок в помойное ведро кинул». А мне вдруг обидно стало, говорю: «Чего это я — дура⁈» И как разорались друг на дружку. А потом он мне в больницу цветы принёс. С воспалением лёгких лежала.

История была очень интересной, но у меня начались серьёзные проблемы. Как показали последние исследования, быстро выпитые два литра воды не исчезают бесследно. Количество жидкости в организме превысило все допустимые пределы, и я заволновался.

Пугать добрую пенсионерку не хотелось. Поэтому я скользнул через стену в соседнюю квартиру. Мельком заметил спящую на диване красивую женщину лет тридцати. Ну и пусть себе спит!

В прихожей я перешёл в реальный мир, ткнул выключатель и закрылся в туалете. Но только успел поднять крышку и сиденье унитаза, как услышал рядом звук ключа, поворачивающегося в замке.

Да вы издеваетесь⁈ Я чуть не взвыл, но менять что-то уже было поздно. Запустились процессы, остановить которые не во власти видящих проводников.

Зажурчало.

В прихожей застучали скидываемые туфли.

— Маш, привет! — сказал мужской голос, и в дверь стукнули. — Я дома.

— О, Саня, а ты чего так рано? — ответил сонный женский голос. — Я тебя к вечеру жда… А кто там?

— Не понял!

Дверь открылась.

Я повернулся и грустно посмотрел на коротко стриженного коренастого Саню. Саня в свою очередь окинул взглядом меня и повернулся к разинувшей рот супруге.

— Маш, ты чё, совсем ******⁈ — рявкнул он.

— Саша, я его первый раз вижу! Ты кто такой⁈

Но тут я успешно закончил все свои дела. Не вдаваясь в бессмысленные дискуссии, опустил крышку на место, нажал кнопку, уничтожая органические следы своего присутствия, и провалился в призрачный мир. Секунду полюбовался выпавшими в осадок супругами и через подъездную стену вернулся обратно к пенсионерке с компотом.

В кухне материалиловался и помахал Изольде рукой.

— Уходим!

Изольда поставила кружку на стол и хлопнула себя по лбу. Не так, будто что-то вспомнила, а так, будто это я свалял какую-то фигню.

Я, впрочем, уже и сам понял, что факапнулся. Бабушка смотрела на меня, медленно крестясь.

— Господи, — пробормотала она. — Ты откуда тут взялся? К… компотику?

— В другой раз, спасибо, — улыбнулся я.

Изольда, подскочив, тоже сбивчиво поблагодарила собеседницу и кинулась к двери, по пути схватив меня за руку.

— Тимур, ты что творишь? — спросила она уже на улице.

— Так получилось, — отозвался я.

На фоне обещания, данного Николаю — не кошмарить мирное население — получилось эпично, конечно. Но, блин. Я виноват, что ли, что некоторых с работы раньше времени приносит? Видюху эта парочка не сняла, и то ладно.

— В общем, тут у нас явно мимо, — свернул дискуссию я. — Николай батькович — матёрый атеист, увлечённый рыболов и в институты не кончал. Ничего похожего на увлечение оккультными науками в квартире не обнаружено. Едем дальше?

— Идём, — буркнула Изольда. — Тут второй адрес недалеко совсем. А ты, смотрю, оживаешь?

— А тебе когда-нибудь сверлил затылок глазами ревнивый муж?

— Бог миловал

— Тогда ты не поймёшь.

— О боже. — Изольда всплеснула руками. — Что случилось?

— Да я думаю, ничего серьёзного. Саша с Машей выглядят вполне счастливой парой. Таким совместно наблюдаемые в санузлах глюки только на пользу идут. Сейчас наверняка уже сели завтракать и хихикают.

— В санузлах⁈

— Ну, блин. Я живой человек, и потребности у меня живые. Бывает, что безотлагательные.

Изольда покачала головой. Дальше мы двигались молча.

Дом, где проживала пожилая женщина из моего списка, оказался панельной пятиэтажкой. Мы остановились у подъёзда.

— Твой организм никаких потребностей не ощущает? — Изольда строго посмотрела на меня.

— Ощущает. Я бы с удовольствием прилёг.

У подъезда стояла лавочка, удивительно удобная на вид. И, как ни странно, совершенно пустая.

— Так подожди меня тут.

— Не могу.

— Почему?

— Скучать буду.

Изольда вздохнула и прошла сквозь дверь. Я — за ней. Мы поднялись на третий этаж. Изольда вернулась в реальный мир. Я наблюдал из призрачного, как она жмёт на кнопку звонка.

Открыла растрепанная девушка примерно нашего возраста. В шерстяных носках, пижаме и халате поверх неё. Сипло пробормотала:

— Ой, как вы быстро! Я думала, только после двух появитесь. Проходите, пожалуйста, — отступила с порога в сторону и закашлялась. — Обычно я больничный не беру, сама справляюсь. Но тут что-то совсем скрутило, третий день температура не спадает.

— Я не врач, — виновато сказала Изольда. — Я пришла задать несколько вопросов.

— Каких? — Девушка нахмурилась.

— Это касается Анны Валентиновны Нестеренко, она жила в этой квартире.

Девушка насторожилась ещё больше.

— Анна Валентиновна умерла.

— Да, я знаю. Я представитель собеса, это касается льгот, которые она получала.

— Тогда я вам ничем помочь не смогу. Обращайтесь к её сыну.

— А вы…

— А я просто знакомая. Меня сюда пожить пустили. Временно.

Изольда подвисла. Я вздохнул.

Ну просто же всё, как носки! Квартира — съёмная. Сдают её, естественно, без всяких договоров и уплаты налогов, я сам так снимал. То, что жиличка к общению не расположена — вполне объяснимо.

Я, невидимый для хозяйки, прошёл в единственную комнату. Н-да, тут нам, похоже, тоже делать нечего. Всё, что может принадлежать Анне Валентиновне — полированная стенка советских времен, набитая посудой и безделушками. А кровать и компьютерный стол съемщица, вероятнее всего, купила сама.

На всякий случай я осмотрел кухню. Тоже ничего интересного.

Я вернулся в коридор. Изольда уже прощалась.

— Всего доброго. Выздоравливайте.

— До свидания

Девушка смотрела на Изольду, взявшуюся за ручку двери, с непонятным выражением лица.

— Простите, пожалуйста!

— Да? — Изольда обернулась.

— А вы никогда не жили на Багратиона? В доме рядом с перекрёстком, где стоматологическая клиника?

— Нет. — Голос Изольды не дрогнул. И в лице она не изменилась.

— Тогда извините. Мне показалось, что вы очень похожи на нашу соседку. Я, когда маленькая была, всегда ей любовалась, мечтала стать такой же красивой. Как идёт через двор, я всегда вслед смотрю. А у вас даже причёска такая же! И звали её так необыкновенно — Изольда.

— Меня зовут Лариса.

— Да я понимаю, что это не вы. Мы оттуда переехали, когда я четвёртый класс закончила. Больше пятнадцати лет, получается, Изольде уже за сорок должно быть Просто вы очень похожи. Простите.

Девушка закрыла дверь.

Спускаясь по лестнице, я вернулся в реальный мир.

— Слушай, ну у меня единственный вопрос.

— Какой?

— Почему «Лариса»?

— Ах, отстань! Я всегда называю это имя. Когда-то оно было первым, которое пришло в голову. Так звали мою подругу, в юности мы были близки. Ляля Рейснер. Лариса.

— Ясно. Ну, что? Один-один?

— В смысле?

— По факапам. Не только я сегодня косячу.

— Встреча с этой девушкой — досадная случайность!

— А вернувшийся домой раньше времени муж — закономерность, по-твоему?.. Один-один, и не спорь. Контакты сына взяла у девчонки?

Изольда кивнула.

— Звони.

Я плюхнулся на вожделенную лавочку. Изольда присела рядом.

Сын Анны Валентиновны работал на стройке. На заднем фоне грохало — хотя он сказал, что отошёл куда-то, где не шумно. Сказал, что мать, выйдя на пенсию, жила в Печерске. Квартиру сдавала. В Смоленск приезжала обычно в каникулы, сидеть с внуками. Жила, соответственно, у сына. Там и умерла — скоропостижно, от инсульта. Дом в Печерске после смерти матери стоит заколоченным — он, сын, ждёт, пока приедет сестра из Питера, у неё в июле отпуск. Тогда и вещи мамины разбирать будут. У самого рука не поднимается трогать что-то, слишком мало времени прошло. Так неожиданно это, мама на сердце и не жаловалась никогда… Что-что?.. Чем увлекалась?.. Да ничем не увлекалась, какие у пенсионеров увлечения. Огород, сериалы. Картинки вышивать любила, мы ей на праздники дарили. Наборы такие бывают, знаете?

Изольда сказала, что знает. Попрощалась и повернулась ко мне.

— Адрес в Печерске записал?

— Угу.

Мы переглянулись. Вот чего мне сейчас хотелось больше всего на свете, так это тащиться в Печерск. Изольде, судя по воодушевлённому выражению лица, тоже.

— Давай Печерск пока отложим, — предложил я. — А там, глядишь, сам отвалится. Пенсионерка с сериалами и вышивками — такая себе оккультистка.

— Согласна.

Изольда открыла изящную записную книжечку, куда не поленилась выписать все данные из моего файла. Это ведь намного проще, чем открыть его на телефоне.

— Удобнее всего будет доехать до адреса, где жил старик.

— Ну, значит, поехали туда.

Я сказал это, но с места не двинулся. На лавочке было удивительно хорошо.

— Сиди, — посмотрев на меня внимательно, решила Изольда. — Пойду, куплю что-нибудь перекусить. Ты, наверное, даже не завтракал, а уже обед миновал.