Призрачный отель III. Двойная игра

Глава 24

Как я отличал этого конкретного пожирателя от остальных — сам не знаю. Может, что-то такое призрачное, что сознанием пока не воспринимается. А может, просто он всегда приходит один, тогда как пожирателям свойственно сбиваться в стаи. Ну или ещё, как вариант, он вселялся в моё тело, и поэтому воспринимается как знакомый… Впрочем, это опять к первому варианту.

— Когда вы закончите? — прошипел пожиратель, остановившись возле нас.

Ева решила, что конкретно сейчас феминизм не в тренде, и осторожно переместилась мне за плечо, схватившись обеими руками за правую руку.

— Что закончим? — не понял я. — Тут мы, собственно, уже закончили… Блин.

— С Маэстро.

— У-у-у, чего захотел…

— Я показал, где хранятся души. — Пожиратель уставился на Еву, притаившуюся у меня за спиной. Та ещё больше съёжилась.

— Это спасибо. Мы работаем.

— Ты ведь помнишь своё обещание?

— Помню, помню. А ты помнишь, что я говорил, что это невозможно?

Пожиратель покачал изуродованной головой.

— Возможно, видящий. Возможно. Я это чувствую. Моя душа жива, и она хочет свободы.

— Окей. Будем пробовать.

Исходя из пространных бесед с Мстиславой, не очень пространных — с Ваном и не очень последовательных — с Денисом, я мог прийти к выводу, что вознесение всякого рода пожирателей в теории возможно. Ну, так же как, в теории, из атома водорода можно получить атом гелия. Правда, для этого нужен ядерный реактор. Но так-то возможность есть. Эту простую мысль я честно пытался донести до пожирателя. Тот в ответ спрашивал, не может ли он быть полезен при добыче ядерного реактора.

— Давай сейчас! — предложил пожиратель. — Сегодня.

— Нет, сегодня не получится. Сегодня ночью мы будем освобождать души. А у нас петуха нет.

— Какого петуха?

Я вкратце посвятил пожирателя в ситуацию с петухом. Тот выслушал и молча улетел. Внутрь ветеринарной клиники.

— Куда это он? — спросила Ева.

— Не сказал. Может, пожирать души зверюшек?

— Фу! А у зверей есть души?

— Честно говоря, пока об этом не задумывался. Если и есть, то работает с ними какая-то другая контора, не наша.

Мы немного попереминались с ноги на ногу. Уходить, не уходить? Вроде бы нам от этого персонажа прямо сейчас ничего не нужно. Может, он вообще домой полетел, насквозь, через здание. Что ему те здания, призраку-то…

— Есть охота… — вздохнула Ева. — Вон там вроде шаурму продают.

Ларёк стоял метрах в пятидесяти. Я кивнул:

— Ну да. Где ещё продавать шаурму, как не рядом с ветеринаркой.

Засмеявшись, Ева дёрнула меня за руку.

— Пошли. Ты сегодня опять без денег или таки угощаешь?

— Идём, феминистка, — вздохнул я. — Всё нормально, бабки есть.

Получив от хмурого шаурмиста по одной единице основного товара и по стаканчику кофе, мы приступили к еде, расположившись возле «стоячего» металлического столика с выцветшей рекламой «Кока-колы». И тут к нам подошла медсестра с родинкой.

— Ну и где вы ходите? — хмуро сказала она. — Я что, за вами бегать нанималась?

— М? — только и сказал я, поскольку как раз отхватил изрядный кусок и не успел прожевать.

— Вот, заберите. — Медсестра положила на столик пробирку, наполненную тёмно-красной жидкостью. — Мы бы сами в ЦКЗ отправили, но вы, конечно, быстрее. Главное не медлить. Если на машине — то конечно. Тут ведь и эпидемия может быть, так что вы уж.

Оборвав таким образом свою невразумительную речь, девушка повернулась и ушла. Мы с Евой посмотрели на пробирку. Потом — на пожирателя, который заколыхался рядом со столиком.

— Ты как такое сделал? — спросил я, справившись с куском.

— Нашептал.

— Ты умеешь нашёптывать? Как Маэстро?

— Все наши умеют. Кто сильнее, кто слабее…

— Но ты среди них — терминатор, как я посмотрю. У девчонки мозги из ушей не вытекут?

— Не вытекут. Люди всё, что с ними происходит, могут себе как-то объяснить, тут же об этом забывают и успокаиваются. Теперь у вас есть всё, что нужно?

— Пожалуй. — Я сунул пробирку в карман куртки. — Ну… Что сказать… Спасибо. Завтра приходи. Если буду жив — займусь тобой.

Пожиратель улетать не спешил. Он таращился на меня.

— Чего ещё?

— Ты не уверен в победе?

— Пф. Да там переменных столько, что наша школьная математичка удавилась бы от зависти. Как угодно ещё может выкружиться.

— Но ты не отступишься?

— Да куда отступать-то… Позади — Москва, сам понимаешь.

— Но ты ведь можешь погибнуть! Лишиться всего. И тела, и Света. Получить небытие. Ради чего⁈

— Ради голодающих африканских аборигенов в первую очередь. Ещё — ради австралийских. С теми вообще беда, их, говорят, стерилизовали всех.

Повисев ещё несколько секунд, пожиратель удалился. Расстроился, наверное. Может, в Австралию полетел, аборигенов спасать. Господь в помощь, дело благородное.

— У меня от них мурашки, — глядя ему вслед, сказала Ева. — А что значит «нашептал»?

— Они умеют воздействовать на сознание людей.

— Как?

— Бывало у тебя такое, что на ровном месте вдруг разозлишься на кого-нибудь так, что прям убила бы? Сорвёшься, натворишь глупостей. Потом через пять минут сама не понимаешь, как так произошло.

— Угу.

— Или вдруг появляется какая-нибудь навязчивая идея. Сделать что-то, что тебе совершенно не нужно. Что тебя, может, даже пугает.

Ева побледнела.

— Ты хочешь сказать, что каждый раз, когда такое было, рядом со мной висел вот такой урод и своим рылом мне в ухо что-то шептал⁈

— Нет. Я хочу сказать, что такое запросто может быть, только и всего. Люди и сами горазды дичь творить, без всяких пожирателей. И в подавляющем большинстве случаев именно так и происходит. Но пожиратели могут людей к этому подталкивать. Сейчас-то, с медсестрой, он переборщил, и очень сильно. Нам, наверное, лучше уйти. А то спохватится она — прибежит.

— Пробирку забирать?

— Ну а почему нет.

— Идём, — кивнула Ева.

Шаурму она, несмотря на мурашки по коже, успела слопать. Разобралась с ней не хуже, чем с гамбургером. Допила остатки кофе, выбросила стаканчик и фольгу с салфетками в урну, подхватила со столика переноску.

— Душу бы продал за твой метаболизм, — вздохнул я.

Пошёл к остановке, держа в одной руке половину шаурмы, в другой — кофе.

— Душа важнее, — авторитетно заявила Ева.

— Ну да, не поспоришь. А ты всё ещё отрицаешь тот очевидный факт, что тебе хочется с нами работать?

— Не отрицаю. Но не факт, что с вами.

— Во как?

— Угу. Я думаю, может, мне больше бы понравилось быть обходчиком.

— Быть обходчиком — это постоянно сталкиваться с пожирателями, отбивать у них души. Проще говоря, придётся драться. И нередко.

— Бр-р-р! — содрогнулась Ева. — Тогда не знаю. Я ещё буду думать. А если я соглашусь, я вот прямо в таком виде навсегда останусь?

— Да. Как только получишь первую бусину, всё свершится. Собственно, если ты получишь бусину, это автоматически будет означать согласие.

— Блин, вот это фигово. Я хэзэ, как эти ваши души убалтывать. Мне, может, десять лет понадобится, чтобы бусину получить!

— Через десять лет тебе будет примерно как мне сейчас. Поверь, это ещё не конец света.

Ева задумчиво окинула меня взглядом и хмыкнула, сделав какие-то свои, внутренние выводы.

Задала внезапный вопрос:

— А с петухом теперь что?

— В смысле?

— Ну вот, мы его оставили в клинике. Через день-два они там всё проверят, выяснят, что он здоров. И что дальше? Ты его заберешь?

Я вздохнул.

— Можно, я подумаю об этом через день-два? Если, конечно, к тому времени сам буду здоров. А главное, жив.

— Итак, все компоненты в наличии. — Я выложил на столик в кафетерии пробирку с петушиной кровью. — Благодаря тому, что я нашёл артефакт, всё, считаю, упрощается в разы. Артефакт ведь на месте? А то как-то не было времени спросить.

Я посмотрел на Вана.

— Апчхи, — сказал Ван.

Выглядел он уже намного лучше. Только припухлость под глазами осталась, и чихал иногда.

— На месте, — сказал Денис. — Когда Вано пришёл в больницу, Зоя металась по ординаторской, искала любимое украшение. Вано устроил небольшой переполох. Зоя выскочила в коридор, Вано в это время подбросил камень под диван. Через пять минут Зоя вернулась. Еще через пять нашла камень и повесила на шею. Тебя она не подозревает, всё нормально.

— Никогда не думал, что «апчхи» так многословно переводится, — восхитился я. — А «небольшой переполох» — это что?

Денис пожал плечами.

— Стандартная схема, я полагаю. Пробежался по дому, трезвоня во все квартиры и будоража жильцов.

Я поморщился.

— Фи, детский сад. Я думал, древняя китайская цивилизация изобрела более изощрённые способы.

— Изобрела, — заверила Мстислава.

— Апчхи, — подтвердил Ван.

— Но ты, Тимур, не отвлекайся. Начал излагать — излагай.

В кафетерии собрались все, включая Еву. Она увязалась со мной и теперь с интересом наблюдала за тем, как всё меняется в призрачном мире. Например, её кружка с горячим шоколадом, оставшись на столе, исчезла. Ева пыталась ощупью её найти, но, разумеется, ничего не получалось. За кружкой надо было возвращаться «в реал».

— Кто-то из нас отправляется в тюрьму для душ, — начал я. — Замазывает кровью знак…

— Если Анастасия Феликсовна его нашла, — вставила Ева.

— Ну да, — кивнул я. — Но даже если нет — дальше откладывать нельзя. Я рассказывал, в больнице есть как минимум одна клиентка, которой не сможет помочь никто, кроме Вадима. Времени у старушки почти не осталось, а Вадим у обходчиков. И если мы сейчас позволим ему вернуться в больницу, Маэстро поймёт, что Зою я сдал. Действовать надо незамедлительно — тем более, что момент удачный. Я, хитря и интригуя, привожу Маэстро к Зое, показываю артефакт. Маэстро говорит: «Вах!» — и в этот самый момент я втыкаю ему нож в спину. Бегу. Всё красиво взрывается у меня за спиной. Прихожу в себя в своем номере, а рядом сидит кто-то из вас и нежно гладит меня по голове.

Я посмотрел на Изольду, на Еву.

— Я могу, — сказал Денис. — Или Вано.

Китаец чихнул.

— Ну, в общем, как-то определитесь, — кивнул я. — План прекрасен, я считаю.

— Угу. И что может пойти не так, — вздохнула Ева.

— Вот не пессимизируй мне тут! Да, план очень опасен. Все могут погибнуть. Но давайте уже, что ли, смотреть в будущее с верой, надеждой и любовью.

— Это непременно, — согласился Денис. — А ещё давайте смотреть туда предметно. С Кондратием и его парнями я поговорил. Рассказал, где находится подземная тюрьма, Кондратий сказал, что понял. Разведку на местности они, я думаю, провели, уж это умеют делать аккуратно. Конспирации обходчиков учить не надо.

— Обходчиков? — удивилась Ева. — А зачем обходчики?

— А ты не помнишь, сколько слетелось пожирателей, когда приятель Тимура заголосил?

— Ну, ещё бы! Он так кричал, что у меня сердце разрывалось!

— Мой приятель заголосил? — удивился я. — То есть, тьфу! Никакой он мне не приятель, конечно. Но тем не менее?

Изольда посмотрела на Дениса и осуждающе покачала головой.

— Узнаю твои садистские методы. С годами ничего не меняется!

Денис пожал плечами.

— А что должно меняться? На войне как на войне. Садизм, дражайшая Изольда Генриховна, предполагает получение садистом удовольствия от процесса. Мне же происходящее удовольствия не доставляет. Моя стратегия — дешёвая, надёжная и практичная. Никакого садизма, исключительно здравый смысл В общем, неважно. Суть та, что пожирателей в тоннелях — чёртова прорва.

— Ожидаемо, — кивнула Мстислава. — Шесть душ, да при этом ни одной пустышки! Понятное дело, что пожирателям там как мёдом намазано. Близко их Маэстро не подпускает, конечно, но и поделать они с собой ничего не могут — тянет туда. Если что-то пойдёт не так, мигом слетятся.

— И я о том, — кивнул Денис. — Поэтому Кондратий с воинством будут наготове. Прикроют меня, если что. Надеюсь, ни у кого нет вопросов, почему в тюрьму отправлюсь я? — Он обвёл взглядом присутствующих.

— Я с тобой, — пискнула Ева.

Денис посмотрел на неё, как на ребёнка, продолжающего выпрашивать мороженое — хотя ему уже дважды повторили, что не купят.

— Нет.

Ева умоляюще повернулась ко мне.

Я развёл руками. Сам в тоннелях пожирателей не видел, но я там шёл, во-первых, большей частью с завязанными глазами, во-вторых — рядом с Маэстро. Который, если правильно понял, пожирателей видел лишь тогда, когда желал их видеть. Всё остальное время свита старалась держаться подальше.

— Если Денис говорит, что пожирателей в тоннелях много, значит, так оно и есть, — сказал я. — А ты еще даже не сформировалась как видящая. Тащить туда тебя — большой риск. В первую очередь, для тебя самой.

Ева упрямо сжала губы.

— Да зачем тебе туда? — вмешалась Мстислава. — Фотографироваться, что ли, как это модно у вас? — Она кивнула на телефон Евы, лежащий на столе. — Так призраки на плёнке один чёрт не видны. А само подземелье и после можно снять.

— Вы издеваетесь⁈ — Голос Евы зазвенел. — Вы меня правда считаете дурой малолетней, которой ничего, кроме селфи, в жизни не надо⁈

Лицо Мстиславы стало непроницаемым. Когда нужно, оно умело обретать каменное выражение не хуже, чем у Вана. Но впечатление, которое почему-то складывалось — да, примерно так Мстислава и думает.

— Вовсе нет, — мягко сказала Изольда. — Никто тебя дурой не считает. Мы просто беспокоимся за тебя. В подземной тюрьме действительно может быть очень опасно.

— Да была я там, в этой тюрьме! Я знаю, где выход. Если что, за минуту до него добегу. А ещё через минуту на поверхности буду. Никакие пожиратели меня не тронут.

— Разумеется, не тронут, — буркнул Денис. — Не дотянутся. Ты же дома останешься.

Ева прищурилась.

— А если Анастасия Феликсовна с тобой разговаривать откажется? Что тогда?

— Она говорила со мной.

— Говорила. А послушала — меня, а не тебя! Если она не захочет показывать символ, что ты будешь делать? За мной побежишь?

— А ведь девчонка права, — задумчиво проговорила Мстислава. — Не забывайте, что пленённые души — под заклинанием Маэстро. С того момента, как вы разговаривали, прошли уже почти сутки. Для души под заклинанием это много. Она с каждым днём всё крепче привязывается к Маэстро, и всё меньше её волнует то, что происходит вокруг. К тебе, Денис, у этой Анастасии Феликсовны эмоциональной привязки нет. Тебя она может попросту не узнать.

— Съел? — Ева посмотрела на Дениса торжествующе. — Я пойду с тобой!

— Да почему ты туда так рвёшься? — не сдержался я. — Прямо как пожиратель, которому мёдом намазано.

— Не знаю. — На «пожирателя» Ева не обиделась. Посмотрела на меня неожиданно серьёзно. — Просто чувствую, что так надо. Что это, может, в моей жизни вообще самое важное.

Я вопросительно взглянул на Мстиславу. У неё чуть заметно дрогнули веки. Значит, согласна. Ева — уже с нами. Хоть и сама этого пока не осознаёт.

— Чтоб слушалась меня, как господа бога, — буркнул Денис. — Ясно?

— Да, папочка. — Ева сложила руки на коленях.

— Продолжаем, — кивнул Денис. — Значит, вызволять души идём мы, Вано с обходчиками прикрывают. А с Тимуром идут Мстислава Мстиславовна и Изольда.

— А зачем со мной-то кому-то идти? — удивился я.

— Чтобы было кому останки собрать. Потом похоронить с честью, как положено.

— Да типун тебе, — ругнулась Мстислава. — Но силы верно распределил. Молодец, вояка.

— А… — Я посмотрел на Изольду.

Она улыбнулась.

— Что-то не так?

— Всё так, — оборвала Мстислава. Взглянула на висящие на стене часы. — Ждём, стало быть, пока Маэстро за Тимуром придёт. Тогда и начинаем. А сейчас, Денис, позови-ка сюда Кондратия. Мне с ним ещё кое-что обсудить надо.