Двадцать два несчастья

Глава 11

Я рванул к батарее, опустился на колени. Подхватил крошечное тельце — холодное, безжизненное. Мертвый вес. Пульс почти не прощупывался. Дыхание — ноль.

— Серега! — голос Танюхи дрогнул. — Он же…

— Тихо, — резко оборвал я, переключаясь в режим врача.

Котенок весил граммов двести, не больше. Сердце величиной с виноградину. Легкие — с грецкий орех. Реанимация младенца — одно дело. Но котенок?

А, к черту, терять все равно нечего. Кроме одного невезучего котенка. Принцип тот же, что и с людьми, просто главное — не переборщить с силой.

Я положил бездыханное тельце на ладонь животом вниз, головой к запястью. Придерживая указательным и большим пальцами грудную клетку, начал легкие, ритмичные сжатия двумя пальцами со скоростью сто двадцать компрессий в минуту. Несильно, на миллиметр-полтора.

— Раз. Два. Три.

Ничего.

— Десять. Одиннадцать. Двенадцать… — Я продолжал отсчет, но уже ни на что не надеялся.

Танюха замерла, зажав рот ладонью.

Я перевернул котенка на спину, поднес к лицу. Приоткрыл крошечную пасть — язык синеватый, слизистая бледная. Осторожно подул в нос и рот разом, совсем чуть-чуть воздуха, буквально полувыдох, потому что слишком сильно — и можно разорвать альвеолы.

Снова компрессии. Двадцать. Тридцать. Сорок.

Еще выдох.

Грудная клетка чуть приподнялась.

Еще.

— Ну же, — пробормотал я сквозь зубы, — не сдавайся, мелкий. Ну же!

Танюха всхлипнула, а я продолжал. Пятьдесят компрессий. Шестьдесят. Пальцы действовали автоматически — годы операционной практики, тысячи манипуляций. Даже в этом разваливающемся теле мышечная память хирурга сохранилась.

Семьдесят.

И вдруг — крошечная судорога. Ребрышки дернулись под пальцами.

Я замер, затаив дыхание. Рядом сопела в ухо Танюха, напирая на плечо огромным бюстом.

Еще одна. Котенок втянул воздух — хриплый, булькающий вдох.

— Живой! — ахнула Танюха и радостно взвизгнула. — Серега, он живой!

Грудь заходила судорожно, неровно. Я перевернул котенка набок, легонько постучал по спине — из пасти вытекла капля жидкости. Еще один вдох. Еще.

Дыхание выровнялось. Частое, поверхностное, но регулярное.

Котенок слабо качнул головой и издал тоненький писк.

Я выдохнул, только сейчас осознав, что сам все это время почти не дышал. Сердце колотилось, а ладони тряслись от прилива адреналина. Ей богу, на сложнейших операциях так не волновался!

— Молодец, — тихо сказал я, поглаживая крошечную голову одним пальцем. — Молодец, боец.

Танюха смахнула слезу тыльной стороной ладони, шмыгнула носом:

— Ох, Епиходов… Думала все, капец… А ты… ты вообще…

Голос ее дрогнул, моя боевая соседка тупо не нашла слов.

— Доктор, — устало ответил я, укладывая котенка обратно на тряпку у батареи. Аккуратно накрыв его краем старого полотенца, я добавил: — Просто доктор.

Котенок свернулся калачиком, зарылся мордочкой в ткань и затих. Но теперь его бока мерно поднимались и опускались. Живой!

Я поднялся с колен, чувствуя, как ломит спину и подрагивают ноги. Взгляд упал на Танюху — она смотрела на меня совсем другими глазами. Не с насмешкой или с жалостью, а с каким-то удивленным уважением.

— Ну вот, — кивнул я и попытался улыбнуться. — Теперь точно будем его откармливать.

— Будем, — твердо кивнула она. — Обязательно будем.

На клининг моей квартиры Танюха бросилась со всем неистовством бабьей мощи. Мне же теперь можно было освободившееся время потратить на более полезные занятия. И я начал с главного — всегда надо начинать с главного.

Решил искать работу.

Возможно, кому-то такой выбор покажется глупым, учитывая, что жить этому телу оставалось от силы неделю, но… Ну а что еще можно сделать? Да, можно пройти полное обследование — ЭКГ, УЗИ сердца, коронарографию, лечь в стационар, получить адекватную терапию. Но в том-то и беда — это тело уже не спасти никакими операциями и лечением. Разве что полной сменой образа жизни. И то если начать прямо сейчас.

А для этого желательно повысить качество этой самой жизни. А для качества что нужно? Правильно — деньги. Без них даже аспирин в аптеке не купить.

Не говоря уж о вполне неиллюзорных угрозах от Михалыча, которому долг нужно вернуть позавчера. Как и Марату со Светой из продуктового.

Так что да. Я решил искать работу.

Прежде всего проанализировал все те активы, которые на сегодняшний день имелись у меня как у носителя личности Сергея Епиходова из Казани. Краткий анализ показал, что устроиться на работу по специальности врачом я не могу никак. Харитонов этот вопрос так не оставит: и попытайся я устроиться куда-нибудь даже санитаром — все равно позвонит и наговорит очень много нелицеприятного.

Поэтому на какое-то время я решил с медициной завязать. Хотя с такой Системой… сам бог велел. Или Бог. Или Б-г. Не знаю, кто и что, но после перерождения мои атеистические взгляды слегка пошатнулись. Понять бы еще, кто и зачем это сделал, с какой целью?

Впрочем, об этом буду думать потом, а сейчас…

Так, в общем, медицина пока не рассматривается.

Пу-пу-пу.

Черт, других вариантов-то особо тоже нет. В принципе, можно устроиться в ветеринарную клинику помощником, ставить уколы и всякое такое. Но, как уже говорил, все живые формы материи я люблю в основном теоретически, исключая венгерскую рыбу евдошку, которая уже с полсотни лет как считается почти вымершей, то есть риск пересечься с нею стремится к нулю. Шучу, конечно. Но считаю, что для того, чтобы возиться с больными животными, надо их любить настолько, чтобы эта работа приносила хотя бы какое-то моральное удовольствие. Я же в себе такого позыва особо не ощущал. Поэтому такой вариант сразу отмел. Кроме того, ветеринария все-таки была на стыке с медициной, где на горизонте маячил пресловутый Харитонов.

Да, я мог устроиться еще в одно место — в зоологический магазин, продавать всякие корма для животных, глистогонные препараты, игрушки, когтеточки, хомячков, гуппиков и золотых рыбок, попугайчиков и всяких дрессированных осликов. Но этот вариант пока оставил, как самую последнюю возможность.

А еще я мог и умел читать лекции на медицинскую, экологическую и биологическую тематику. Но, к сожалению, после беглого осмотра диплома Сергея обнаружил, что у него лишь обычная медицинская академия, без права преподавания. Переподготовку Сергей проходил в основном по своей специальности, да и то минимальную. Видно, что он был недостаточно дальновидным, потому что никаких дополнительных профессий параллельно не осваивал.

А вот я в свое время получил корочки как «менеджер в сфере здравоохранения» и «преподаватель». Это давало возможность подработать: к примеру, я, кроме практики в нашей московской больнице, еще преподавал в вузе, а также читал научно-популярные лекции в Центре одаренных детей. Сергей же такую возможность упустил, и начинать сейчас обучение тоже не представлялось возможности — деньги и работа мне требовались немедленно.

Это было неправильно. Нынче наступили такие времена, что для того, чтобы оставаться на месте, нужно бежать с опережением. И учиться приходится всю жизнь, в том числе осваивать смежные профессии для последующего масштабирования. А вот Сергей был лодырь в этом плане. И плоды его безалаберности теперь приходилось пожинать мне.

Пришлось бросить взгляд на другую сферу, связанную с обслуживанием. Понятно, что при таком жирном теле, как у Сергея, устроиться в фитнес-центр или салон красоты каким-нибудь диетологом, нутрициологом и так далее я тоже не мог. Потому что, глядя на меня, клиентки будут в ужасе и с подвыванием разбегаться.

Потом я подумал устроиться в доставку пиццы, суши и прочей фастфудовской белиберды. Но здесь тоже имелось два нюанса: машина все еще торчала на штрафстоянке, так что в доставку на дальние расстояния без личного автомобиля меня однозначно бы не взяли. А если брать доставку пиццы и ездить на велосипеде, жирное тело Сергея долго не выдержит. Да и велика у меня нет. И самоката. Поэтому и эта работа отпадала. Во всяком случае, на данный момент.

Я задумался — больше адекватных вариантов на ум не пришло. Поэтому я отправился в одно из кадровых агентств по трудоустройству. Решил, что, в принципе, даже если они мне работу не найдут, то хотя бы сориентируют. Да, конечно, можно было зайти на сайт Trudvsem и «Работа России» и глянуть вакансии. Но там требовалось регистрироваться, делать анкету и формировать запрос. И тогда моя анкета была бы в доступе для любого человека из любого уголка страны. И тот же Харитонов мог бы спокойно отследить, куда я устроюсь. Это мне не подходило совершенно. Поэтому оставалась только серая схема — с помощью поиска через подобные агентства.

Одевшись, я удостоверился, что Татьяна самозабвенно продолжает уборку. Сказал ей, что вернусь примерно через сорок минут, и отправился в ближайшее агентство, которое нашел по навигатору. Соседка, конечно, женщина любопытная, но вряд ли найдет что-то ценное или компрометирующее. Серега Епиходов был сам на себя ходячим компроматом.

Пойти решил через соседний двор, чтобы не огибать весь квартал, и там же нарвался на неприятности.

Под аркой толпилась группа подростков лет шестнадцати-семнадцати — трое парней в спортивках с капюшонами. Они курили, плевались, перегораживали проход.

Один из них — коренастый, с пушком над губой — резко сделал шаг навстречу, сделал вид, что хочет ударить, засмеялся и нарочито небрежно выдохнул дым мне в лицо.

— Осторожнее, а то можно упасть, — сказал я ровно, обходя его.

— О, а жирный-то вежливый! — с издевкой в голосе протянул второй, тощий и прыщавый. — Подкинь косарь на жижку для вейпа, а?

— Может, тебе еще ключ от квартиры?

— Дурак, что ли? Какой ключ? — Коренастый преградил мне путь, широко ухмыляясь. — Косарь одолжи, будь братом, да?

Его друзья гнусно захихикали. И в целом ситуация была мерзкой — подростки вдвое младше средь бела дня пытаются меня грабануть. Как-то я совсем подзабыл о том, что такое возможно. Сытая и спокойная жизнь в столице, мать ее так.

Я посмотрел парню прямо в глаза — спокойно, без страха, без агрессии. Из-за высокого роста Сереги получилось даже надменно, сверху вниз. Посмотрел тяжелым, но спокойным взглядом хирурга, который сообщает родственникам, что операция прошла неудачно.

— Отойди.

— А то че? — Коренастый попытался изобразить наглость, но голос предательски дрогнул и дал петуха.

— Ничего. Просто отойди. Мне неинтересна эта игра. Слишком взрослый я для нее, мальчик.

— Кто мальчик? — забычил коренастый.

— Он тебя мальчиком назвал! — загоготал третий, нагнетая ситуацию.

— Ну а кто, девочка, что ли? — усмехнулся я.

Тощий и третий заржали, а коренастый парень переминался с ноги на ногу. Ухмылка сошла с его лица.

— Завалили! — обернувшись, рявкнул он.

Тощий за его спиной неуверенно хихикнул, но уже как-то натянуто. Третий вообще отвернулся, делая вид, что разглядывает стену.

— Че, дядька, обиделся? — попытался отыграть коренастый. — Не ссы, шучу я.

Я молча обошел его и направился к выходу из-под арки. Никто не последовал. Только тощий пробормотал вдогонку:

— Странный какой-то… скуф…

Я внутренне ухмыльнулся. Конечно, странный. Когда ты держал в руках чужую жизнь, базарные понты перестают на тебя действовать. А что скуф — так это тоже ненадолго. Я буду не я, если за год не вылеплю из этого тела если не Аполлона, то нечто приемлемое.

Агентство по трудоустройству располагалось на соседней улице в большом монументальном здании.

Внутреннее пространство было нарезано на отделы, которые арендовали разные фирмы, каждая из которых перегораживала и делала ремонт в соответствии со своим видением и кошельком. Поэтому тут царил такой хаос и разновкусие, что аж глаз от этого визуального шума дергался. Кроме того, не все даже ремонт делали — были и такие (большинство), что просто арендовали прилавок и там продавали свой нехитрый скарб.

Причем настолько это все было разномастным и пестрым, что непонятно, как здесь можно ориентироваться. К примеру, продавец рыбацкой одежды, сапог и прочей ерунды мог стоять рядом с лотком брендовых женских сумочек — понятно, что они паленые, но тем не менее. А недалеко был конфискат спортивного барахла, еще рядом — одежда для беременных, возле него — продавец китайских чаев и благовоний, затем ортопедический салон, и так далее.

Тем не менее, поблуждав немного средь этих вещевых лабиринтов, я все-таки выяснил, хоть и с трудом, где находится кадровое агентство по подбору профессий. Оказалось, на втором этаже.

Осталось найти лестницу.

Я пробирался между прилавками, пытаясь сориентироваться, когда сзади меня грубо толкнули в плечо.

— Эй, куда прешь⁈ — рявкнул грузный мужик в спортивке, отталкивая меня к стойке с дешевыми сумками.

За ним семенила жена — крашеная блондинка в леопардовых лосинах.

— Ты че, ослеп? Людям мешаешь! — подхватила она визгливо.

Я обернулся. Мужик уже развернулся широкой спиной, небрежно отодвигая товар на прилавке. Судя по всему, считал вопрос закрытым.

Прежний Серега, наверное, промолчал бы. Или в лучшем случае пробурчал что-то невнятное. Но за свою жизнь я неоднократно отчитывал нерадивых ординаторов и ставил на место зарвавшихся чиновников от медицины.

— Вы меня толкнули, — сказал я спокойно, но внятно. — Было бы правильно извиниться.

Мужик замер, медленно повернулся. На лице читалось искреннее недоумение — словно заговорила мебель.

— Ты че сказал?

— Я сказал, извинитесь. Вы толкнули человека.

— Ты меня учить вздумал? — Он сделал шаг навстречу, наливаясь краской. Жена схватила его за локоть, но он стряхнул ее руку. — Да я тебя щас…

Я не отступил. Держал взгляд — спокойный, жесткий. Не агрессивный, но и не испуганный. Взгляд человека, который видел смерть на операционном столе и не боялся базарных хулиганов.

— Вы хотели что-то сделать? — Я говорил негромко, но отчетливо. — Здесь камеры. Свидетели. Рекомендую просто извиниться и идти дальше. По-человечески.

Секунды тянулись. Мужик переминался, щеки наливались пунцовым. Жена дергала его за рукав уже настойчивее:

— Рустем, пошли, не надо… Пошли, блин!

Наконец он сплюнул в сторону, процедил сквозь зубы что-то нечленораздельное — то ли «ладно», то ли ругательство — и развернулся, грубо подталкивая жену к выходу.

Я выдохнул. Руки слегка дрожали — тело все-таки отреагировало на стресс, хотя сознание оставалось холодным. Несколько человек оглядывались с любопытством, но никто не комментировал. И Система не стала вопить, что повышен уровень кортизола — сочла стресс исчерпанным.

Хорошо. Теперь можно искать эту чертову лестницу на второй этаж.

С трудом, но я все-таки нашел ее — это оказалась узкая боковая лестница, тщательно замаскированная в алькове так, что ее почти не было видно.

По ней я поднялся наверх.

Очевидно, в советское время здесь были помещения для торговых служащих: когда-то тут сидели директор, бухгалтерия, канцелярия, кадры и прочее. Сейчас же все эти комнаты тоже сдавались в аренду.

Нужное мне помещение с агентством я нашел как раз между гадалкой-ясновидящей Серафимой «Таро–Приворот–Любовная магия–Связывание душ–Верну мужа» и агентством по туризму «Мир на ладони», которое прямо сейчас предлагало скидки на поездки в Удмуртию. Турагентство, видимо, проживало последние дни, потому что было закрыто, и плакаты с ярко раскрашенными островами под пальмами выглядели замызганными и ободранными. Видимо, несознательные граждане предпочитали не Удмуртию или Якутию, а недружественную Турцию.

Но зато нужное мне кадровое агентство вполне работало.