Древесный маг Орловского княжества (том 10)

Глава 7 Ах эта свадьба!

Когда Люта в свою очередь спохватилась и вытащила из моих плеч свои когти, я вынул из магического кармана шубейку и накинул на свои плечи поверх лохмотьев, чтоб оборванцем не выглядеть. Всё — таки я — король.

Девушка повернулась ко мне спиной и замерла на какое — то время, видимо, борясь с демоническим наваждением. Её даже не интересовала собственная лошадь, которую уже настигли метрах в ста пятидесяти дальше по дороге, и рвали с аппетитом девять шавок. Долго я на это смотреть не смог — достал «Ветерок» усовершенствованный Есей, где уже и колчан с не высыпающимися стрелами прикреплен. Прицелился и дал, как из бластера по одной псине, которую отшвырнуло с десятью оборотами, пока туша не замоталась на стволе дерева верёвкой. Затем второй задницу прострелил навылет. Только тогда остальные оторвались от трапезы, и их ветром сдуло.

Вынув дежурное зеркальце, убедился, что сумел — таки мысленно вернуть себе нормальную рожу. Скорее всего, это вышло, когда перепугался нового образа Люты.

Когда она обернулась, предстала уже обычной девушкой. Не застенчивой, конечно, просто немного встревоженной. Мы двинули к лошади за её пожитками.

— Неплохо ты с ними разобралась, — хвалю, шагая с ней вровень мимо горелых ошмётков. — И даже без посоха.

Решил так разрядить обстановку. А Люта выдаёт:

— Посох лишь сдерживал мою истинную магию и силу, которую раскрывать всегда считалось опрометчивым.

Ого, какая деловая. Помолчали немного. Затаив дыхание, интересуюсь:

— И как ты борешься с этим?

— Думаю о светлом, о добром, о том, что приносит счастье. Но пламя никуда не девается, оно копится во мне.

Мдя… надеялся, что у нас нечто похоже. Но увы, скорее это не так.

— Давно это у тебя? — Дальше пытаю.

Наверное, когда мы не контачим взглядами, так даже легче откровенничать. Мне уж точно! Потому что стыдно перед ней, почему — то.

— С рождения, — выпалила.

— Проклятье? — Насторожился, взглянув на кроху и уловив, что она тоже украдкой рассматривает меня.

— Нет, — улыбнулась себе под носик, но дальше продолжила серьёзно: — Чернава не была моей родной матерью, она просто нашла меня и приняла в свой род. Не знаю, какие матушка преследовала цели, но когда поняла, что на мне печать, перестала интересоваться мной, как дочерью.

— Что за печать?

— Я изгнанная дочь Падшего — это всё, что знаю. Хотя ещё знаю своё настоящее имя. Люта от слова Люцифера — так звал меня мой падший отец. Когда Чернава нашла меня маленькой у портала, я повторяла это имя, так она и прозвала меня «Лютой».

Охренеть. Я вообще не думал, что Люта так разоткровенничается со мной!

— Подожди, ты не отсюда? — Осенило меня.

Конечно, в первую очередь я посчитал, что у неё нечто похожее на мой диагноз. А выходит…

— Да что уж скрывать, я выбралась из Нави, где, видать и родилась. Печать изгнания на мне не давала вернуться, но ты уничтожил её, когда вылечил меня под Москвой.

— Это печать тебя так потрепала тогда?

— Да, я нарушила запрет и должна была умереть. Разлом и его каналы были губительными для меня ровно, как и сама Навь, ведь они взаимосвязаны.

— Но теперь?

— Проверять я не стану, — усмехнулась Люта.

— Знаешь, кто поставил эту печать? — Пытаюсь всё же получить как можно больше информации. — Кто изгнал?

— Не знаю и не хочу знать, — ответила и вздохнула. — Мне даровали жизнь и дали понять, что обратно соваться не стоит.

— Но за мной ты полезла тогда, — подметил.

— Думала, смогу хоть немного продержаться, — прокомментировала Люта и снова улыбнулась себе под носик, а затем поинтересовалась сама: — Ну а ты? Прежде я не чувствовала демонической силы в твоём теле. Как тебя угораздило?

— Трёх высших демонов в Разломе прибил, от одного кристалл попался странный, ну я его и впитал ради интереса. А это оказалась Печать целого рода Нави. Вот теперь я их глава.

Люта даже остановилась и повернулась ко мне со встревоженным видом. С чёрными кудрями такая очаровашка.

— Ты сразил высшего демона на их территории? Будучи ещё человеком? — Переспросила с изумлением.

— Ну да, а что?

— Это невозможно, — прищурилась.

— Я врать не стану.

— Хотя для тебя нет ничего невозможного. Волоты, курии, если слухи не на пустом.

— Не на пустом, — подтвердил.

— И тот гигант из дерева у города твой?

— Да, это я. Точнее моих рук творение.

Ошарашенная малышка распахнула глазища и приоткрыла ротик. Неужели мне удалось удивить саму демоницу Люту? А точнее Люциферу.

— Мне стыдно за себя, — выпалила вдруг она, опуская мордашку.

Не знаю даже что на это ответить. А подмывает признаться, что я та ещё свинья.

Двинули к месту пиршества. Магичка встала перед тушей, окинув её практически безразличным взглядом.

— Мне нужна новая лошадь, — произнесла себе под нос обыденно.

— Ты такая спокойная, — прокомментировал, почёсывая затылок.

— Я долго копила эту злобу, теперь мне намного легче, — ответила, обходя лошадь с удобной стороны, чтоб забрать свои пожитки.

— Ты злилась? — Переспрашиваю.

— Да.

— А теперь?

— Не тешь себя ответом. Ты снова и снова предпочитаешь мне её, — бросает, и звучит это слишком уж легко. — Не пойму, на что я рассчитывала прежде. Просто надеялась.

— Ты повзрослела, — говорю, наблюдая, как она отстёгивает седельную сумку.

— Это временно. Скоро я снова начну по тебе убиваться, укрывшись от посторонних глаз. И буду вспоминать наши поцелуи, наслаждаясь сладкой тоской. Теперь у меня будет много времени на это.

— И почему же?

— Я больше не служу в гвардии Юрия. Теперь я — вольная наёмница и могу делать всё, что пожелаю. Я бы и не стала являться в твой город, на твой праздник, в твою жизнь, если бы мои друзья не заморочили мне голову.

Кивнула в их сторону. Обернулся: стоят вдалеке голубчики, ждут. Но стоило Люте помахать, те и двинулись к нам, как миленькие.

Подождите⁈ Я не ослышался⁇ Люта теперь не в гвардии, она больше ничего не должна князю⁈

— Оставайся со мной, — предложил, пока туляки не нагрянули.

С её резервом я построю столько всего из ирских рун! Какая там тысяча, у неё явно больше!.. Не хочу её отпускать! Даже если не станет помогать, мне спокойнее, если будет на виду.

— Нет, — неожиданно влепила Люта. — Я ценю себя выше, чем ты думаешь. И не буду у тебя на побегушках. Особенно у тебя.

Крайне неожиданная интерпретация повергла меня в замешательство. Пока стою и обтекаю, она уходит навстречу коннице с окровавленными пожитками в руках, оставляя меня позади.

— Люта? — Окликнул с надеждой. Чуть ли не взвыл.

Не ответила, двинула ещё быстрее. Блин, не могу так.

— У меня договор с властительницей Нави, — признался. И Люта замерла. — Сто дней осталось, и я должен явиться к ней на поклон, и неизвестно вернусь ли вообще. Если не выполню её условие, из Разлома в Москве повалят такие твари, что курии двадцатого уровня покажутся детским лепетом.

— И что? — Выпалила Огарёва с усмешкой, не оборачиваясь. — У тебя есть время, раздели его со своей женой. Сегодня же у вас свадьба. Вот и будь Василисе достойным мужем. А не кобелём.

Удар под дых.

— Мне не устоять перед девственной кровью, — выпалил. — Ты же знаешь, как это работает.

— Не знаю, и знать не желаю, — фыркнула. И, похоже, даже завелась.

Млять, что я несу⁈ Зачем… Идиот.

— Рад был тебя видеть, — бросил напоследок с досадой и взмыл в воздух, не желая снова встречаться с туляками. Тошно. Наверное, больше от себя самого. А перед ними стыдно.

Умылся в холодной речке, взбодрился, перебесился. Всё обдумал. Это всего лишь бабы. Все они… просто бабы. Когда я разовью своё Королевство, чтоб от одного только упоминания о нём на чужбине одни мечтали примкнуть, а другие тряслись от злости или страха, тогда и стану по — настоящему счастлив. Потому что достигну своих грандиозных целей.

В четыре утра возвращаюсь в Замок, где все уже на ушах и какое — то время меня ищут. С чего бы? Похоже, Василисе доложили, что я гулял в таверне, а потом внезапно пропал. И это вызвало серьёзный ажиотаж.

Нашедшие меня слуги, выдохнули с облегчением и умотали к моей невесте докладывать. Но общая атмосфера суеты только усилилась. Утром начало мероприятий, а вся территория заполонена рабочими и организаторами. В последние дни в Замке появилось очень много незнакомых мне людей из вновь прибывшей свиты Вячеслава. Похоже, её не всю пожрали.

Пока летел домой, засёк, что и на главной улице движуха. Что — то украшают, при том ратников гуляет слишком много для дежурных смен.

Поспать нихрена не дали. Слуги Морозовой нарисовались вместе с мамкой, которая уже при параде: в сине — голубом платье, расфуфыренная настолько, что хоть за неё и выходи. В ванной меня отдраивают две служанки (стараюсь расписным задом не светить), затем начинают готовить к праздничному выходу. Думал, обойдёмся свадебным костюмом, но меня окучивают по полной программе. Бреют тщательно, причёску наводят гейскую, волосы в носу ищут. Полезли глаза подкрашивать, рявкнул на них, только тогда разбежались. Одна мамка продолжила смотреть с укором.

Надел свою чёрную корону и к десяти утра вышел на площадь с Галей и Вадимом, которые обступили меня с обеих сторон. Видимо, чтоб не сбежал. У Цитадели людей собралась целая толпа. И князья, и графы, и послы, и гости, и мои витязи с командирами. В процессе моя «шайка» с таверны подтянулась с помятыми рожами, но уже при параде.

Стоим около получаса, как дураки, гам всё усиливается. Чувствую себя актёром, дело которого выполнять все указания. И улыбаться… улыбаться счастливо.

И вот золочёная карета, припряжённая белоснежными лошадьми, с тремя десятками всадников въезжает на площадь. Выдержав паузу в пару минут, первым выходит Вячеслав в праздном кафтане, подаёт руку старой ведьме Истиславе, в своём наряде напоминающей красочного попугая. Следом князь перехватывает за лапку и показавшуюся Василису.

Шикарное белоснежно — кремовое платье шелестит на весь двор, внизу оно пышное, в центре приталено так, что пальцами двух рук можно девушку обхватить, а сверху две кругленькие дыньки с идеальной белой, очень нежной кожей — выдавлены очень аппетитно. Хотя у Василисы грудь и не большая, но тут кажется, что размера четвёртого. Лицо закрывает фата, из — под которой шикарные кудри цвета светлого золота струятся. На хрупких плечиках накидка с белоснежным мехом — смотрится всё гармонично, идеально.

Увидев невесту, народ перестаёт галдеть. Вячеслав с Истиславой ведут её ко мне. Хм, а я сразу и не заметил, что Василиса держит в руке Лазурную розу совершенно открыто. Похоже, теперь это её неотъемлемый атрибут на сегодняшнее мероприятие. Надеюсь, она не станет саботировать его, накалывая палец на шип!

Встают они за три шага. От Василисы веет сладкой луговой земляникой.

— Доброго здравия, ваше величество! Благословенный Ярило сын, наш защитник и опора, Ярослав! — Начинает торжественно Вячеслав. — Привели мы на смотрины для тебя невесту, дочь нашу дорогую, душу ненаглядную…

И бла — бла — бла. «Студентка, комсомолка и просто красавица».

— Показывай, князь, коль не шутишь! — Отвечает Галя Морозова, продолжая ритуальные фразы.

Стою, хлопая глазами и пытаясь разглядеть через вуаль личико. А вдруг подменили⁈

— Жених, оценивай невесту! — Объявляет старческим голосом Истислава.

И Василиса поднимает вуаль. Что сейчас сравнимо с эффектом цунами, сносящего всё на своём пути. Стоящая полукругом за мной толпа ахает, а я перестаю дышать. Просто забываю об этом. Будто я снова очутился на празднике её дня рождения в Орле, окунувшись в то моё первое впечатление от обновлённой и распустившейся сказочным цветком девице. Так недолго и школьником себя почувствовать с такой фантастической красоткой!

Хочется любоваться этим лицом и получать от него улыбки. Хочется познать эту девушку и сделать её счастливой. Ведь это самое дорогое моё сокровище.

— И как невеста? — Раздаётся из толпы со спины Василисы. Этим легче, они не видят её умопомрачительного лика.

— Ваше величество, как невеста? — Подхватывают другие с иронией.

— Люба, — говорит за меня негромко Морозова, осипшим голосом.

Похоже, она охренела не меньше моего. Но нашла в себе силы после нещадной волны неземной красоты собрать буквы в слова.

— Люба! — Подсказывают мне из толпы.

Вот чёрт! Что со мной⁈ Слово сказать не могу, и это забыл, как делается! Вот тебе и проклятье Лели, о котором Могута мне рассказал. Любой, даже богатый интеллектом мозг, превращается в кашу при виде такой ангельской, чистейшей красоты.

Василиса держится серьёзной. Но чую нотки появившейся тревоги. Похоже, я затянул с ответом.

Поборов растерянность, киваю.

— Люба! — Кричит Вачеслав счастливо.

— Люба!! — Подхватывают другие.

— Люба, — шепчу, не в силах оторвать от неё глаз.

Лёгкая улыбка красавицы держит на крючке ещё сильнее. Сердце моё долбит часто. Откуда страх? Откуда такое беспокойство? И это волнение вдруг разыгралось. Вроде моя, а ещё нет. Ещё столько предстоит за день пройти по ритуалу. А вдруг сорвётся? А вдруг откажется сама? А вдруг… Как глупо.

Дальше всё, как в тумане. Садимся в открытую специально приготовленную повозку вдвоём и катим из Замка через Каменцы, затем сквозь стройку к северным воротам на въезд в Ярославец. С нами множество повозок с гостями и огромное сопровождение из всадников.

Шествуем по главной улице города, где всё украшено разноцветными ленточками и собрались, похоже, все горожане. Стоят по обе стороны, кричат, поздравляя. Выкрикивают слова любви и благоговения, платочками машут. Бабули ревут, девки молодые рыдают и убиваются. Вижу мельком, как ратники заламывают кого — то. Сразу в нескольких местах потасовка. Вдалеке с дороги ретивых убирают, волокут прямо по грязи, чтоб скорее убрать.

Вообще не понимаю, что происходит, будто не со мной всё. И я не здесь. Чувствую рядом Василису и это всё, что меня сейчас волнует. Скорее бы уже закончился этот балаган. Но он только начинается.

Везут нас сперва в Ангелову рощу, к месту поклонения Перуну, который стоит там трёхметровой статуей из дуба. Всё вокруг украшено, люд и тут собрался. Снова произносятся ритуальные фразы, нас заставляют кланяться и просить благословения у статуи. Стараюсь не тупить, выполняю всё, как подсказывают.

Следом тащимся к идолу Ярило, который совсем недавно выточили метрах в пятидесяти от первой точки. И там происходит тоже самое.

Выдвигается в Новосёлки, снова по главной дороге, где продолжает ликовать народ. На западе города заключительная точка с идолом Лели — богини весны, любви и верности. Вот там самое большое количество крестьян собралось. И клятвы уже приходится произносить, повторяя слова какой — то блаженной женщины.

— Пред лицом богини Лели объявляю вас мужем и женой! — В заключении горланит она, и толпа взрывается радостными воплями.

По идее я должен уже засосать невесту, но нас дёргают дальше. Вячеслав с Галей смеются на пару, будто они сами поженились. Впервые заметил, что Вадим под руку Истиславу взял. Бабка плачет, краска по всему лицу растеклась и капает с подбородка.

Вроде везде возят, ножками не ходим, но когда в Замок возвращаюсь, чувствую такую усталость, как будто поле без лошади пропахал. Поглядывая на Василису, которая вообще вида не подаёт, мужаюсь и я.

Теперь в Замке нас встречают барышни с хлебом и солью. Очередной ритуал, который мы мужественно проходим. Отламываю горячий и хрустящий хлеб, тыкаю в соль и кусаю. Невеста следом повторяет, ущипнув скромненько.

Дальше мероприятие уже на первом этаже Цитадели, где у нас самая большая квадратура зала. Даже с учётом колонн тут места достаточно, чтобы уместить всех дорогих гостей.

Но никто не спешит за столы, потому что по программе на очереди официальные поздравления от гостей, которые уже засуетились со своими помощниками. Однако тут уже я добавляю своё мероприятие. Обозначает готовность Еся, который с Иваром стал через гостей прорываться к нашему двухместному трону, временно тут установленному.

Когда я поднялся с места, народ забеспокоился. Галя со Славиком встревожились.

— Король слово молвит! — Прогорланил Пересвет, прерывая лёгкий гам за колоннами. Знаю, что его голос с хрипотцой будоражит всех, поэтому его и выбрал «тамадой».

Еся подскочил ко мне, на колено упал, вытягивая коробку.

— Друзья! Соратники! Мои подданные! — Начинаю торжественно. — Прежде чем начать очередную часть мероприятия, желаю объявить о второй главной новости за сегодня! Милая, моя, прошу, поднимись.

Чуть помедлив, Василиса поднимается с вопросительным и таким обворожительным взглядом.

А я, стараясь без суеты, открываю коробку и обнажаю новую корону. Вулканический металл, помимо рубина ещё и сапфиры под цвет её глаз — вышел отличный атрибут, да ещё и с магической защитой. Учитывая, что жена моя — магичка, резерва у неё с лихвой хватит на активацию и поддержание.

Подняв корону, поворачиваюсь к жене. А она глазища вытаращила от удивления. Хотя вроде понятно, что королевой стала. Но, видимо, не ожидала, что короную, не отходя он кассы.

— Именем сына Ярило и с его благословения, — говорю с напускной важностью. — Короную тебя, жена моя Василиса. И объявляю королевой нашего Тёмного королевства!

С этими словами опускаю атрибут бережно на головушку, затаив дыхание. Василиса склонилась покорно вперёд, принимая мой жест доброй воли.

Только бы не вышел какой — нибудь сбой! Только бы причёску не поломать. Мало ли… фух, обошлось. Корона села, как влитая.

— Ура, товарищи!! — Выпалил я и захлопал в ладоши.

— Слава королеве Василисе! — Закричали в толпе. — Да здравствует, её величество!!

Впервые заметил, насколько недовольны рожи у многих князей. Даже Юрий не улыбается. Но всё же рот открывает, вливая свою ноту в общий поток поздравлений.

Минуты две оваций и пора переходить к следующему этапу. О чём объявляет сиплый церемониймейстер — один из слуг Вячеслава. Теперь рулит он, ну и славно.

— Церемония поздравлений объявляется открытой! — Кричит тот. — Согласно заявленному списку!

Первым подходит к трону Вячеслав под руку с Морозовой. Ему суетливо суют в руку свиток.

— Поздравляю молодых и дарую приданное! — Объявляет тесть и, развернув бумагу, начинает перечислять все районы, которые мы заранее обговорили.

Глядя на рожи князей и графов, я чуть не разразился хохотом. Что, съели⁈ Всё моё!!

Поднимаемся с Василисой синхронно, благодарим по очереди.

Думал, дальше уже к гостям перейдём. А нет! Морозова свой свиток развернула! И три района мне вручила, соседствующие с Ульяново. Вот так сюрприз! Похоже, остаётся только кусок калужской земли отжать, чтобы полностью воссоединить королевство.

Церемония подарков продлилась часа два, чего только не надарили. Конечно, с подарками родни не сравнить, но всё равно приятно. В процессе стали рассаживаться за столы и выпивать — я так распорядился. А то неудобно на ногах держать гостей.

По списку все отстрелялись, и мы даже поднялись с Василисой, чтобы пересесть за большой стол, но тут на входе показалась тонкая фигурка!

— Как она посмела явиться? — Прошипела невеста, негодуя. И даже попыталась дать знак, чтобы гостью выгнали. Но я фыркнул на стражу, чтоб не лезли и пристрожил свою суженую:

— Веди себя подобающе, мы никого не выгоняем.

— Как скажешь, милый, — раздалось впервые так хищно в ответ.

Но с этим мы разберёмся позже. А пока я с замиранием в сердце наблюдаю приближение той, кто до сих пор остаётся для меня загадкой.

Неотразимая и утончённая Мейлин предстала во всей красе и сразу же обескуражила всех присутствующих. И своей шикарной, жгучей внешностью, и особой грацией. Определённо, она готовилась к мероприятию: накрасилась, уложила волосы и надела роскошное платье. А ещё она показала свою полную солидарность с родной культурой, нацепив заколки с длинными висюльками, которые при движении практически не колышутся. Так в моём городе может передвигаться только цаца.

В мёртвой тишине она доходит до нашего трона. Её взгляд опущен, она не смеет взглянуть на нас, но всё же лёгкая улыбка не сходит с её идеального и очаровательного личика. Мейлин никак не выказывает своей грусти или неприязни к моей жене, которая вдруг увидела в ней соперницу. И с чего бы? Похоже, у Василисы тут имеется своя тайная полиция. Но об этом я спрошу завтра. А пока принимаю поздравления китаянки.

Вот никогда бы не подумал, что она осмелится явиться. Тем более акцентировать на себе так много внимания. Думаю, это максимум внимания, какое можно было бы тут заполучить. Браво, Мейлин, мастерский ход.

— Простите за дерзость, ваше величество, — начинает щебетать цаца на чистейшем русском без тени волнения. — Что прибыла без приглашения, не сумев остаться в стороне. Я желаю вам и супруге долгих лет процветания и счастья, пусть ваши сердца пылают вечность. Для вас, королева у меня нет ничего под стать вам. Но для короля — воина я приготовила скромный подарок.

Закончив речь, она достала из рукава платочек кремового цвета. И у меня перехватило всё внутри. Чувствуя мою напряжённостью, насторожились и витязи, стоящие рядом. Да и сама Василиса сжала Лазурную розу сильнее, грозя вот — вот проколоть шипом палец.

Не обращая на это никакого внимания, Мейлин протянула свёрнутый вчетверо платок с какой — то яркой вышивкой. И заговорила уже на китайском:

— Лично вам, ваше величество, желаю «не привязываться к одной горе» — такая есть поговорка у Кумихо.

Чуть слюной не поперхнулся, услышав такое.

— Спасибо за пожелания. Намёк мне ясен, — съехидствовал, перейдя на китайский.

— Нет никакого намёка, ваше величество, — засияла Мейлин, всё ещё не поднимая глаз.

— Так что это за платок? — Спросил, пока не принимая сомнительный презент.

— Какой — то платок королю, — слышу смешки за столами. — Ничего лучше не придумала…

Идиоты.

— Вы знаете, что он необычный, — констатировала Мейлин, хитро улыбаясь и легко игнорируя нелестные комментарии. — Один хвост уже вернулся к моей покровительнице. Но теперь он преобразился и снова пожаловал к вам. На этот раз я потратила все свои магические нити, добавляя ему новых свойств.

— Зачем он мне? Что ты пытаешься всучить?

— Не стоит беспокоиться, король. Кумихо лишь дарует вам своё чутьё. Окропите нити своей кровью, и больше у вас не будет вопросов. Вы всё поймёте.

Да ну брось. А что если это ловушка⁈

— Чутьё, говоришь? — Интересуюсь с нажимом. — Или я буду видеть будущее?

Ну а как? Ясно же, что тут какие — то многообещающие игры со временем. Причём сомнительные.

Цаца молчит, продолжая улыбаться. Мол, сам разберёшься.

— Допустим, я воспользуюсь. И какой ценой? — Захожу с другой стороны, наблюдая недоумевающие лица вокруг, которые явно не понимают, о чём мы болтаем.

А мне просто хочется разобраться на берегу, чтоб не кусать потом локти.

— Не беспокойтесь, эти нити уже оплачены мной, — заявила Мейлин. — Но если не желаете такого подарка, я приму ваш выбор.

— Не бери, — прошипела Василиса, вероятно, почуяв мои сомнения.

— Что ж, — произнесла Мейлин без всякого разочарования, убирая платочек обратно в рукав. — Тогда я откланиваюсь.