Рукопись несбывшихся ожиданий. Дорога жизни

Глава 16. Враги редко обвиняют друг друга в предательстве. Отчего? Да от моральных качеств соперника они и так ничего хорошего не ожидают

Понятное дело, что академическую библиотеку посещали не только студенты, но и преподаватели. Редко кто из мэтров, а тем более из профессоров, хотя бы раз в месяц не брал ту или иную книгу, однако, Люций определённо зачастил сюда, раз, завидев его, библиотекарь с радостной улыбкой сказал:

- Мэтр Орион, а я для вас отложил кое-что интересное.

- Да?

- Да. На днях тут про вас вспоминал и подумал, что, может, вам эта книга пригодится.

С этими словами библиотекарь вытащил из ящика своего стола фолиант в потрёпанной и порезанной ножом кожаной обложке, а затем с гордостью протянул его Люцию. Преподавателю ничего не оставалось как взять в руки побитую жизнью книгу. Взгляд его при этом уткнулся в едва различимые слова на староверлонском.

- Она, конечно, старовата, - тут же произнёс библиотекарь, - но вам же древность и нужна. Современные авторы про магию дроу если и могут что-то написать, так только свои фантазии.

- Вот уж согласен с вами, - усмехнулся Люций и решил. – Запишите, пожалуйста, эту книгу мне в абонемент.

- Да я уже, собственно, - остался доволен библиотекарь и, ловко вытащив из коробочки нужную книжицу, раскрыл её и протянул в сторону Люция, чтобы тот поставил свою подпись. А там, глядя на то, как выводит перо на бумаге линии, сказал: - Всё-таки, мэтр Орион, необычную вы тему для исследования выбрали. Актуальность подобного в наше время сложно обосновать, да и вряд ли профессор Аллиэр вам поможет.

- О да, у него не тот характер.

- Согласен, но не только в этом дело. Он воспитывался человеческими магами, а не собственным народом, - вкладывая лист промокашки, чтобы чернила не испортили абонемент, пояснил библиотекарь. – Поэтому магию дроу профессор Аллиэр мог почерпнуть только из книг, либо же как-то самостоятельно освоить. Это нельзя назвать традиционным обучением, и, как следствие, приводить его в пример в исследовании было бы неосмотрительно… Эх, как бы ваше повышение квалификации из‑за такой ерунды не сорвалось. Может, пока не поздно, другую тему выберете?

Люцию было малопонятно, отчего библиотекарь, с которым он никогда тесно не общался, вдруг начал выражать беспокойство за его будущее. Зато он всерьёз встревожился, что, принимая чужие заботы столь близко к сердцу, этот человек сможет разнести по академии ненужные слухи. Вряд ли бы профессор Аллиэр не подошёл к своему сотруднику выяснить, а с чего бы это тому магию дроу изучать понадобилось. С какой такой стати? И Люций обоснованно боялся, что не сумеет на интерес начальства ответить достойной ложью.

- Эх, вообще-то я уже склоняюсь к этому, - мастерски разыграв досаду, ответил Люций, благо действительно устал и разуверился в том, что до визита к Лютье Морриэнтэ сумеет о магии дроу хоть что-то толковое выяснить. – Скорее, из упрямства всё ещё копаюсь, ищу по крупицам что-нибудь, из чего станет возможно написать научный труд. Но, наверное, да, вскоре брошу это занятие.

- И правильно сделаете, - тут же горячо поддержал библиотекарь. – Всё равно в общем доступе ничего толкового вы не сыщете, уж можете мне поверить. Я тут каждую книжечку в своё время если не прочитал, так просмотрел.

При этих словах статный мужчина с гордостью обвёл взглядом высокие, аж до потолка стеллажи. Они тянулись вдаль так, что, казалось, конца и края им не видно. Они терялись из видимости. Но Люций, поступив аналогично, испытал неподдельное разочарование, вот и сказал:

- Академическая библиотека такая огромная, а, оказывается… Увы, оказывается, ищущему знаний в ней не всё возможно найти.

- Просто вы тему себе выбрали такую, что разве что среди запретных книг информация по вашему вопросу есть, - очевидно обиделся библиотекарь. – Никто таким больше не интересуется и не зря. Право, не будь профессор Аллиэр вашим непосредственным руководителем, вряд ли бы вам в голову пришла подобная тема.

- Быть может, - задумчиво проговорил Люций. И нет, не библиотекарю он отвечал. Старший преподаватель кафедры сглаза и проклятий всерьёз задумался, что действительно не там он информацию ищет.

«Запретное книгохранилище», - манящим шёпотом пронеслось у него в голове.

***

Когда тебя экстренно вызывают в королевский дворец, хорошего ожидать не приходится, а потому Герман Грумберг, не сумевший прийти к достоверному выводу отчего его покой оказался нарушен на рассвете, был насторожен до предела. Из-за этого его взгляд невольно сосредотачивался на мелких деталях, хотя он ни на миг не прекращал раздумывать о причине, заставившей его оказаться в сердце столицы. Некоторые не самые законные дела камнем давили, они не позволяли ощущать спокойствие и уверенность. А тут ещё звук шагов раздражающим эхом разносился по коридору, столь пустынно вокруг было. Вот позволил себе не сдержать в его присутствии зевок стражник. А вот и наглый луч восходящего солнца скользнул через витражное окно и, словно насмехаясь, ненадолго ослепил графа.

Грозный граф Мейнецкий был встревожен, и всё вокруг в нём эту тревогу поддерживало. Даже сообщение Его величества о срочном созыве совета королей (о созыве, а не о тайно вынесенном приговоре!) не принесло успокоения. Пусть у Германа Грумберга отлегло от сердца, так как за свою жизнь и за жизнь семьи он мог больше не переживать, услышанное заставило его мысли устремиться в другом неприятном направлении. Ему нисколько не сделалось легче, но всё же не потому он являлся первым королевским советником, что умело наводил панику. Лицо Германа Грумберга продолжило выражать сосредоточенность и серьёзность, его слова звучали обнадёживающе, а потому король Верлонии перестал испытывать тревогу столь ярко. В назначенный час монарх зашагал в сторону ритуального телепортационного круга уверенно, даже воинственно.

На боевое настроение Ричарда Пятого всерьёз повлияла не только речь Германа Грумберга, но и недавние события. Сообщение о созыве совета королей Лиадоллом (Лиадоллом, который в принципе на такие сборища ни разу ещё не явился!), а также накануне отправленное дипломатическое письмо навели его на мысль, что светлые эльфы далеко не Верлонию себе в союзники выбрали. Более того, личная трагедия тоже мало сопутствовала лёгкости мыслей. Несмотря на старания лучших целителей, действия Её величества по прерыванию прежних беременностей не прошли бесследно. Принц Верлонии родился слишком рано и прожил всего три недели. Он мог бы дожить и до более существенного возраста, но вердикт целителей был однозначен – слабый слух, плохое зрение в будущем, предпосылки к умственным проблемам… Ребёнок не был виноват в том, что не до конца сформировался в утробе, и всё же его отец был вынужден принять болезненное решение поддержание жизни в своём наследнике прервать. То ещё испытание для человека, который не только сам по себе хотел детей - продолжения династии от него требовала целая держава. Подобное морально давило. Проблемы как-то происходили одна за другой, и из-за этого, шагая по коридору, Ричард Пятый грозно сопел носом. Он даже чем-то походил на буйного быка, которому показали красное полотно, а потому Герман Грумберг, поглядывая на своего правителя, невольно думал, что вот уж не зря некогда повелось, чтобы на совет королей монархи прибывали совместно с каким-либо советником.

«И хорошо, что он выбрал меня, - при этом рассуждал про себя Герман Грумберг. – Не хотелось бы мне узнать о том, что я могу услышать, даже на час позже».

Как и любого семейного человека, а также человека богатого, знатного, нынешнего графа Мейнецкого всерьёз волновало будущее его рода. Причём настолько волновало, что в настоящем он поставил благо родины ниже собственных нужд. В случае самых дурных событий Герман Грумберг не был готов терять сына, чтобы подтвердить наличие положенного для его происхождения и должности патриотизма. Да и ему самому ничуть не хотелось идти ко дну вместе с Верлонией, а потому во многом нынешние действия королевского советника обуславливало именно это. Однако, король об этом пока ничего не ведал. Он считал, что выбрал себе в компаньоны не просто верного подданного, а давнего друга, и оттого каждый его шаг, каждый жест, каждый поворот головы дышал уверенностью. Ричард Пятый величественно занял положенное ему в круглом зале место. Герман Грумберг, как тень, встал сбоку от него. Ладонь графа Мейнецкого при этом легла на резную спинку кресла, как если бы он желал показать Его величеству насколько готов оказать ему любую поддержку.

Вскоре зал наполнили прочие недостающие монархи. Все они поглядывали друг на друга с подозрением, и это давало понять, что созыва никто из них не предполагал. И всё же не все места оказались заняты. Кресла правителей стран, завоёванных империей Золотого Паука, остались свободными. Их было решено не убирать из зала, покуда агрессор не будет откинут обратно за Великую Стену. Подобное должно было символизировать то, ради чего совет королей в нынешние времена должен держаться воедино. Но, на деле, для Германа Грумберга эффект вышел угнетающим. Не только этим креслам предстояло в будущем опустеть.

- Пора бы начать, - вдруг послышался голос.

Герман Грумберг не уловил, кто именно произнёс эти слова, но правитель Лиадолла согласно кивнул и, покидая уют кресла, встал в центр пространства между прочими королями. Глаз с него никто не сводил. Все нетерпеливо ждали того, что им сообщит Владыка Судеб Адонаэль Инглорион, и всеобщая тревога кожей чувствовалась.

- Не все двери в прошлое удаётся закрыть окончательно, и не всегда зло бывает явным. Иногда оно тайно подтачивает корни дерева, скрытно лишает его прежней силы и крепости, - произнёс певучий голос, столь подходящий невероятно красивому, даже женственному, облику правителя эльфов.

Право, поверить, что кто-то с такой внешностью может не только обладать властью, но и прекрасно знает как распоряжаться ею, казалось нелепостью. Однако, это было так. Все присутствующие воспринимали Адонаэля Инглориона серьёзно, никто не приподнял уголки губ в усмешке, что какой-то глупец-поэт взял и оторвал его от важных королевских обязанностей.

- Избавив себя от дроу, мы не избавились от всего их наследия, - продолжил говорить Владыка Судеб со скорбью, и на этих его словах вокруг него возникла проекция. Светлый эльф оказался будто заперт внутри огромного шара, на стенах которого возникли жуткие картины. Адонаэль Инглорион исчез для взоров королей, их советников и архимагов, но его голос продолжал звучать. – Мёртвый мир… Я говорю о мире, что некогда дроу в угоду своим страстям пытались соединить с землями мира нашего. Магия противостояния уничтожила в нём всё живое, изменила его суть, но тесная связь с ним сохранилась и по сей день. Боль и ужас, что познали его обитатели, стали нашей болью. Пусть мёртвый мир, словно неразумный подземный червь, грызёт, пьёт соки, вытягивает силу, избавить себя от него мы не в состоянии. Нас настигла месть падших. Вместо новых земель мы обрели страшное проклятие. Теперь этот чужой мир бездушно лишает жизни нас! Истоки стихий нашего мира вновь ослабли из-за его влияния. Мне скорбно это говорить, но к нам вернулась Погибель.

Виды на проекции сделались такими, что Герман Грумберг ощутил дурноту. Он бы скучающе взирал на орды нежити, на переполненные погибшими поля брани, на искалеченных солдат и многое другое. Но смотреть в полную пустоту? Видеть, как в бездну мрака крошится безжизненная земля?

- Погибель? – вдруг раздался громкий и насмешливый голос Ричарда Пятого. - Какое верное название! Нам не сложно догадаться отчего здесь звучит какая-то сказка про смерть. Не иначе Лиадолл вот-вот скажет, что для светлых эльфов есть дела поважнее борьбы с агрессией империи Золотого Паука. Очевидно, своими речами вы, Владыка Судеб, готовитесь отказать Верлонии в содействии. Вот только отчего в желании светлых эльфов поспособствовать смерти десятков тысяч людей?

- Наоборот, я веду речь о сохранении жизни.

- Увы, но Верлонии приходится делать горькое предположение именно о смерти, так как… Да какой ещё толк от этой иллюзии?

- Ваше величество, это не просто иллюзия, - вмешался один из архимагов. Как и прочие двое он не сидел в одном из кресел, а находился поодаль у стены. Даже советникам дозволялось стоять подле своих монархов, а вот архимаги были вынуждены расположиться ещё дальше. Подобное проистекало из того, что напрямую вмешиваться в политику Ковен не имел права, вот некогда совет королей и обозначил магам самое подходящее место. Всё это было традицией. Символикой.

- Да, это не только иллюзия, - сухо подтвердил верховный эльфийский маг и советник в одном лице. - Я Владыка Стихий Ралган воссоздал картины собственной памяти. Ковен может подтвердить это.

- Быть может, когда-то вы действительно видели подобное, - продолжил говорить с возмущением Ричард Пятый, - но отчего нам верить, что всё это происходит где-то сейчас? Отчего, должна верить Верлония, когда наше доверие уже столь подорвано молчанием Лиадолла?

Вопрос был стоящий. Герману Грумбергу тоже захотелось узнать ответ на него и тоже с трудом ему верилось в показанные проекцией невзгоды. Пусть услышанное и увиденное вызвало в нём отклик (кажется, некогда о чём-то подобном доводилось ему читать), но поверить в такое… о да, поверить в такое было сложно.

- Да, я воссоздал память прошлых дней, - между тем спокойно признал Владыка Стихий Ралган. – Но у меня нет возможности показать вам картины Погибели в настоящем только оттого, сколь далеко от Лиадолла Погибель пробудилась.

- И всего-то? – надменно приподнял брови правитель Сеттии. – Право, показанное вами пугает настолько, что в поднятом светлыми эльфами вопросе о Погибели Сеттия желала бы разобраться. Но к чему нам интересоваться подробностями, если сам факт такого бедствия пока ещё не подтверждён?

- Поддерживаю, - скучающе произнёс другой монарх. – Вилдария предлагает вернуться к обсуждению Погибели после того, как вернётся разведка. Никто ведь не против предоставить доступ к своим ритуальным телепортационным кругам ради такой цели?

Предложение было разумным. Монархи, даже не поглядев сперва на своих советников, уж было открыли рты, чтобы произнести согласие, но они не успели. Возмущённый услышанным Владыка Стихий Ралган в грозном тоне сообщил:

- На подвергшихся разрушению землях нет ритуальных телепортационных кругов. Путешествие в эти края возможно сократить только если телепортация будет совершаться собственными силами. И, как вам должно быть известно, подобное несёт существенный риск для жизни, - тут эльф обвёл присутствующих монархов недовольным взглядом. - Неизведанная территория может привести к тому, что телепортист ненароком перенесёт себя и своих спутников внутрь горы. Ваша разведка может оказаться над гладью озера, перед устремившимся вперёд табуном лошадей. Произойти способно что угодно и это при том, что перемещения без ритуальных телепортационных кругов в принципе на большие расстояния невозможны.

- Будь возможно показать вам картины бедствия нынешней Погибели, - в том же тоне продолжил речь подданного Владыка Судеб Адонаэль Инглорион, - светлые эльфы сделали бы это. Но речь идёт о путешествии, что способно отнять месяцы, и этого времени ни у кого из нас нет. Весть о Погибели существенно запоздала, а её разрушительное действие таково, что чем дольше медлить, тем сложнее вернуть в мир равновесие. Вам придётся смириться с принятием косвенных доказательств разрушения нашего мира.

- К сожалению, это действительно так, - кашлянув в кулак, вставил слово один из архимагов. – Зная, что искать, не так сложно это найти. Ковен провёл своё собственное исследование, и Ковен со словами Владыки Судеб полностью согласен. Погибель – вот, что теперь важно. Нельзя сосредотачиваться на враге, что на самом деле союзник.

- Союзник? Империя Золотого Паука разве союзник нам? – аж побелел от гнева король Лавратии. Именно его стране предстояло вскоре столкнуться с непобедимой армией Чио Киото, и оттого, выказывая так своё возмущение, монарх даже встал и разразился яростной речью.

В результате дальнейшее начало казаться Герману Грумбергу кошмаром. Слова короля Лавратии вынудили Лиадолл пояснить, отчего империя Золотого Паука не может в настоящем называться врагом, и совет захлестнули эмоции. Степенные монархи даже перешли на крик. Их переполняло возмущение от того, что кто-то тайно связался с империей. Их неистово злило, что из-за этого все их планы могли полететь в пропасть. Они не желали верить в какую-то там Погибель. Даже раздражённые слова архимагов, что короли мол могут запросить исследование исторических трудов у лиц, вызывающих у них больше доверия, пропали втуне.

- А то здесь присутствующим неизвестно, что дерево в лесу прячут! Найди мы в этих исторических трудах хоть что-то схожее, и это сделает весь остальной рассказ правдой. На это вы рассчитываете, не так ли? – гневно глядя на архимагов, посмел напрямую озвучить сеттский советник.

Право, происходящее напоминало грызню собак, и усугубляло обсуждение молчание светлых эльфов. Сообщив про свой визит в стан имперского войска, они умолкли и принялись взирать на всё свысока. Так, будто не они заварили эту кашу. И, наконец, их молчание стало невыносимым.

Сперва выплёскивание эмоций сделалось более сдержанным. Затем невольно то один король или советник поворачивал голову в сторону светлых эльфов, и, наконец, взгляды всех сосредоточились на этих двоих.

- Вы можете затратить время и силы, чтобы выяснить уже достоверно известное – подобное в нашем мире бывало и не раз, - с надменностью произнёс тогда Владыка Судеб Адонаэль Инглорион. - Но вернее для вас будет оказать содействие. Как Ковен уже озвучил, ради этого содействия империя даже готова остановить натиск. Бездействие их войска – вот, что должно убедить вас в правоте услышанного.

- Хорошо, предположим Лавратия согласится на это. Тогда какого именно содействия вы ждёте? Что будет распущена наша армия? – мигом взъелся правитель Лавратии. – Не иначе каждая из стран должна будет отправить куда-либо своих лучших магов. Да ещё никак на земли империи – в край, откуда лучшие из лучших ни за что не вернутся!

- Нет, ибо даже тысячи тысяч магов не остановят Погибель, - громко возразил Владыка Судеб, и его ответ заставил монархов резко замолчать.

«Так мы все умрём?» - читалось недоумение в их глазах.

- Хм. Вы хотите сказать, что ситуация безвыходная? – наконец, осторожно осведомился король Вилдарии, и Адонаэль Инглорион ответил:

- Если Лиадолл не получит сейчас поддержку, то да. Ведь орудие борьбы с Погибелью отнюдь не многочисленное войско, не сильные маги, не вооружение из гномьей стали. Всё это бесполезно против сей разрушительной силы. Бороться с ней возможно только с помощью знания, и истинное чудо, что мудрецы империи Золотого Паука сумели столь хорошо разобраться с тем, с каким бедствием столкнул их рок. Не всякие люди были бы на это способны, но их действия оказались верны. Они имели шанс остановить Погибель да так, что никто из вас, великих мира сего, даже не узнал бы от какой угрозы оказались спасены чужими умениями и стараниями ваши подданные, да и вы сами. Но, к моему прискорбию, произошла досадная случайность.

- Для полного понимания сперва вам нужно выслушать меня. Вам нужно больше понять о Погибели, - негромко проговорил Владыка Стихий Ралган и, благо никто его не прервал, начал объяснение. – Причиной Погибели являются угасающие истоки стихий. Соседствующий с нами мёртвый мир издревле вытягивает соки из мира нашего. Его гиблая энергетика, как яд, глубоко пустила корни в живородное чрево. Вырвать их, не искалечив наш мир, нельзя, а потому они растут, крепнут, обхватывают всё плотнее, готовясь вот-вот пожрать сущее. Именно по этой причине образовалась Погибель. Истоки стихий устали бороться, их сила угасает, и в результате наш мир вынужденно уменьшается и будет уменьшаться, покуда совсем не исчезнет. Покуда не обратится в пыль и тлен под натиском мира мёртвого, - серьёзный взгляд эльфа проникал в душу, а сила голоса была такова, что все присутствующие заворожённо внимали его словам. – Прискорбно это говорить, но вновь наступило тысячелетие, когда без сторонней помощи не обойтись. Истокам стихий требуется вливание жизнетворной силы, и обеспечить это может лишь Путеводная Звезда. Без неё в ближайшую дюжину лет от нашего мира останется только воспоминание.

- Ковен подтверждает это, - прозвучали холодные слова одного из архимагов, и Герман Грумберг ощутил, как по его спине пробежали мурашки. Как-то не думал он, что однажды его жизнь закончится вот так. И, судя, по округлившимся глазам прочих, услышанное им тоже было сложно принять.

- Мне жаль, что я собрал вас ради столь прискорбной вести, - ненадолго приложив руку к сердцу, продолжил речь правитель эльфов, - но шанс изменить будущее ещё есть. Империя, ненавистная вам империя, сумела совершить ритуал призыва. Золотой Паук смог призвать Путеводную Звезду в наш мир. Но, увы, для того чтобы полноценно ею воспользоваться, её требовалось привести в место силы, где пересекаются течения всех стихий. И за время этого пути империя Золотого Паука Путеводную Звезду потеряла. Ваше содействие нужно лишь в этом! - с вызовом приподнял голову Владыка Судеб. – Найдись она, и Погибель будет остановлена. Вот отчего светлые эльфы ожидают, что вы сумеете обнаружить на своих землях Путеводную Звезду, что четыре с половиной года назад была утеряна в Верлонии, где-то возле западной её границы.

«Как в Верлонии?» - обомлел Герман Грумберг, но вслух твёрдо и громко сказал иное:

- Заявляю, Верлония никогда не имела связи с империей Золотого Паука!

- В этом нет сомнений, - печально улыбнулся Владыка Судеб. – Будь оно иначе, имперский маг, на которого возлегла задача Путеводную Звезду доставить, не был бы вынужден красться по землям Верлонии тайком. У него были бы верные спутники и охрана. Он бы не погиб, не завершив свою миссию.

- Хм. А чем именно является Путеводная Звезда? – достаточно спокойно осведомился Его величество Ричард Пятый, и Герман Грумберг по тону его голоса вмиг понял, что не только он сам, король тоже припомнил донесение разведки про некий «свет дороги». – Что она представляет собой? Что вы предрекаете нам искать?

- Я мог бы описать её вам со слов магов империи, - ответил на вопрос Владыка Стихий Ралган, - но это описание таково, что оно почти бесполезно. Сперва проще найти женщину.

- Женщину? – пожалуй, услышанным были поражены абсолютно все. – Какую ещё женщину?

- Увы, саму Путеводную Звезду так просто не выявить, от неё не исходит ничего, что могло бы заставить всколыхнуться интуицию мага. Но у погибшего на землях Верлонии имперца имелась спутница. Достоверно известно, что именно она поспособствовала провалу его миссии, а потому она должна знать, где Путеводная Звезда находится сейчас. И да, об этой женщине известно многое. Её имя Анна Вэст. Она простолюдинка, зарабатывает на жизнь воровством, и поэтому вряд ли в настоящем эта женщина выбрала для себя что-то иное. У неё обширные связи в преступном мире, она знает несколько языков. Особенно хорошо верлонский, так как это родной язык её матери.

- Хм. Раз она знает несколько языков и имеет связи в криминальной сфере, то она может быть задействована какой-либо службой разведки, - рассудил Герман Грумберг.

- Скорее всего, - согласился Владыка Стихий Ралган. – Поэтому я и предлагаю найти именно её. Путеводная Звезда не оставила за собой никаких следов, зато за этой женщиной их должно найтись с избытком.

***

Найтэ Аллиэр не один день рассуждал злиться ему на то, что Люций Орион пристроил его женщину на практику, или же наоборот. И сомнения его проистекали из двух обстоятельств. Во-первых, он так и не нашёл подтверждения, что про его связь с Милой Свон тот всё знает. Уж после насильственного переселения студентки в общежитие при кафедре он на эту тему копал и копал, а ничего так и не выяснил. Во‑вторых, последний разговор с Владыкой Стихий Ралганом порядком охладил пыл тёмного эльфа. Достоверно зная, сколь мало участия приняли светлые эльфы в вопросе появления Милы Свон в его жизни, Найтэ Аллиэру стало намного интереснее другое. Да и, в-третьих, сама Мила Свон сделалась слишком ручной зверушкой. Для её приручения понадобилось значительно меньше манипуляций, нежели дроу изначально виделось, и самые сложные из них (а потому и притягательные) пришлись на время, когда никакой физической близости ещё не было. Найтэ Аллиэру нынче было порядком скучно. Так действовал неизбежный откат приворотной магии, так складывались обстоятельства - в том, что рыбка с крючка не сорвётся, он был совершенно уверен. Вон как Мила Свон не так давно вилась возле него, надеясь заслужить прощение. Магия пустила в этой женщине сильные корни, и каждый день подле Найтэ давал ей всё меньше и меньше свободы воли.

«Может, и неплохо, что она уедет. За месяц моё влияние на неё не пропадёт, зато по возвращении, быть может, ко мне влечение вернётся. Вдруг заново что-то помимо покорности в ней увижу?» - едва ли не зевая рассуждал он, попутно поглаживая ножку спящей подле него девушки.

Самой Миле Свон о предстоящей ей практике покамест не было ничего известно. Руководство академии раньше декабря подобные решения редко оглашало, так как сперва требовалось передать на рабочие места характеристики возможных практикантов, получить подтверждение о готовности того или иного студента принять тоже было необходимо. А то ведь, бывало, звучали и отказы. В общем, понятное дело, что с группой мэтра Оллена никакая привычная бумажная волокита не требовалась, но из-за общей тенденции покамест молчать Мила Свон в курсе того, что ей предстоит, пока не была. Зато, кое-кто другой уже был об этом осведомлён. Ну, почти осведомлён. Саймон Сильвер сидел в своём кабинете и мрачно пялился на лежащее перед ним запечатанное письмо.

- Демоны вас побери, мэтр Орион. Да зачем вам только мне писать, к чему вам это понадобилось? - вслух недовольно заворчал мужчина, так как мог позволить себе поворчать немного. В кабинете никого кроме него не было. Верный Томас занимался проверкой, насколько хорошо охраняется дом, и оттого ненадолго Саймон остался один. Сердился он при этом не только потому, что так и не смог простить Миле её предательство. Ему в принципе отстраниться от дел академии требовалось, так как ой неспроста недавнее покушение на его жизнь было совершено при содействии магического артефакта. Артефакта, созданного на основе чёрной магии столь мастерски, что ни один последующий анализ не выявил особенности, присущие ауре творца этой мерзости. Или, другими словами, некий маг ничем себя не выдал, но… кем он является дал Саймону понять отчётливо. Уж потомственный купец два плюс два давно умел складывать. Тут к гадалке не ходи, а стоило бы ему ещё хоть раз дорогу профессору Аллиэру перейти, и новое покушение вот уж точно бы удалось. Пока его просто предупредили. В первый и в последний раз.

- Бр-р-р, ну вот что вы делаете, мэтр Орион, да неужели непонятно отчего я вам первое письмо запечатанным назад отправил? Я поклялся самому себе, что не буду больше стремиться о Милке хоть что-то знать. Вот!

С этими словами Саймон решительно схватил конверт и, скомкав его в своей огромной ладони, швырнул бумажный комок в корзину для мусора. Затем подумал‑подумал и, гневно фыркнув, вытащил смятый конверт обратно.

- Нет, ну в первый и в последний раз. И то только, чтобы убедиться - нихрена это не уведомление о смерти.

Несмотря на грозные речи, пальцы Саймона достали письмо из конверта торопливо. Развернул он его тоже быстро, прямо-таки с нетерпением. При этом некий страх читался в чертах его лица, но вскоре подобные эмоции мужчину покинули. Его губы упрямо поджались, подбородок поднялся выше. А затем Саймон даже заливисто (хотя и напоказ) рассмеялся.

- Ну, это вы лихо придумали мэтр Орион. Надо мне, что ли, за девкой гулящей бегать? Вон, одна такая мне постель уже греет. А захочу, так ещё одну себе заведу, была бы в том проблема. Так что пошли бы вы в задницу дракона, нисколько мне не хочется соваться в село, где Милка практику проходить будет. Вот уж удумали, так удумали. Курам на смех!

Вновь скомкав письмо (но на этот раз швырнув его в пылающий камин), Саймон продолжил заниматься более насущными делами. Он отдал несколько важных распоряжений, внёс пометки в бухгалтерскую книгу. Затем принял торговых партнёров и, лишь отправив их восвояси, задумался отчего так во всём торопится. День ещё не кончился, а он уже все намеченные дела на сегодня сделал и даже за завтрашние взялся.

«Да от того, сука, - невольно пришло к нему понимание, - что ты, дурень, к отъезду в этот грёбаный Белкрест готовишься. От того, что проклятая мысль никак тебя не покидает – тут не как до Вирграда ехать, а всего четыре дня пути!».

Промычав нечто нечленораздельное, Саймон сел за стол и опустил голову в ладони. Думать он не думал, что когда-нибудь в такие чувства вляпается, что как полный олух себя вести начнёт. И ладно бы хотя бы намёк на взаимность имелся. Нет.

- Ну, мэтр Орион. Ну ж вы гад, - процедил Саймон сквозь стиснутые зубы. – Знали ведь на что давить, когда письмо своё писали. Само собой, Милке вправить энергоцентр, ответственный за принятие решений, нужно, раз она с профессором Аллиэром связалась. Тварь! Нет, вот же тварь она какая. Да знать, что она с Вигором трахается, и то лучше бы было!