Рукопись несбывшихся ожиданий. Дорога жизни

Глава 13. Для наступления долгого светлого будущего, порой достаточно вкрутить в патрон рабочую лампочку

- Ну, и ради чего вы меня вызвали?

- Не ради чего, а оттого, мой дорогой профессор, что снова жалобы на вас поступают, - откидываясь на спинку своего сидения, сообщил ректор с недовольством и кивнул на гостевое кресло, давая таким образом Найтэ безмолвное указание сесть.

Садиться в кресло тёмному эльфу не хотелось. Ему в принципе не хотелось находиться в кабинете главы академии, так как он в настоящий момент никаких людей видеть бы вовек не желал. Найтэ всё ещё переваривал сказанное ему вчерашним вечером Милой Свон, а потому даже своё сегодняшнее занятие у четвёртого курса перенёс на другой день. Он боялся, что сорвётся, и никого в аудитории в живых не оставит. А тут ещё господин фон Дали с какими-то новыми проблемами.

С трудом Найтэ постарался успокоиться. Не следовало ему проявлять что-то помимо его привычного раздражения, а потому он сцепил руки в замок, надеясь так удержать себя от необдуманных поступков, и да, подобное помогло. Декан факультета Чёрной Магии сосредоточился на ранее ему сказанном и предположил:

- Хм, неужели опять инспекция по трудовым вопросам интересуется тем, как я обязанности между сотрудниками распределяю? Мы же подправили все документы. Неужели что-то пропустили?

- К счастью, нет, - аж выдохнул напряжение Олаф фон Дали. - Тут мы дело замяли раз и навсегда… если только вас вдруг снова не озарит дурная идея даровать должность своего помощника какому-либо студенту с вашей кафедры. Этот момент оказалось сложнее всего объяснить, так что хватит. Поигрались разок и всё на этом.

При этих словах Олаф фон Дали выразительно поглядел на своего сотрудника и даже пальцем ему погрозил. Вот только этот детский жест и так злого Найтэ раззадорил.

- Угу. То есть помогать себе должен исключительно я сам? – не сдержался тёмный эльф от язвительного вопроса, хотя обстоятельство, что всё вернулось на круги своя, его в настоящем очень даже устраивало. Нынче он так был зол на любовницу, что его бы нисколько не утихомирило право на всех основаниях выдать ей некое издевательское распоряжение. Скорее, Найтэ с удовольствием бы запер Милу Свон в некой темнице на годик-другой и даже близко к этой камере бы не подходил. Но Олаф фон Дали ничего об этих мыслях своего сотрудника не знал, а потому нахмурился и грозно сообщил:

- Мне всё равно кого вы там себе в помощники возьмёте. Право, хоть демона вызывайте, если сможете на него документы гражданина Верлонии раздобыть. И про документы это я вам сейчас не просто так. Для меня главное, чтобы вы своими решениями мне проблем больше не создавали. Ясно вам?

- Куда уж яснее.

- Тогда ближе к сути, - тоже сцепляя руки в замок и кладя их на стол перед собой, сказал глава академии. - Как я уже озвучил, жалобы на вас поступают, дорогой мой профессор. И в прямом смысле дорогой. Прям очень дорогой, так как бюджет академии для умасливания вышестоящих служб отнюдь не подобен гномьей сокровищнице, знаете ли.

- Да откуда жалобы? Теперь-то на что?

Приготовившись слушать, Найтэ положил руки на подлокотники и впился в ткань ногтями. Он был уверен, что вот-вот ещё какая-либо гадость от Саймона Сильвера ему прилетит. Всё же Найтэ из‑за своего местоположения не мог ответить обидчику быстро. Он лишь на днях сумел выйти на старшего братца этого наглеца и только‑только намеревался обсудить с тем некие совместные планы.

- А то, - начал прояснять ситуацию ректор, - что некоторые ваши четверокурсники (причём в обход меня) в министерство образования жалобу подали. Они недовольны тем, что вы их ко всем положенным учебной программой практикам не допускаете.

- Это кто же там умный такой? – вмиг зло сощурил глаза Найтэ. – Хотя, постойте, позвольте-ка мне угадать. Не иначе инициатор аир Далберг?

- Да, он. Но его запрос на вашу проверку подписан ещё двумя студентами. И да, конечно, количество жалующихся в сумме ничтожное. Просто с учётом того, что на специальность некроманта у нас на четвёртом курсе в принципе шесть человек учатся, статистика показала пятьдесят процентов недовольных. А это уже такое число, на которое глаза министерству так просто не закрыть.

Для Найтэ обсуждение выглядело абсурдным. Во-первых, какая-то бредовая статистика. Во-вторых, ему так и хотелось выпалить, что ещё полторы сотни лет назад, никто бы не посмел ни жаловаться на такое, ни отчитывать его за благоразумие.

- И кто же сей идиотский запрос поддержал? Аир Грумберг и аир Оуэн, да?

- Не совсем. Аир Оуэн и аир Нарроу.

- Ах и этому тоже неймётся? – злобно выпучил глаза тёмный эльф, прежде чем осуждающе покачал головой и осведомился. – А вы донесли до министерства образования, что не просто так я упрямлюсь? Мои четверокурсники вообще-то лишены основного качества некроманта – в них нет ни капли хладнокровия. И нет, не резать трупы они боятся. Отнюдь. Скорее, увлечься могут.

- Ну-у, - замялся Олаф фон Дали так, что даже лежащее возле чернильницы перо начал поправлять, - конечно, не напрямую я это в министерстве озвучил. Всё же ответственность за приём адекватных студентов и дальнейшее корректирование их психики несём именно мы. Однако, мне показалось, что там мои опасения поняли. Поняли и всё равно решили, что подобное не повод отступать от ранее утверждённой программы образования.

- Вы сейчас шутите? – не поверил Найтэ.

- Нет. Понимаете, профессор Аллиэр, стандарты требуют предоставить студентам все ваши практики. Поэтому всё, вести дебаты не о чем, - раздражённо развёл ректор руками, прежде чем поднял с подставки перо и начал нервно тереть его между пальцев. - Либо в судебном порядке пересматривайте вами же написанную программу обучения, либо предоставляйте всё ею положенное.

- Ну, как скажете, господин фон Дали. Вот да, как вы скажете, так всё и будет, - не захотелось спорить Найтэ, хотя он прекрасно понимал – произойди что-нибудь нехорошее, так его обязательно призовут к ответу. – Это всё, все жалобы на меня?

- Хм, из официального да. А из неофициального, - возникшая на лице пухлого ректора улыбка выглядела естественной и открытой, - так раз Адьир Морриэнтэ нашу академию на неопределённый срок покинул, так пора бы её кое-кому покинуть тоже. Только на срок уже определённый. Вечный. Без этого проклятого эльфа да при нынешней занятости Ковена препятствовать в отчислении Милы Свон некому, почву на этот счёт я прощупал.

- Хоть какие-то хорошие новости.

- Да-да, поэтому, уж будьте любезны, заканчивайте свои педагогические эксперименты. Настала пора подвести Милу Свон к отчислению.

Ненадолго Найтэ задумался. Возможность поместить любовницу под замок оказалась маняще близкой, вот только не избавился он ещё от внимания Люция Ориона к студентке. Да и самой Миле Свон, по-хорошему, стоило бы ещё немного развить свой талант к магии, прежде чем её дар оказался бы запечатан. Кроме того…

- Знаете, господин фон Дали, нам стоит подождать с этим год. Максимум два, - уверенно сообщил Найтэ, и улыбка резко сошла с лица Олафа фон Дали. Ректор так неприятно удивился, что даже перо, которое он всё ещё теребил в руках, взял и невольно сломал.

- Это ещё к чему? – при этом грозно спросил толстячок.

- Тогда получится избавиться сразу от них двоих. И от аир Свон, и от аир Далберга. Правда, пусть бы они отчислились из-за друг друга, - с неподдельным энтузиазмом предложил Найтэ, так как подобное очень даже входило в его планы. И вину за исчезновение Милы Свон ему было бы на кого возложить, и некоего наглого студента он сумел бы на место поставить.

***

Имперец, назвавшийся Тахао Литанем, искренне обрадовался тому, что хоть кто-то оказался способен общаться с ним на его родном языке. А уж когда он понял, кто именно с ним беседует, то начал смотреть на светлых эльфов с благоговением. Тахао вёл себя почтительно, спокойно, а потому ничто не предвещало беды. Воистину, покорность и воспитанность этого мальчика можно было бы поставить в пример всему человечеству, если бы не его внезапное исчезновение.

Увы, вот уж чего Владыка Стихий Ралган даже предположить не мог, так это то, что его путь в стан имперцев станет на несколько дней длиннее не из-за происков недоброжелателей, а из-за побега мальчишки. И ладно бы не столь пронырлив этот юнец оказался, но Тахао так долго и ловко скрывался от глаз повсюду ищущих его эльфов, что Ралган даже рассвирепел. Нет, ну ладно бы вообще этого проныру в предстоящем побеге заподозрить можно было…

- Зачем? – с гневом спросил он у мальчика, когда наконец-то смог его поймать. – Или ты что, не веришь, что я заступлюсь за тебя?

Памятуя о прежних нравах империи, светлый эльф признавал - возвращение могло закончиться для юнца мучительной казнью. Далеко не все ошибки своих подданных прощал Золотой Паук, и что уж говорить об ошибках того, кто столь малое значение имеет. Но верховному магу Лиадолла виделось, что чёрным пятном на его совести останется смерть этого ребёнка. Ребёнка наивного, но смелого. Эльф симпатизировал мальчику и оттого решил, что, в случае чего, сразу после завершения переговоров Тахао вместе с собой телепортирует в какое-либо отдалённое и безопасное место. Кто из имперцев заподозрил бы его в способности на это, если своими собственными ногами, а не благодаря телепортации, светлые эльфы намеревались войти в имперский лагерь? Да, Ралган рискнул бы так скрыться, рискнул бы оставить за собой след, что способны считать другие маги. А причина… просто иногда нужно совершать столь безрассудные поступки. Нужно, чтобы всё ещё уважать себя.

Но мальчику эти мысли были неведомы. А потому он, поняв, что больше никак не сумеет скрыться от эльфов, сник, задрожал всем телом. Даже упал в грязь на колени, прежде чем начал захлёбываться слезами. Подобное действовало на нервы. Ралган и Ниатэль кисло переглянулись. Пожалуй, им обоим захотелось ухватить мальчишку за шиворот и волоком потащить его за собой. Но правильнее было бы поступить иначе, а потому Ралган тяжело вздохнул и как можно убедительнее сказал:

- Тахао, я не позволю, чтобы с тобой случилась беда. Если тебя захотят наказать чрезмерно жестоко, я вмешаюсь.

- Я бы смирился с любым наказанием, - пролепетал мальчик и вскоре сумел по‑настоящему сильно удивить проживших многие столетия эльфов. – Я заслуживаю, чтобы меня наказали. Запороли бы меня до смерти, оставили бы на солнцепёке, намазав голову мёдом! Я очень хочу, чтобы меня наказали. Как угодно, лишь бы мой мастер меня простил. Но он не простит. Мой мастер мне моего глупого своеволия ни за что не простит. Он возненавидел меня, и он всё расскажет моему отцу, насколько жалок Тахао. Разрешите мне не идти с вами, умоляю вас. Я не смогу… я не смогу взглянуть на своего учителя, когда я так виноват перед ним.

Ралган недоверчиво замотал головой. Ему вдруг показалось, что стоящему перед ним на коленях ребёнку досталось больше совести, чем всему остальному человечеству вместе взятому. Но особо утешить Тахао он так и не смог. Мальчик продолжал лить слёзы, сутулился, смотрел только на землю всё то время, что шагал за светлыми эльфами, и то и дело издавал такие страдальческие звуки, что из-за них пройти мимо дозорных империи тайком бы не вышло. Да, Владыка Стихий мог создать какую угодно иллюзию, но столь неподдельно горькие и громкие стенания, пожалуй, ни один купол тишины заглушить бы не смог. По этой причине Тахао вновь начал светлого эльфа раздражать. Ралгану даже пришлось остановить спутников, и после он, заведя руки за спину, сделал кружок вокруг них, чтобы начать мыслить спокойнее.

- Нет, придётся нам всё-таки тревожить охранный контур, - тяжело вздохнув, решил Владыка Стихий и виновато посмотрел на сопровождающего его Ниатэля.

- Так будет даже лучше. Не думаю, чтобы командующему понравилось наше внезапное появление на пороге его шатра. Столь сильную иллюзию невидимости он мог бы счесть за оскорбление, за прямое указание на слабость его войска.

- Да, но зато насколько так было бы легче для нас самих.

Возражать на это Ниатэль не стал. Привлекать внимание враждебно настроенных дозорных и впоследствии отбиваться от их атак так, чтобы как можно меньше навредить им, являлось задачей сверхсложной. Тем более, светлых эльфов было всего двое. Двое против армии. Но решение уже было принято, поэтому Ралган уверенно снял с себя сперва капюшон, а затем иллюзию невидимости и скрывающее его ауру заклинание. Далее он, игнорируя встревожившихся дозорных (ещё пару секунд назад местность казалась им совершенно безлюдной), намеренно дотронулся до охранного контура, пробудил его, а там и пригнул с помощью стихии воздуха траву. Так он создал иероглиф мира. Имелся шанс, что подобное не осталось магами империи забыто. Кроме того, раз шатры командования имперцев стояли на возвышении, его старания по-любому не остались бы незамеченными.

- Началось, - между тем произнесли шёпотом губы Ниатэля.

В согласии посмотрев на соратника, Владыка Стихий кивнул, а затем встал на одно колено и, сложив руки словно для молитвы, прикрыл глаза. Местность за пределами очерченного травой иероглифа (как раз перед насыпью, за которой встали на изготовку лучники и арбалетчики) тут же заполонили иллюзорные бабочки. Они были разных цветов и размеров, но все, как одна, обладали завидным дружелюбием. А, может, эти глупые насекомые просто взяли и приняли людей за цветы. Так или иначе, но эти бабочки устремились к имперцам, беззаботно садились на их арбалеты, луки, одежду, даже на носы! При этом их было так много, что пёстрые крылья всерьёз мешали видимости. Вынужденно люди начали отмахиваться от них, но из-за этого бабочек становилось всё больше. Каждое касание множило их, и оттого, хотя выглядели и вели себя крылатые красавицы безобидно, стрелки всерьёз запаниковали.

Вот кто-то из них не выдержал и, не дожидаясь приказа, выстрелил, хотя расстояние между эльфами и имперцами было всё ещё таким, что не каждый лук оказался бы способен преодолеть его. Первая из стрел упала, не пролетев даже половины нужного пути. Вторая тоже опустилась на траву, но уже возле самых ног Владыки Стихий.

«Случайность или меткость?» - ещё подумал Ралган, прежде чем дал знак Ниатэлю идти за ним и смело сделал с две дюжины шагов вперёд.

Стрелы, несмотря на отсутствия видимости из-за роя бабочек, тут же массово поднялись в воздух, но в следующее мгновение их порывом ветра, словно камнем, прижало к земле. Это напугало наблюдающих с высоты командиров. Они загоношились, что-то злобно выкрикивая. Не иначе они требовали от магов (после последней победы над Арканией столь немногочисленных магов) содействия, но толковой помощи не возникло. Эти чародеи, конечно, пытались как разрушить чары эльфов, так и создать свои, вот только всё было безрезультатно. Противостоял им сущий мастер.

- Вперёд! – между тем донеслось до Ралгана громкое и полное недовольства указание.

Что же, подобное решение было ожидаемо. Раз не справились стрелки и маги, то против незнакомцев имперцы решили направить пехоту.

- Ниатэль, ты знаешь, что делать, - ненадолго оборачиваясь, сказал Ралган.

Корректировать выбранное напарником заклинание не потребовалось. Ниатэль приступил к творению замысловатых, но весьма подходящих для нынешней ситуации чар. В результате его магии бечёвки, которые удерживали вместе части доспехов устремившихся в сторону эльфов мечников и копейщиков, вдруг расплелись и, ловкими ящерками скользнув к земле, укоренились в почве да выпустили первые ярко‑салатовые листочки. Затем начался их стремительный рост. Покуда люди от шока остановились и начали кто испуганно переглядываться, а кто и подбирать доспехи, различные травы, из которых некогда бечёвки были сплетены, устремились к небу и солнцу. Они за считаные секунды выросли людям по пояс и начали вести себя так, будто были живыми. Эти травы принялись хватать имперцев за руки и ноги. Они обвивались вокруг их запястий и лодыжек, силой прижимали закричавших от страха людей к земле, опутывали их, как пауки закутывают мух в коконы, и таким страшным образом удерживали.

Хотя пока ещё никто не умер, выглядело происходящее жутко. Заросли живой травы, несметное количество пёстрых бабочек. Казалось, мир превратился в чей-то дурной кошмар, да ещё крики ужаса никак не стихали. Из-за творящегося Тахао перестал рыдать. Невольно мальчик приоткрыл рот и смотрел на всё, широко открыв от удивления глаза. Магия, что творилась вокруг, выглядела для него необычной, да ещё была такой сильной, что смерть как захотелось ему научиться такому же. И, видно, это желание напомнило ему о том, что не будет никогда такого, не дождётся он милости от своего учителя.

Пусть не мог судить Ралган так оно было или нет, да только не видел он иной причины, отчего Тахао вдруг начал стремительно идти вперёд.

- А ну стой, там опасно, - попробовал Ниатэль предостеречь мальчика. И тот действительно остановился. Тахао обернулся. И, хотя отчаяние и боль были написаны на его смуглом лице, он всё же уверенно сказал:

- Нет, так я хоть какую-то пользу принесу.

После этих слов мальчишка отвернулся от смотрящих на него эльфов. Он смело рванул вперёд сквозь заросли ожившей травы и при этом закричал во весь голос на своём родном языке:

- Мастер! Мастер, Тахао эльфов привёл! Они поговорить хотят. Мастер!

«Ох, дурной», - был готов жаловаться мирозданию на юнца Ралган. И ведь остановить мальчика ему хотелось и не хотелось одновременно. Его громкие крики действительно могли облегчить эльфам их непростую задачу.

- Мастер! С Тахао эльфы! Они не хотят сражаться, они хотят поговорить! Они знают про Погибель, всё знают!

Какой бы глупостью ни было поведение мальчика, Ниатэль не стал ему препятствовать. Живые травы не тронули Тахао, они расступались перед ним, и это поспособствовало тому, чтобы атака на светлых эльфов прекратилась. Тахао прорвался к своим, отчаянно заверещал что-то. И имперские воины, подчиняясь приказам командиров, не посмели обидеть его. Они замерли. Глядя на них, Ралган и Ниатэль тоже прекратили как‑либо колдовать, а потому иллюзорные бабочки плавно опустились на траву и стали подобны яркому дорогому ковру. Тревожно смотря то на насекомых, то на уходящего в сопровождении двух воинов Тахао, стрелки неторопливо опустили луки и арбалеты. Их руки при этом подрагивали от пережитого. Часто дышали от страха и пойманные в тиски трав люди. Заросли продолжали прижимать своих жертв к земле, но уже не действовали так агрессивно. Стебли ослабили свою хватку, и люди в зелёных коконах, немного успокаиваясь, прекратили кричать. Все принялись ожидать, что будет дальше. А время тянулось. Вот прошла тревожная минута, вот другая. Воцарившаяся тишина при этом давила, как неподъёмный груз. Даже ветер затих. Невольно казалось, будто бурный и яркий мир превратился в мир мёртвый. В царящей тишине хотелось услышать хотя бы крики Тахао. Но их больше не было. Всё стихло и надолго. Начало даже казаться, что ждать чего-либо бессмысленно, и потому вот зашептались воинственно в тишине имперцы. Вот крепче Ниатэль сжал пальцы на древке своего посоха. Вот мерзко закричал парящий в воздухе стервятник. Он требовал для себя добычи, не понимал, отчего не подготавливают для него двуногие глупцы нового кровавого пира.

Но миг и всё изменилось. Короткие команды заставили солдат расступиться. На опустевшую перед светлыми эльфами местность вышли четверо людей, двое из которых ощущались как маги далеко не последнего порядка. Тот из них, что выглядел как сущий старик, при этом держал ладонь на плече бледного, словно снег, Тахао.

- Ниатэль, - тихо произнёс Владыка Стихий.

Напарник понял его указание. Живые заросли вынужденно прижались к земле, словно в глубоком поклоне. Они покорно устилали собой дорогу и при этом поспешно освобождали тех имперцев, что оказались бы на пути четверых. А эти люди гордо вышагивали по образовавшемуся из трав коридору так, будто не могли коварные заросли вновь сомкнуться. Они смело шагали вперёд, покуда не подошли совсем близко. Тогда они замерли в ожидании, и Ниатэль, сделав глубокий поклон, громко произнёс:

- Владыка Стихий Ралган, верховный маг старшего народа, испрашивает дозволения переговорить с магами империи Золотого Паука.

Помощник держался так, чтобы сразу было видно – не о себе самом он речь ведёт. Но намного больше прояснила этот момент никак не скрываемая Ралганом аура. За тысячи лет жизни Владыка Стихий отточил своё мастерство в чарах так, что для прочих магов он стал выглядеть подобно могущественному великану, снисходительно взирающему на копошащихся подле его ног мелких зверьков. Однако, ни страха, ни подобострастия во взглядах людей не промелькнуло.

- Я Шао Хаотико, именуемый Мастером, меняющим материю бытия, - начал с вызовом говорить старик-маг, - сперва желаю знать, зачем верховному магу эльфов терзать себя заботами людей? Край бессмертных далёк от земель Золотого Паука.

Обращался старик к Ниатэлю, так как именно тот в настоящий момент являлся посредником. И, несомненно, светлый эльф вот-вот произнёс бы достойный ответ, но Владыке Стихий расхотелось изображать из себя статую. В конце концов, эти переговоры уже начались далеко не так, как требовали правила вежливости. Поэтому он сделал шаг вперёд и не сдержался от небольшой иронии.

- Уже не столь далёк от Золотого Паука Лиадолл, раз светлым эльфам приходится возвращать детей империи на их родину.

Говоря, Ралган посмотрел на Тахао с насмешкой, хотя в его желании скорее было понять не понадобится ли ему в будущем вызволять бедового мальчишку. Юнец выглядел поникшим, но… по тому, с какой крепкой заботой сжалась рука старика-мага на плече этого ребёнка, Ралган осознал – обманулся Тахао в своём учителе. Этот грозный маг с кустистыми бровями вряд ли обладал покладистым характером, однако, судьба ученика не была ему безразлична. Вмиг открылась Ралгану глубокая старческая тревога, и она принесла ему сильное облегчение. Он куда как более миролюбиво продолжил говорить.

- Я здесь, так как Ковен донёс до светлых эльфов желание магов империи вступить в переговоры и попросил Лиадолл выступить в них посредником.

- Ковен? Хм, я уже слышал это слово. Речь идёт про лучших магов варваров? – оживился одетый во всё белое маг. Он обладал нетипичными для имперцев белыми волосами и невыразительными полупрозрачно-серыми глазами.

«Метка одарённого ментальной магией», - было понятно Ралгану, но вместо того, чтобы изучить этого человека, он предпочёл его поправить.

- Варваров? – намеренно приподнял он брови в напускном удивлении. – Я веду речь про объединение лучших магов людей, что обитают на землях, которые империя Золотого Паука решила поглотить. И на этих землях диких племён я давно не видел.

- Я рад, что Ковен наконец-то понял наше намерение, - вновь заговорил старик, покуда крайне недовольный словами Владыки Стихий белый маг щурил глаза. – Но отчего маги этих земель не явились сами?

- Им недозволительно являться к вам лично. Законы людей это запрещают, - пояснил Ралган, прежде чем скорбно повернул голову в сторону, где несколько недель назад произошла кровопролитная битва. – Однако, произошедшее вынудило их изыскать возможность связаться с вами. По этой причине они испросили содействия старшего народа, и светлые эльфы не смогли отказать на эту просьбу. Лиадолл всегда стоял на страже мира, да и мне стало интересно увидеть того, кто столь безжалостно и столь умело взял под ментальный контроль десятки своих людей… Ответьте на моё любопытство, давно вы способны на такие жестокие деяния?

Ралган испытывающе посмотрел на белого мага, известного ему под прозвищем Белый Зверь, и при этом едва сдержался от того, чтобы усилить свою защиту. Ментальная магия не зря являлась редкостью. Способных к ней чародеев некогда повсеместно уничтожали, чтобы навсегда предать забвению столь опасное умение.

- Будь я бессердечен, мы бы встретились иначе, - с вызовом посмотрел ему в глаза белый маг. – Вы ошиблись, Владыка Стихий. Меня ведёт отнюдь не жестокость, и в тот день я отнял только те жизни, на которые имел право. То были враги и то были люди, что ранее принесли мне клятву покорности. Нас соединяла связь душ, созданная на добровольной основе. Я лишь воспользовался ею так, как мне виделось наиболее правильным в тот час.

От сказанного Ралгану дышать легче сделалось. Во-первых, само содержание речи. Во-вторых, с подготовленной заранее связью даже посредственный ментальный маг мог очень многое. У светлого эльфа отлегло от сердца и ещё спокойнее на душе у него стало, когда его пригласили в шатёр для беседы.