Дочь Ледяного Дракона. Турнир

Глава 26

Глава 26. За несколько недель до турнира.

День клонился к закату. Несмотря на то, что на дворе уже практически зима, погода достаточно теплая, и воздух, как прозрачное вино, наполнен уютным ожиданием. Тихий лес за полигоном уже уходит в синеву, приобретая призрачные очертания. В этот промежуток между днем и ночью, между теплом и холодом, между явью и мечтой, природа стоит на пороге своего зимнего сна в необыкновенном покое.

Чего я не могу сказать о своей душе. Она мечется, не в силах успокоиться, словно сорванный внезапным порывом ветра лист. Что мне теперь сказать отцу. Я ведь обещала.

– Яна, постой, – догнал меня голос Дана. Он тоже был там, в зале. От Темного за версту несло яростью, бессильной злостью. Видимо, он сейчас не в силах был совладать с собой и своими эмоциями. – Прости меня, родная. Какой же я самоуверенный идиот, что втянул тебя в этот шарсов турнир.

– Ты не виноват. Кто же знал, что вмешается этот ваш... как его… – вздохнула, понимая, что Дан себя сейчас ещё больше накрутит с чувством вины. Поэтому подошла, обнимая, в попытке успокоить.

– Темный Бог – Маркус, – подсказал Дан, прижимая меня ближе.

– Именно. Кто мог знать, что ваш Маркус решит вмешаться и прервет ритуал? Это вообще нормально? До меня были прецеденты? – как-то обижено вышло. Нет, ну в самом деле, где справедливость? Я же обещала отцу, что откажусь от турнира. Это был единственный вариант, при котором он хоть немного успокоился и смирился с Академией. Мы и замену мне нашли, причем очень быстро. Нет, блин…

– На моей памяти такого не было. Никогда ещё темный Бог не отказывал тем, кто понял, что не готов или сомневается в своей силе. И это самое странное, – куда-то в макушку проговорил Дан. – Ведь «Красный турнир» лишь дань традициям, как обряд посвящения сильнейших.

– Буду считать, что моя скромная персона понравилась Вашему Темнейшеству, – немного успокоившись, хмыкнула я. – Не получилось дезертировать, так хоть своё женское самолюбие немного потешу.

Дан на мои слова хмыкнул, а вместе с ним в своей голове я вдруг услышала пусть довольно тихий, но какой-то бархатный смех. Я ведь уже упоминала о признаках шизофрении. Пожалуй, это всё-таки она.

– Ладно, не получилось отмазаться – это полбеды, – тряхнула головой, прогоняя остатки очередного приступа моей неадекватности, дабы мысли немного прояснились. – Как преподнести эту новость отцу? Он опять …

– То, что я там опять, меня мало волнует… А вот новость услышать хотелось бы, – послышался обманчиво-ласковый голос моего родителя за широкой спиной Дана. Упс…

– Папа, – пискнула я испуганно и выглянула из своего укрытия. – А что ты тут делаешь?

– Пришёл узнать, как прошел ритуал, – сложив руки на широкой груди, отец не сводил с нас пристального взгляда. – Так что там с новостью? Мне долго ждать?

– Тут такое дело… понимаешь, – начала мямлить я. Ежики пушистые. Вот как заставить себя произнести те самые слова? Но этого не потребовалось. Я тупо не успела собрать все мысли в кучу.

– Рон, ритуал не сработал. Его прервали, – начал Дан, но его прервал ледяной голос.

– Кто? Кто и как посмел? – прорычал грозно папаня, от возмущения выпуская свою магию в сторону леса. Хм, мне есть куда стремиться. Что там мои пять или шесть деревьев, снесенных ледяной стрелой. Отец сразу расчистил место для нового полигона.

– Маркус, – выдохнул облачко пара, Дан. – Ритуал прервал Маркус, брат Элинора, если помнишь. Рон, ты сейчас не только Академию заморозишь, но и собственную дочь.

Синие глаза отца метали гром и молнии. Все мы прекрасно знали, что магия отца мне не страшна, но я зажмурилась, уже представляя бурю и её последствия. Не магическую, конечно же. Но… Отец шумно выдохнул и сказал:

– Прости, дочь, я злюсь не на тебя. Ты ни в чем не виновата. Глупо было бы спорить с Богами, да и вряд ли у нас это получится, – приоткрыв глаз, с надеждой посмотрела на, слава святым яйцам, уже спокойного отца. Видимо, немного подлечил нервы, создавая новый полигон. – У меня только одно объяснение произошедшему. Ты зачем-то должна быть всё-таки на турнире. Что же, тогда и Маркусу придется смириться с тем, что ты вся будешь обвешана защитными артефактами.

– Спасибо, пап, – прошептала и была притянута к широкой груди родителя. – И прости, что от меня столько проблем.

– Тебе не за что просить прощения, родная, – меня поцеловали в макушку и сильнее сжали в объятиях. – Мы справимся.

Попрощавшись с отцом, мы отправились в Академию. Дан проводил меня до комнаты и, открыв портал, ушел, сославшись на какое-то важное дело. Как бы Дан меня не упрашивал переехать к нему, жить я осталась в комнате с Мири. Не то, что бы я не хотела, но что-то не давало покоя. Моя, что б её, всевидящая попа вопила, что я должна быть тут. По крайней мере, до конца года. Дан смирился. Тем более что поиски продолжались, и он сам вечно где-то пропадал. Мы же с Пипой и Мири ещё долго пытались понять, с чего вдруг Маркус вмешался в ритуал. Но так ничего путного на ум не пришло.

– Мне страшно, Яна, – призналась Мири шепотом и присела рядом со мной на кровать. – Чуть меньше двух недель осталось до турнира, и вместо ожидания веселья и радости я чувствую страх и волнение.

– И мне страшно, – честно ответила я, обняв подругу. – И это нормально. Глупо было бы не воспринимать всерьез угрозу в лице той, кто уже принес в этот мир очень много зла, горя, слёз и боли… Но мы справимся. Я верю в это.

– Наверное, – Мири как-то грустно улыбнулась и словно хотела ещё что-то сказать, но не решилась. Вместо этого она, сидя, нервно теребила свой любимый браслет, с которым не расставалась никогда.

– Мири, что у тебя стряслось? Ты сама не своя, – вглядываясь в печальные глаза подруги, моё сердце на миг замерло. Такой потерянной, уязвимой я её не видела ни разу за весь год. – Ты же знаешь, что ты можешь мне доверять. Если это в моих силах, я помогу.

– Я знаю. Просто, – она вскочила на ноги и выпалила на одном дыхании. – Почему её артефакты у неё всегда на первом месте?

– Ты о чем? – что-то я зависла после выпада Мири.

– О ком. Я о маме, – она вздохнула и опять плюхнулась на мою кровать. – Понимаешь, мама, конечно, любит меня. Но она практически не проводит со мной время. Отмахивается, как от назойливой мухи. Даже в детстве мама практически всегда пропадала в Академии. Сейчас вообще постоянно занята. Впереди экзамены. А я всего лишь хотела с ней в город сходить в выходные. В общем, не бери в голову. Спасибо, что выслушала. Прям легче стало.

– Всегда пожалуйста, – пожала я плечами. – Мои на выходных тоже не могут. У эльфов праздник какой-то там луны. И если мой отказ ещё воспримут нормально, то отцу по должности положено. Так что можем вместе прогуляться.

– А наш декан не будет против? – уточнила с сомнением. Хотя в глазах столько надежды, что даже если б Дан и был против, он быстро бы сменил мнение. Но…

– Неа. Он тоже к эльфам собрался, – пожав плечами, вздохнула. – Так что можем с тобой устроить девичник. Так-то я замуж вышла, а девичника не было.

На этой оптимистичной ноте мы и отправились спать. А утром, на ходу запрыгивая в форму, под брюзжания Пипы о том, какой он голодный, помчались в столовую. По-быстрому покушали и отправились на занятия.

– Привет, красотка, – расплылся в улыбке Рик, пытаясь заключить в свои медвежьи объятия Дина. – Чем сегодня порадуешь?

– Пошел к шарсам, – выругался наш Рыжик, отталкивая руки оборотня. Я лишь фыркнула, проходя к своему столу в кабинете зельеварения и вспоминая, чем вчера закончилась практика по проклятиям. Что он сделал с, казалось бы, простеньким заклинанием, хряк его знает. Но вместо предполагаемого увеличения силы он увеличил себе… грудь и стал счастливым обладателем твердой троечки, а то и четверочки. Профессор Нант, глядя на это безобразие, невозмутимо хмыкнул: «Ну в принципе, это так же можно использовать как силу. Убеждения, к примеру, или возбуждения». И хоть иногда до икоты смешно было, но мне отчаянно хотелось пожалеть друга. Его практики по зельям и проклятьям точно войдут в историю Академических баек. Тут надо порадоваться, что хотя бы на практике по ядам это чудо не выделялось своими умениями. Боюсь представить, что он мог там… начудить.

– Фу, как грубо. Леди не пристало выражаться, как портовый грузчик, – заржал Марк, поддерживая друга.

– Мальчики, вам экзотики захотелось? Острых ощущений требует неудовлетворенное эго? – мило улыбаясь, уточнила Адель, опередив меня на пару секунд с практически той же мыслю. – А ведь казались приличными оборотнями.

Все дружно заржали, и даже Дин чуть улыбнулся, отпуская напряжение. Дальше всё, как всегда. Профессор в красках расписала очередное, не такое уж и сложное зелье. Выделила нам тридцать минут на его приготовление, и сама не спеша проходилась по рядам, направляя и наставляя на путь истинный. Зачастую, конечно, она поглядывала на своего «любимчика». «Любимчика» это нервировало ещё больше, судя по дерганным движениям и закушенной губе. Ну, уж лучше так, чем нас затопит опять что-нибудь тошнотворно-вонючее.

Казалось бы, до конца пары оставалось минут десять, и можно спокойно, без опасений вдохнуть свежий, чистый воздух. Практически все справились со своим зельем, когда дверь в аудиторию резко открылась, и в неё стремительно ворвалась профессор Виллер.

– Дорогая моя, уделите мне несколько минут вашего драгоценного времени, – сложив ладони на груди, профессор шустро семенила к своей дорогой. В этот момент наш Рыжик, естественно, отвлекся. Всего на секундочку, но этого хватило для ушлого зелья, чтобы с противным шипением начать булькать и источать пусть пока слабый, но уже явно ощутимый, «непревзойденный» аромат. Забег профессора Виллер не достиг своей цели, прервавшись в тот момент, когда из котелка хлынул «салют».

– Ложись, – пронесся дикий вопль друга. И, видимо, не придумав ничего лучше, он всей своей немалой массой навалился на застывшую столбом профессора Виллер в попытке защитить её от собственного творения. Остальные, к счастью, уже были наготове. Наученные горьким опытом, можно даже сказать, выдрессированные за год обучения, накрылись защитными щитами.

Следом, не заставив себя ждать, грянул взрыв. Да такой мощный, что даже у нас, бывалых адептов, заложило уши. Схлопнув щит, я уже повернулась в сторону Рыжика, замуровавшего под своей тушей профессора. Открыла рот с желанием в очередной раз разразиться не самыми лицеприятными эпитетами в сторону друга. Да так и застыла в шоке от увиденного.

«Нет, нет, нет» какая-то паническая мысль билась в голове, заставляя сердце сжаться, а внутренности скрутиться в узел. Мое состояние, слава святым яйцам, ребята, спешащие на помощь преподавателю, не заметили. Как, собственно, и виновница моей паники. Словно в тумане я смотрела на чуть пришибленную женщину, принимающую руку Рика, что помогал ей встать. Пока она приводила себя в порядок и заверяла всех, что нормально себя чувствует, смогла взять себя в руки. Чуть отошла, чтобы не мешать в операции по спасению, но не далеко, чтобы делать видимость участия, не вызывая вопросов, и попыталась уложить в голове новые данные, которые там напрочь укладываться отказывались.

Почувствовав прикосновение, немного вздрогнула и перевела взгляд на Уилла. Он незаметно в этом хаосе пробрался ко мне, и проникновенно заглянув в глаза.

– Выдохни, сейчас точно не время геройствовать, – он прав. Конечно, прав. Заклинание ректора, наложенное на всю Академию, лишь обернет мою магию против меня. А физически бросаться с кулаками на профессора было бы глупо. Меня быстро скрутят ничего не подозревающие сокурсники. Пока будет разбирательство, она успеет сбежать. И всё. Мы её упустим. Опять. Все эти мысли промелькнули в мгновение ока. И тут до меня дошло. Уилл видел. Он тоже видел, как и я.

– Да, – подтверждая мои мысли на невысказанный вопрос. С одной стороны, это явное свидетельство того, что мне не показалось. С другой – даже в самом страшном сне я не могла такого представить. Как?

Обе женщины быстро удалились, и мы поспешили в столовую. Оставшееся время до вечера я была словно на иголках. В столовой старалась не смотреть в сторону Мири. Мне нужно было время прийти в себя и нужно было срочно устроить общий сбор, чтобы понять, куда дальше двигаться. Позвав Пипу ещё по ходу в столовую, я попросила его передать отцу и Дану, что есть срочный разговор, очень важный. Пипа появился, когда профессор Грок уже отпускал нас с практики, которая, к слову, далась мне сегодня тяжело. Сложно было сдерживать эмоции… и как следствие, магию. Профессор лишь рычал сквозь зубы, что с моим уровнем магии в скверном настроении будет приглашать на занятия моего новоиспечённого мужа или отца. Ибо щиты Демона под моим напором лопались, как мыльные пузыри.

– Даже не знаю, завидовать твоему мужу или сочувствовать, – раздраженно выдохнул он, стирая тыльной стороной ладони пот со лба. И на мой вопросительно-возмущенный взгляд воскликнул. ­– Что? Да ты же при любой ссоре так жахнуть можешь, что она будет уже последней в жизни.

Здраво рассудив, что в чем-то он прав и, возможно, с другим именно так и было бы, но точно не с Даном. Мы попрощались и, скрывшись из виду, ввалились в открывшийся портал.

– Профессор Виллер. Мать Мири – это она. На ней кулон, точно такой же, что я видела у нашей сумасшедшей уже дважды. И если после первого раза я бы не смогла с уверенностью его опознать, то после второго – это точно он, – выпалила без предисловий, когда портал за нашими спинами захлопнулся. Да, мы, обсудив с парнями, решили пока без Мири, рассказать всё отцу и темному. – Во всяком случае, он точно такой же. Я не знаю, что и думать. Я боюсь, что это действительно мать Мири.

– Ты уверенна? Мы проверяли всех преподавателей в первую очередь, – уточнил взволнованный отец.

– Я тоже видел. Он точно такой же, как на рисунке Яны, – подтвердил Уилл.

Дальше мы рассказали, как всё произошло, и ещё какое-то время ломали голову, как она смогла пройти проверку. Во время неё на профессоре Виллер точно не было иллюзии, как мы предполагали. Да и не феникс она, человек с огненной магией. Её, как и других профессоров, родословная не вызвала подозрений. Вполне посредственная, не имеющая отношения к Фениксам.

– Идем к вам в комнату. Думаю, для начала нам нужно пообщаться на чистоту с Мири, – сказал отец, вставая с кресла.

– Присоединюсь к вам через пять минут, – задумчиво пробормотал Дан, открывая портал. – Дам задания парням. Отменять тренировку уже поздно, сами позанимаются.

Так и поступили. Мы с отцом переместились в нашу с Мири комнату. Перед этим отец отправил парней восвояси. Мол, только под ногами будут путаться, потом сама всё им расскажешь. Мири, явно не ожидая такого бесцеремонного вторжения, глупо хлопала глазками, глядя на нас с удивлением. Успокоив соседку тем, что нам просто нужно кое-что обсудить, уселась на подоконник. В полной, какой-то звенящей тишине открылся портал, выпуская Дана.

– Так, Мири. Я сейчас буду задавать вопросы, на которые надеюсь получить ПРАВДИВЫЕ ответы, – проговорил отец, глядя в окно. От его ледяного тона даже мне захотелось покаяться во всех грехах. Но благо, мои грехи тут никого не волновали. – Я прекрасно чувствую ложь. Надеюсь, этого аргумента хватит.

– Я не понимаю, – пробормотала Мири, вздрогнув от его голоса, и беспомощно посмотрела на меня. С этой версией Владыки ледяных Драконов соседка ещё не была знакома, и, судя по всему, она её привела в ужас.

– Мири, кое-что случилось, – я не выдержала. Слезла с подоконника, игнорируя грозный взгляд отца, и села рядом с растерянной соседкой, обняв её за плечи. Это же Мири, моя мышка. Та, кого я уже давно считаю своей семьёй. Я не верю, даже если её мать и есть та тварь, что заварила всю эту кашу… Не верю в то, что сама Мири к этому причастна. В конце концов, за целый учебный год она и без магии могла меня прирезать сотню раз во сне. – Пожалуйста, просто ответь на пару вопросов, и мы всё расскажем.

Мири озадаченно кивнула и выжидающе, с упрямо вздернутым подбородком, взглянула в сторону моего отца. Ну, точнее, смотрела она на его спину, так как поворачиваться к ней лицом он, судя по всему, не собирался. Покачав головой, вернулась на подоконник.

– И так, Мири. Для начала расскажи нам о своей матери, – всё так же глядя в окно, начал отец.

– Что конкретно Вы бы хотели знать, Ваше Величество, – с заметной дрожью в голосе уточнила соседка.

– Всё. Что любит? Чем занимается в свободное время? С кем общается? Как относится к Вам?

– Свободное время? Любит? – Мири вдруг рассмеялась, а я вспомнила наш вчерашний разговор. И от чего-то стало горько. – Артефакты – это ответ на практически все ваши вопросы. И любит, и занимается этим всегда. В Академии артефакты, дома артефакты, друзья и знакомые артефакты. Единственное, что есть в её жизни не из артефактов – это я. Всё чаще мне кажется, что я лишь досадное недоразумение. Где-то система дала сбой.

– И как давно вам стали приходить в голову подобные мысли? – уточнил Дан.

– Они всегда периодически возникали, – пожала плечами Мири и печально качнула головой. – Но это скорее мои детские обиды. Мама очень увлекающаяся натура. Артефакты для неё как воздух. Она не может жить без этого. Отвлечь её, когда она начинает что-то новое, вообще не реально.

– В последнее время Ваши с матерью отношения не поменялись? Может, что-то необычное в общении… или в Вашей матери? – вновь отец нахмурившись.

– Не знаю. В последнее время, может, немного нервной стала… Иногда. В целом как обычно. Я болезная была в детстве. Она долго не могла заниматься любимым делом. Потом я подросла, и все улеглось как-то. Мама – гениальный артефактор, а у гениев часто бывают странности.

– Хорошо. Ты сказала, что твоя мать стала нервной иногда. В чем это выражается? – продолжил допрос отец. По-другому назвать не могу.

– Ну, пару дней назад, когда она решила проверить и подпитать мой амулет, она была нервной и чуть дерганой. Тогда я спросила, все ли у неё хорошо. Она рявкнула, что это не мое дело, – вздохнула Мири, отворачиваясь. Ей явно было не приятно отвечать на столь личные вопросы. Но она не глупая девочка, а значит, уже поняла, что у отца и Дана есть какие-то причины задавать их. – Когда я решила сгладить ситуацию и предложила погулять в городе на выходных, она нервно рассмеялась и предложила прогуляться с Яной, ведь мы так хорошо общаемся. Мне показалось это странным, так как мама обычно не позволяет себе так со мной разговаривать. Я тогда сильно расстроилась и рассказала в общих чертах Яне. Подумала, что раз маме не до меня, почему бы и в правду не погулять с подругой, которая на меня всегда находит время.

– Над чем сейчас работает Элисия? – вклинился Дан, пока я кивала отцу, подтверждая слова Мири о прогулке в выходные.

– Я не знаю. Мама со мной редко делится своими работами, – пожала она плечами, глянув на темного. – Кажется, что-то из последнего было связано с подавлением воли тварей из другого мира.

– Скажите, Мири… Ваша мать не просила как-то навредить моей дочке… или устранить её? – глядя в глаза моей соседке, вкрадчиво спросил отец.

– Нет, конечно, – удивленно, с изрядной долей возмущения воскликнула Мири. – Мама знает, что Яна – моя подруга. Если в начале она скептически отнеслась, не веря, что мы действительно можем поладить, то позже просто смирилась. Кажется, даже была рада, что у меня появились друзья. Что вообще происходит?

– Мири, ты говорила про какой-то амулет? Его делала твоя мама? – влезла уже я, игнорируя её вопрос. Пока... Кажется, с некоторых пор у меня пунктик на амулеты.

– Да. Вот, – она расстегнула пуговку на белоснежной рубашке и достала кулон в виде прозрачной капельки на тонкой серебряной цепочке. – Я не помню своё детство. Мама говорила, что я долго болела. Что-то с магией связано. Тогда она сделала защитный амулет, повесила мне на шею, и я пошла на поправку. Я никогда его не снимаю, а мама периодически напитывает его силой и проверяет.

Мы втроем, не сговариваясь, уставились на амулет. Я действительно увидела защитные плетения, лишь немного вкраплений чего-то непонятного ещё, ну, мне простительно. А вот отец и Дан напряглись спустя несколько томительных минут.

– Дан, ты же можешь позвать Нанта? – уточнил напряженно отец. – На сколько я знаю, он не плохо разбирается в этом. Пусть и не создает сам.

Ещё минут десять ушло на срочный вызов Нанта, и описания в общих чертах, что нам нужно.

– Хм, занятная вещица, – пропыхтел Нант, разглядывая кулон и что-то чертя в воздухе пальцами. – Адептка Виллер, а ваша мать вас точно любит?

– Да что происходит? Мне кто-нибудь объяснит? Вы меня в чем-то подозреваете? Или мою маму? – со слезами на глазах переводила она растерянный взгляд…

Отец кивнул, видимо, и сам понял, что перебор для неё. Обняв подругу за плечи, я рассказала теряющей обладание соседке о кулоне.

– Но я никогда у мамы не видела подобного. Будь иначе, я бы давно уже рассказала, – задумчиво пробормотала она. – Ты ведь нам показывала рисунок.

– Вполне вероятно, что это очередная личина и сама Элисия не та, кого мы ищем, – высказал свое мнение Нант. – Но вот присмотреть за ней, пожалуй, надо. И самое интересное – кулон.

– Рассказывай, – велел отец, нахмурив брови.

– Он на самом деле защитный, даже скорее лечебный был раньше. Странный по свойствам, но это может объяснить кое-что, добавленное явно позже, – хмыкнул Нант с кривой ухмылкой. – И тут два варианта. Первый – это абсолютно бессмысленная работа. Второй – Мири не человек.

– В смысле? Нант, ты не на сцене, – рявкнул отец. Я, как и Мири, с ним были согласны. Пояснительную бригаду в студию.

– На кулоне чары, блокирующие сущность. Запрещённые, между прочим. Зачем человеку блокировать свою вторую ипостась, которой в принципе нет? – задал он риторический вопрос и, видя наши ошарашенно-неверующие лица, решил добить. – К слову о том, что мать тебя не любит. И мать ли она тебе вообще. Не знаю, кем нужно быть… Есть ещё две функции. Первая – запрет на снятие кулона, подправленный ментальным внушением. По сути, ты сама после наложенного внушения не должна была хотеть его снять. Но… Видимо, что б уж наверняка… на кулон наложили смертельное проклятье, которое как раз таки сработает при снятии амулета.

– Но… я… за что? – я не могла смотреть на Мири. Как же так? Каким монстром нужно быть, чтобы сотворить подобное с собственным ребёнком? Единственное, чем я могла сейчас помочь Мири, это сесть рядом и обнять. Слова тут явно лишние. Никакие слова не смогут заглушить боль внутри от предательства близкого человека.

– И ещё… Совсем недавно на кулон были наложены новые чары, – сказал Нант, с сочувствием глядя на девушку, и указал на едва заметные руны. – Вот, вот и вот. «Подложные мысли». Сама знаешь, чем чревата подобная связка. В любой момент тебе прилетит мысль. Чужая… но исполнишь ты её, как собственную.