Дисгардиум 13. Последняя битва-2

Глава 38 Прощание

Деспот все не отпускал меня, и от жара его пасти становилось трудно дышать, но я молча терпел: Эреб'Нахар вернул мне не просто сильного соратника, сына Диабло. Зелье возвращения памяти вернуло мне друга.

Генералы удивленно переглянулись, явно не понимая странного поведения Деспота. В их памяти нашей с ним дружбы не существовало, лишь недолгие узы товарищества, поэтому я решил объяснить, что происходит:

— Похоже, Деспот выпил Эреб'Нахар — один флакон оставался у Сильвы. — Я повернулся к сыну Диабло. — Ну что, жаровня, вспомнил наши приключения?

— Грог-х-р! — взревел мой соратник. — Еще как!

— И что такого ты вспомнил? — поинтересовался Агварес.

— О, много всего! Например, верите или нет, но мы с ним, оказывается, побывали в Пекле! И тамошние твари такие сильные, что Скифу пришлось летать над ними, таская меня за рог по воздуху, чтобы уберечь!

— Эреб'Нахар… — проговорил Молох, задумчиво глядя на Деспота. — Без великих князей некому вернуть нам память, а для зелья требуются души смертных и травы Преисподней. Что ж, поручим снабженцам добыть их… любым способом.

— В Преисподней добудете, — сказал я. — Не вздумайте убивать здесь…

— Не жалей подлецов, — отрезал Аваддон. — Для Эреб'Нахара души хороших смертных не годятся. — Он смерил меня взглядом и покачал головой, протянув: — Теперь я тебе верю, ты и вправду смертный. Значит, ты тот самый Скиф… Тот самый, что сначала опозорил мое имя, одолев на прошлых Играх, а потом в облике тифлинга Хаккара помог вернуть статус генерала. Основатель и лидер Летучего отряда и тот, кто раскрыл заговор хаоситов-переступников! Я помню эти события, но в моей памяти твой образ смазан. Сложно поверить. — Хмыкнув, он покачал головой. — В это я тоже… поверю, но условно. Дождусь Эреб'Нахара, ты уж извини.

— А ведь он, если верить моим воспоминаниям с таким же смазанным образом, еще и тот самый отрекшийся демоноборец, призвавший нас на войну с Чумным мором, — добавил Агварес. — Забавно, что тот, из-за кого мы проиграли в рядовых Играх, принес победу в самых важных со времен Демонического пакта. — Сдвинув Деспота, бывший генерал Азмодана притянул меня к себе, прижал и резко отстранился. — Я, Агварес, в вечном перед тобой долгу. Как и все мы.

— Демоны этого не забудут, Скиф, — согласился с ним Аваддон. — И правильно сделал, что признался в том, кто ты есть, только нам. Если рядовые демоны узнают, кто на самом деле Яростный дьявол, это станет ударом. У них и без того было много потрясений. Дай время, и мы сами им все объясним.

— Момент тоже выбран правильно, — добавил Молох. — Случись это позже, при иных обстоятельствах, мы не смогли бы поверить тебе до конца. Сейчас же, пока свежи в памяти события Окаянной Бреши… — Он осклабился, хитро ухмыльнулся. — Как насчет союза, смертный?

— Разве это нужно обсуждать? — рокотнул Агварес. — Мы же столько уже прошли вместе!

— Да, — сказал я, положив руку ему на плечо. — И уверен, что мы еще не раз будем сражаться по одну сторону.

— Это точно, — проскрипел Молох. — Люций, Бездна и еще эльф знает кто — весь Дисгардиум ополчится против нас. Каковы твои планы, Ааз… Скиф? Может, останешься пока с нами, поможешь?

— Сначала мне нужно вернуться к своим, — ответил я. — Я очень долго отсутствовал. Непонятно, что произошло за это время со Спящими, чьим инициалом я являюсь.

Генералы удивились, но кивнули. Они могли не помнить всего, но инстинктивно чувствовали, что могут мне доверять. Лишь Аваддон недоверчиво перевел взгляд на Деспота.

— Подтверждаю, — сказал Деспот. — Скиф на самом деле инициал Спящих богов. А вообще… сварите поскорее Эреб'Нахар, чтобы все вспомнить. А до тех пор просто доверьтесь нам.

— Еще мне нужно выяснить судьбу тех, кто надеется на меня и за кого я в ответе, — продолжил я. — Я пока спокоен за вас, потому что почти все смертные намного слабее демонов. Есть исключение — друидка Пайпер, и на тот случай, если она появится, мы оставим вам амулеты связи и зеркала дальновидения.

— Думаешь, Ларион мертв и больше не вернется? — скептически спросил Молох.

— Не он был верховным жрецом Бездны, — ответил я. — Если она его воскресит и все-таки поставит на это место, у нее будут большие проблемы.

— Что ты хочешь сказать? — удивился он.

— Вы знаете, что я своего рода проводник Хаоса в Дисгардиуме. Упорядоченное тоже меня не чурается. Я знаю, что Бездна уже столько раз подвергала опасности баланс мироздания, что идет по тонкому льду. Если она нарушит свои же слова о том, что развоплощенные на Играх погибнут окончательной смертью… Мироздание этого так не оставит. Для баланса Сверхновую богиню либо ослабят, либо пропорционально усилят ее противников. Например, нас.

— Надеюсь, ты прав, — вздохнул Деспот. — Вспомнить все, конечно, здорово, но часть воспоминаний я бы с радостью оставил в небытии.

— Чистилище?

— Грог-х-р! — выругался он. — Клянусь задницей Белиала, я эту тварь ненавижу больше Люция, как и ее Глашатаев.

— Глашатаи, точно! — вспомнил я. — Молох, будьте осторожны! Вы не можете одолеть их, даже если навалитесь всеми легионами! Как увидите одного, немедленно призывайте меня!

— Может, все-таки побудешь с нами? — с надеждой спросил он. — Как мы объясним демонам, куда ты делся?

Я мотнул головой.

— Не могу. Нужно восстановить истинный облик, и дело не в том, что мне не нравится выглядеть демоном. Мироздание Дисгардиума словно не узнает меня, а потому я лишен базовых возможностей любого неумирающего. Даже не могу открыть карту, чтобы понять, куда нас выбросило…

— В Мертвые пустоши, так было сказано, — напомнил Молох. — Однако я не помню таких земель во времена Андары.

Поломав голову, я вспомнил. Об этих землях я слышал дважды. Сначала — когда Краулер рассказывал мне о маршруте Айлин, которым легат Чумного мора вела на Кхаринзу орду нежити из Лахарийской пустыни.

И еще раз — незадолго до второго попадания в бета-мир, когда мы всем кланом обсуждали, где скрывается Рой, Патрик рассказал, что во Второй войне, в которой он участвовал безусым юнцом, на этих землях состоялась битва, и здесь все вымерло. А значит, мы находимся…

— Это самый юг континента Латтерия, — объяснил я генералам. — На востоке отсюда — Лахарийская пустыня и… дайте вспомнить… город Калдей, да. На северо-западе… хм… какой-то то ли форт, то ли бастион степных орков. Кажется, он называется Улт-Бахур. Только вы это… не убивайте там никого. Да, я помог вам, но завоевать этот мир только для демонов не позволю.

Генералы кивнули. Я видел в их глазах понимание: первые шаги в новом мире должны быть осторожными. Не запугивать, не давить, не брать силой, зарождая вековечный конфликт, а постепенно завоевывать доверие и развивать добрососедские отношения.

— Отправим в оба места разведчиков, — сказал Молох. — Нужно выделить всех демонов, способных принимать облик смертных. На них ляжет большая нагрузка по инфильтрации в местное сообщество. Нужно будет наладить поставки базовых ресурсов, заложить бастион…

Они начали обсуждать множество дел: от обороны до продовольствия, — а я увидел иронию разработчиков: демоны Преисподней обрели свой первый дом в Дисгардиуме на земле, опустошенной другими чужаками для этого мира, Роем…

Поняв, что генералам стало не до меня, я напомнил о себе. Они замолчали.

— Мне и моим друзьям пора выдвигаться, но прежде… Давайте проводим Лерру и Ридика, как договорились. Нужно организовать погребальный костер.

— Все еще настаиваешь? — проворчал Агварес.

— Они погибли, сражаясь за право демонов вернуться в Дисгардиум. Будет справедливо, если их сущности сольются с этим миром.

— Отец мог бы гордиться таким решением, — твердо произнес Деспот, и что-то в его голосе, какая-то властная нота напомнила мне Диабло. — Они заслужили достойные проводы.

Молох склонил голову, признавая вес слов истинного сына великого князя.

— Что ж, если такова воля наследника… Где организуем прощание?

Я на мгновение прикрыл глаза, думая о Лерре и Ридике, — теперь мои воспоминания о них были намного полнее. «Свежее мясо» в тринадцатом легионе Белиала, совместные битвы, последние мгновения… Горло перехватило, но я заставил себя собраться.

— Давайте у океана. Лерра мечтала его увидеть… Соберем всех, кто сражался с ними бок о бок. Главное — без пафоса и официоза. Они этого не любили…

— Я проведу церемонию прощания, — неожиданно сказал Аваддон.

— Спасибо, — тихо сказал я. — Думаю, они были бы рады, что их генерал остался с ними до последнего.

— Тогда идем готовиться, — сказал он и развеял купол тьмы.

Солнечный свет, такой непривычный после сумрака Преисподней, снова ударил по глазам. Вокруг кипела жизнь: демоны обустраивали лагерь, разведчики готовились к вылазкам в сторону ближайших городов.

Молох и Аваддон соорудили незримые носилки для Лерры и Ридика. Их тела с застывшим на лицах умиротворением плыли за нами по воздуху, когда мы неспешно шли через лагерь. Весть о церемонии разнеслась быстро. Демоны, узнавая, куда и зачем мы идем, присоединялись, отложив дела.

Постепенно процессия, включающая моих друзей, достигла океана.

— Где проведем церемонию? — спросил у меня Аваддон.

Я окинул взглядом побережье. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая океан в красно-золотые тона. Там, где скалы нависали над водой, виднелся небольшой мыс.

— Видишь тот выступ? — Я указал рукой. — Оттуда будет виден весь горизонт. Пусть соберут плавник для погребального костра.

Демоны стащили к мысу куски дерева, выброшенные океаном. Никто не роптал — даже те, что считали сожжение тел пустой тратой ресурсов, уважали волю Нар'зарата.

Мои друзья держались чуть в стороне. Я видел, как Ирита то и дело бросает в мою сторону обеспокоенные взгляды, а Краулер стучит по воображаемым часам на запястье, но сейчас было не время для объяснений. Сначала требовалось попрощаться с павшими — как Ааз, демон, который вел их через все испытания.

В это время Молох напомнил мне еще об одной проблеме, с которой столкнутся все демоны.

— Все наше хао преобразовано в ману, — очень тихо сказал он, видимо, не желая поднимать панику раньше времени. — Пока она есть, использовать магические навыки не проблема.

— Проблема в том, что вы не можете восполнить ману. Так, Молох?

Тот хмуро кивнул.

— Это из-за Бездны. С ее воцарением мана стала доступна только ее последователям. Хуже того, в публичных местах демонам лучше быть все время начеку, потому что, если ее жрецы зафиксируют несанкционированное использование маны, они тут же появятся рядом, чтобы задержать.

— Но как нам жить без маны? Как защищаться? — возмущенно прогудел Молох.

— Способ один, — сказал я, — преклонить перед Бездной колено.

Это было не предложение, мне следовало знать, устоят ли демоны перед искушением.

— Скорее я вырву себе сердце, — сплюнул шипящей слюной демон.

— Тогда выторгуйте у местных и запасите кристаллы — накопители маны, я наполню их доверху…

Когда солнце коснулось горизонта, мы собрались у погребального помоста. Лерра и Ридик, омытые и укрытые плащами, казались просто спящими. Ветер трепал огненные волосы суккубы, а бубенцы и колокольчики на цветных рогах Шутника слегка позвякивали на ветру, словно их хозяин вот-вот проснется и отпустит очередную остроту.

Аваддон выступил вперед. В его голосе, усиленном демонической мощью, слышалась непривычная мягкость:

— Мы пришли проводить в последний путь суккубу Лерру и демона Ридика — храбрых воинов, верных друзей, погибших не за славу доминиона, но за то, чтобы мы могли вернуться домой…

Я слушал, как бывший генерал Белиала говорит о доблести и верности, о жертве и долге, но мысли уносились в прошлое.

Первая встреча с Леррой в казармах, ее насмешливое «вонючка-тифлинг»… Загадочные намеки Ридика, его странное чувство юмора…

Они стали первыми демонами, которые доверились мне и пошли за мной. Именно благодаря им я изменил свое отношение к народу Преисподней, осознав, что демоны могут быть человечнее людей, а судить нужно не по расе, внешности или чуждым традициям, а по поступкам. А теперь они, мои первые настоящие друзья-демоны, лежат здесь, такие неподвижные, совсем чужие. И весь мой опыт, все способности и хитрости, все мое везение и, как говорил Бомбовоз, «читерство» не смогли их уберечь.

Аваддон закончил речь древними словами погребального обряда, но в его устах они звучали иначе. Не призывом к Преисподней вернуть живым силу павших, а просьбой к новому миру принять их и возродить в будущих поколениях.

Когда пламя охватило помост, я шагнул вперед и прошептал:

— Прощайте, друзья. Надеюсь, там, куда вы ушли, вам будет легче, чем здесь…

Языки пламени взвились к темнеющему небу. Я смотрел, как огонь пожирает тела, и внутри растекалась странная пустота — не та острая боль утраты, что терзала меня в Преисподней, а что-то более глубокое. Финальное, необратимое прощание.

Демоны молча стояли вокруг костра. В их глазах отражались отблески пламени, и я видел, как меняются их лица: суровые воины, привыкшие забирать силу павших товарищей, впервые учились просто скорбеть.

Краем глаза я заметил движение: мои друзья потихоньку отходили от места церемонии. Пора было прощаться и мне.

Здесь, у этого костра, заканчивалась история Ааза, сына Азмодана и безвестной эльфийки.

Переглянувшись с Агваресом, я показал глазами на свою когорту, и он одобрительно кивнул.

— Ты все еще их центурион, — сказал он. — Тебе решать.

Кивнув, я подозвал своих бойцов и объявил:

— Я покидаю лагерь и не знаю, когда вернусь, но сердце подсказывает, что в следующий раз, когда мы увидимся, вы меня не узнаете. — Предупреждая вопросы, поднял руку. — Подробности вам расскажет генерал. Пока же… Слушай мою команду! Славикус, принимай командование когортой!

Демон, уже раздобывший где-то фляжку, немедленно ее отбросил.

— Есть, центу… Нар'зарат!

— Горвал, оставайся тем же мудрым опционом и помогай Славикусу.

Седовласый демон кивнул, и в его взгляде я прочел понимание. Для лидерства он староват, но опыт не пропьешь.

— Остальные… — Я окинул их взглядом, улыбнулся. — Когда когорта пополнится новыми бойцами до полного комплекта, не посрамите ее честь!

— Ау-у! — отозвались они.

На мгновение я ощутил грусть, как в свое первое пришествие в Преисподнюю. Тогда мне даже не удалось попрощаться с Летучим отрядом, да и они так и не поняли, что я их покинул, считая меня Хаккаром. Сейчас же… Надеюсь, они признают во мне Яростного дьявола и в облике Скифа.

Аваддон, Агварес и Молох ждали чуть поодаль. Попрощавшись и с ними, я не удержался и напомнил:

— Не забудьте: никакой агрессии. Демоны вернулись домой как равные, не как захватчики.

— Не беспокойся, — проворчал Молох. — Справимся. Начнем работу по переправке гражданских из Преисподней. Займемся лагерем, укреплениями, наладим контакты…

— Наварим Эреб'Нахара, — добавил Аваддон с хитрой усмешкой. — А то мало ли что ты нам наговорил. Может, и умолчал о чем-то?

— Умолчал, — признался я, ухмыляясь. — Было время, когда вы все считали меня Врагом Преисподней!

— Забавно… — усмехнулся Агварес.

Тяжело было прощаться с Тарзаком и Сильвой. Я не рассказал им, кто я, а без этого объяснить, почему нам надо расстаться, оказалось сложно. Впрочем, Сильва догадалась, что со мной что-то не так, еще в день открытия Игр, а после моей просьбы отдать Эреб'Нахар Деспоту и вовсе многое поняла, а потому обняла меня и поцеловала в губы, словно прощалась навсегда. Впрочем, так оно и было.

Последним я обнял Деспота. Сын Диабло стиснул меня так, что затрещали кости.

— Грог-х-р, соратник! Ты точно не хочешь, чтобы я пошел с тобой?

— Я-то, может, и хочу, но ты уверен, что это будет верное решение?

Рогатый вздохнул, почесал массивную голову и печально проговорил:

— Да уж… Мне многие намекали, что пора бы остепениться и унаследовать право отца на трон. Сильва, говорят, девчонка, да и ей интереснее возиться в саду. Тарзак… тот власть видит только в кошмарах, ему лишь бы никто от магоинженерного дела не отвлекал… Мне тоже больше хочется другого! Бродить по свету, сражаться, шуметь и веселиться, знакомиться и узнавать новые души! Но во мне видят лидера. — Он тоскливо взглянул на небо. — Вот и генералы говорят… Раз уж ты, сын Азмодана, оказался вовсе не демоном, остаюсь только я… А почему не Молох? Не Аваддон?

— В тебе, соратник, течет божественная кровь, — напомнил я. — И ты, как ни один другой демон, знаешь этот мир. Так что…

— Вот именно, — сказал Деспот, обреченно взмахнув руками-алебардами.

Отойдя к друзьям, я в последний раз окинул взглядом лагерь. Где-то в глубине души шевельнулась тревога, но я подавил это чувство.

— На Кхаринзу? — тихо спросила Ирита.

Я кивнул, но внезапно осознал проблему:

— Только вам придется прыгать без меня. Я же не могу войти в вашу группу без интерфейса… Хотя…

Вспомнив, как мысленно практиковал создание группы в Бездне и Пекле, я пожелал пригласить Ириту, Тиссу, Краулера, Бомбовоза и Гироса.

— Хм… Демон Ааз непонятного уровня приглашает вас присоединиться… — пробормотал Краулер и принял приглашение. — Так, все шестеро в группе. У тебя точно нет интерфейса, Скиф?

— Не-а. Лишился его еще в бета-мире, с тех пор научился использовать способности без него. Сейчас попробую отправить нас на Кхаринзу, а если что-то пойдет не так…

— … я отправлю нас в замок «Пробужденных», — нетерпеливо проговорил гном. — Все, прыгай!

— Пры-ы-ыж-ж-жок! — воскликнул я.

Глубинная телепортация выбросила нас на крышу замка. Ветер растрепал мои демонические волосы, принося запахи дома: соленого океана, сладких тропических цветов, прелой земли…

Кхаринза. Я жадно вдыхал этот коктейль, чувствуя, как внутри растет какая-то тревога.

И тут меня будто ударило: что-то было не так.

Ладно, замок словно вымер, это ожидаемо. Но…

— Черт, храм пропал! — Я рванул к парапету, чуть не запнувшись о неровную черепицу. — Вы видите? Храма Бегемота больше нет!

Сердце колотилось где-то в горле. Все остальное вроде на месте: башни, стены, внутренние постройки, лавки вендоров…

Но там, где должен был возвышаться храм, построенный Дьюлой с использованием Инертного камня укрепления, — пустота. Как вырванная страница из любимой книги.

— Ты чего несешь? — В голосе Бомбовоза звучало искреннее недоумение. — Какое «пропал»? Вон же он!

— Храм на месте, — выдохнул Краулер. Глаза его сияли, и лицо было таким, словно он видел что-то невероятное. Что-то недоступное моим глазам. — Обалдеть можно, Скиф! Зацените, как они поставили свои храмы… Еще бы один, и получилась бы звезда.

— Или пентаграмма, — хмыкнул Бомбовоз.

— А я почему не вижу? — рявкнул я. — Инициал я или кто? Что там вообще?

— Короче, там все четыре храма Спящих! — воскликнула Тисса. Она встала позади меня и, осторожно взяв мою голову, показала, куда смотреть. — Похоже, пока нас не было, Тиамат, Кингу и Левиафан перетащили свои храмы сюда. Может, так их проще защищать.

— Или скрываться, — предположил Краулер. — Кстати, то пустое место сто пудов для храма Абзу.

Я снова уставился туда, щурясь до рези в глазах. Самих храмов я так и не увидел, но в центре между ними, откуда должны были расходиться все лучи звезды, земля казалась живой. Она словно дышала, подергивалась рябью, как поверхность пруда в безветренный день. Какая-то трясина, затягивающая взгляд в бесконечную пустоту. В великое ничто.

И тут меня осенило. Наверняка все дело в том, что Спящие дополнили защиту, скрыв храмы ото всех, кроме их последователей. Ну конечно! Значит, пока я торчу в шкуре демона Ааза, мне не дано увидеть истинную картину. Да и вообще повидаться со Спящими. «Надо же, даже их провел своим обликом!» — удивился я. Пора было заканчивать этот маскарад и снять маску.

— Ладно, народ, помолчите, — сказал я. — Попробую снова стать Скифом.

— Да просто отмени Имитацию, — удивился Бомбовоз, — чего тут пробовать?

— Не все так просто…

Зажмурившись, я сосредоточился на своей настоящей сущности. Внутри все еще бурлила сила великого демона — дикая, необузданная. Но сейчас нужно было не использовать ее, а отпустить, чтобы вернуться к себе настоящему.

Первая попытка ни к чему не привела. Сущность Ааза стала по-настоящему моей, и теперь каждая клетка тела отчаянно цеплялась за демоническую природу.

Вторая и третья — так же бесплодно.

Я ругался, мысленно командовал, кричал, приказывал себе — тщетно.

Тогда я воззвал к Хаосу и Упорядоченному, но они не услышали или просто не отозвались.

Наконец я перестал злиться, сел и успокоился. Моя трансформация произошла в Преисподней, пронизанной хао. Здесь в моей сущности мироздание заменило хао маной, но использовать ману я не имею права. По крайней мере, по мнению богини этого мира.

Значит…

Мысленным усилием я превратил всю имеющуюся ману в хао и, пока оно не аннигилировало, запустил процесс обратной трансформации. Вернее, отменил ту, что обратила меня в демона.

Боль пришла внезапно — острая, выворачивающая наизнанку.

Я поморщился, слыша, как хрустит череп, возвращаясь к человеческой форме, как стягивается позвоночник и исчезают лишние ребра.

Следом растаял хвост, оставив странное чувство потери равновесия, я будто забыл, как ходить на двух ногах. Кожа горела огнем — чешуйчатый покров таял, открывая розовую человеческую плоть. Все внутренние органы перестраивались, уменьшались или вовсе рассасывались, меняли свое местоположение в теле. Частокол клыков перетекал в обычные человеческие челюсти.

Последней пришла волна холода — демоническая кровь остывала, преобразовываясь в человеческую.

Сердце пропустило удар, другой… но продолжило биться.

И когда я окончательно стал человеком, предвестником-горевестником Скифом, что-то пошло не так.

— Э… — Бомбовоз явно пытался сдержать смех. — Скиф, ты бы себя видел…

Я распахнул глаза. В оконном отражении на меня уставился… я сам. Почти человек, только с небольшими витыми рогами и — член Азмодана автору этого перка в глотку! — козлиными копытами вместо ступней.

— Вылитый Флейгрей в юности! — хохотнул Краулер.

— Вам идет, Скиф-сан, — поклонившись, вежливо сказал Гирос. — С возвращением!

— Ну зашибись! — вырвалось у меня, когда я вспомнил описание перка «Рога и копыта»: «По желанию вы можете отрастить рога и копыта, но убрать их, к сожалению, будет не так просто».

— Да ладно, это же круто! — Бомбовоз уже откровенно ржал. — Первый в Дисгардиуме человек-козел! Прикинь, какой эксклюзив! «Дисгардиум Дейли» за твои голограммы и интервью отсыплет миллионы!

— Возвращение топовой угрозы! — продекламировал Краулер. — Смена потенциала на класс ПР!

— Что еще за ПР? — смеясь, уточнила Тисса.

— Парнокопытная и рогатая!

— А-ха-ха!

Гогот парней разнесся над всей Кхаринзой. Где-то вдалеке со скалы пика Арно вспорхнул грифон.

Я скрипнул зубами, чувствуя, как внутри поднимается волна раздражения. И тут же одернул себя: сколько всего мы пережили, чтобы вернуться домой, а я психую из-за каких-то рожек?

Веселье быстро стихло, когда Краулер перестал смеяться, заткнул остальных и озабоченно обратился ко мне:

— Скиф… Что-то не то… Ты все еще Ааз.

Я уже и сам это понял, учитывая, что интерфейс так и не вернулся, но откуда-то была уверенность — фигня. Я есмь воплощение не подчиняющегося ничьим законам первородного Хаоса! Что для меня ограничение какого-то перка, выдуманного идиотским ИскИном, когда я проник в Преисподнюю?

Я призвал силу Хаоса — ту самую дикую мощь, что впитал в Пекле.

Сейчас или никогда!

В ткани мироздания что-то щелкнуло. Рога и копыта растаяли утренним туманом, а перед глазами вспыхнул долгожданный поток системных сообщений.

Система наконец-то признала блудного сына. Я вернулся.