Стратегия. Дипкурьер

Глава 9 Замок Россия. Сергей Демченко

Когда тебя внезапно выдёргивают к начальству, трудно представить, что тебя ждет — благодарность или взыскание, ковёр или дружеская беседа. Так я своей секретарше Инне Гольц и сказал. Ближайшее совещание в графике, где я должен участвовать, у неё обведено зелёным только на следующей неделе. Но порядок таков, что к катапультированию ты должен быть готов в любой момент.

Пятница — день спокойный. В прохладном каменном фойе кроме меня и секретарши Нелли никого не было. В зале, с её слов, шло совещание с руководителями служб. Сегодня там «гуманитарии» — медицина, образование, культура — и ещё какие-то службы. Корректировка бюджетов.

На часах без четырёх минут одиннадцать, будем ждать. Нелли, что-то сосредоточенно печатавшая на машинке, не была склонна к разговорам, а я, подгруженный с утра пораньше испанскими делами, тем более.

Двери в огромный кабинет открылись через двенадцать минут, из зала совещания шумно повалил возбуждённый и продолжающий спорить народ, кто-то окрылённый, а кто настёганный. Последних было гораздо больше. Что там случилось? Ну к лешему, своих забот полон рот.

Проходя мимо, Зенгер мягко положила руку мне на плечо и тихо, чтобы никто из проходящих мимо не услышал, напомнила:

— Режим, Серёжа, завтра у тебя колоноскопия. Голодаешь?

— Так точно, — ответил я, пытаясь встать.

— Сиди-сиди. И фортранс пей, четыре литра, каждые пятнадцать минут по стакану.

Ну, ё-мое… лучше бы не напоминала, ей-богу! Не хочу я пить эту гадость, как говорят потерпевшие, глотать, рвотный рефлекс замучает. Тьфу ты! Может, Главный поручит что-то, этакое, позволяющее изящно отскочить от такой манипуляции? Все разошлись. Нелли глянула на стрелки настенных часов, недовольно покачала головой и махнула ресницами, указав на дверь:

— Проходите, Сергей Вадимович.

В одиннадцать тринадцать я вошёл в просторный замковый зал-кабинет, обставленный массивной, добротной, на века сделанной мебелью. Морёное морщинистое дерево, отлично выделанная износостойкая кожа обивки стульев типа «кордован», которая с каждым совещанием становится только красивее, блестящая латунь головок обивочных гвоздей. Всё это выгодно отличало имперскую обстановку от новомодной нынче мешанины «икея-мебели», о которой все вдруг вспомнили, ротанговых кресел, гнутых венских стульев, ваз из дымчатого стекла местного производства да штампованной пластмассы и создавало атмосферу высокого ранга, обстоятельности и надёжности, столь необходимую государственному мужу.

Так, что мы имеем.

Как я и предлагал шефу. Майор Феоктистов, заместитель отсутствующего по болезни полковника Бероева. Напротив него за столом сидит Марк Львович Гольдбрейх, наш локальный Анатолий Вассерман на все случаи жизни, Уксусников, который везде, и располневший в последнее время Юра Вотяков, начсвязи и секретной части. Как всегда, сидит подальше от остальных.

Отлично, потому что разговор будет литерный, для минимума ушей. Узкий круг доверенных лиц, где общаться можно если не неформально, то полуформально. В общем, собрался научно-силовой блок особых задач. Я тихо присел на своё место и положил перед собой папку с актуалом, которую Инна исправно обновляет каждый вечер.

Воздух медленно остывал от напряжения.

Сейчас Сотников в неподвижной позе восседал во главе знаменитого стола, положив скрещённые руки на стандартную, толстого картона, папку. Смотрит на меня. Пиджак от тёмно-серого костюма висит на спинке кресла, тонкая голубая рубашка и синий галстук — точно такую одежду, как он сам мне рассказывал, Командор носил до переноса. Шеф вообще очень консервативен. Явившись в этот дивный новый мир в бессознательно состоянии и будучи тут же поставлен на центральное место шахматной доски, он и попытался воссоздать вокруг обстановку прежней жизни.

Но что-то с ним было не так. Пальцы левой руки нервно стучали. Тяжелый взгляд буквально гипнотизировал. Что? Я выжидал, но и Главный умел проявлять сдержанность. Все молчали, пауза затянулась. Шеф мотнул головой и спросил сухо:

— Сергей, сколько этот бардак может продолжаться? Может быть, пора открывать гулаги? Все эти лаготделения, лагпункты, лагкомандировки… Посадить кое-кого на кайло, на каторжные работы? А то и расстрелять у кирпичной стенки!

Он раскрыл папку, начал извлекать оттуда какие-то бумаги, записки и, с какой-то ненавистью все это перебирая, начал бросать одну за другой перед собой, сопровождая свои нервные действия короткими, рублеными комментариями.

— Потому что больше никак! Непробиваемо! Нет понимания! Нет самодисциплины! Шарашки создам, в конце концов! — не поднимая глаз, он почему-то кивнул в сторону Гольдбрейха.

О чём он, чёрт побери, где я прокололся, что сделал не так? Вопросительно глянул на спокойного шерифа. Уксусников опустил брови, скривил уголок рта и еле заметно подмигнул мне одним глазов. Не бери и не вибрируй, мол, не твоё.

— Алексей… Не рви ты себе сердце, — тихо и с расстановкой сказал он. — Совещание закончено, меры приняты, ответственные назначены, контрольные сроки установлены. Всё, переходим к другому вопросу. А вообще-то, пора тебе с Зенгер поговорить, лечь в клинику, пройти полное обследование, раз в отпуск тебя не выгнать… Я скажу Маргарите Эдуардовне.

— Не надо Зенгер! Придумал! — испугался Сотников. — Зенгер все боятся, а я так вообще весь день буду в панике.

Значит, молнии не по мою душу потрескивают, не надо мной чёрный ворон кружит. Какой-то крепкий скандал случился на совещании. Вот за это я и не люблю смешанные отчётные или заявочные «чудильники».

Пара острых вопросов, едкое замечание в ходе прений, попытка переброса ответственности, и воцарившаяся, было, в кабинете атмосфера дружеской доверительности мгновенно исчезает. Во всём мире гуманитарии, научники, технари и силовики делят ресурсы как кошка с собакой. Инженеры считают себя форейторами прогресса и поступательного движения, представители культуры и искусства — интеллектуальной элитой и хранителями скреп, научники занимаются высокими материями, и все перекладывают грязную работу на полицейских и военных, которые, по их разумению, существуют именно для того, чтобы возиться в дерьме. В свою очередь, силовики платят гражданским той же монетой.

Когда бюджет уже распилен, и делить больше нечего, все эти сотрудники, антагонистических, как только что казалось, сфер и областей деятельности прекрасно работают сообща, а единство конечных целей и хорошие личные отношения оттесняют вспыхнувшую, было, неприязнь на задний план.

Сотников переложил несчастную папку на дальний край стола, поднял глаза в тяжелых очках — все тут же подобрались. Начал неожиданно:

— Товарищ Демченко, что там с группой Квачина? Напомни.

— Вся информация по этому делу засекречена.

— Правильное решение, правильное… — удовлетворенно кивнул Сотников. — И я рад, что пока что ничего не просочилось наружу, так, Юра? Нам ни к чему лишние осложнения… — это Вотякову.

— Продолжай, — он успокаивающе махнул мне рукой с закатанным рукавом.

— Дарий Квачин сейчас находится в Форт-Росс, при Потапове. Отвечает за исследовательскую часть. Работает без нареканий. Только что вернулся из второй комплексной экспедиции к верховьям Амазонки. Были потери в личном составе, требуется отдых и доукомплектование. С этим могут быть вопросы… Готовится к новой дальней экспедиции.

— Это же он вместе с Гоблином угнал у речников большой пароход? — решил уточнить Главный. — Что там за история была?

— Обычная гоблинская история, Алексей Александрович. А пароход среднего размера. Даже чуть поменьше, — поправил я.

— Лихой парень.

— Сомов утверждает, что не угнали, а обменяли, — я неопределённо повёл плечами.

— На сосательные конфетки? Ну, да. Хорошо, а его товарищи по побегу, с которыми Квачин выбирался к американцам с Кристы? Уже не помню состав…

— Вьетнамца во время перехода на катере от американской базы Корпус-Кристи смыло в море во время шторма.

— Вот как? Жаль… С ними же вроде мальчишка был?

Всё Командор помнит. Просто перепроверяется таким образом.

— Верно, — кивнул я. — Алексей Лимонов, он же Лимон, он же Индеец. Тоже находится в Форт-Росс. Совсем молодой парень, но судьбой уже закалён, отличный лазутчик, боец. Готовый сталкер, хоть сейчас в группу.

— Так в чём проблема? — перебил Главный.

— По другой стезе пошёл. Освоил речное дело, растёт над собой, стажировался у Маурера. Да и собственный опыт внушает: навигации на Лете, сложный морской переход в шторма, теперь вот Амазонка. Сейчас управляет маленьким паровым катером «Африканская королева», есть у них такой. Разъезды с промысловиками по реке, особые поручения от Потапова, почта, каботаж…

— А что дальше?

Я его понял.

— Ничего, Алексей Александрович. На этом материке им не бывать, во всяком случае, пока. Изоляция, возможность утечки нужно свести к минимуму.

Вотяков хмыкнул и тяжело вздохнул.

— Да уж… Безжалостно ты к ним, не позавидуешь. Крайняя мера. Вот тебе и вырвались на свободу, называется, к своим. Хотя возможны варианты, — добавил Главный, не вдаваясь в подробности.

Я хорошо помню, как и сколько мы обсуждали эти превентивные меры. Не важно, какой будет номер у Платформы, хорошая информация везде будет ценна. Она — основа власти, и кто обладает ей, тот и управляет ситуацией. Везде и всегда за ней будут охотиться. Её прячут. Однако секретную, по-настоящему важную информацию скрыть очень и очень непросто, куда как проще избавиться от трупа её носителя. Как там говаривал шеф гестапо старина Мюллер? «Знают двое — знает свинья».

Дело в том, что человек — общественное создание, в плане секретности весьма далекое от совершенства. Для обеспечения жизненных процессов, самой жизни ему нужно присутствие рядом других людей, а в ходе общения с ними он то и дело склонен наболтать лишнего, похвастаться крутыми связями и многозначительно намекать на особую осведомлённость. Он может поддаться на шантаж, когда возникает угроза жизни родных, изливать спьяну душу тем, с кем и рядом стоять не надо, и иными способами выдавать доверенную тайну. Может проговориться во сне или в бреду, в конце концов. Так что лучший способ не проболтаться — ничего не знать.

Информацию продают, обменивают, перехватывают, изымают физически и выведывают силой, под пытками — этим занимаются спецслужбы государства и корпораций, криминалитет, частные сыщики и недолго живущие любители, сдуру выбравшие это опаснейшее ремесло.

Профи знают, какого рода данные особо ценны. Заинтересованные лица готовы платить за хорошую информацию огромные деньги, раздавать ордена и премии, обеспечивать карьерный рост, а при необходимости убивать. Поэтому секреты должны циркулировать по особым каналам или же находиться в коконе.

— Не крайняя, — возразил я многозначительно.

— Повезло им, — философски поддержал меня Уксусников. — В других-то странах этих субчиков законопатили бы в каменный мешок или вообще ликвидировали, чтобы гарантировано не трепали языком.

Я благодарно кивнул шерифу. Матёрый волчара, представитель характерного таёжного вида. Широкое круглое лицо, выпуклый лоб, чуть прикрытый косой прядью начинающих седеть волос, густые чёрные брови, маленькие, чуть раскосые глаза, крупный нос, твёрдые, плотно сжатые губы, массивный подбородок.

— Не наш метод, — возразил Главный. Но после паузы.

— Ты же только говорил о расстрелах у стенки! — ухмыльнулся шериф.

— Это от избытка чувств, фигура речи, — отрезал тот.

В этот момент в зал бесшумно вошёл один из молодых доверенных нукеров шефа, просочившийся через фильтры секретарши, который начал что-то быстро шептать хозяину средневекового кабинета на ухо. Судя по тому, что спокойное выражение на лице Командора сохранилось, особой срочности и тревожности в этом сообщении не было.

Кивнув, он протянул было руку к стоящим слева в ряд телефонам: белая вертушка с выходом на коммутатор диспетчерской и цвета слоновой кости аппаратами прямой связи со штабом Бероева, с секретарём моего департамента, шерифом и скромной берлогой сталкеров в Замке. Рука задержалась над первой вертушкой, но Сотников передумал.

— Ну вот, Пётр Игнатьевич, а ты говорил, установлены сроки… Уже началось лоббирование! Ладно. Серёжа, ты что-то упомянул о дальней экспедиции?

— Потапов давно говорил о необходимости отправки таковой к западу от устья Амазонки. Вдоль побережья, разумеется, с короткими разведывательными заходами в обнаруженные реки. Теперь он начал предпринимать практические шаги.

— Что ж, Фёдор достаточно опытен и вполне самостоятелен, с богом, как говорится. Ведь там настоящая Terra incognita.

— На шарике Потапова в той области даже реки не обозначены, — поддакнул я.

— Помню-помню. Умельцы наши сделали мне копию чуть большего размера. Игрушка интересная, но в практическом отношении даёт немного, — Командор рывком выдвинул один из нижних ящиков, посмотрел, однако доставать тяжёлый предмет не стал. — Значит, они пока на Южном…

Он неожиданно поднялся, большим бородчатым ключом открыл один из двух сейфов, извлек полупрозрачный файл и снова сел к столу.

— Прочитал я записку относительно происшествия на Шпрее и твои общие соображения.

Ну, наконец-то!

Ещё три дня назад передал! Я покосился в сторону профессора, но тот сидел неподвижно, прикрыв глаза, — создавалось впечатление, что он дремлет.

— Поясняй.

Я кашлянул и начал.

— Сразу после согласия работать на предложенной должности и получения задания, Максим Горнаго вернулся к себе в Берлин. Там он написал и оставил пространное письмо, адресованное своему немецкому приятелю, в избе которого отдыхал на берегу Шпрее. Ну, там, троллинг вечерком с лодки, нахлыст, уха костровая, охота на уток, шурпа…

— Какая красота… — опять перебил меня Сотников. Но уже с нотками мечтательности в голосе.

— В письме он красочно, весьма образно, даже высокохудожественно, в подробностях описал таинственный случай, произошедший с ним неподалёку от охотничьей избы… Копия этого документа у вас, а вот это оригинал.

— Сергей, у тебя вообще все под колпаком? Даже я? — Сотников усмехнулся и передал свой экземпляр для ознакомления Феоктистову.

— «Цветок душистых прерий, Лаврентий Палыч Берий.» — тихо процитировал Юра Вотяков строчки известной байки, вызвав смешки в зале.

— Такая работа, Алексей Александрович, — пожал я плечами, — рисковать мы не можем. Человека нужно проверить не только в статике прежнего статуса, но и в динамике нового.

— И телефонные звонки?

— Конечно, прослушивали, — невозмутимо подтвердил со своего места начсвязи. — Правда, объект особо никуда и не звонил. В том числе не связывался и по рации.

— Развели у меня тут гестапо с сигуранцей… Ну что, ознакомились?

Свой экземпляр я передал Вотякову, тот ещё читал. Гольдбрейх с этим документом уже знаком. Он первым и откликнулся:

— Алексей, видишь ли, в чём дело, это уже третий случай фиксации в этом районе… Заметь, в ближнем районе. Третий инцидент, так сказать, да. Каждый случай сопровождался свечением разной степени интенсивности. И все они произошли на правом берегу Шпрее, выше города по течению. Судоходства там практически нет, насколько мне известно.

— Рыбаков и охотников тоже, все сплавляются в устье, там самый жир, — дополнил я. — Если подстраховываться и рассматривать все версии, то можно предположить, что в районе может быть обнаружена локалка.

— Вот как? Странно. Тогда давайте подробности, — вскинул брови Главный. — Где именно, покажи.

Я подошёл к большой карте, висящей на стене справа от Командора, и обвёл область указкой.

— Это может быть локалкой под новый монокластер. А странные существа диковатого вида вообще не имеют к этому отношения.

— Да закончились уже монокластеры в списке отобранных народов и народностей! — отмахнулся Главный. — Разве что Смотрящие начнут подбирать забытые остатки. Цыган, например.

— Не согласен, коллега! — поднял руку профессор. — Решительно не согласен! Опасная европоцентричность заставляет нас привычно забывать о многих странах и народах! А где вся Южная Америка? Где многочисленные густонаселенные страны Африки и Индо-Тихоокеанского региона, многие из которых уже перешагнули стомиллионный рубеж? Где, в конце концов…

— Марк Львович, это Прорез? — резко и без экивоков спросил Командор.

— Мнэ-э…

— Ну же?

— Конкретики пока что нет, дорогой Алексей, выводы делать рано, — с заминкой продолжил профессор. — Мы же не можем работать исключительно с… литературным мистическим материалом! Туман таинственный, абстрактные звуки, запахи… Однако все три раза наблюдаемые существа описываются идентично. Разными, хочу отметить, свидетелями, в разное время и в разных обстоятельствах! Но нам уже ясно, что феномен существует, его нужно изучать. Ничего похожего до сего дня на Платформе не встречалось… Если это сухопутный Прорез, то непонятен источник энергии, его питающей… А её требуется много. Дело в том, что Прорезы работают, как некие идеальные аккумуляторы высокой ёмкости и мощности. Что приводит к периодическим пробоям с образованием кратковременных межпространственных переходов. Впрочем, пока что это даже не теория, а подступы к ней, понимаете?

— Водопад, как в том ущелье в Чёрных горах?

— Нюанс в том, что там нет водопадов, Алексей Александрович, — заявил я. — Мы с Благовой в ясную породу сделали три облёта территории на высоте триста. Метеоусловия в зоне были отличные, заметили несколько семей лосей, медведя, оленей. Чуть позже Эльза была отправлена в Берлин на спасоперацию, вы, наверное, помните, там люди пропали.

— Везёт же некоторым летающим, — буркнул в нос Феоктистов, доставая из кармана носовой платок. — А тут бродишь по буреломам, кости ломаешь…

— В общем, в зоне есть всего один скальный выход, скорее всего, часть Эмбая на правом берегу Волги. Но он очень низкий, не для водопадов.

— Насколько низкий, Сергей? — поинтересовался Главный.

— Метров семь, — прикинул я. — И на этом всё.

— Подтверждаю, горок нет, — опять раздался хрипловатый голос военного. Феоктистов приподнялся за столом, повернув свежевыбритую голову в сторону шефа. — Разрешите? Согласно плану боевой подготовки весь личный состав батальона и курсанты учебки два раза в год, осенью и весной, направляются в эту зону на трёхдневные полевые выходы. И никто ни разу не видел скал. Один лес… Да там можно неделю идти по компасу, и всегда видимость будет не более двадцати метров!

— Что если водопад подземный? — неожиданно спросил начсвязи.

— Вы имеете в виду наличие в зоне развитой пещерной системы с расширением и преобразованием первичных полостей под действием подземных вод? — повернулся к радисту Гольдбрейх. — Теоретически это возможно. Такие системы могут иметь сетчатый, лабиринтовый или кластерный характер, часто связаны с толщами переслаивания карстующихся и некарстующихся пород. В них могут быть и озёра, и водопады. Но для подобных предположений пока что нет никаких оснований.

— А ручеек, который будет заряжать «аккумулятор» Прореза, пусть и очень долго?

Профессор улыбнулся.

— Ну что вы… Видите ли, Юра, судя по всему, Прорез это какая-то циклично самовозбуждающаяся система, в остальное время находящаяся в спящем режиме. Но она не мертва, и даже в анабиозе должна потреблять энергию для жизнеобеспечения и сохранения программных установок. Вы должны меня понимать. Лесной родничок сможет лишь смыть с кожуха пыль.

— Небольшая речка? — не унимался радист.

— Тогда это будет уже водный Прорез, Юра, не так ли? — опять улыбнулся представитель науки.

В зале на полминуты воцарилась тишина, паузу прервал Главный:

— Давай дальше, Сергей. Какие меры уже приняты?

— Я самостоятельно задействовал группу немецких сталкеров под командованием лично Эриха Вайнерта. Парни по звериным тропам проверяют местность. О сплошном прочёсывании речь не идет, для этого необходима армейская операции силами не менее бригады.

— Сами не справляются? — спросил Командор.

Ответ напрашивался сам собой: если бы сталкерам Эриха удалось получить результат, то я не просил бы о помощи. Но шефа поправлять нельзя.

— Вчетвером много не сделаешь. Территория крайне сложная, реликтовая тайга.

— Это меняет дело, но и не очень усложняет, — пробормотал Сотников, о чём-то думая. — Так! Решение такое. Товарищ Феоктистов обеспечит поддержку, в одиночку сталкерам уходить в рейд слишком рискованно, раз есть вероятность стычек непонятно с кем.

Феоктистов, похоже, уже давно ожидал чего-то подобного, но только сейчас отчетливо понял, почему в кабинете находится он, и какая роль в этой истории уготована армейским. Поднявшись и взяв в руки со стола фуражку, он почти без паузы ответил:

— Свободного личного состава у меня, конечно, нет, но поддержку обеспечим. Отделение бойцов отдам сталкерам в рейд, для усиления выделю пулемет ДПМ. Звено из ещё двух бойцов на катере отправлю на реку в качестве мангруппы.

— Только ты смотри там, самых лучших дай, а не на отвяжись! — предупредил военного нахмурившийся Сотников.

— У меня все лучшие! — дежурно похвастался бодрый Феоктистов, но тут же, сменив тон, добавил тише и серьёзней: — Всё будет исполнено, товарищ командир, включу пару волкодавов из спецназа, — заявил он, не дожидаясь распоряжения начальства.

Тот внимательно посмотрел на майора и кивнул. Они были одного роста и примерно одного возраста, только офицер обладал более плотной фигурой и весил на добрые десять килограммов больше.

— Я уже дал задание участковым Берлина провести сплошной опрос охотников, рыбаков и сборщиков дикоросов на предмет выявления странных объектов или признаков пришельцев, — вмешался шериф. — А заодно распорядился провести инструктаж, как действовать в случае обнаружения.

— Точное место происшествия определено? — Главный подтянул к себе большой рабочий блокнот в серую клетку, что-то дважды подчеркнул красным карандашом, затем перелистал пару страниц и сделал пометку.

— Да. Это было нетрудно. Поляну, которую описал Горнаго, нашли быстро, описание совпадает. На ней были обнаружены некоторые предметы и следы, скорее подтверждающие историю Максима… Марк Львович! А что если вам лично осмотреть эту поляну в тайге? Эрих обеспечит сопровождение и должную охрану, доставим вас с комфортом!

В этот момент профессор впервые с начала разговора привстал, смешно выпучил глаза и замахал руками, словно нелепая надувная фигура перед торговым центром.

— Не говорите такие слова, не роняйте на меня инфаркт, это уже было! Мне от этого душно, какая тайга, какие еще поляны? Вы серьезно предлагаете мне в резиновых сапожищах топать по этому царству гигантских волков и пещерников? Вы знаете, что здесь находится? Нет, вы знаете? — Гольдбрейх постучал двумя пальцами по черепной коробке.

Растерявшись, я таки не знал уже ничего.

— Неприкосновенный мозговой припас Платформы-5! У вас есть, чем его заместить? У вас нечем его заместить! И вы предлагаете подставить такой мозг под мутировавшие шишки и клещей размером с ладонь? Ой-ой-ой-ой… Опасностей мне вполне хватает в некоторых наших лабораториях!

— Всё-всё, я же просто предложил!

— Товарищи! Прекращайте пугать профессора мотоциклетами с пулеметом! — поморщился Сотников. — Итак, допустим, что мы имеем два Прореза: пока не подтверждённый речной и подтвержденный сухопутный. У нас и у американцев, а это уже множество… Значит, на Платформе могут быть и другие Прорезы?

— Нет причин это отрицать, я давно об этом говорю, — кивнул Вотяков.

— Нужно поставить на Шпрее выше по течению бакены с датчиками и камерами видеофиксации! — предложил Феоктистов.

— Да, тут поможет только визуальное обнаружение, — согласился профессор. — Похоже, все места пространственного вмешательства наших кураторов обладают световыми маркерами. И «Лунный свет» тому примером.

…Яркая вспышка на местности, которую мы называем «Лунным светом», свидетельствует о том, что в этом месте Смотрящие только что поставили локалку. Группа Вайнерта впервые стала свидетелем удивительного феномена, когда впереди, на удалении в четыреста метров, из стены тайги полыхнуло непонятным призрачным свечением. Второй раз вспышку увидел Кастет.

Но «Лунный свет» крайне трудно заметить, если ты работаешь на рельефе, а не над ним, ведь вспышку скрывают складки местности, всё-таки это не прожектор. Постановка на местность локалки — само по себе событие редкое. А уж увидеть метафизический момент её рождения…

Лётчице Эльзе везёт больше, у неё в активе уже третий случай наблюдения «Лунного света». После первого обнаружения она немало удивилась. Пришлось ей вернуться и сделать ещё один круг, чтобы взять пеленг на объект относительно ближней вершины Южного хребта. Топлива в баке оставалось в обрез, поэтому Благова через репитер Санта-Барбары сообщила о находке в диспетчерскую Замка и отправилась дальше по маршруту.

Мощность и характер вспышки могут указывать на большое количество металла на малой площади. Чем больше будет в локалке металла, сконцентрированного в одном месте, тем сильней полыхнёт «Лунный свет». Например, такое происходит при рождении оружейной локалки или металлосклада. Обычная большая локалка такой вспышки не даст, даже если там стоит автомашина.

— Значит, это или Прорез, или локалка… — задумчиво молвил Командор. — Не думаю, что Смотрящие выходят за рамки установившегося порядка именно там, с чего бы? Они уже давненько не ставят новые объекты на прилегающих к Замку областях, и я не вижу причины, по которой они начали бы повторяться. Зачем? Нет, это не локалка.

— Конечно же нет! Это портал! С некоторых пор мы знаем о существовании светящихся речных и сухопутных крестов-прорезов, тоже достаточно ярких. Вот что я имею в виду, говоря о световых маркерах, — пояснил Гольдбрейх.

— Но зачем Смотрящим вообще их маркировать? — спросил я. — Ставили бы уж сразу на видное место.

— А я не утверждаю, что эти метки — дело рук Смотрящих. Свет вполне может быть побочным физическим эффектом, и только. Возникновением пороков в точках соприкосновения разных миров… Коллеги, давайте пока оставим этот вопрос в покое. Всё, чем мы сейчас занимаемся, не имеет отношения к науке и относится больше к домыслам, помыслам, умыслам и гаданиям на кофейной гуще. Если товарищ Феоктистов сможет поставить на реке эти самые бакены, а геноссе Вайнерту удастся обнаружить в тайге нечто существенное, то спустя какое-то время мы получим массив данных, с которым будет можно работать.

— Принимается, — согласился Сотников.

— Да! Алексей Александрович, коллеги! Вот что я еще хотел вам всем сказать… Мне кажется, что это очень важно. Далеко не факт, что все эти Прорезы связывают Платформу-5 и Кристу, то есть, нас с Платформой-4… Этого нам никто не обещал! По ту сторону пробоя могут находиться и другие номерные Платформы, ведь сам факт нумерации это предполагает, не так ли?

Гольдбрейх немного помолчал и уже тише, совсем другим тоном добавил, сам пугаясь своих слов:

— … И оттуда к нам, товарищи, может полезть что угодно. Такие твари, что и представить страшно.

С этими словами перенервничавший профессор опустился на стул и растёкся на подлокотниках, словно из него выпустили воздух.

Вот как?

Вишенка, оказывается, ещё не легла на торт.

— Вот такая муйня… — промолвил шериф.

Большая крестьянская ладонь, всё такая же сильная, как и раньше, рубанула воздух и с глухим шлепком упала на столешницу. Всего лишь одно слово из великого и могучего русского языка передало мистическую непостижимость явления, с которым нам пришлось столкнуться.

Других слов ни у кого не нашлось.

Мозги собравшихся лихорадочно прокручивали возможные варианты развития событий. Верно говорит зануда Гольдбрейх, последствия могут быть жуткими. Люди едва-едва приспособились к сосуществованию с пещерниками и прочими «своим морфам». А тут…

— Что молчите? — спросил Главный через минуту.

— Думаем, — обтекаемо ответил я за всех.

Вздохнув безрадостно, Сотников нажал кнопку вызова секретаря и сказал вошедшей Нелли:

— Нам бы чайку покрепче. И попросите на пищеблоке булочек с повидлом. Ну, этих, маленьких таких, простых, хорошо пропечённых… Придется задержаться.

К последнему вопросу мы подошли только после перекуса. Нервничать на голодный желудок нельзя.

За прошедшие сорок минут в зале ничего не изменилось. Кроме того, что у всех сложилось особое понимание возникшей ситуации, которую, с учётом вновь открывшихся обстоятельств, не приведи господь, скоро можно будет назвать чрезвычайной.

Сотников опять начал неожиданно:

— Прежде чем… — он заглянул в блокнот. — Прежде чем приступить к американской теме… Товарищ Демченко, вы когда выполните указ президента? Уже три месяца ваше ведомство носит гордое звание Министерства иностранных дел, а вывеска всё та же. Хотите, проверяю?

Главный протянул руку назад.

— Сейчас я наберу вашу приемную, и мне вежливо ответят, что это какой-то там Департамент, которого больше не существует! Куда это годится? Поймите, слово «геополитика» прижилось уже и в этом мире! Спокойные времена закончились, тут и там возникают и копятся точки напряжения и конфликта интересов. Британия, Испания, Израиль, будь он неладен. Теперь вот драчливые американцы, иранцы… Назрело разделение функционалов, специализаций. Пора разделять внешние сношения и разведку.

Верховный торопит. Опять торопит.

Я пару раз вздохнул поглубже и начал. Как же я устал от этой гонки…

— Алексей Александрович, пока не получается… Для разделения нужна полностью обособленная структура — отдельное финансирование, материально-техническое снабжение, собственный кадровый аппарат, свой научно-исследовательский и аналитический отдел, учебный центр, лаборатория и даже силовое подразделение поддержки операций. И всё это на обособленной территории с исключением несанкционированного доступа! Как всё это сделать при острейшем дефиците кадров? О какой спецподготовке и каком обучении можно говорить, если я в качестве целого секретаря посольства вынужден принимать на службу водителя автобуса? Да и по финансам… Финансисты требуют предоставить им совсекретную структуру и штатку для защиты статей, после чего я буду вынужден ещё и их укатать на Южный материк! У меня даже нет готовой кандидатуры на замещение собственной должности в качестве главы департам… руководителя МИД! Здесь нужен кадровый дипломат с большим опытом, а где его взять? Забрать Селезнёву у американцев? Да, она очень хороший сотрудник, самый опытный, но это направление оголять нельзя… Алексей Александрович, давайте пока оставим всё, как есть. Не стоит копировать земные структуры, не доросли мы ещё до таких масштабов… Ведётся постоянная подготовительная работа, подбираются кадры, место дислокации разведцентра… На всё это нужно время.

Сотников какое-то время не отвечал, постукивая карандашом по неохотно откликавшейся на раздражитель массивной столешнице.

— Хорошо… — наконец произнес он. — На неделе вместе поговорим с финансистами, что-то утрясём. Но вывеску поменяй завтра же!

— Есть! — радостно ответил я.

— Уже понятно, что разведслужбу и контрразведку нужно укреплять. Ускоренными темпами, пока шпионы и диверсанты не начали бродить по Посаду целыми автобусными экскурсиями, товарищ Уксусников, это и вас касается! Укреплять не только силами сотрудников дипмиссий и агентов под прикрытием. Нужна ещё и военная дипломатия. Нам предстоит заняться специальными операциями, а для этого необходимо создать ещё и армейскую разведку! Аналог ГРУ, если угодно! — прорычал Командор, повернувшись в сторону Феоктистова.

Заводится шеф, это плохо.

— Сколько раз я уже говорил об этом Бероеву и тебе! Три? четыре? Отлыниваете? Боитесь оргработы? В течение месяца проработать и подготовить структурный проект! И доложить!

Теперь мы стояли уже втроём, а на нас строгими глазами смотрел хищник — решительный, цепкий, порой безжалостный в этой цепкости руководитель.

— И запомните, не врать, иначе… Военруками отправлю работать! Красивыми балетными позициями вроде строевой стойки, преданного взгляда и рявканья по уставу меня не проймешь! Ответственность и организованность на деле — вот что от вас требуется! Вы меня правильно поняли?

— Так точно! — рявкнули мы по уставу, вытянувшись в струнку.

— Вот и хорошо… — мне показалось, что Сотников даже обрадовался. — Уходим на дальний кордон… Сергей Вадимович, расскажите нам, пожалуйста, в общих чертах, как обстоят дела у наших на Аризонщине, и какова ситуация с американским Прорезом? План «Кракен» присутствующим известен, он утверждён, так что прошу вкратце и только о вновь открывшихся обстоятельствах и проблемах.

Все облегченно выдохнули.

Последний вопрос, и можно будет расходиться.

— В общем и целом наше посольство в Америке лучшее по всем показателям. Я бы даже сказал, образцовое для периода становления службы. А уж по экономическому вкладу, то есть, по сумме заключенных контрактов, с ним не сравнится ни одно диппредставительство… Установлен контакт с руководством Северных Штатов, скоро откроем там консульство. Коллектив подобрался дружный, сплочённый, ответственный, правильно понимающий установки и задачи, поставленные руководством. В коллективе приветствуется здоровая инициатива…

— Давай без лишнего канцеляризма, а? — предложил Сотников. — Уши вянут.

— Короче, службу Селезнева поставила как надо. Приёмный сын Максима Горнаго получил русское гражданство, прошёл проверку и стажировку, включен в штат. Неожиданно появился ещё один сотрудник — церковнослужитель, случайно оказавшийся перед переносом на территории США. Человек толковый, умелый. Он уже построил на смежной с посольством территории часовню, и теперь они организовывают там Русское Подворье. Это точка притяжения православных и староверов Аляски, Вайоминга, Великих Озёр, а также большой части греческой общины.

— Вот это, я понимаю, размах! — обрадовался Главный. — Скажи, они с… Екатериной Матвеевной уже поженились? Крепкая дружная семья это не просто ячейка общества, это основа.

— Насколько я осведомлён, еще нет.

— Хм-м… Как думаете, товарищи, не подписать ли мне соответствующее предписание? Это лучше, чем порознь бегать на… По сомнительным связям. А?

Товарищи начали переглядываться, не понимая, шутит шеф или нет.

— Давайте для начала сам с ними пообщаюсь. Передам ваше пожелание семейного счастья. Я продолжу? Основная проблема — ненадежная система доставки. После того, как австралийцы отладили в регионе почтовую связь, отправка и получение корреспонденции, в зашифрованном виде, конечно, проходит без казусов. А вот что касается переправки материальных средств… Межбанковское взаимодействие появится ещё не скоро, несмотря на практически готовое соглашение о взаимопомощи дипмиссииям, посольству крайне необходимо иметь собственные финансовые средства. Высоколиквидную валюту, то есть золото. Требуются надёжные дипкурьеры, а с этим просто беда, пропали уже трое.

— Как трое? — поднял голову Командор. — Я знаю о двух случаях. Один сгинул в лесах, другой пропал вместе с утонувшим судном. Третий-то откуда?

— Первый прокол произошел в самом начале большого пути, когда даже отдела-то не было, Алексей Александрович… Нужно было передать определённую сумму в Манилу, но дипкурьер сбежал в Шанхае вместе с инвалютой и золотом. Неизбежные кадровые ошибки, болезнь роста, — доложил я.

— Злодей в розыске! — вмешался шериф. — Работаем!

— И сколько уже он в розыске?

— Два года. Но я его достану, подлец узнает мощь страны!

— Ну-ну… А что у нас с радиосвязью? — поинтересовался шеф.

На дальнем конце огромного стола, положив обе руки на дерево и чуть наклонившись для солидности, медленно поднялся Вотяков.

— Алексей Александрович, устойчивую двухстороннюю связь организовать в большинстве случаев не получается. Состоялось всего три сеанса. Плохая антенна на другой стороне, природные факторы — вокруг Стамбула и Додж-Сити сплошные горные хребты. Мной были задействованы три стационарные станции: здесь, в Замке, — Юра показал большим пальцев на потолок залы, — на Дальнем Посту и в Санта-Барбаре. Балаклавскую береговую станцию слежения и обнаружения тоже привлекал, но в том районе горы начисто перекрывают восточную часть материка. Нужен автономный ретранслятор в устье Ганга или хорошая антенная система в посольстве, размещённая достаточно высоко в горах. Но такие манипуляции сразу же привлекут внимание американской спецслужбы и вызовут подозрения в разведдеятельности.

— Понятно. То есть, дипкурьер. Четвёртый, который не пропадет вместе с золотишком. Дай догадаюсь, Сергей Вадимович, тебе нужен кто-то из монстров?

— Иначе никак. Мои аналитики всё взвесили и решили, что Селезнева и Горнаго самостоятельно с задачами плана «Кракен» не справятся. У них нет требуемой подготовки, специализации и опыта. А рискованная игра на авось нам не нужна.

— Где они? — существенным вопросом поторопил меня Главный.

— В отпуске. Лунёв с семьёй поехал в Базель, на Женевское озеро, а Сомов отправился казаковать в Заостровское, погулять на ярмарке, пострелять в степи рогачей.

— Нормально все устроились! Один таскает форель на берегу Шпрее, другой наслаждается сырами в швейцарских Альпах, выезжая кататься на Рейн, третий пляшет под гармонь с девками с лентами в волосах, а тут сиди в каменных стенах, как узник замка Иф… Ладно, так кто именно?

— Вайнерт занят на Шпрее, Костю я дергать не хочу, пусть в кои веки раз отдохнет с семьёй. Значит, Сомов. Он, кстати, уже здесь, днем видел его в кафе. Пригласить к вам?

— Зачем? Говоришь, нужен человек со специализацией? Ты уже всё решил, тебе и отвечать. В таком случае объявляю совет закрытым, о порядке связи и взаимодействия договоритесь сами. Контроль над ходом операции «Кракен» оставляю за Сергеем Вадимовичем Демченко.

Народ начал подниматься.

Сотников нетерпеливо посмотрел на свою «Омегу», дал отмашку остальным, снял пиджак со спинки кресла. И добавил:

— Отправляйте Гоблина.

Прозвучало это как «Выпускайте Кракена».

Что примерно одно и то же.