Стратегия. Дипкурьер

Глава 11 Круиз с диппочтой

Уже три часа наблюдая за сталкером высшей категории Михаилом Сомовым, я всё это время вспоминал, кого он мне напоминает…

Прежде всего, конечно, Кастета. Внешне они полные антиподы, сходство в другом. Бросается в глаза профессиональная решительность и уверенность в себе при абсолютно здравом взгляде на реальность.

Ещё одна общая черта этих суперов — основанная на огромном полевом опыте готовность к авантюрам ради дела, а не ради адреналина или самолюбования. Я уже не говорю о чувстве долга. Интересная тема, тут нужно ещё присмотреться.

Затем мне вспомнился Крис Адамс, главный герой кинофильма The Magnificent Seven — «Великолепная семёрка», которого сыграл Юл Бриннер, уроженец Владивостока, советская вестерн-легенда с загадочным прошлым.

Скорее всего, тут всё дело во внешности, в совпадении некоторых характерных деталей образа. Но не в характерах. Немногословный и малоэмоциональный Крис совсем не похож на Гоблина, который в общении вполне открыт и даже любит поболтать, рассказывая такие эпизоды из своей сталкерской практики, что невозможно понять, дурит он слушателя или нет.

Юл Бриннер, кстати, был склонен к преувеличениям и выдумкам, что породило неопределенности в его биографии. Долгое время Бриннер какого-то чёрта утверждал, что родился на Сахалине, отец — из Монголии, а мать была румынской цыганкой.

Но Крис Адамс, несмотря на его готовность помочь страдающим, больше антигерой, нежели герой в традиционном понимании этого слова. Он, как и его сборная банда семерых, это про деньги, хотя оплата наёмников и была мизерной.

Я без понятия, какое жалование у Кастета и Гоблина, но точно знаю, что своего жилья у Михаила нет. Костя описывал мне ППД, пункт постоянной дислокации сталкеров в Замке, где живёт Сомов, используя термины «конура» и «лачуга» — тесно, темно, и по-холостяцки тоскливо. Никакой тяги к тому, что называется благосостоянием, я у обоих не заметил.

Но Гоблин так же, как герои «Великолепной семёрки», базу проговаривает напрямую, без многозначительного подтекста, он не склонен к немотивированной рефлексии, стабилен и психически устойчив, хотя многогранность характера всё-таки проявляется.

Он ковбойский человек, классика былинного героя в чистом, дистиллированном виде, с которым стоит знакомиться неспешно и с перерывами, чтобы прочувствовать непередаваемую остроту восприятия. Примерно как мы на фермерском рынке… Нормальный ковбой, а не как в этой паскудной «Горбатой горе».

В Додж-Сити, где после переноса сама собой сформировалась уникальная атмосфера возрождённого вестерна, где ты в любой момент можешь почувствовать запах пороха после выстрела из «Миротворца», если это можно считать романтизацией Дикого Запада, он будет как дома, — город примет его как своего, охотно и с потрохами.

Ну и наконец, вспомнился ещё один фильм… — Harley Davidson and the Marlboro Man, после просмотра которого мне каждый раз хотелось с выражением скупой мужской грусти на лице забраться на крутой мотоцикл и умчаться с красоткой в закат. И плевать, что до сих пор нет ни байка, ни красотки.

А безумную харизму этому фильму обеспечивают герои — Харли и Мальборо, чуваки с бурной молодостью, которые либо растеряли всё, что имели, либо так ничего и не нажили. Они живут, открыв грудь всем ветрам.

За спиной у такого ковбоя нет ничего, кроме общих воспоминаний и кланового бара — своеобразной скрепы с символами прошлого: дружбы с обязательной взаимовыручкой, бесшабашной юности и места, где за отсутствием жены можно хоть кому-то излить душу.

И защищают парни не какую-то там паршивую забегаловку, а свои устои. Тот оазис, куда им всегда можно вернуться, где тебя помнят и в трудную минуту поддержат.

Если для Сотникова такая опора и основа — само Государство Российское, то для Гоблина это Замок, он это слово уже раз пять произнёс… И ради него он готов на всё, не щадя живота своего и не в чём не сомневаясь. Привычная для Сомова с Лунёвым задача звучит так: «Иди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что, и доставь это в Замок». Удивительно, но они с Кастетом знают, как выполнить дикое распоряжение.

«Лучше умереть, но чувствовать себя спокойно, чем жить и волноваться», как учит ковбой Мальборо. Конечно, это путь далеко не для всех, а уж для личной жизни он просто деструктивен.

…Но нет-нет, да и вспоминаешь слова красотки Вирджинии: «Знаешь, Харли, в некотором смысле я вам даже завидую».

— С чего бы это? — удивляется Харли. — Люди пашут всю жизнь, как проклятые, а вы живёте сегодняшним днём и ни о чём не жалеете.

Гоблин быстро разрушил подтянувшиеся было стереотипы. Он не настолько огромен и могуч, как это могло показаться поначалу. У него не оказалось реактивных ускорителей за спиной, а на кончиках пальцев по команде мозга не вырастают стальные клинки. Пожалуй, дело здесь в динамике события — на подмостки, сразу приковав к себе всё внимание публики, вышел не обычный прохожий, а былинный герой, без промедлений и сомнений начавший наказывать негодяев. Конечно, в таком обрамлении многим он представился ничем не пробиваемым великаном.

Сомов находится в идеальной физической форме, не так давно обретя эволюционный статус мужчины, а не молодого человека. Мышцы, скелет, сухожилия — всё на месте, всё набрало максимальную крепость и силу. Однако никакой искусственной «подкачки» ради красивого тела я не увидел, его тело сформировали родительские гены и реальные оперативные задачи. И в этом он тоже похож на Кастета — жилы и мышцы, животная сила. Обладая резкостью и скоростью, такие люди, в то же время, могут долго бегать и воевать. Любой мужик выделяет их сразу, инстинктивно чувствуя чрезвычайно опасный потенциал.

В общем, надо быть полным идиотом, чтобы связываться с подобными опасными ребятами. Однако идиотов, как выяснилось, и в Новой Америке на сто лет вперёд припасено…

В манере Гоблина прикидываться солдафоном, пугая мирных людей весёлой солдатской шуткой, жаргоном и громкими репликами. Это позволяет ему наблюдать за реакциями других и управлять обстановкой. В то же время Михаил Сомов совершенно точно не подходит под характеристику «неотёсанный мужлан» или «чеховский медведь-бурбон-монстр». У него достаточно острый ум, широкий кругозор, а знание мира Платформы-5 — наилучшее.

Вскоре после начала разговора стало ясно, что этот сталкер может поддерживать светский разговор на любые темы, причём активно.

Стихи пишет! На губной гармошке научился играть! Дино впечатлился и уже пригласил его на репетицию своего бэнда.

Оставался только один вопрос: сталкеров высшей категории у Императора всего трое.

Зачем Сотников и Демченко отправили в такую даль обычным дипкурьером столь дефицитного человека?

— Михаил, как я понимаю, вы добирались к нам через Шанхай, так?

Не может Селезнёва привыкнуть к присутствию столь необычного человека рядом, пока напряжена, и это понятно. Поэтому раз за разом обращается к нему на «вы».

— Нет, через Базель, на автобусе. Макс, автобус твой в норме, без царапин: недавно ТО прошёл! Екатерина Матвеевна, это… вы мой начальник, а я в вашем распоряжении. Поэтому лучше бы ко мне попроще. Можно сокращенно, Гоб, так многие зовут. Хотя в Китае я был дядюшкой Го, а израильтяне вообще постоянно пытались приклеить мне кличку Габи.

— Вы были у северян? В Новом Израиле? — выпалил потрясенный Бернадино. — Ничего себе! Я не знаю ни одного человека в Базеле, побывавшего у евреев! Одни слухи… Расскажете?

Сомов поморщился, неопределённо покрутил пальцами в воздухе и без энтузиазма пообещал:

— Ну… Когда-нибудь.

Сказано это было с таким кислым видом, что всем стало ясно — никогда не расскажет. Второй раз можно не спрашивать.

— В Аддис-Абебе заглянул к знакомому оружейнику, пообщались. В окрестностях восточной города вовсю орудуют банды, усмирить они всю эту зусулку никак не могут. Чей клан пришел к власти, тот и гоняет других. А потом наоборот. Когда я там был, в городе назгулы учинили грандиозный шмон, тараканы побежали в степь, поэтому автобусу в сопровождение выделили «Патруль» с патрулём. Кстати, с нами шёл грузовик с пассажирами, желающих попасть в Базель и Берлин стало больше… Макс, ты свои путевые записки в какую-нибудь газету отправлял?

— Вот, ёлки! Надо второй автобус на линию запускать, — заволновался я.

— Пожалуй. В общем, в таких условиях местная разгильдяйская полиция самостоятельно ни черта не сделает, проходили… Эфиопам нужно договориться со швейцарцами и провести совместную армейскую операции, типа той, что мы в своё время провели на Пакистанке.

Рассказчик взял короткую паузу, и я освежил молодое вино в узких фужерах.

— Прибыл в Базель. Сначала сделал свои дела, — туманно упомянул о них сталкер, — потом поехал к Лунёву на Женевское озеро. Ну чё, Костян реально обрадовался, он к тому времени уже опух уже от минералки, лечебного клизмения ромашковой водой и голубой глины. Встретил, как избавителя, что ты… Эх, четыре дня пролетели, как в раю побывал…

Гоблин прикрыл глаза и расплылся в мечтательной улыбке.

— Отправились мы на Острова отдыха, как их называют. Взяли по случаю у одного фермера красного креплёного винишка литров пятнадцать, сыр дырявый, колбасу верчёную, хорошую надувную лодку, спиннинги, палатку, японский магнитофон напрокат…

— Много поймали? — участливо поинтересовался я.

— Три хвоста вытащили! Я даже блесну успел утопить, — с непринуждённой гордостью похвастался сталкер-рыболов четырёхдневным уловом и шумно почесал в затылке. — … Правда, мы потом всю рыбу на этом островке и потеряли, не понимаю, как такое могло случиться. Выбралась из сумки, что ли, и к воде по песку уползла? Запутанная история… Костя начал заново ловить, чтобы хоть что-то предъявить супруге, а я продолжил на песке валяться.

— Все четыре дня? — хитро прищурившись, спросила Катя.

— Я ещё и думал.

— Четыре дня?

— О жизни думал.

Гоблин вздохнул, глотнул вина и продолжил:

— А потом Ольга, ну, жена Лунёва, чёт психанула, у неё бывает. Езжай-ка ты, говорит, Мишаня, дальше по своему секретному заданию, а то у нас из-за тебя вся отпускная романтика испаряется. Хорошо, дескать, что вы хотя бы по прибрежным кабакам не пошли, разнесли бы всё, как в тогда в Нотр-Дам, да… Переселился я на Банхофштрассе в «Балтазар», поцеловал ручку фрау Амманн, потискал Ингу. Ой, извините!

Екатерина снисходительно махнула рукой, ничего, мол, выкладывайте, Михаил, выкладывайте…

— Потом чисто случайно купил у старины Ганса Грубера этот Indian Scout.

Мы с Дино переглянулись: знаем, знаем!

— Вообще-то, я планировал взять нормальную тачку. Компакт типа «самурая», фиатовской «панды» или «мини-купера кантримен», а тут этот красавец подвернулся! Зачем мне, думаю, четыре колеса для одной задницы? А байк на любую большую лодку погрузить можно. Короче, забрал его после обслуживания, откатил на причал, поставил на «Савойю».

Теперь уже мы с Екатериной свет Матвеевной заулыбались, ностальгически завздыхали. Причал, пасторальная бухточка с гусями, «дерево русалки», старушка «Савойя»…

Сомов это заметил.

— Ну да, я же точно по вашему треку шёл, вообще ничем не парился. Ты, Макс, в своих донесениях составил практически идеальный военно-туристический путеводитель! С именами, явками, паролями и нужными связями. Герески, к слову, привет вам передавал… Вот, зараза! — Гоблин хлопнул себя ладонью по лбу — Боец, я же тебе подарок от фрау Амманн привёз! Сейчас… Секунду…

С этими словами он залез в рюкзак, вытащил оттуда узнаваемый рыжий кожаный чехол на кнопке с ножом внутри и протянул обрадовавшемуся Дино.

— Спасибо! — сынуля с чувством тряхнул крепкую кисть сталкера и бережно принял увесистый красный складник с красными щёчками и белым швейцарским крестом на геральдическом щите. Повертел подарок в руках, первым делом вытащив зубочистку, и осторожно тронул сталкера за рукав.

— Можно спросить? Какой у тебя основной нож? Ну, большой!

Михаил несколько приподнял брови.

— Такой же, как этот, Victorinox WorkChamp, двадцать одна функция. У базельских речников он вообще культовый. Большого ножика нет, я давно перестал тесаки таскать, зачем они мне? Старый стал.

— Как же⁈ А если в лесу надо будет… чего-нибудь… перепилить?

— Руками сломаю, — в его голосе чувствовалась такая уверенность, что мы с сыном поняли: это не просто нормальное сталкерское хвастовство, он сказал чистую правду.

— А если надо ровно, аккуратно? — продолжал докапываться Дино.

— Тогда пилой «викса» перепилю, — невозмутимо парировал Гоблин.

— А если медведь нападёт? — Дино! — одёрнул я отрока.

— А если драка какая-нибудь? — не унимался сын.

— Дино! — повысил я голос.

— Ну да, в драке тебе ножик ни к чему… — поскучнел adottato.

Сомов ухмыльнулся, вручил ему конфетку и продолжил повествование.

— На «Керкире» было хорошо… Просто очень хорошо.

За время плавания до Шанхая Гоблин успел сделать многое. Купил отдельную каюту, валял дурака на палубе, объедался от пуза, угощал дам тяжёлыми коктейлями, читал им свои стихи, чуть не женился, учил детвору связывать руки пленному, пулемёт почистил, на гармошке репетировал…

— Я же большую речную ящерицу поймал! — хлопнул он себя по лбу. — Красивая, зубастая! Водил на поводке по палубе, потом отпустил. Бездельничал, как в санатории! Пару кило набрал, отличный рейс.

— Надеюсь, всё прошло без происшествий? — спросила Екатерина.

— Ни к чему они. Я вообще приключений боюсь. Приключения по пути к месту назначения сталкеру противопоказаны, — назидательно сказал он, строго глядя на отрока.

Отрок не согласился, но кивнул.

— В Шанхае отправился в наше консульство, передал уважаемому Валерию Валерьевичу Стогову адресованный ему пакет, деньги… — он кивнул на стул, где совсем недавно стояла сумочка с золотыми червонцами, уже пересчитанными и оприходованными. — От него вам тоже привет, ещё и письмо передал! Хорошие люди, мы вместе пельмени лепили. Сто штук налепили и съели! Потом вернулся на причал, и погнал дальше, ну, вы в курсе.

— Деревню людоедов капитан показывал? — спросил Дино.

— Помощник рассказывал о ней пассажирам, это у экипажа теперь достопримечательность такая. Гражданские в восторге. Я лекцию не слушал, людоеды и кое-где на Волге встречаются, жила там, помнится, одна весёлая семейка. А уж на Амазонке на них насмотрелся… Хотя в основном там живут обычные люди, я у них пароход угнал.

Вот, врёт или нет? Пароход…

— В одиночку?

— Один бы не справился, Екатерина Матвеевна, мы с Дарием Квачиным работали.

— Да-а-а… — выдохнул я.

Почти в каждом предложении содержалась сенсация. Во всяком случае, для нас. Ничего, позже подробней расспрошу.

— Прибыл в Манилу, всё по путеводителю, всё совпадает — кругом филиппинцы. Поехал в «Хилтон». Затем отправился искать этого Скуфаса Панайотиса, а он на стрелке, что-то делят по-жёсткому, прикиньте! Узнал на «Керкире», где у них там стрелочная, и поехал туда, что без дела-то чалиться?

Стрелку забили не в песчаном карьере или в каком-нибудь там Заречье, где по обыкновению любит стреляться неподелившая рамсы братва, а во внутреннем дворе большого казино, принадлежащего третьей, нейтральной стороне. Чему Гоблин несколько удивился. Ну да везде свои порядки.

— Прикатил, а там самая бычка, нагрев, но люди без стволов, войны никто не хочет. Ну, ладно, опознал я Скуфоса, обозвался внятно, чей-откуда и на чьей стороне, встал в ножи рядом, я ж не рефери. Подумали оппоненты, попыхтели, и планку сбросили. Скуфос мне говорит: «Люблю русских!», и сразу потащил меня на «Керкиру», так что я даже в их знаменитое казино не успел сходить. А ведь совсем рядом был. Когда теперь… — безнадежно махнул рукой Сомов.

— В Стамбуле есть казино. Но в Вашингтоне гораздо круче, шикарней, — обнадёжил я сталкера.

— Да? Надо бы съездить.

— Решаемо.

Сомов действительно шёл по жизни легко. Каждая деталь — всплеск ярких воспоминаний, каждый рассказанный им эпизод — всеобщие ностальгические вздохи. Но в отличие от нашей экспедиции, Гоблин перемещался с максимальной безопасностью, если не считать случая в Маниле. Но это была вынужденная мера, без живого и невредимого Панайотиса никак.

Погрузка в порту оказалась делом долгим. В Канберре должна была остаться временная база филиппинской научной экспедиции, на которой по плану будут работать пять человек. Для устройства базы филиппинцы привезли на причал сборный модульный домик, элементы которого начали загружать на судно. За ними последовали припасы, снаряжение, какое-то научное оборудование, походная мебель и личные вещи участников.

Один раз в слаженной работе произошла досадная накладка. Один из двух грузчиков, тащивших тяжёлый деревянный ящик, споткнулся о кнехт и грохнулся, не удержав своей ноши. Одна из стенок ящика отскочила, и из него вывалились чёрные полицейские дубинки, помповые ружья и четыре автомата Калашникова. «Учёные» мгновенно огляделись, вернули стволы на место, прибили стенку ящика и потащили его к куче вещей, сложенных на палубе. Случайно увидевший это Гоблин только усмехнулся.

Погрузившись на катамаран, он сразу скорешился с капитаном до степени тёплой алкогольной адгезии, полностью игнорируя проплывающие мимо виды, флору и фауну, прокомментировав это так: «Что я там не видел? Вот Амазонка это река, Волга река. А это какой-то канал Грибоедова через пески». Они вытащили из запасов Скуфоса большую бутыль с греческой водкой-узо, овощи-фрукты, сыр, прочую закуску и шахматы. Врубили музон и в воспоминаниях и песнопениях провели почти всё время рейса, с перерывами на краткий сон.

После выгрузки «учёные» расплатились с капитаном, поклонились и быстрым шагом направились к сложенной на берегу куче оборудования, которой через двадцать четыре часов предстояло стать где-то возле гор временной «научной станцией». А Сомов спустил на траву мотоцикл и, согласно путеводителю, покатил в сторону грандиозной бревенчатой постройки Форта-Доббс, на ходу раздавая конфетки бегущей за таким видным дядей детворе.

Нужно ли говорить, что и с заслуженным рейнджером они сошлись душа в душу всего за пару минут?

Получив от капитана Ричарда Касвелла карту Дикой дороги и все необходимые инструкции в устной и письменной форме, он решил пару дней дожидаться в Канберре отправления в Стамбул небольшого турецкого конвоя.

— Гоб, так ты разве не в одиночку поехал? — с удивлением и даже недоумением спросил adottato, с нетерпением ожидавший от сталкера душераздирющего рассказа о героическом броске безбашенного смельчака через все препоны и страхи Дикой дороги.

Всем хотелось, чтобы Гоблин геройствовал без помощи посторонних.

— Я же не идиот, малыш, я инструктаж у Демона проходил, — ответствовал Сомов, процитировав по памяти: — «Дипкурьер не должен подвергать себя риску, если в этом нет оперативной необходимости, его обязанность — своевременно и в целости доставить дипломатическую почту». Вот так вот! — он для убедительности поднял указательный палец.

Вскоре Гоблин узнал, что строки из спецпутеводителя «В Канберре обычному путешественнику, а встречаются и такие чудаки, больше одного дня делать нечего» вполне справедливы. Как Михаил признался, это были два самых унылых и скучных дня за всё время на маршруте.

Конвой действительно оказался небольшим. В путь отправлялись всего три машины: старенький ниссановский пикап с длинным самодельным прицепом, лифтованый иранский седан с багажником на крыше и жестяными заплатками на крыльях, а также грузопассажирский багги американского производства, такие на заказ строят в Додж-Сити.

Но турки не были бы турками, не предложили они Сомову заключить кратковременный контракт на оказание охранных услуг.

— С охотничьей двустволкой? — кивнул я в сторону рюкзака сталкера.

Тут Селезнёвой резко стало скучно и она, предупредив, на время рекламной паузы удалилась.

Гоблин, ничего не говоря, присел на корточки, расстегнул ремни, расстегнул чехол и вытащил необычное оружие и положил на стол.

— Это штуцер с замком в колодке для реальной африканской охоты на чудовищ. Патрон-слонобой калибра.500 NitroExpress.

Я, конечно, слышал о штуцерах и в общих чертах представлял, что это такое. Но слышать и держать в руках, это разные вещи.

— Помнишь фильм «Призрак и Тьма» и мистера Ремингтона, крутого африканского охотника, которого играет Майкл Дуглас? У него была примерно такая же пушка. Крайне эффективный профессиональный инструмент, оружие охотника, а не какого-то там гида, сопровождающего богатеньких буратин.

— Хорошее дополнение! — оценил я.

— И не одно! Смотрел фильмы о Джеймсе Бонде?

Что за дурацкий вопрос?

Я достал и положил перед собой легендарный «вальтер» британского агента.

— Знакомая машинка! У Гонты пестоль подрезал? Удивительно, этот хрыч никому его не отдавал, чем ты его купил?

— Уметь надо, — важно сообщил я.

— Лады, две половинки вместе — уже целое. Будем считать, что Бонд тоже на нашей стороне.

— В смысле?

— Такие штуцера делали и делают самые именитые английские компании, Holland Holland, Westley Richards и Rigby. Но после выхода фильма «007: Координаты 'Скайфолл» к ним добавилась малоизвестная лондонская компания Anderson Wheeler. Сейчас этот штуцер — визитка фирмы.

— И что, он там по слонам стреляет? — не поверил Дино.

— Да не… Ствол там в эпизоде. Просто из всей распроданной коллекции пушек, хранившейся в доме отца Джеймса Бонда в поместье Скайфолл, остался только этот штуцер. Огнем из него превосходящим силам противника был нанесен непоправимый урон, но тут патроны закончились, даже удивительно для Голливуда. Бонду пришлось взять в руки винтовку Heckler Koch… Так, что ещё рассказать… У этого штуцера ствол длиной шестьдесят один сантиметр с традиционными для африканских охот складным целиком и серебряной мушкой. Есть и так называемая «сумеречная» подъёмная мушка из слоновой кости… Хотите купить? Всего 15 500 фунтов стерлингов, это очень недорого для оружия этого класса.

— Слушай, Гоб… Чтобы заказать каналом такой редкий ствол, нужно, как минимум, знать о его существовании. Ты что, настолько глубоко штудировал бондовскую киноэпопею?

— Так я и не знал ничего! — широко улыбнулся мне Сомов. — Хапнул, а уж потом начал разбираться, у меня в келье много каталогов.

— Где же ты его… — на этом слове я осёкся.

— Снял с бесчувственного тела, — просто ответил Гоблин, подтвердив моё запоздалое предположение.

— С трупа? — догадался я.

— Не проверял, — отмахнулся Сомов. — Попался как-то на узкой тропе один британец… Нехороший.

Он покачал головой, что-то вспоминая… Легкая полуулыбка появилась на плотно сомкнутых губах, как будто над вечно суровым лицом сталкера высшей категории основательно потрудились гримеры, придав ему не свойственное от природы философическое выражение.

— Расскажешь? — опять возбудился adottato.

Глубоко вздохнув, Сомов окинул взглядом тёмный двор диппредставительства.

За сплошной оградой на высоком берегу, по всей чаше глубокой бухты, раскинулся засыпающий приморский город. Почти вся земля уже покрыта домами на отшибе, группами строений и тесными улицами. В основном эти разномастные сооружения одинаково просты и даже примитивны. Но кое-где среди этой простоты уже возведены новые особняки современных хозяев жизни. Через несколько лет здесь будет дорогой и престижный район: центр, прекрасный вид на залив, свежий морской воздух…

Гоблин поморщился, неопределённо покрутил пальцами в воздухе и терпеливо повторил:

— Ну… Когда-нибудь.

Не-а. Это рубаха-парень отлично знает границы допустимого.

— А мы постреляем из него?

— Да не вопрос! Подготовка есть, из крупного калибра стрелял?

— Он на лосей охотился, напротив пещерника с ружьем стоял, — заступился я за отрока.

— Это меняет дело, курсант! Значит, тему понимаешь. Неподготовленного стрелка отдача при стрельбе «нитроэкспрессом» сбивает с ног. Даже у опытных стрелков ружьё будет рваться из рук, так что смотри… Но попробовать стоит, будет, что рассказывать девчатам в кабаках!

— Джентльмен берёт штуцер, ищет слона, подходит к нему как можно ближе и стреляет. Оба падают. Кто первый поднялся, тот и считается выигравшим, — вспомнил я к месту.

— В яблочко, Макс! Но зато эффективность на охоте — запредельная. А вообще… нитроэкспрессы разрабатывали в те времена, когда не очень понимали, как всё это работает. Просто увеличивали калибр, количество пороха и делали стволы потолще. Тот же.300 Winchester Magnum,300wsm или.338lm — калибры уже более серьезные. Может не по энергетике, хотя она сравнимая, но по точности и кучности точно. Энергия всех этих калибров настолько высока, что сбивает с ног амазонского носорога при попадании пули в любую часть тела. А то и слона… Даже если рана не в убой, слоняра несколько минут точняк будет в полуобморочном состоянии. Хотя в слона я не стрелял.

— Миша, а почему не снайперская винтовка? Или просто хорошая болтовка с оптикой? — созрел у меня очевидный вопрос.

— Не умею я на дальняк… — честно признался Гоблин. — Имелся у меня карабин «Тигр»… Не моё. Если бы я рассчитывал, что в дороге придётся работать на дальней дистанции, я бы взял пулемёт.

— У тебя что, и пулемет есть⁈

— А как же! Немецкий MG, в келье стоит, в Замке.

— Вот видишь! — неизвестно к чему сказал adottato.

Не уснёт сегодня Дино, как есть, не уснёт. Его охватило уже знакомое мне опасное возбуждение, когда повзрослевшему волчонку очень хочется чего-нибудь этакое натворить. Желательно героическое, чтобы все заметили и оценили. Глаз да глаз нужен!

— У тебя там наверно, целая коллекция, вот бы посмотреть…

— Нет базара, курсант, заходи, если что! Возьмём пивас, правильной рыбки у коптильщиков, посидим, минувшие дни повспоминаем.

Дино просиял, от предвкушения визита в такое крутое место у него покраснели уши.

— Ну вот, Штирлиц, всё и разъяснилось. Понятно, почему тебя турки законтрактовали, — резюмировал я, прерывая планирование будущего кутежа.

Тут вернулась Селезнёва, и рассказ дипкурьера снова вернулся в гражданское русло.

Лесной участок они прошли без приключений, но дорога, по словам Сомова, «требует особого внимания, сразу видно».

— Жутковатые там места, конечно, таких мало на моей памяти, — поделился он. — Не то чтобы жим-жим, но нервяк проявиться может.

— Михаил, вы пещерника у дороги видели? — спросила Селезнёва с большим интересом и даже с оттенком участия, словно дополняя вопрос словами: «Как он там без нас? Не голодает?».

— Замочили вашего мишгана австралопитеки, примучили зверушку… — с тяжёлым вздохом ответил Гоблин. — Так-то я пещерников уважаю. Красивый зверь.

Ну-да, ну-да. Разве что шампунем отмыть и в барбершоп сводить.

— Отшельник проявился? Я в отчёте упоминал, тачка до сих пор лежит у дороги?

— Да, я читал. Тачку кто-то прибрал, а самого отшельника мы не видели. Если он там есть. Хотя, знаешь, Макс… В одном месте вроде бы дымком потянуло, как из печной трубы.

— Товарищи, но так же нельзя! Может, человека найти нужно? Поспрашивать, помочь в чем-то? — предложила Селезнёва в благородном порыве.

— Не надо никого находить, — воспротивился я, — живёт себе отшельник-мизантроп и живёт, слышать и видеть никого не хочет. Кто знает, по каким причинам человек в глухую тайгу забурился.

— Лоси! Там же ещё огромные лоси водятся, больше чем в наших горах. Мы целую семью видели! — вспомнил Дино.

— Мы тоже, в двух местах, — кивнул Гоблин. — Во второй раз попутчики мои возбудились, решили подстрелить одного.

— Дай угадаю, ты был против, — усмехнулся я, уже немного понимая этого интересного человека.

— Ясен пень! Спросил, что вам, мяса в Стамбуле, не хватает, чтобы аж на Дикой дороге животину бить? У меня, говорю, в контракте про лосей ничего не сказано. Хотите беловать и разделывать такую тушу всю ночь посреди этих жутких чащоб? Пожалуйста, счастливо оставаться. А я поеду дальше. Ну, они тут же сдали раком, э… извините, Екатерина Матвеевна. Да и жалко таких красавцев. Они же глупые. В смысле, турки.

Далее конвой проследовал без приключений и ярких впечатлений.

Сомов полностью выполнил поставленную руководством задачу: доставить дипломатическую почту и валюту по адресу максимально быстро и не подвергая себя ненужному риску.

В общем, захватывающий триллер по такому рейду не снимешь.