Династия. Феникс

Глава 5

Как я и предполагал, пару дней спустя у нас получилось добиться прекращения огня. Участвующие в войне роды посчитали, что лучше прекратить пальбу, чем получить все те «прелести», которые мы с Сибирским фондом им пообещали.

Страх лишиться денег порой оказывается сильнее страха смерти. Во время войны член любого рода, за исключением детей, становится законной целью. Никто не назовёт преступлением обстрел вражеского поместья из артиллерии или убийство снайпером главы рода в собственной спальне. Но при этом вероятность обеднеть напугала воюющих куда больше, чем вероятность получить пулю в голову.

Едва замолкли пушки, я отдал приказ силам Династии выступать. Надев голубые повязки миротворцев, они установили зоны безопасности между зонами контроля враждующих родов. Теперь, чтобы снова начать воевать, противникам сначала придётся пройти по трупам солдат Династии.

Никто из грозинских в здравом уме на такое не решится. Череповские — возможно. Не говоря уже об имперских спецслужбах, которые наверняка внимательно следят за ситуацией. Устроить провокацию с нападением на миротворцев — с их точки зрения, это может стать отличным поводом для эскалации конфликта.

Я приказал ввести повышенный уровень бдительности и не подпускать вообще никого к зонам безопасности. Территорию вокруг будут круглосуточно патрулировать на земле и с помощью дронов. Правда, не уверен, что это поможет, если агенты императора всерьёз решат заново разжечь конфликт.

Поэтому действовать нужно быстро.

Собрание, которое я запланировал, решаю провести на следующий день после прекращения огня. Почему не в тот же день? Потому что необходимо подготовиться, и не только мне. Я потребовал прибыть на собрание всех глав воюющих родов, некоторым из них потребуется время, чтобы добраться до Томска.

С помощью Егора рассылаю абсолютно всем членам кланов Грозиных и Череповых уведомление о собрании. Они должны будут присутствовать онлайн, и это приказ. Если кто-то из глав родов не сможет участвовать лично, вместо него обязан быть доверенный представитель. Отсутствие будет считаться нарушением вассальной клятвы.

Жёсткие условия, на грани законности. Но мне надоело цацкаться, и я не хочу, чтобы конфликт вспыхнул в каком-нибудь другом месте, а потом и в ещё одном, и ещё.

Все большие войны начинаются именно так — с разрозненных пожаров, которые затем объединяются в одно всепоглощающее пламя.

— Как тебе, Александр? — спрашивает князь Домогаров, когда мы входим в конференц-зал, который он предложил для проведения собрания.

— Отлично. Здесь достаточно места и для гостей, и для журналистов, — отвечаю я, осматриваясь.

— Телевизионщиков можно разместить там и там, — указывает Кирилл Анатольевич. — Вот здесь разместим блогеров, они будут снимать на телефоны или ручные камеры, места им нужно меньше. Со звуком здесь не будет проблем, связь тоже стабильная. Сегодня привезли усилители сигнала, так что твою трансляцию можно будет гарантированно посмотреть по всему миру.

— Благодарю, ваше сиятельство. Сам бы я не успел всем этим заняться.

— Я бы тоже, но у меня есть много надёжных людей, — Домогаров улыбается.

— Завидую. У меня тоже есть надёжные люди, но их немного. Всем остальным тяжело доверять, — признаюсь я.

— Да, я слышал про то, как на тебя напали солдаты Династии. Ужасно. На месте твоего деда я бы расстрелял их на месте.

Тактично молчу. Не знаю, что случилось с теми бойцами, которые напали на меня и Череповых в ресторане. Но сомневаюсь, что кто-нибудь из них вернулся домой.

Кирилл Анатольевич меняет тему, возвращаясь к делу:

— Прибудут репортёры Первого имперского и ещё трёх государственных телеканалов. Будут представители различных интернет-изданий, несколько сибирских каналов, люди с радио, независимые журналисты и блогеры… В общем, охват будет впечатляющим.

— Это мне и нужно. Но главное, чтобы меня услышали все роды кланов, — говорю я.

— Думаю, всем будет интересно послушать, что объявит наследник Грозиных. Подобное не каждый день происходит, — усмехается Кирилл Анатольевич. — Кстати, а что ты собираешься сказать?

— Вразумить их. Давно пора было это сделать. Война в вашем регионе стала последней каплей, я не желаю повторения.

— Думаешь, получится одной речью убедить их всех остановиться?

— Я подберу нужные слова. Ещё раз благодарю за помощь, ваше сиятельство, — я пожимаю князю руку. — Мне нужно подготовиться к завтрашнему дню. Если что-нибудь потребуется, позвоните.

— Хорошо. Увидимся, Александр, — кивает князь.

Я отправляюсь на улицу и сажусь в автомобиль, за рулём которого сидит один из бойцов Вольги. Он отвозит меня в поместье Домогарова, где я поднимаюсь в комнату, беру чистый лист бумаги и начинаю записывать речь.

В голове я уже давно её составил. Да и не собираюсь читать с бумажки. Надо просто структурировать мысли, и сделать это лучше не на компьютере, а собственной рукой.

Сижу так до глубокого вечера. Только когда собираюсь лечь спать, замечаю, что мама прислала мне несколько сообщений.

Она пишет, что Сергею становится лучше. Он уже даже вставал, правда, совсем ненадолго.

Я вдруг понимаю, что чертовски соскучился по матери. И, что удивительно, по Сергею тоже. Я ведь уже считал его мёртвым, и теперь очень хочу увидеть, чтобы воочию убедиться, что он жив и приходит в себя.

Но придётся ещё немного подождать. Есть более важные дела.

Начало собрания запланировано на десять тридцать. Я просыпаюсь в пять. Делаю зарядку, принимаю контрастный душ и морально готовлюсь к тому, что мне предстоит.

Я спокойно отношусь к конфликтам и публичным выступлениям. Умею держать себя в руках. Но до этого всё же ни разу не выступал перед столь широкой аудиторией.

Сегодня на меня будет смотреть весь мир, без всяких преувеличений.

В дверь раздаётся осторожный условный стук. Открыв, я вижу перед собой бойца в балаклаве и по глазам узнаю Максима. Молча отхожу в сторону, впуская его.

Оказавшись внутри, Макс спрашивает:

— Ну как ты? Готов?

— Готов, братишка.

— Ты затеял очень серьёзное дело. Если где-нибудь облажаешься…

— Не облажаюсь, — уверенно заявляю я. — Верь в меня.

— Я верю. Но если вдруг…

— Никаких «вдруг». Всё пройдёт великолепно.

Максим открывает рот, чтобы сказать что-то ещё, но вместо этого вдруг обнимает меня. Всего на секунду, и затем резко отскакивает, будто обжёгся.

— Прости, — бурчит он.

— За что? — улыбаюсь я. — Спасибо за поддержку, и не надо сомнений.

То, что Макс меня обнял, о многом говорит. Он ведь терпеть не может тактильный контакт, а значит, действительно хочет меня поддержать. Понимает, что собрание очень важно.

На место мы приезжаем заранее. Я сижу за сценой, наблюдая за тем, как конференц-зал постепенно наполняется людьми. К моменту начала собрания он гудит, как растревоженный улей.

И вот, настаёт момент, когда мне пора выйти на сцену.

Камеры телефонов и профессиональных объективов неотрывно следят за мной, будто хищники, высматривающие слабину. Я поправляю галстук и осматриваю всех собравшихся.

На экранах передо мной мелькают лица глав родов, подключённых по видеосвязи. Почти все места в зале заняты. Роды клана Череповых слева от меня, грозинские справа. Между ними — два ряда пустых кресел. Символично. Несмотря на перемирие, они держат дистанцию.

— Начнём, — говорю я, и зал резко затихает. Мой голос, усиленный микрофоном, звучит непривычно мощно. — Вы все получили уведомление. Вы все присутствуете. Значит, понимаете: игра в солдатики закончилась.

В первом ряду дёргается мужчина лет пятидесяти — Борис Майков, глава одного из череповских родов. Его пальцы барабанят по кожаной папке с фамильным тиснением. Знаю, что внутри — распечатки долгов его семьи перед Династией. Неудивительно, что он нервничает.

От Егора и от Сибирского фонда я получил достаточно информации обо всех враждующих родах. Знаю подноготную каждого.

— Война, которую вы развязали — позор, — продолжаю я, медленно обводя взглядом ряды. Камеры блогеров и журналистов неотрывно следят за мной. — Вы будто забыли, в каком веке живёте. Устраивать перестрелки из-за спорных лесных участков? Взрывать нефтепроводы конкурентов? Вы что, застряли в средневековье? Или решили, что законы империи, уставы кланов и элементарный здравый смысл — это просто декорации для ваших дурацких амбиций?

Справа, среди грозинских, кто-то фыркает. Молодой мужчина — новый глава рода Брусиловых, если не ошибаюсь.

— Сейчас я обращаюсь к членам клана Грозиных, — повышаю голос я, глядя прямо на Брусилова. — Вы все — часть нашей семьи. Нашего наследия. И когда вы начинаете стрельбу без одобрения правящего рода, вы бьёте не только по врагу. Вы бьёте по нашему князю. По моим родным. По каждому, кто десятилетиями строил то, что вы за неделю превратили в руины!

На экране за моей спиной всплывают цифры: убытки, людские потери, графики падения акций. Я специально попросил Егора подготовить слайды. Пусть видят, во что обошлась их игра в героев.

Делаю паузу, чтобы все сумели насладиться информацией.

— Вы думаете, будто вы лучше? Думаете, это Череповы против Грозиных? — резко поворачиваюсь к левой части зала. — Нет. Вы не выступили против нас, вы ударили сами по себе! Потому что пока вы тут меряетесь, кто больше стволов привезёт в зону боевых действий, китайцы уже отгрызли кусок в лесной отрасли. Потому что пока ваши снайперы соревнуются в меткости, императорские аудиторы копаются в ваших налогах. Вы — не защитники своего клана. Вы печётесь лишь о собственных интересах.

— Это провокация! — внезапно вскакивает Борис Майков. Его лицо краснеет от гнева. — Вы сами знаете, кто первый начал! Грозины подожгли наши склады и…

— Сядьте! — мой голос режет воздух как лезвие. Борис замирает, будто наткнулся на невидимую стену. — Вы действительно хотите поднять эту тему? Хорошо, давайте. Расскажите, как ваши люди пытались взорвать газовую станцию под видом наших бойцов. Как вы засылали шпионов в цеха Грозиных, чтобы те портили оборудование. Как…

— Враньё! — Борис бьёт кулаком по спинке кресла. — У вас нет доказательств!

— Нет? — даю знак сидящему за ноутбуком помощнику.

Тот кивает, и на экранах появляются материалы: перехваченные переписки, записи с камер наблюдения, даже сканы чеков о покупке взрывчатых материалов через подставные фирмы.

А как же. У нас было время всё это отыскать. Не только имперские спецслужбы пытались спровоцировать конфликт.

В зале поднимается ропот. Даже череповские перешёптываются, будто не знали об этом.

Может, и не знали. Майков, насколько я понял, был среди них главным сторонником войны.

— Доказательств хватит, чтобы вашу семью исключили из клана за развязывание несправедливой войны. Я готов поднять этот вопрос, когда встречусь с княгиней Череповой. Всё ещё хотите продолжить или мы сделаем вид, что ничего не было?

Борис медленно опускается в кресло, пряча взгляд. Я поворачиваюсь обратно к залу.

— А теперь слушайте все. Я говорю от лица двух родов — Грозиных и Череповых. Я обращаюсь ко всем, кто слышит меня вживую и через интернет. Больше мы не будем уговаривать вас и вежливо просить. Отныне любая попытка решить спор оружием будет жестоко караться. Мы заморозим ваши счета. Отключим от корпоративных ресурсов и разорвём все контракты. Поверьте, у нас хватит сил, чтобы разорить любой из ваших родов.

Тишина. Только щёлкают фотоаппараты.

— Если у вас есть претензии — звоните мне в любое время. Если считаете, что вас обманули, ограбили, подставили — мой номер есть у каждого главы рода. Не надо стрелять! Вы деловые люди или нет? Вы хоть соображаете, что ущерб от ваших войн касается многих, и полученная выгода никогда не перекроет потери⁈ Миллиарды убытков, разрушенные семьи и горы трупов взамен на что⁈ На возможность показать силу своего рода? Вам что, охота просто поиграть в войнушку? Вы что, дети⁈

В задних рядах кто-то неуверенно хлопает. Потом ещё кто-то. Скоро весь зал — кроме некоторых недовольных — аплодирует. Дожидаюсь, когда затихнут рукоплескания, и продолжаю:

— С сегодняшнего дня между вашими землями будут курсировать патрули Династии. И если хоть одна пуля пролетит через границу — отвечать будете вы. Каждый из вас, лично, — делаю паузу, давая время осмыслить мои слова. — А теперь вопросы.

Поднимается лес рук. Журналисты, блогеры, даже пара глав родов. Но я замечаю движение слева — молодая женщина в строгом костюме. Маргарита Одинцова, из череповских. Как мне доложили, острая на язык юристка.

Я молча киваю ей, разрешая задать вопрос.

— Александр Сергеевич, — начинает она, и в её голосе, несмотря на внешнюю уверенность, чувствуется лёгкая дрожь. — Ваши патрули — это оккупация. Вы правда считаете, что клан Череповых примет это? Думаете, мы так просто сдадимся под власть Грозиных и Династии?

— Ваша княгиня одобрила эти меры. Солдаты Династии — не оккупанты, а миротворцы. Кроме того, к ним вскоре присоединятся гвардейцы Череповых. Они будут следить за соблюдением мирного договора, который все враждующие роды подпишут сразу после собрания. Вы можете быть уверены, что мы не преследуем никаких целей, кроме сохранения мира. Таково стремление рода Грозиных и рода Череповых, которое мы озвучили уже очень давно!

Маргарита пытается что-то сказать, но я уже поворачиваюсь к камерам, обращаясь в том числе к тем, кто смотрит на меня через экраны:

— Всем членам обоих кланов: если у вас проблема — звоните. Если не можете решить спор — звоните. Если вас подстрекают к войне — звоните. Но если вздумаете стрелять — последствия вам не понравится, это я обещаю.

Где-то в Москве. В то же время.

— Но если вздумаете стрелять — последствия вам не понравится, это я обещаю. Ещё вопросы? — Александр вопросительно осматривает аудиторию.

Цокнув языком, Он отключает трансляцию. Надо же. Мальчишка произнёс действительно мощную речь, которая наверняка произведёт впечатление на всех. С одной стороны, он не постеснялся угрожать, а с другой — дал понять, что княжеские роды готовы поддержать своих вассалов по любым вопросам. Мастерски смешал горькое и сладкое. Получился коктейль, который многим придётся по вкусу.

— Да, чёрт возьми. Надо было прикончить тебя тогда, когда лежал в больнице, — говорит Он, постукивая ногтем по лакированной столешнице. — Кто же знал, что Белозерская окажется такой идиоткой и пошлёт убить тебя какого-то до***ёба. Ну ничего, ты ещё пожалеешь, что родился на этот свет, наследничек…

— Котик, ты скоро? — доносится из соседней комнаты мелодичный голос.

— Уже иду, — Он встаёт и направляется в спальню. Сейчас просто необходимо спустить пар.

Томск

Когда собрание заканчивается, я чувствую себя выжатым, как лимон. Зайдя за сцену, падаю на стул и закрываю глаза. Кажется, даже отключаюсь на несколько секунд, пока меня не будит голос князя Домогарова:

— Александр, я впечатлён.

— Спасибо, ваше сиятельство, — я приоткрываю глаза.

— Должно быть, ты устал. Ты ни на мгновение не потерял лицо, но я представляю, как это непросто тебе далось.

Я неопределённо веду плечами. Мол, ничего особенного. Кирилл Анатольевич тонко улыбается в ответ и садится рядом.

— Мы нашли провокаторов. Тех, кто сбил вертолёт графа Брусилова и устроил другие… инциденты. Выходки Майкова оказали не такое большое влияние, поэтому ему решили помочь со стороны.

— И кто же это был? — спрашиваю я.

— Как мы и думали, — только и отвечает князь. — Поэтому сделать ничего не можем. Ну, почти ничего.

— О чём вы?

Пожевав губами, Домогаров отвечает:

— Не хотел вскрывать этот козырь, но у меня есть свой человек при дворе. Я ему доверяю. Если мы с ним поговорим, то будем точно знать, насколько глубоко во всём этом замешан император. Если хочешь, я могу ему позвонить, — Кирилл Анатольевич искоса смотрит на меня.

Конечно, хочу. Ещё как.

Возможно, что этот разговор поможет мне понять, является ли император кукловодом…