Династия. Феникс

Глава 21

— Я только за. Но мы же оба понимаем, что это провокация, и нас просто вынуждают начать войну, — говорю я.

— Конечно. Но такую пощёчину я не собираюсь терпеть, — отвечает князь Грозин. — Император хотел ослабить нас и боялся, что мы объединимся с Череповыми? Что же, он сам вынудил нас это сделать. Мы с ними выступим на одной стороне и разобьём Жаровых.

— Если Андрей погибнет, их род будет прерван, — замечаю я.

— Да. Я постараюсь этого избежать, но обещать не буду. Он пообещал уничтожить и Череповых, и нас, если мы вмешаемся. Во времена моей молодости за такие слова немедленно последовал бы вызов на смертельную дуэль. Будем считать, что Андрей сам определил свою участь.

— И всё же давайте постараемся оставить его в живых, — говорю я. — Он не понимает, что делает. Император и кукловод шепчут ему на ухо с двух сторон.

— Да, ты прав, — соглашается дедушка. — Но Жаров должен осознать, что бывает, когда не думаешь своей головой.

Немного помолчав, он добавляет:

— В городе уже началась стрельба. Я отправил за Анной и прошу тебя тоже приехать в поместье.

— Посмотрим по обстановке. Есть риск, что могут атаковать мою базу, а я как раз здесь.

— Официально мы пока не вступили в войну, поэтому на нас не имеют права нападать. Но я уже ничему не удивлюсь, — вздыхает Григорий Михайлович. — Всё, Александр, мне пора.

— До встречи, — я кладу трубку.

Егор шумно вздыхает и смотрит на меня. Его глаза полны страха.

— Это уже не просто перестрелка, ваше сиятельство. Наша война со Старцевым — детский сад по сравнению с тем, что будет. Масштаб предстоит такой, что…

— Успокойся, — твёрдо говорю я, кладу ему руку на плечо и сжимаю. — Приди в себя, слышишь?

— Ага. То есть, хорошо. Да. Я в порядке, — тараторит хакер.

— Уверен?

— Нет.

— Тогда возьмись за дело и сразу станет легче. Раздели своих людей на две команды. Одна пусть занимается информационной борьбой — нам нужно опровергнуть все обвинения, которые озвучил Жаров. Необходимо выставить его агрессором, который начал несправедливую войну.

— А император? Он ведь его поддержал, — Егор громко сглатывает.

— Не обвиняйте Романова напрямую, — чуть подумав, отвечаю я. — Но посейте сомнения среди публики — почему император такое позволил? Почему он поверил недостоверным сведениям? И всё в таком духе. Действуйте по обстановке, используйте любой инфоповод.

— Хорошо. А второй команде чем заняться?

— Кибератаками. Взломайте все аккаунты пресс-службы Феникса, обрушьте все сервера, уничтожьте все данные, до которых сможете дотянуться. Никакой пощады. Также сливайте весь возможный компромат, включая фотографии снарядов, которые Жаров хотел передать мятежникам под видом гуманитарки.

— Хорошо. Сделаем! — решительно заявляет Егор. После того как я поставил перед ним столько задач, он и правда успокоился.

— Держите меня в курсе. Потребуются сжатые отчёты, если понадобятся детали, я запрошу сам. Успешной охоты, — пожав хакеру руку, я выхожу в коридор и нос к носу сталкиваюсь с Виктором.

Он вдруг обнимает меня и похлопывает по спине:

— Ну что, Александр, повоюем?

— А с чего ты взял, что мы будем в это вмешиваться?

Вик смеётся и отвечает:

— Я же не дурак. Когда Грозины объявят, что вступают в войну?

— В ближайшее время. Как только мы отвезём мою мать в поместье и примем другие меры.

— Так я и думал. Приказы?

— Обеспечьте безопасность базы, — говорю я. — У отдела инфоборьбы много работы, я не хочу, чтобы им помешали.

— Может, лучше быстренько перевезти их в Цитату?

— Не стоит. Когда Грозины объявят войну Жаровым, Цитата тоже окажется под ударом. Кстати говоря, свяжись с бароном Булатовым и предупреди его об этом. Пусть поднимает свою гвардию.

— Он не обрадуется, — смеётся Виктор.

— Знаешь, я тоже не слишком рад происходящему. Но ничего. Это последний раунд — больше кукловод ничего не сможет сделать…

— Согласен. Ублюдок просто пытается продлить агонию, — кивает Вик. — А ты куда, в поместье?

— Да, но не прямо сейчас. Подождём хотя бы полчаса и посмотрим, как будут действовать враги. Ты говорил, что куча наёмников рассосалась по городу? Часть из них вполне может быть поблизости.

— Я отправлю патрули, чтобы проверили, и приготовлю для тебя машину.

— Договорились. Спасибо, Виктор, — я пожимаю ему руку.

— Не за что, Александр. Не зря я пошёл к тебе на службу, — подмигивает он. — Так и знал, что будет весело.

Не хочется оставлять своих людей, но я знаю, что Вик и Егор прекрасно справятся без меня. К тому же мы будем на связи — даже если враги действительно атакуют базу и используют глушилки связи, у нас есть резервные каналы, которые они подавить не смогут. Егор предусмотрел такой вариант.

В итоге я через полчаса отправляюсь в поместье Грозиных. В Москве царит если не паника, то как минимум взволнованное оживление. На дорогах, ведущих за город, пробки. Кое-где в небо поднимается дым, несколько раз издалека доносятся выстрелы и даже взрывы. Московский воздух постепенно наполняется запахом гари.

Пытаюсь дозвониться до отца, но не получается. Тогда я набираю номер Галины:

— Здравствуйте, Александр, — удивительно спокойным тоном приветствует меня она.

— Здравствуйте, Галина Альбертовна. Я не могу дозвониться до вашего брата. Всё в порядке?

— Насколько возможно. Сами понимаете, он слишком занят.

— Конечно. Послушайте, между нами — Грозины не останутся в стороне. Мы не станем выжидать, но перед тем, как действовать, обязаны кое-что сделать.

— Я не сомневалась, Александр, — судя по голосу, Галина даже улыбается. — Вы, наверное, не признаетесь, и Серёжа… то есть, князь тоже отказался со мной об этом говорить. Но я подозреваю, что мы с вами родственники. Именно поэтому вы так упорно нам помогали.

Чуть помедлив, я говорю:

— Надеюсь, с вашей семьёй всё будет в порядке. Я бы хотел поближе познакомиться с вашими дочками, — намекаю на то, что она права. — До свидания.

— До свидания, Александр.

Повесив трубку, я открываю интернет и просматриваю информацию, которая заваливает меня с силой лавины.

Судя по поступающим сведениям, пока что всё начинается с малого. Наёмники и группы спецназа Жаровых захватывают деловые объекты Череповых. Почти везде они встречают сопротивление, и где-то борьба затягивается. Таким образом, боевые действия в Москве идут уже в десятке мест, если не больше.

Но вот за городом и в других областях страны… Там всё куда печальнее. Несколько родов из клана Череповых прямо заявляют о том, что переходят на сторону Жарова.

Большинство, к счастью, сохраняет верность князю. Вассалы обоих кланов идут друг на друга — нападения на дворян и полноценные бои вспыхивают в Ростовской, Нижегородской, Смоленской и других областях. По всей европейской части империи.

Про колонии на других континентах даже говорить не хочется — заручившись поддержкой местных, вассалы двух кланов устроили ожесточённое кровопролитие. Пламя войны вспыхивает в Африке, Южной Америке и Австралии. Хоть это и далёкие события, они играют немалую роль.

Пока нельзя сказать наверняка, но войну в колониях Череповы почти наверняка проиграют. У них не так много зарубежных войск и не хватает средств, чтобы оплатить услуги наёмников. Надежда есть только там, где местные тоже решат сражаться.

Но вернёмся в Россию. В Сибири и на Дальнем Востоке, к счастью, всё относительно спокойно. За Уралом не так много родов, приносивших присягу Череповым. Их удаётся быстро подавить даже без оружия. Они понимают, что со всех сторон окружены врагами и заранее капитулируют. Кто-то, впрочем, проявляет упорство и готовится к блокаде.

Как раз, когда я подъезжаю к поместью Грозиных, мне звонит князь Домогаров. Я и сам собирался связаться с ним, поэтому рад, что он позвонил первым.

— Здравствуй, Александр, — говорит он. — Вижу, что ваша борьба с императором всё-таки вылилась в кровопролитие.

— Зрите в корень, Кирилл Анатольевич, — отвечаю я.

Домогаров явно понимает — война ведётся не столько против Череповых, сколько против Династии. Ведь мы уже не раз и не два показали, что намерены сблизиться с Череповыми. Уверен, даже если мы сами не вступим в войну в ближайшее время, то последуют какие-нибудь провокации.

— Послушай, Александр, я скажу прямо. Мне очень не нравится то, что происходит. Даже если это не затронет меня и остальных сибиряков напрямую, последствия мы ощутим, и они будут печальными, — напряжённым тоном произносит Домогаров. — Поэтому Сибирский фонд намерен вмешаться.

— Как именно?

— Сначала ответь, собираются ли Грозины сражаться. Судя по сведениям, которые мне поступают — вы готовите войска.

— Так и есть. Мы не будем затягивать и объявим Жаровым войну уже сегодня.

— Вы будете выжидать положенное время или…

— Не будем, — перебиваю я. — Враг не играет по правилам, поэтому мы тоже не собираемся.

Конечно, мы не обсуждали этот вопрос с дедушкой, но у меня нет сомнений, что наш род поступит именно так. К тому же тянуть нельзя. У Жаровых гораздо больше сил и ресурсов.

Если потеряем время, Череповых могут сломить достаточно быстро. А если решим следовать положенным правилам дворянских войн — имперские бюрократы смогут водить нас за нос и выдумывать различные препоны очень долго.

— Я так и думал, — говорит князь Домогаров. — Что ж, хорошо. Я подожду, когда вы начнёте. Сибирский фонд готов публично выступить на вашей стороне и просить императора прекратить войну.

— Думаете, это поможет? — невозмутимо спрашиваю я, глядя в окно.

Мы уже подъезжаем к владениям Грозиных. К счастью, никаких препятствий по пути не возникло. А мама, насколько я знаю, уже в поместье.

— Пойми правильно, Александр. Если бы я мог, то сказал прямо — ваше величество, вы сошли с ума и на наших глазах развязали гражданскую войну. Но по ряду причин я не могу так поступить. Будем дипломатичны. К тому же все дворяне, да и простой народ прекрасно видят, кто и с кем на самом деле воюет.

— Вы правы, Кирилл Анатольевич. Давайте будем дипломатичны и понадеемся, что это хоть как-то поможет.

— Я подключу все свои связи и попробую надавить на Романова, — обещает князь. — Ты знаешь, у меня большие связи. Я сильнейший аристократ за Уралом и способен объединить всю Сибирь и Дальний Восток. Собственно, я это и собираюсь сделать. Мои люди уже договариваются о встречах и звонках.

— Не знаю, как вас благодарить, — честно говорю я.

— Не стоит благодарности. Я делаю это по двум причинам — из уважения к тебе и твоему деду, а также потому, что я люблю свою страну. Будем на связи, Александр. Как только появится что-нибудь интересное, я тебе позвоню.

— Договорились. Спасибо.

— Не за что. Кстати говоря, твои знакомые пока задержатся здесь. Сам понимаешь — лететь туда, где разгорается война, опасно. Самолёт могут сбить даже случайно. Как я слышал, у вас уже отменили воздушное сообщение. Ну всё, созвонимся!

— До свидания, — отвечаю я и сбрасываю звонок.

Сильнейший аристократ за Уралом, как он сам себя назвал (и это правда) на нашей стороне. Очень хорошо. Всё-таки я и правда могу поблагодарить Юрия и Виталия за то, что пытались провернуть ту махинацию с Цитатой… Именно благодаря ей я познакомился с князем Домогаровым.

Впрочем, теперь это уже неважно. Мы с дядьями помирились, я не держу на них зла. Общий враг куда опаснее, а когда мы справимся с ним то, уверен, сохраним дружественные отношения. Воспоминания о том, к чему приводят интриги, останутся у каждого из нас.

Поднимаюсь по крыльцу поместья, и меня встречает мама. Вопреки моим ожиданиям, в её глазах нет слёз — но лицо такое бледное и напряжённое, что я не узнаю её.

— Скажи мне, Саша, — замогильным тоном произносит она. — Когда это всё закончится? Мы когда-нибудь сможем жить спокойно?

— Конечно, дорогая. Всё уже почти закончилось. Знаешь поговорку — самый тёмный час перед рассветом? Это как раз он.

— И насколько же тёмным он будет? Может быть, настолько, что я уже не буду рада рассвету? — едва разжимая губы, спрашивает Анна.

— Послушай, — я беру её за руку. — Всё будет хорошо. Верь мне. Никто из тех, кто нам дорог, не умрёт.

— Как ты можешь быть в этом уверен? Против нас сам император.

— Просто верь мне. Я сказал, что верну тебе любимого — и я вернул. Поэтому не сомневайся.

— Александр! — на пороге появляется Григорий Михайлович. Взгляд его суров как никогда. — Идём.

— Увидимся позже, мама, — я целую её руку и следую за князем.

Он летит по коридорам, как вихрь, и вскоре мы оказываемся в его кабинете. Там же находятся ещё несколько человек, а напротив стола стоит камера.

— Вы готовы, господа? — спрашивает оператор в очках.

— К чему? — уточняю я.

— К объявлению войны, — отвечает дедушка. — Я хочу, чтобы мы сделали это вместе. Ты не против?

— Ни в коем случае. Благодарю за честь, ваше сиятельство, — киваю я.

— Князю лучше сесть в кресло, а господин наследник пусть встанет слева от него, — говорит оператор. — Скажете, когда будете готовы.

— Я готов, — говорит Григорий Михайлович, как только садится.

— Я тоже, — киваю я.

— Хорошо. Полминуты, господа, мы убедимся в качестве связи, — оператор подаёт сигнал своим помощникам, и те подходят к стоящим рядом компьютерам.

— Есть что-то особенное, что мы должны сказать? — спрашиваю я у деда.

— Не знаю. Думаю, что ты и так всё понимаешь — мы объявляем войну и начинаем боевые действия немедленно. Император подтёрся правилами, поэтому я не собираюсь играть в благородство.

— Всё правильно, ваше сиятельство, — киваю я.

— Господа, мы готовы! — говорит оператор. — Пять секунд. Четыре, три…

«Два» и «один» он показывает пальцами, а затем, мгновение помедлив, кивает. Мы с князем в прямом эфире.

Я твёрдо смотрю в камеру, сохраняя невозмутимое выражение лица. Григорий Михайлович, выдержав небольшую паузу, говорит:

— Я буду краток. В связи с происходящими событиями род Грозиных не может оставаться в стороне. Обвинения в адрес князя Черепова, которые нам озвучил юный князь Жаров, выглядят нелепо и ничем не подтверждены. Большинство из них уже опровергнуты, а некоторые и вовсе абсурдны. То, что происходит — вопиющая несправедливость. Род Грозиных и Династия готовы покончить с ней.

Князь замолкает, и я беру слово:

— Мы объявляем о заключении союза с кланом Череповых и вступаем в войну на их стороне. Войска нашего рода и Династии приступают к боевым действиям немедленно. Заверяю, что наши люди не будут намеренно причинять вреда мирному населению, а также гражданским сотрудникам противника. В то же время мы не потерпим провокаций и будем отвечать на них максимально жёстко, — помолчав секунду, я продолжаю: — Добавлю ещё кое-что. Хочу обратиться лично к его величеству. Сергей Алексеевич, в ваших силах остановить это кровопролитие. За столом переговоров мы добъёмся гораздо большего. Надеюсь, вы прислушаетесь к нашим словам.

— Присоединяюсь к словам своего наследника, — произносит Григорий Михайлович. — Пока ещё не поздно, мы можем договориться. На этом всё.

Оператор кивает и говорит:

— Мы вышли из эфира. Впечатляющая речь, господа.

— Спасибо, — бурчит дедушка. — Не те слова, которые я хотел бы произнести, однако выбора нет. Дьявол!

Он со всего размаху бьёт ладонью по столешнице и качает головой, а затем говорит:

— Выйдете все.

Оператор и его помощники поспешно покидают кабинет, закрывая за собой дверь. Князь смотрит на меня:

— Что скажешь, Александр? Выходит, кукловод добился своего. Началась война кланов, пускай и не тех, что он планировал изначально. У него даже получилось впутать императора!

— Не совсем так, ваше сиятельство, — говорю я. — Думаю, что всё идёт далеко не так, как планировал кукловод. Он допускает ошибки одну за другой, и это заметно. Инициатива на нашей стороне. Жаров — пустая марионетка, и мы его победим.

— Может, он и марионетка, однако у него в руках много сил. Это будет не так просто, как ты думаешь, Александр…

— Не согласен. Наш клан и Династия гораздо сильнее клана Жаровых и Феникса. Мы победим. Знаете, в чём главная ошибка наших врагов?

— В чём?

— В том, что они запутались в собственных целях. Кукловод хотел захватить Династию, но в условиях войны князь Вальтер не сможет даже попытаться вас сместить. Император не хотел, чтобы кланы Грозиных и Череповых объединились, но подтолкнул нас именно к этому, — я улыбаюсь. — Может быть, так и не скажешь, однако они уже проиграли.

Задумчиво проведя рукой по бороде, князь улыбается мне в ответ:

— А ведь ты прав. Может, это и не будет просто — но победа обязательно будет за нами!