Династия. Феникс

Глава 27

Ночью к крыльцу поместья Грозиных приезжает наглухо тонированный чёрный Эльбрус. На крыльце стоят все те из нашей семьи, кто остался в Москве — я, мама, князь и Виталий.

А из автомобиля выходят те, кто несколько недель провёл в Сибири.

Юрий выходит первым и помогает Татьяне. Максим появляется с другой стороны, отыскивает меня взглядом и поднимает руку в приветствии. Я делаю то же самое.

— Ну что? — поднимаясь по крыльцу, Юрий широко распахивает руки. У него на лице непривычная густая щетина. — Говорят, вы здесь войнушку устроили?

— И почти победили, — поправив очки, отвечает Виталий. — Если бы император не вмешался, мы бы встречали тебя в поместье Жарова.

— Чего? — мой старший дядя смеётся. — Я тебя не узнаю. Куда ты дел моего скромного младшего брата?

— Я слегка пересмотрел взгляды на жизнь. А ты? Как отдохнул в Сибири?

— Вы знаете, просто оху**но! — обращаясь ко всем, восклицает Юрий.

Поднявшись на площадку, он кланяется Григорию Михайловичу и затем обнимает его.

— Рад тебя видеть, отец.

— Последний раз ты меня обнимал лет двадцать назад, — усмехается князь.

— Просто мы слишком много времени проводили вместе. А теперь я соскучился.

Юрий по очереди пожимает руки Виталию и мне, а затем подходит к Анне.

— Привет, — говорит он.

— Здравствуй, Юра, — тонко улыбнувшись, произносит мама.

Он задумчиво осматривает её и цокает языком.

— Ну ты даёшь, Аня. Как ты могла столько времени скрывать, что встречаешься с Череповым?

Мама бледнеет, а я перевожу вопросительный взгляд на князя.

— Больше никаких секретов внутри рода, — отвечает он на мой молчаливый вопрос.

Киваю. Что же, согласен, так будет лучше. Интересно только, что Юрий думает об отношениях моей матери и Черепова.

К маме подходит Татьяна и с улыбкой произносит:

— Здравствуй, Анечка. Я тебя поздравляю, — Татьяна осторожно гладит её по животу.

— Спасибо, — слегка обескураженно отвечает мама.

Юрий качает головой и спрашивает:

— Так значит, вы с ним собираетесь пожениться? И у нас будет союз с кланом Череповых?

— Так и будет, — вместо матери отвечаю я.

Юрий переводит на меня взгляд и щурится.

— А ты у нас, выходит, не совсем бастард. Точнее, бастард, но от благородной крови. Любопытно. Теперь понятно, откуда в тебе столько ума.

— Умом ещё нужно уметь пользоваться, — пожимаю плечами я.

— У тебя неплохо получается, Сашок, — усмехается дядя.

Наступает молчание. У всех Грозиных, включая Татьяну, подпрыгивают брови. Чтобы Юрий сделал комплимент, да ещё и мне? Ещё и прилюдно? Фантастика какая-то.

— Здравствуй, брат, — ко мне подходит Максим, прерывая тишину.

— Здравствуй, — пожимаю ему руку и обнимаю, похлопывая по спине.

— Идёмте в дом! — объявляет князь. — Я приказал приготовить праздничный ужин.

— Наконец-то нормальная еда! Хотя шашлык на морозе — это тоже особенное блюдо, должен признать. Особенно из свежей оленины, — усмехается Юрий.

— Что ты вообще делал в тайге? — на ходу спрашивает Виталий, когда мы все заходим в холл.

— Медведей, блин, пугал. Что же ещё?

Князь Грозин, поправляя галстук, хмыкает:

— Медведи, наверное, до сих пор в шоке.

— Ещё бы! — Юрий достаёт из кармана смартфон и показывает фотографию: он стоит с ружьём на фоне домика, присыпанного снегом. — Столько времени без большого города, только деревья да звёзды. Лучший отдых для нервов.

— Если бы не волки, которые выли прямо под окнами, было бы вообще чудесно, — говорит Максим.

— Там были волки? — удивляется Анна.

— Волки, росомахи, и насчёт медведей я тоже не шутил, — Юрий машет рукой. — Зато теперь я готов хоть целый совет директоров порвать.

— У вас будет шанс, дядя, — замечаю я.

Вскоре мы проходим в столовую и рассаживаемся за длинным овальным столом. На нём уже стоят закуски, а слуги разливают всем напитки.

Виталий, делая глоток вина, спрашивает у брата:

— А что это с твоим лицом? Собираешься отрастить бороду.

— Нет, оставлю щетину, — поглаживая заросшие щёки, отвечает Юрий. — Скажи, Виталик, я стильно выгляжу?

— Диковато.

— Так, я и был в диком месте. И привёз оттуда частичку дикости!

Юрий рычит и делает вид, будто готов броситься на Виталия. Тот коротко смеётся в ответ.

— Виски, ваше сиятельство? — слуга появляется рядом с моим старшим дядей, держа в руках бутылку янтарного напитка.

— Нет. Красное сухое.

— А ты изменился, — дедушка с интересом смотрит на Юрия. — Даже напитки стал предпочитать другие.

— Я просто решил поменьше пить. Оказалось, что без вискаря тоже можно хорошо отдохнуть. Особенно когда любимая супруга рядом, — Юрий берёт руку Татьяны и целует пальцы.

С ума сойти. Это точно мой дядя? Он всего один раз матерился и ведёт себя совсем иначе.

Вот, оказывается, что отдых на природе делает с людьми. Когда всё закончится, тоже уеду в глушь на пару недель.

Ужин проходит в тёплой семейной обстановке. Все разговаривают, шутят, смеются. Мы совсем не касаемся дел, просто делимся личными новостями.

Этот ужин греет моё сердце. Именно то, о чём я мечтал, когда представлял себе, что смогу объединить род.

Не совсем так, как я думал, но у меня, похоже, получилось.

Сегодня не хватает только Алексея и его семьи. Но Алексей… не знаю. Тень недоверия всё равно лежит на нём, я никак не могу избавиться от подозрений.

После ужина женщины уходят поболтать в другую комнату. Юрий, откинувшись на стуле, почёсывает свою щетину и спрашивает:

— Ну? Рассказывайте. Я наконец-то снова в строю, и мне не терпится в бой.

— Завтра состоятся переговоры с Жаровым, — говорю я. — Император присутствовать не будет, переговоры возглавит князь Домогаров.

— Мне там делать нечего, это вы воевали. Чего хотите добиться? — дядя поочерёдно смотрит на меня и князя. — Будете прогибать сопляка или пойдёте на компромисс?

— Мы все, и Череповы тоже, подписали предварительное соглашение, — говорит дедушка. — Репараций никто никому выплачивать не будет. Войну хотим остановить, но предстоит решить, кто и как будет платить за разрушения, а также решить вопрос с захваченными землями и объектами. Их немало, вассалы тоже славно воевали.

— Жаров, судя по всему, намерен требовать уступок, — говорю я. — Под его контролем несколько важных заводов ближе к Уралу.

— Уступок? — Юрий хмурится. — Пусть попробует. Я ему в Сибири место присмотрел — избушка свободная.

Максим тихо смеётся, глаза за стёклами очков блестят. Я тоже улыбаюсь и произношу:

— Думаю, на переговорах не возникнет трудностей. Хотя император, как нам сказали, подготовил письменный декрет. Будет чего-то требовать от всех сторон, но мы пока не знаем, чего.

— Явиться на переговоры лично яиц не хватает, — скалится Юрий.

— Похоже на то, — согласно хмыкает князь.

— Есть более важный вопрос, — говорю я, переходя к главному. — Князь Вальтер. Он готовит голосование за отставку князя Грозина.

— Насколько нам известно, он настроил против отца уже треть совета, — вставляет Виталий. — У него есть шансы.

— А у нас есть козырь, — усмехаюсь я и смотрю на Юрия.

— Это я, что ли? — смеётся тот. — Что ж, отлично. Я не против спутать этому ублюдку все карты.

На следующий день. Большой Кремлёвский дворец

Кремлёвский зал для совещаний пахнет старым деревом. Окна зашторены несмотря на день, а под потолком горит огромная хрустальная люстра.

Длинный стол, покрытый зелёным сукном, разделяет нас, как линия фронта. Слева — мы с Григорием Михайловичем, справа — Андрей Жаров, ёрзающий в кресле, будто сидит на гвоздях.

Между нами — князь Домогаров с папкой императорского декрета в руках. Сергей Черепов сидит чуть поодаль. Он смотрит на Жарова так, будто готов растерзать его.

Ещё бы. Экономика и вассалы Череповых получили серьёзный урон, они не были готовы к войне такого масштаба.

Домогаров стучит перстнем по столу, прося у всех тишины.

— Прежде всего я обозначу ключевые пункты декрета его величества. Император всероссийский признаёт действия рода Жаровых агрессией и возлагает на них ответственность за действия наёмников, приведшие к жертвам среди мирных подданных, — он отдаёт копии документа молчаливому секретарю, который разносит их участникам переговоров.

Андрей мрачнеет и сжимает кулаки, не скрывая своей злости.

А ведь я говорил тебе, дорогой одноклассник, что император рано или поздно тебя бросит… Ты зря мне не поверил.

— Однако Грозины также нарушили кодекс, допустив бои в черте Москвы, — заканчивает Кирилл Анатольевич.

— Мы защищались, — хмуро отвечает князь Грозин и смотрит на копию декрета. — Наёмники Жаровых первыми начали городские бои, а также использовали миномёты. Как и гвардейцы Андрея Ильича.

— Ложь! — цедит Жаров. — Это были ваши провокаторы в форме Феникса…

— По-вашему, мы сами обстреляли небоскрёб Династии? — интересуюсь я. — Маловероятно.

Андрей сжимает челюсти и громко вдыхает, но не успевает ничего сказать.

— Спокойствие, господа, — спокойно произносит Домогаров. — Выслушайте меня до конца. Декрет обязывает стороны разделить расходы на восстановление. Половину возьмёт на себя казна короны, остальное — поровну между вами.

— Почему мы должны платить? — Жаров тычет пальцем в нашу сторону. — Это они превратили Москву в…

— Потому что вы это начали, — перебиваю я.

— Господа, мы можем оспорить этот пункт декрета, но я не вижу смысла, — вставляет князь Домогаров. — Думаю, так будет справедливее всего.

— Род Череповых согласен, — произносит Сергей.

— Род Грозиных также согласен, — киваю я.

Андрей слегка приподнимает бровь и смотрит на моего деда, который никак не реагирует. А чего он удивляется? Я наследник и не просто так здесь сижу. Имею право говорить за весь род.

— Род Жаровых тоже согласен, — цедит он и отворачивается.

— Тогда переходим к территориальным вопросам, — Домогаров листает документы. — Все земли и объекты возвращаются довоенным владельцам. Контрибуций не будет. Обмен пленными в формате «все на всех», вне зависимости от количества. Выкуп за знатных пленников исключить.

— Не согласен, — говорит вдруг Григорий Михайлович. — Брать выкуп за пленных дворян — древняя традиция. Вассалы на неё рассчитывают, и это вызовет волнения внутри всех трёх кланов. Не думаю, что стоит это допускать.

— Поддерживаю род Грозиных, — произносит Сергей.

— Да, пусть вассалы порадуются, — машет рукой Андрей.

— Хорошо. Я думаю, что этот пункт мы легко отменим, — кивает Кирилл Анатольевич и проводит ручкой по копии декрета.

— Один момент, — хмурится вдруг дедушка, и в его голос вдруг появляется сталь. — Здесь написано, что делим затраты на восстановление и компенсации не поровну. Жаровы и Череповы платят по пятнадцать процентов, Грозины — двадцать. Почему мы платим больше?

— Потому что вы получаете субсидии от императора на восстановление важной инфраструктуры, — сообщает Домогаров. — Порты в Новороссийске, нефтепроводы под Уралом.

— Субсидии Грозиным? Это несправедливо! — Жаров снова вскипает. — Оспариваю этот пункт!

— Вы не можете, ваше сиятельство, — невозмутимо говорит Кирилл Анатольевич. — Это не часть декрета, а отдельный указ его величества.

Андрей открывает было рот и тут же захлопывает его. Он гневно отбрасывает ручку и бурчит:

— Почему же мы не получаем субсидии?

— А разве вы не получали их до войны? — как ни в чём не бывало интересуюсь я. — Теперь наша очередь.

— А ещё потому что ваши дроны разбомбили электростанцию в Мытищах, Андрей Ильич, — Домогаров поднимает фото сгоревшей подстанции. — Это не военный объект.

Молчание. Жаров бледнеет, покрывается красными пятнами и медленно кивает. Крыть ему нечем.

Ещё какое-то время мы обсуждаем прочие детали мирного соглашения, но всё основные вопросы были обговорены в самом начале. Скоро нам приносят распечатанный документ конечного соглашения.

Жаров выводит подпись с такой силой, что ручка едва не рвёт бумагу. Князь Грозин спокойно оставляет размашистый автограф. Сергей подписывается последним — его почерк чёток, как строчка кода.

— Поздравляю, — Домогаров складывает документы. — Мы только что остановили войну.

На улице, пока Жаров уезжает под охраной императорских гвардейцев, Сергей незаметно кладёт руку мне на плечо:

— Ты держался как настоящий князь.

— Спасибо, отец.

Он улыбается в ответ на это слово и говорит:

— Завтра начнём расчёты. Думаю, Жаров попытается сбежать от долгов.

— Пусть попробует, — улыбаюсь я.

Возвращаясь в машину, ловлю взгляд Домогарова. Он кивает, поднимая воротник пальто. Его работа сделана. Наша — только начинается.

Но сегодня хотя бы не будет взрывов.

Только тихий шелест документов, решивших судьбу войны.

Поместье Череповых. На следующий вечер.

Дом Череповых сияет, как ледяной дворец из сказки. Хрустальные люстры бросают блики на стены и начищенный пол. Столы ломятся от угощений. Вино разливают в бокалы с гербом Череповых, будто кровь победы.

Князь Вальтер стоит у камина, ни с кем не разговаривая. Он ничего не ест и не пьёт. Его чёрный костюм сливается с тенями, только военные ордена на груди отражают блики огня. Он наблюдает, как ко мне подходят дворяне — молодые графы, седые бароны, их жёны в платьях стоимостью с годовой бюджет Оруженосца.

— Александр Сергеевич! — граф Лукомский хлопает меня по плечу, обдавая запахом коньяка. — Слышал, вы лично штурмовали Серебряную башню?

— Преувеличивают, — улыбаюсь я, делая глоток шампанского. — Всего лишь помог скоординировать операцию.

— Скромничает! — смеётся графиня Оболенская, поправляя диадему. — Мой муж в ваши годы только на дуэлях дрался. А вы вели войну наравне с князем! Достойно уважения.

— Благодарю, — скромно отвечаю я.

За всё время фуршета мне не удаётся остаться одному. Весь московский свет желает поздравить с завершением войны и выразить своё восхищение. Про то, что я когда-то был бастардом и даже изгоем, уже все забыли.

Отныне я для всех Александр Сергеевич Грозин, наследник великого рода. Который делом доказал, что достоин этого звания.

Внезапно гаснет свет. На лестнице появляется Сергей с моей матерью. Она в платье цвета рассвета — бледно-розовом, с серебряной вышивкой. Шёпот пробегает по залу: они идут, держась за руки, и уже без слов понятно, что сейчас последует.

— Друзья! — голос Сергея разносится по залу. — Сегодня мы празднуем не только мир, но и новую главу истории наших родов.

Он берёт руку Анны, поднимая её. На пальце — кольцо с бриллиантом, которое когда-то принадлежало бабушке Сергея.

— Анна Грозина согласилась стать моей женой.

Мгновение тишины.

А затем — буря аплодисментов. Князь Вальтер хмурится. Мама, покраснев, прижимает ладонь к груди, а Сергей смотрит прямо на Вальтера, будто бросая вызов.

— Безумие… — бормочет кто-то за моей спиной. — Череповы и Грозины? Это же…

— Будущее, — оборачиваюсь я, заставляя говорящего замолчать.

Через час, когда оркестр играет вальс, а пары кружатся под снегом конфетти, я подхожу к Вальтеру. Он курит у окна, бесстыже сбрасывая пепел в горшок с орхидеей.

— Что думаете о свадьбе моей матери с князем Череповым? — с ходу спрашиваю я.

— Неожиданно, — отвечает Вальтер.

— Ещё бы. Кстати, я слышал, ваше сиятельство, вы хотите устроить внеочередное собрание совета Династии?

Он медленно выдыхает кольцо из дыма и отвечает:

— Пора внести перемены в корпорацию, Александр.

— Мы с нетерпением ждём, — с улыбкой отвечаю я. — Думаю, итоги собрания удивят многих.