Династия. Феникс

Глава 1

Проехать прямо на взлётную полосу не получается. Из-за того, что произошло, гвардейцы Династии решают провести дополнительную проверку самолёта. Вдруг там тоже заложена бомба?

Кто бы мог подумать, что враг окажется настолько дерзким и взорвёт автомобиль моего дяди прямо на парковке под башней Династии. Внутри был не только сам Юрий, но и Максим. Взрыв был настолько сильным, что внутри не могло остаться никого живого.

Насколько мне известно, там до сих пор тушат пожар, даже тела ещё не вытащили. И не вытащат, потому что пока не время. Небоскрёб со всех сторон осаждают журналисты, не говоря о том, что внутри ещё хватает агентов кукловода. Часть уже успели вычислить, но это явно не все.

Прошло всего сорок минут с момента взрыва, но весь город, как мне сказали, стоит на ушах. Многие дворяне покидают столицу, справедливо опасаясь, что вот-вот может вспыхнуть война. Из-за передвижений спецслужб и родовых автомобилей на дорогах ужасные пробки.

Тот ещё вечерок выдался в Москве. Да и денёк был не лучше.

Днём едва не убили меня. Виктория Жарова вскрыла вены в гостинице. Правда я сомневаюсь, что она сделала это собственноручно.Теперь этот взрыв.

«День дворянских смертей», «Знатная кровь продолжает литься», «Взрыв в сердце Династии», — подобными сочными заголовками сейчас пестрит весь интернет.

Солдаты корпорации не подпускают никого к месту взрыва, а в сети уже сейчас гуляет множество разных слухов: кто, как, зачем. Одна из основных теорий — Череповы мстят за дневное покушение.

Глупости, ведь рядом с Череповыми был я. Но слухи зачастую не имеют логики, поэтому такая версия продолжает распространяться со скоростью лесного пожара.

Если бы кто и мог устроить подобное, то это князь Жаров. Мой отдел инфоборьбы на пару с пресс-службой Династии продвигают именно такую теорию.

Само собой, они делают это анонимно и очень осторожно, просто чтобы посмотреть, как отреагирует Илья Романович. Пока что его род молчит, даже до сих пор не были принесены официальные соболезнования.

Надеюсь, причина не в том, что он решил, будто это мы причастны к смерти его сестры.

Посмотрим, что Жаров ответит на обвинения. Если вообще ответит. По его реакции многое можно будет понять. Если он просто начнёт отпираться — это одно. Если будет атаковать в ответ — совсем другое. Если продолжит хранить молчание — третье.

У меня уже нет сомнений в том, что Жаров на стороне кукловода, а с главной роли я его сместил. Нет, несмотря на всю власть, Илья Романович вряд ли ведёт весь процесс. Он такой же вспыльчивый и напористый, как Юрий. Столь сложные схемы — не его стиль.

Над ним стоит кто-то гораздо более хитрый и расчётливый. И я уверен, что довольно скоро смогу узнать, кто это.

Мы вынудили его действовать и вынудим ещё. Он уже попался в наши сети и не заметит, как они затянут его на самое дно…

— Александр Сергеевич, это к вам, похоже, — говорит водитель, кивая за окно.

Я поворачиваюсь и вижу фургон Первого имперского телеканала. В который раз поражаюсь находчивости журналистов. Они порой оказываются ретивее, чем некоторые шпионы. Сразу выяснили, где я нахожусь, и примчались сюда в мгновение ока.

— Да, похоже на то, — глухо отвечаю я.

— Падальщики хреновы, — цедит водитель. — У вас дядя и брат погибли, а им лишь бы сенсацию урвать.

Я ничего не отвечаю. В моём положении есть два варианта — либо оставаться в машине и попросить княжеских гвардейцев отогнать репортёров подальше, либо выйти к ним и дать комментарии.

Я выбираю второе. Молчать в такой ситуации ни в коем случае нельзя, хотя и рассказать мне особо нечего. Я далеко от места событий, и журналисты, скорее всего, знают даже поболее моего.

На самом деле нет, конечно. В отличие от меня, всех фактов они не знают.

Тем не менее я должен дать комментарии. Общественность должна видеть, что я не боюсь и готов открыто говорить даже в самых сложных ситуациях.

— Следите за обстановкой, — велю гвардейцам и открываю дверь автомобиля.

— Господин наследник! Мы в прямом эфире! — на бегу предупреждает журналист в круглых очках. — Вы уже слышали о трагедии⁈

— Слышал, — невозмутимо отвечаю я.

— Что вы чувствуете по поводу этого? — очкарик подносит микрофон к моему лицу, а оператор за его спиной наводит камеру, будто гранатомёт.

Я отвечаю не сразу. Что за идиотский вопрос?

— А вы как думаете? Убиты члены моего рода. Максим был мне другом, — голос невольно вздрагивает. — Я чувствую опустошение и гнев, вот что.

— Как вы думаете, кто это сделал?

— Без комментариев. Наш род проведёт собственное следствие и вычислит виновника, а затем уничтожит его. В этом можете быть уверены.

— Но у вас есть какие-то предположения? — настаивает журналист.

— Есть, но озвучивать их я пока не буду. Скажу вот что, — я перевожу взгляд в камеру и ледяным тоном произношу: — Кто бы ты ни был, мы тебя найдём. Мы уже гораздо ближе, чем ты думаешь, но больше ты не достанешь никого из нас. Сделай всё худшее, на что способен. Вся кровь, пролитая тобой, вернётся к тебе десятикратно.

После этого жуткого монолога, от которого у меня самого мороз пробежал по коже, несколько мгновений длится молчание. Журналист, кашлянув, произносит:

— Александр Сергеевич, позвольте…

— Интервью окончено, — отмахиваюсь я и сажусь в машину.

Журналист пытается спросить что-то ещё, но гвардейцы решительно уводят его и оператора от машины. Всем репортёрам, что прибывают чуть позже, вовсе не дают приблизиться. И правильно. Пусть теперь цитируют Первый имперский.

Я сказал вполне достаточно.

Откидываюсь на сидении и на ощупь отыскиваю в подлокотнике бутылку воды. Делаю пару глотков, не замечая, как проливаю немного воды на воротник рубашки.

Твою мать, что за день… Я буквально опустошён.

Хорошо, что мне предстоит долгий перелёт. Успею выспаться в самолёте.

Эмоции распирают грудь изнутри, рвутся наружу, как хищники из клетки. Я усилием воли заставляю их замолчать. Не сейчас. Я не должен показывать чувств при гвардейцах, тем более при тех, кого едва знаю. Если бы рядом был Виктор… Но он далеко, с моими родителями под Рязанью.

Маме уже все передали, насколько мне известно. Надеюсь, она в порядке, и хорошо, что отец очнулся. Ей будет проще пережить всё это, когда рядом любимый человек.

Сергей пришёл в себя очень вовремя. Я рад этому как сын и как тот, кому ещё предстоит до конца уладить все конфликты между кланами. Как только он сможет предстать перед публикой, большая часть разногласий канет в лету сама собой. Угроза мятежа в клане Череповых тоже исчезнет.

Сейчас они противятся тому, что во главе рода стоит женщина, но если её место займёт мужчина, родной сын покойного Альберта Олеговича, это будет совсем другой разговор. К тому же Сергей гораздо лучше своей сестры умеет решать сложные вопросы.

— Не понял, — бурчит водитель. — Это наши? Я не вызывал подмогу.

Открываю глаза и, повернувшись, смотрю в заднее стекло. Подъезжает легковой автомобиль с гербом Династии на капоте.

— Это я вызвал. Они даже слегка задержались, — глянув на часы, замечаю я.

— А. Понятно, — отвечает водитель.

Автомобиль моргает фарами, мол, мы на месте. Открываю окно и машу им рукой, а потом сразу же закрываю. К ночи температура упала, на улице холодно. В Томске, куда я сейчас лечу, ещё холоднее. Надо будет прикупить себе тёплую шапку и зимнее пальто. А то в Москве я обходился осенним, погода позволяла.

— Ваше сиятельство… Вы в порядке? — спрашивает водитель. Он всю дорогу пытался завязать разговор. Какой общительный мужчина.

— Да, — коротко отвечаю я.

— Простите, что лезу не в своё дело. Просто такое случилось, а вы как будто даже не переживаете.

— Я умею держать себя в руках. Давай помолчим, пожалуйста.

— Простите, — бормочет водитель.

Через несколько минут оживает его рация. Гвардейцы, которые осматривали самолёт, сообщают, что можно лететь. Взрывчатки не обнаружено.

— Едем, господин?

— Поехали, — я киваю.

Мы трогаемся, и я оглядываюсь, убеждаясь, что недавно прибывшая машина следует за нами.

Вскоре останавливаемся у самолёта. Это небольшой частный аппарат, с довольно ограниченным топливным баком. Поскольку в целях безопасности мы будем делать крюк через Казахстан, нам ещё придётся сесть для дозаправки.

Выхожу из автомобиля и снова оглядываюсь. Из второй машины выходят четыре вооружённых гвардейца, все в балаклавах, лиц не видно. Один из них прищуривается, пытаясь разглядеть меня.

Я киваю им и первым поднимаюсь в самолёт. Бойцы следуют за мной.

Салон оказывается довольно просторным и весьма комфортным. Снимаю пальто и сажусь в ближайшее кресло, устало вздыхая. Гвардейцы заходят следом. Для них есть отдельный салон, который по размеру такой же, как мой, но сидений там гораздо больше. Этакий экономкласс.

Я осматриваю бойцов и выбираю среди них двоих в балаклавах.

— Вы двое, останьтесь. Хочу чувствовать себя в безопасности.

— Так точно, ваше сиятельство, — отвечает один из них, а второй молча сверлит меня взглядом.

— Остальные будьте в своём салоне, пока я не прикажу выйти, — говорю я.

— Есть, — отвечает за всех офицер.

Они оба садятся на диван напротив меня. В салоне появляется стюардесса, подходит ко мне и мягким голосом произносит:

— Мы взлетаем, господин. Прошу вас пристегнуться и перевести телефон в авиарежим. Как только наберём высоту, появится связь.

— Спасибо, — отвечаю я и, как только достаю смартфон из кармана, раздаётся звонок.

Ну же, давайте. Мне сегодня очень не хватает ещё одной плохой новости…

— Слушаю, — говорю я.

— Ваше сиятельство, говорит личный врач князя Грозина. У меня плохие новости.

— Я не сомневался, — бурчу я. — Что случилось?

— Из-за всех событий у его сиятельства случился новый инфаркт. Он в больнице.

Я закрываю глаза ладонью и глухо произношу:

— Держите в курсе. Передайте командиру гвардии мой приказ — привести все силы в боевую готовность. Первую роту оставить на охране поместья. Вторую и третью… — глянув на сидящих напротив гвардейцев, я осекаюсь. — Стоп, вторая и третья работают в башне Династии. Четвёртую и пятую на охрану всех гражданских объектов рода в Москве. Шестую на охрану больницы. Не подпускать солдат Династии, это приказ наследника. Вы всё запомнили?

— Да, ваше сиятельство, — отвечает врач.

Я молча сбрасываю звонок, и один из гвардейцев, покрупнее, спрашивает:

— Что там?

— Князь попал в больницу с инфарктом, — отвечаю я.

— Отлично, — усмехается гвардеец и снимает автомат с плеча. — Всё как и планировалось.

Поместье князя Жарова

Илья Романович выслушивает доклады, которые поступают один за другим, и не может поверить.

Неужели всё это действительно происходит? Что сегодня за день⁈

Сначала перестрелка в ресторане, где едва не прикончили бастарда Грозиных. Затем — убийство Юры и его сына. И это при том, что Жаров сам собирался прикончить кого-нибудь из Грозиных в отместку за смерть Вики!

Теперь вот говорят, что Григорий попал в больницу. Сердце не выдержало новостей. Ну, ещё бы. Дед уже в возрасте, а тут такое. Сын и внук погибли. Даже не просто погибли, их убили. Прямо на парковке Династии.

— Охренеть, — князь Жаров смеётся и наливает себе ещё водки. — Грозины дохнут один за другим, а мне остаётся только смотреть!

Залпом выпив рюмку, он закусывает лимоном и встаёт. Пройдясь по комнате туда-сюда, решает взять телефон и позвонить Ему.

Проходит несколько гудков, прежде чем Он берёт трубку.

— Алло, — голос, как всегда, искажён. Узнать собеседника невозможно.

— Это ты прикончил Юрия и его сына? — не здороваясь, напрямую спрашивает Илья Романович.

— Нет.

— В смысле, нет? — удивляется князь. — А кто тогда?

— Я не знаю, и меня это беспокоит. Немногие решились бы покуситься на жизнь Грозиных.

— А сегодня в ресторане? Тоже не ты?

Чуть помедлив, Он отвечает:

— Я. Хотел рискнуть и убить бастарда вместе с Череповыми. Увы, неудачно.

— Да уж, неудачно… Тогда, может, это Череповы хлопнули бывшего наследника? В интернете много пишут, что это они.

— Сомневаюсь, их роды сейчас работают вместе, чтобы не допустить войны. Хотя возможно, конечно. Послушай, Илья. Мне жаль твою сестру, и я знаю, что ты думаешь на Грозиных. Они вполне могли это сделать — у меня есть подозрения, что они вычислили, что она работает со мной.

— Я так и подумал, — цедит Жаров, наливая себе ещё водки.

— Не делай резких движений. Надо посмотреть, что будет дальше. Пока нельзя сказать, что всё происходящее нам на руку. Из-за дневного покушения Грозины ворошат структуру Династии, они вычислили многих моих агентов.

— Это был неосторожный шаг с твоей стороны, — замечает князь.

— Знаю! — с неожиданной злобой отвечает собеседник.

— Потише, друг. Не забывай, с кем говоришь.

— А ты не забывай, как крепко я держу тебя за яйца. Давай оба будем сохранять вежливость.

Илья Романович ничего не отвечает и выпивает водку. Поморщившись, он даже не закусывает и спрашивает:

— Значит, пока просто ждём?

— Да, пока ждём. Наследник улетает в Сибирь, наверняка хочет решить вопрос с войной родов. Если получится, мы убьём его там. Готовься. Сегодняшний день — только начало, дальше будет ещё жарче, — произнеся эту фразу, Он отключает связь.

— Надеюсь. Гори оно всё огнём. Я ещё спляшу на пепле, который останется от рода Грозиных, — говорит князь Жаров, сжимая в руке телефон.

Частный самолёт Грозиных. Где-то в небе.

— Да, — киваю я, не спуская глаз с гвардейца. — Всё по плану.

Он поднимает автомат… и убирает его на полку для багажа. После чего снимает балаклаву и протирает в лицо.

— Жарко в ней, это просто пиз**ц. Вся морда вспотела.

— Думаешь, уже можно снимать маску? — покосившись на него, спрашивает второй гвардеец.

— Можно. Остальные без приказа не выйдут. Да и вообще, они наши рожи ещё увидят, им придётся рассказать. Хотя бы нескольким точно.

— К сожалению, да. Хотя есть вариант снять для вас домик где-нибудь в деревне и увезти туда, — говорю я.

— Нет уж, на хрен. Сам езжай в свой домик в деревне, — рычит тот, что снял маску.

Я усмехаюсь, перевожу взгляд на второго и спрашиваю:

— Как ты, брат?

Он тоже стягивает балаклаву, а затем отыскивает в кармане очки и надевает их.

— В порядке, — улыбнувшись, отвечает Максим. — Оказалось, разыграть всю эту сцену не так просто, как думалось.

— Зато у нас всё получилось. Теперь кукловод будет думать, будто вы оба мертвы, и что князь свалился с сердечным приступом, — говорю я.

— Ну да, — снова протирая лицо, хмыкает Юрий. — А ты не боишься, что при этом он захочет тебя грохнуть? С его точки зрения, тогда он обезглавит наш род.

— Если захочет — он об этом пожалеет. Ведь мы будем готовы. Ну а если всё-таки грохнет, вас это вряд ли опечалит, да, дядя?

— Знаешь, Саша, я стал чуть лучше к тебе относиться, когда началась вся эта эпопея с кукловодом, — скалится Юрий. — И твой план пока что отлично работает. Будет интересно посмотреть, как ты закончишь весь этот спектакль, поэтому нет, я не хочу, чтобы тебя убили раньше времени.

— Удивительно, но мне приятно слышать эти слова, дядя, — улыбаюсь я. — Загляните в бар, я попросил приготовить бутылку виски в дорогу. Нам долго лететь.

— Ты не сильно-то обольщайся, — говорит Юрий, вставая и направляясь к бару. — Чтобы я полностью тебя принял, должно пройти лет сорок. К тому времени я уже, наверное, сдохну.

— Надеюсь, что это произойдёт чуть раньше.

Юрий недобро косится на меня, а я лишь улыбаюсь в ответ. Пусть сам думает, к чему относится моя фраза. К тому, что он меня примет или сдохнет раньше.

— Захвати мне какой-нибудь сок, пожалуйста, — глянув в сторону отца, просит Максим.

— Пиво будешь?

— Пиво? Ну…

— Я буду, — поднимаю руку я. — Давай выпьем, Макс. Мы сделали всё, как планировали. Теперь посмотрим, как на это отреагирует кукловод.