Джунгли зовут. Назад в прошлое. 2008 г

Глава 17

По бункеру мы проходили несколько часов, наше движение затрудняло то, что он действительно находился на болоте. Ноги утопали в жидкой грязи, хлюпали на каждом шагу, оставляя глубокие вязкие следы.

С потолка, обросшего плесенью и мхом, свисали лианы, словно извивающиеся змеи. Мы даже видели несколько обезьян, с любопытством наблюдавших за нами из густой листвы.

От самого бункера остались лишь стены, кое-где уцелевшие полки, проржавевшие двери и старые компьютеры, покрытые толстым слоем пыли.

Кто-то с восторженным криком вытащил из кучи хлама старую стиральную машинку, проржавевшую насквозь. Все вокруг словно застыло в 60-х годах прошлого века.

Сохранились какие-то записи, пожелтевшие от времени, испещренные непонятными символами.

Для меня было странно, что на лоне природы, под открытым небом, все это, хоть и выглядело потрепанным и обветшалым, но относительно представляло из себя какую-то целостность.

Мне казалось, что это всё фейк и бутафория, что всё это здесь разложено в художественном беспорядке специально для нашей игры. Странное ощущение нереальности происходящего не покидало меня.

Со всех сторон звучали разные предположения, догадки, версии… но сколько бы мы ни бродили по этому странному музею под открытым небом, все цеплялись за еду, которая, кстати, здесь была нормального срока годности и, соответственно, годилась к пище.

Было несколько консервных банок со сгущёнкой, тушёнкой. Мужчины нашли ящик, в котором лежало несколько мачете, что тоже было неоспоримым бонусом в нашем дальнейшем выживании.

Ещё обнаружили какой-то рулон с сеткой, что тоже не могло не радовать, потому что вездесущие москиты не унимались и постоянно досаждали, особенно здесь, на болоте, где стоял затхлый запах, стоял воздух, и ветерок сюда не пробирался.

Было жарко, душно и сыро. Ноги то и дело утопали в болотной жиже.

Мы с Ариной ходили вместе какое-то время растерянно, поднимали те или иные разрушенные вещи, осматривали, но так и не могли придумать назначения или пользы от этих вещей. Спустя какое-то время мы взяли каждая по куску какой-то плотной ткани и решили, что этой добычи из бункера нам будет достаточно.

Потихоньку вернулись в лагерь.

Народа было много, это действительно создавало неудобство. Тут и там слышались склоки и пересуды. Было тяжело прийти к общему знаменателю, толпа была слишком разношёрстная.

Люди разного возраста, разного социального положения, разного статуса, разных жизненных позиций были согнаны в жёсткие условия, в которых нужно было выживать. И именно здесь, в этих условиях, из людей лезло настоящее нутро. Без прикрас, без пыли в глаза, и всё про всех было понятно.

После нескольких часов, праздных шатаний от бункера к лагерю и обратно, натасканной горы хлама, было решено строить жилище. Некоторые, так же как и мы, вернулись из бункера довольно-таки быстро, не найдя там ничего особо полезного. Другие до сих пор продолжали там лазить, пытаясь выискать хоть что-то дополнительное для нашего выживания.

Вокруг то и дело слышались фразы, выкрики:

— Давайте строить дом!

— Сначала давайте сделаем пол!

— Нет, надо сначала расчистить под этим строением мусор, чтобы мы могли там укрыться от дождя!

— Нет, давайте сначала сделаем крышу, если пойдёт дождь, то мы хотя бы укроемся под крышей!

Мнения разделялись, выкрикивали и женщины, и мужчины. Наверное, если бы вокруг не было столько операторов с камерами, давно бы в ход пошёл мат, а может быть, и кулаки.

Я решила держаться подальше от всей этой разношёрстной компании и предложила Арине:

— Слушай, пойдём прогуляемся вдоль берега, поищем какие-нибудь фрукты, а то желудок уже сводит.

— Давай, — согласилась Арина. — Этот балаган меня уже достал.

У нас были бурдюки с водой и сухпаёк из вчерашней огромной коробки, но он таял на глазах, и мы понимали, что если и будет нам выдаваться еда, то на такую огромную толпу это будет просто капля в море.

Я понимала, что нам здесь придётся выживать целый месяц, и дефицит калорий очень скоро скажется на мне, ведь у меня не было ни жиринки, и поэтому выживать мне будет непросто.

— Надеюсь, найдём что-нибудь съедобное, — сказала я Арине, когда мы шли по берегу. — А то на одном сухпайке долго не протянешь.

— Да уж, — вздохнула Арина. — Хорошо бы найти какие-нибудь фрукты… или орехи…

— А ты в них что-нибудь понимаешь?

— Ну так, — смущенно промямлила подруга, а я засмеялась.

— Тогда главное — не наесться непроверенного! Отравление — не лучшее окончание испытания.

Мы шли вдоль берега, внимательно осматривая всё вокруг. В воздухе висела влажная духота, над головой пронзительно кричали какие-то птицы. Под ногами шуршала сухая листва, изредка попадались коряги, выброшенные на берег волнами.

— Ужасно есть хочется, — пожаловалась Арина, — прямо желудок сводит.

— У меня тоже, — согласилась я. — Надеюсь, найдем что-нибудь съедобное.

— А я видела, что некоторые участники прихватили с собой мачете, — сказала Арина. — Может, нам тоже стоит поискать?

— Я просила, мне не дали, мол, они для мужиков.

— Ну как же! — воскликнула Арина. — Если найдем какие-нибудь фрукты, например, кокосы или бананы, мачете пригодится, чтобы их добыть.

— Точно! — обрадовалась я. — А я еще слышала, что зеленые бананы можно жарить. Говорят, они становятся мучнистыми, но это всё равно лучше, чем пустой желудок.

Нам с Ариной повезло. Мы нашли целых три пальмы, увешанные бананами! К сожалению, плоды оказались еще совсем зелеными.

— Обидно, — вздохнула Арина, разглядывая тяжелые гроздья. — Выглядят такими аппетитными, а есть невозможно.

— Да, — согласилась я. — И оторвать не получится. Они как приклеенные. Вот бы мачете сейчас!

Мы попытались оторвать хотя бы один банан, но они были такими плотными и так сильно крепились к связке, что это оказалось совершенно невозможным.

— Ладно, пошли обратно. Скажем нашим мужчинам, вооруженным огромными мачете, где добыча, пусть сами и рубят, раз не поделились инструментом! — сказала Арина. — Мы и так уже довольно далеко ушли.

Мы отошли уже довольно-таки далеко от лагеря и решили, что пора возвращаться. Хоть с нами и пошёл оператор, всё равно было немного неуютно.

Когда мы вернулись, то увидели, что в лагере появились первые очертания будущего жилища: несколько мужчин сколачивали каркас и обтягивали его тканью, которую нашли в бункере. Ткань, похожая на брезент, должна была хоть немного защитить от ветра и дождя.

Я смутно представляла, как здесь никто не подхватит пневмонию, хоть дожди и были тёплыми, всё равно любой ветерок не добавлял уюта.

Мы присоединились к Юле Ковальчук, которая разбирала мусор и заодно собирала хворост. Берег был усеян какими-то палками и ветками, именно этим она и занималась. Мы с Ариной, не сговариваясь, присоединились к ней.

Несколько человек пытались развести огонь, но у них очень долго ничего не получалось. Пытались и методом трения, и высеканием искры, но всё, что мы смогли найти из горючего топлива для костра, сейчас было влажное, сырое и мокрое.

Из бункера принесли несколько книг и пытались использовать их как бумагу для розжига, но даже это не помогало. В итоге костёр удалось развести, когда уже спустились сумерки. Все были злые, голодные, постоянно слышались пересуды и склоки, это не добавляло хорошего настроения.

Сегодняшний тяжёлый день, наконец, подходил к концу. Когда сгустились сумерки, все расселись вокруг костра. Время от времени раздавались тихие разговоры, люди делились эмоциями, впечатлениями. Мне не хотелось ни с кем разговаривать и ни о чём думать. Я так устала за этот день, что хотела скорее дождаться жидкой похлёбки, которая булькала в котелке, хоть немного притупить голод и забыться сном.

Утром я проснулась в числе первых. Всё тело болело. Вчера все, что удалось смастерить — это деревянный настил из досок, которые нашлись здесь, на берегу, и частично в бункере. Его застелили жидкими вспененными ковриками, которые у нас были с собой (они были разрешены), но спать было крайне жёстко.

Кроме того, навес получился не очень большой, а нас было аж 18 человек, и, соответственно, сон проходил в жуткой тесноте. Все лежали бочком, и даже не было возможности перевернуться, не то что вставать в туалет или ворочаться, искать удобную позу. Половина мужиков, естественно, храпела, да так залихватски, что, казалось, отгоняла всю живность в округе.

Я осмотрела копошащуюся вокруг толпу и нервно хихикнула, прикрыв рот рукой. Ну и ситуация!

Спасение мира на кону, а я, попаданка из будущего, сижу на богом забытом острове в разношёрстной толпе людей, которые ничего в этой жизни не решают и мечтают о связке бананов.

Я должна была предотвратить глобальную катастрофу, разработать сложную стратегию, использовать свои знания будущего… а вместо этого я учусь разводить костер трением и делю спальное место с храпящими мужиками. Уж попала, так попала!

Впрочем, возможно, это и есть часть моего секретного плана. Втереться в доверие к местным дикарям, освоить навыки выживания… кто знает, может, именно этот опыт и понадобится мне, когда мир рухнет в очередной раз. Я вздохнула. Моя уверенность в том, что я смогу хоть что-то предотвратить, уменьшалась с каждый днем.

Утром в лагере царил переполох. Нашли в ближайших подступах к лагерю несколько кокосов и пытались расколоть их найденными в бункере мачете. Честно, выглядело это нереально. Огромные зеленые кокосы, казалось, каучуковые. И расколоть их — квест не из простых.

Девушки из «звёздного состава» всячески пытались принарядиться, прихорошиться, выглядеть эффектно, капризно надувая губки на камеру. Самая популярная в нашей стране блондинка Дана Борисова схватила огромный тесак и пыталась расколоть кокос. При этом она всё это комментировала плаксивым, капризным голосом и всячески привлекала к себе внимание. Я смотрела на всё это скептически, ведь было понятно, что её цель — не расколоть кокос, а попасть в телевизор.

Вот уж кто не забывал ни на минуту, что все мы участники телешоу и за нами будут следить миллионы еще неискушенных зрелищами россиян.

Неожиданно над нашими головами включился громкоговоритель. Звуки, которые он издавал, были противными, искажёнными и очень громкими.

— Внимание, участники игры! — проскрежетал громкоговоритель. — Вам нужно срочно собраться на берегу! Вас ждёт испытание… серьёзное испытание…

Когда мы собрались выдвигаться, к нам подошёл менеджер с огромным мешком и выдал всем специализированную обувь. Это был какой-то вариант прорезиненных кроссовок, что не могло не радовать, потому что в современных условиях любая обувь быстро приходила в негодность.

Переобувшись, подобрав каждый себе подходящую пару, мы выстроились в шеренгу и пошли в сопровождении менеджера туда, где должно было проводиться испытание.

Когда мы вышли из леса на открытую поляну, то увидели, что нас ждут впереди какие-то деревянные конструкции. Они явно были сбиты здесь, на месте, и выглядели как полоса препятствий, что, конечно же, особого энтузиазма не добавляло.

Нас приветствовала Ксения Собчак.

— Доброе утро, участники! Сегодня вас ждет испытание! Вы разделитесь на две команды. Каждый участник команды будет связан по трое, — объявила Ксения Собчак. — У каждой стартующей тройки пустой кувшин. На противоположной стороне — рис. Вы должны добраться до него, преодолевая по пути вот эти препятствия. Наполнив кувшин, по этой же полосе препятствий, вы должны вернуться к своей команде, пересыпать рис в большой сосуд и передать кувшин следующей тройке. Победителем считается та команда, чей сосуд наполнится… быстрее всего. Победителю я вручу приз. Ну что ж… Теперь вам предстоит разделиться на две команды.

— Давайте разделим мужчин поровну на две команды, чтобы силы были примерно равны. — предложил кто-то. — Давайте играть честно!

— Давай! Стоп! Сюда давай! — раздавались крики.

Не все хотели делиться и идти в ту команду, куда их подталкивали. Где-то были уже свои договорённости, где-то начали собираться небольшие коалиции по интересам и целям, но тем не менее мы достаточно быстро разделились на две команды, и испытание началось.

Нас связали верёвками по рукам, по трое, и нужно было преодолевать лестницы, которые находились в грязи. Склизкая грязь разъезжалась под ногами, но нужно было как можно быстрее преодолевать расстояние, к тому же очень сильно мешали связанные руки с соседями по несчастью.

Смотреть на тех, кто преодолевает это адово мракобесие было больно. Грязь отнимала все силы, как и тяжеленный кувшин.

Вскоре пришла и моя очередь. Я попала в крайнюю тройку. Я была связана с Ольгой и Андреем.

Они оба были из «простых», но тем не менее Андрей уже показал, зарекомендовал себя как целеустремлённый, исполнительный, работящий парень. Ольга же особо не отсвечивала, держалась в тени.

Мы начали преодолевать препятствия довольно-таки слаженно. Грязь под ногами разъезжалась, она была склизкая, глинистая, жутко мерзкая. Даже выданные ботинки особо не спасали, потому что мы постоянно падали на колени, утопали кистями в глине.

Затем нужно было карабкаться по гладким, связанным в вертикальные лестницы стволам, затем падать на живот и проползать на пузе под ними, и так несколько раз.

Это была своеобразная полоса препятствий, в конец которой нам ещё нужно было тащить с собой кувшин. А так как мы были связаны, один человек не мог постоянно его тащить. Приходилось этот кувшин передавать друг другу, чтобы мог пролезть напарник.

Когда мы тащили пустой кувшин, это было ещё как-то возможно. Когда же мы наполнили кувшин рисом, он стал практически неподъёмным. Наше продвижение назад настолько замедлилось! Из-за скользких и грязных рук кувшин постоянно норовил выскользнуть.

Было бы смешно, если бы не было так тяжко. Мы ощущали себя грязевыми гоблинами, которые ползут по полосе препятствий.

В соседней команде насыпали меньше риса в кувшин и их продвижение выглядело быстрее и слаженнее.

Наша команда безбожно отставала. Команда соперников уже закончила третий круг и пошла на четвёртый. Мы же только находились возле большого кувшина и ещё набирали рис.

— Давайте поднажмём, ребята, нам нельзя проиграть! Здесь каждая победа дает нам шанс на выживание! Потом умрем, сейчас нельзя. Рвем вперед! — подбадривали мы друг друга.

Мы тянули этот неподъёмный кувшин, рычали, выли, но двигались вперёд. Падали в грязь, поднимались. Сил не было. Казалось, что мы тащим эту бандуру по этой склизкой грязи вопреки любому здравому смыслу.

И что же оказалось? Когда мы завершили третий круг и высыпали рис в наш кувшин, то он переполнился, и рис посыпался через край!

Все восторженно завизжали! Получается, за три ходки наша команда постоянно отставала, потому что тащила более тяжёлый кувшин, но в итоге насыпала больше риса. И вот результат! Мы закончили быстрее. Первая команда ещё только возвращалась с четвёртым кувшином, но их основной сосуд был заполнен не до конца.

Заговорила Ксения Собчак:

— Итак, победила ваша команда! С командой проигравших мы прощаемся и увидимся на совете племени. Те же, кто победил, остаются. Сейчас вам будет вручён приз.

Ксения развернулась и пошла, утопая по колено в грязи, по полосе препятствий точно так же, как мы мгновение назад.

Мы стояли заворожённо, следили за тем, как она, такая чистенькая, опрятненькая, в красивой одежде, пробирается через эту грязь, падая и пачкаясь. Достигнув первой обрешётки, она упала на колени и начала разгребать грязь руками. Она достала оттуда большую белую коробку, конечно же, полностью перепачканную грязью, и вернулась к нам.

Этот её поступок как-то немного её «приземлил». Она стала такой же грязной, как и мы. Всем было смешно, нас переполняла эйфория от чувства победы, от чувства радости. Ведь за последние дни была только какая-то безнадёга. Сейчас же мы были в предвкушении: что же там за приз?

Когда Ксения открыла металлический чемодан, то оказалось, что там несколько бутылок шампанского, настоящие фужеры — всё это во льду! Мы закричали восторженно, стали распределять фужеры, разливать по ним ледяное шампанское. Оно было такое вкусное, такое шипящее!

И этот кусочек цивилизации в этой жуткой грязи, в этой жуткой антисанитарии оказался просто каким-то бальзамом на душу. Да, мы не выиграли ничего особенного, но сам факт, сладость победы придавала сил и эмоций.