Этот большой мир – 6. "Дети Галактики"

III

С вертолёта вид открывался великолепный: равнина до самого горизонта, разбросанные кое-где островки кустарников, ниточки шоссе — и застроенный зданиями очень ровный квадрат, к которому с трёх сторон сбегались полосы шоссе. В стороне, возле серого бетонного поля аэродрома высился огромный купол, аэродрома. Сверху, он напоминал купол нового Московского Цирка на метро Университет.

— Хьюстон? — спросил мальчишка справа. Я отрицательно покачал головой.

— Нет. Хьюстон огромный город, он севернее. Это комплекс американского отделения Проекта, а купол — здание нового Центра Подготовки.

— Вроде нашего, в Королёве? — спросил другой «юниор».

— Не совсем. Наш предназначен для подготовки сотрудников Внеземелья, а этот изначально строился с расчётом на развитие тахионных технологий. К тому же он огромный — под этим куполом установлено сразу три «батута». Один из них — большой, грузовой, он в постоянном режиме связан с орбитальной верфью «Китти-Хок», там сейчас идёт грандиозное строительство в рамках подготовки к Первой Межзвёздной.

Зрители — Димкина группа в полном составе, включая его самого, — заинтересованно загудела. Тема Первой Межзвёздной экспедиции занимала умы будущих покорителей Внеземелья в режиме двадцать четыре на семь.

— А ваш эксперимент тоже связан с экспедицией? — поинтересовался давешний моделист.

— До некоторой степени. Астрономы рассчитывают обнаружить возле звезды Барнарда планетную систему, причём одна из планет находится в так называемой «зоне обитаемости» — то есть на расстоянии, где планета получала бы достаточно света для наличия на поверхности жидкой воды. А там, где есть вода — может существовать и атмосфера, так что наши новые высадочные средства вполне могут пригодиться.

Ну-ка, кто может рассказать о звезде Барнарда? — спросил Дима. Гомон усилился — «юниоры» наперебой излагали характеристики этой одной из ближайших соседок нашего Солнца — масса… размеры… светимость… видимая звёздная величина… Девчонка, та, что расспрашивала о Бабенко, торопливо, взахлёб излагала историю исследования звезды — от её открытия в 1916-м году американским астрономом Эдвардом Барнардом и вплоть до недавних наблюдений,, сделанных при помощи огромного космического телескопа, смонтированного в позапрошлом году на дальней периферии Солнечной системы, на орбите Нептуна.

Поток ценных сведений был прерван сигналом, раздавшимся из динамика, установленного под потолком эллинга. Взоры обратились к укреплённому на стене экрану, в огромном помещении повисла тишина, прерываемая тиканьем метронома.

— Пять… четыре… три… два… — я отсчитывал про себя. На счёте «ноль» экран полыхнул, в центре возникла лиловая блямба и на её фоне возник — вдруг, ниоткуда — гирокоптер. Возник — и сразу провалился на десяток метров, выровнялся и уверенно лёг в вираж. Человек в оранжевом комбинезоне и шлеме — съёмка велась через люк большого транспортного вертолёта — помахал пилоту рукой.

— Это Серёжка Лестев. — сказал я. — А коптер — тот же «Паук», только переделанный под земные условия. Движки помощнее, новые пропеллеры, кое-какая начинка… Но, конечно, на другие планеты мы будем высаживаться не на нём. «Марсель Дассо» разработала десантный бот на основе своего БВП-3, он же «Скиф-Алеф» — с ракетными движками, да и размером побольше. Его сейчас обкатывают на «Китти Хоке», и если результаты этого сброса признают удачными — следующий будет уже на нём.

Коптер подлетел ближе к вертолёту, и теперь мы могли видеть пилота. Серёжка широко улыбался, махал нам.

— Похоже всё в порядке. — сказал я. — Коптер прошёл через нуль-портал установленный здесь, на «Звёздном» и выскочил в пределах атмосферы на высоте около двух километров. Разброс, как я понимаю, минимальный, угодил прямо в объятия встречающих…

«Паук» на экране закончил вираж и со снижением пошёл в сторону аэродрома. Его сопровождал вертолёт, маленький, похожий на стрекозу, с синей эмблемой НАСА на борту.

— Ну что, второй акт Марлезонского балета? — спросил Дима. Я усмехнулся — фильм «Д’Артаньян и три мушкетёра» вышел на экраны страны несколько лет назад и, как и в «той, другой» реальности, сразу разошёлся на цитаты.

— Не так быстро, друзья мои. Сначала надо связаться с Серёжкой и Стивеном — это он в вертолёте, встречал коптер. Потом просмотреть параметры прыжка — всё записывалось, до самой последней секунды, — а там настанет и моя очередь. Так что часа два, у вас есть, можете пообедать, и встретимся здесь, в ангаре.

— И зачем тебе эта авантюра? — Юлька пожала плечиком. — Шею свернуть не терпится?

Мы сидели в столовой — одной из трёх, на станции, выделенной для административного состава и эксплуатационников. Две другие предназначались для курсантов и кураторов — «пионеров и вожатых», как их тут называли согласно артековской традиции, — и в одной из них сейчас обедал Дима со своими подопечными. Он и нас попытался затащить с собой, но Юлька отказалась, заявив, что нудно поговорить наедине.

— А что такого? — я изобразил невинную улыбку. — Родина сказала «Надо!» — космодесант ответил «Есть!»

— Ты дурака-то не валяй! — посоветовала супруга, подцепляя на вилку куриное крылышко. — Внеземелья тебе мало, решил и на Земле погеройствовать? Вот скажи, только честно — зачем, кроме сброса коптера, понадобилось ещё и на парашюте сигать?

Я принялся объяснять насчёт отработки методики экстренного десантирования в аварийных ситуациях. Юлька слушала, не скрывая иронии.

— … хоть разомнусь, а то, сколько уж на свежий воздух не выбирался?.. — закончил я очередной пассаж. — И потом — десантники мы, или где?

— Так бы честно и сказал, что свербит в одном месте! — сделала вывод супруга. — А то «экстренное десантирование»… На той планетке атмосферы, пригодной для прыжков с парашютом нет и быть не может, потому что не может быть никогда! Так ведь до неё ещё и добраться нужно — а это программой даже не предусмотрено! Потом, со второго-третьего захода — может быть, но не в этот раз…

Спорить смысла не имело — планета, вращающаяся вокруг звезды Барнарда, одиночной звезды в созвездии Змееносца, удалённой от нашего светила на один и восемь десятых с лишним парсека, что составляет почти шесть световых лет — действительно образом не является нашей конечной целью. И чем бы ни закончилась сегодняшняя эскапада, на результатах экспедиции это не скажется. Разве что, лично для меня, если я ухитрюсь за полтора месяца до старта сломать ногу — и пробкой вылечу из экипажа корабля. Нет, не просто корабля — звездолёта! Хоть экспедиция, строго говоря, и не соответствует своему гордому наименованию, то к «Заре» это не относится. Первая буква в её названии обретает, наконец, исходный смысл, как, впрочем, и третья, и четвёртая. А что? Ядерный реактор на борту корабля есть, кое-кто уже именует наше предприятие не «Первой Межзвёздной» экспедицией, а «Первой Релятивистской». Что же касается оставшейся в одиночестве буквы «А» (как тут не вспомнить загадку про «А и Б сидели на трубе…», то — какие наши годы? Доживём ещё до тех времён, когда использование антивещества переместится из области фантастики в самую, что ни на есть повседневность…

— Да бог с ней, с планетой, тем более, что неизвестно, есть ли она на самом деле. — примирительно сказал я. — А хоть бы и была — ты, наверняка права. Крошечный мирок холодного красного карлика, к тому же, почти наверняка в приливном захвате и повернут к звезде одной и той же стороной, так что измышления насчёт атмосферы и, уж тем более, жидкой воды оставим на совести астрономов. Ты лучше скажи — что решила?

Она не ответила — молча ковырялась вилкой в остатках цыплёнка. Я терпеливо ждал. Таймер на браслете тихонько тренькнул.

— Пошли, не хватало ещё опоздать… — Юлька отодвинула тарелку и встала. — Ты ведь вернёшься сюда… после всего этого?

И покрутила пальцем в воздухе — жест, обозначающий всё сразу: станцию, орбиту, Внеземелье и нашу затею.

— Куда я денусь? — я кивнул. — Стив подберёт меня на вертолёте, и доставит в Центр Подготовки. А оттуда мы с Серёжкой на «Артек-Орбиту», через нуль-портал. Соскучиться не успеешь!

— Даже и не собираюсь! — фыркнула она, хотя глаза, тревожные, потемневшие, говорили другое. — И всё же, пожалуйста, осторожнее, очень прошу…

И, едва касаясь кожи, провела прохладной ладошкой по моей щеке.

— Если так и дальше пойдёт, через два-три года Землю будет не узнать. — говорила Юлька. Мы шагали по коридору, ведущему в ангар; шлем «Скворца» я нёс под мышкой, стараясь не задеть встречных оранжевым пузырём со сдвинутым вверх забралом. — Про междугородние перевозки вообще молчу. Когда нуль-Т заменит прочие виды транспорта, прежде всего, реактивные самолёты, всё станет другим!

— Ну-ну, ты того… не преувеличивай. — заметил я. — Пока вы, физики, не нашли способа осуществлять переброски сквозь большие тяготеющие массы вроде планеты, сеть нуль-порталов так и будет привязана к орбитальным станциям-ретрансляторам. А много ли их построишь? Вот и придётся ждать в очередях, чтобы добраться из Москвы в Калинин через пересадку на орбите!

Она упрямо тряхнула головой.

— Дай срок, что-нибудь придумаем. Полигимний, который вы накопали в Поясе, открывает такие возможности в развитии «батутных» технологий… Лет пять назад малые нуль-порталы — такие, как этот, на одного человека, считались фантастикой, а теперь пользуемся ими чуть ли не каждый день! Вот и сегодняшняя ваша затея — наверняка это будет новый вид спорта, прыжки с орбиты на парашюте! А что? Дешево и сердито, даже на топливо для самолёта тратиться не надо!

— Тут спорить не буду. — согласился я. — Наверняка найдутся желающие. Но всё же — я будут первым!

Юлька покосилась на меня с иронией.

— Не замечала за тобой раньше мелочного тщеславия…

— Значит, плохо смотрела! Это я на людях стараюсь быть скромным, как и подобает истинному герою Внеземелья, а внутри — о-го-го! И вообще, разве тебе не льстит быть женой основателя сразу двух видов спорта? Это если считать сайберфайтинг…

Мы остановились возле дверей со светящейся зелёной табличкой наверху — «Ангар № 3».

— Иди уже… десантник! — усмешка на её губах сделалась ехиднее. — Спеши навстречу своей славе, только смотри, не споткнись!

Ангар был тот же самый, где мы с Димой рассматривали «Дика Сэнда». Корабль стоял на том же месте, поверх сдвинутых створок стартового шлюза, всё так же обвешанный пучками кабелей, облепленный стремянками, стойками с аппаратурой, шлангами. Мы с Юлькой обогнули будущую «летающую парту» и прошли вглубь ангара, где на расчищенной от оборудования площадке красовался нуль-портал.

— А как коптер сбрасывали? — удивилась Юлька. — Он же сюда не пролезет!

Действительно, квадратная рубчатая рама имела в диагонали не больше трёх метров — маловато даже для лёгкого «паука».

— Для него в соседнем ангаре смонтировали другой портал, полугрузовой, размерами побольше. — ответил я, продевая руки в лямки парашютного ранца. — В него не то, что коптер — буксировщик свободно пролезет, хоть «омар», хоть «холодильник», если манипуляторы сложить. И вообще, чем изводить вопросами — помогла бы лучше! Знаешь, как в кино — верная супруга застёгивает уходящему на фронт мужу шинель и подаёт вещмешок?..

К моему удивлению, на этот раз она обошлась без колкостей — защёлкнула плечевые и нагрудные пряжки подвесной системы, подёргала лямки, снова проверила замки.

Ну вот, вроде, всё в порядке… — она сделала шаг назад и критически обозрела плоды своих трудов. — Можешь отправляться.

— Может, всё-таки скажешь, что за встреча у тебя намечена? — осведомился я.

— Перебьёшься. — Юлька проверила напоследок крепление шлема. — Не хочу отвлекать тебя от процесса. И смотри, два часа, ты обещал! Опоздаешь — отправлюсь на «Гагарин» одна, придётся тебе меня там разыскивать!

Всё прошло на удивление буднично. Я шагнул в лиловую светящуюся плёнку — и в следующее мгновение в грудь мне упруго толкнулся воздушный поток. На миг даже сделалось обидно — всё-таки, первый парашютный прыжок с орбиты, и исполнитель в моём лице имеет все шансы занять место в истории парашютного спорта наряду с Кайтановым, прыгнувшим из стратосферы, с высоты одиннадцать тысяч метров в тридцать седьмом, кажется… Но нет, прочь дурные мысли — права Юлька, грешен, не чужд тщеславию…

Взгляд на запястье — альтиметр показывает четыре с лишним тысячи метров, на этот раз ювелирной точности выброски не получилось, и вместо заданной высоты в три тысячи имеем вполовину больше. Вообще-то, мелькнула мысль, после такой промашки эксперимент смело можно записывать в неудачные — ошибись операторы в другую сторону, я сейчас имел бы, как говорят в одном южном городе, бледный вид и макаронную походку. Пятьсот метров, конечно, хватило бы раскрыть парашют — а если бы их оставалось триста, или сто пятьдесят? Нет, дорогие товарищи физики-тахионщики, вам ещё работать и работать…

Болтаться на стропах, плавно снижаясь с высоты в четыре с половиной километра мне категорически не хотелось, да и неизвестно ещё, куда меня отнесёт во время спуска. Я дождался, когда на альтиметре мигнёт семёрка с двумя нулями, и только тогда дёрнул кольцо. Хлопок, ярко-оранжевое, похожее на надувной матрац крыло развернулось, плечевые ремни дёрнули меня вверх. Я выровнял парашют, огляделся, нашёл взглядом вертолёт, кружащий на безопасном удалении — белый, с синим, пересечённым красным зигзагом кругом эмблемы Национального Космического Агентства на борту. Хьюстон виднелся вдали, у самого горизонта на бледно-зелёном фоне равнины; иглы небоскрёбов поднимались к небу, а в стороне, километрах в трёх пузырился купол Центра Подготовки — грандиозный даже с такого расстояния, постарались американцы…

Вертолёт подлетел поближе, и в боковом окошке я разглядел Стива — старый друг приветственно помахал мне рукой. В наушниках зашипело.

— Первый, доклад!

Первый — это я. Не заморачиваются у нас с выбором временных позывных, а зря. Куда удобнее было бы постоянно пользоваться одним и тем же — как в «те, другие» времена, когда позывной порой заменял человеку имя и фамилию. Можно было бы даже нашивки с такими позывными цеплять на скафандры и рабочие комбинезоны…

— Первый — Вышке. Парашют раскрылся штатно, высота… — короткий взгляд на запястье, — шестьсот двадцать, ветер умеренный. Комитет по встрече на месте, полный порядок!

Никакая это, конечно, не вышка — спрашивали не с аэродрома, раскинувшегося возле купола ЦП, а с орбиты. Стив, тем временем, заложил крутой вираж со снижением, и теперь я мог видеть его вертолёт сверху, сквозь мелькающий диск несущего винта. Интересно, почему он выбрал именно продукцию фирмы «Аэроспасьяль»? Впрочем, особой загадки тут нет — французы давно числится в списке поставщиков Проекта, такие же «Дофины» можно видеть у нас на Байконуре и Королёве. Международная кооперация в действии, и, в особенности во всём, что касается Внеземелья…

Я покосился на часы — с момента выброски прошло меньше минуты. Скорость снижения пять метров в секунду… время на спуск… полёт на вертолёте до купола… неизбежные беседы с встречающими, обмен впечатлениями, приём поздравлений, то-сё… связаться с руководителем эксперимента… Что ж, пожалуй, есть шанс не заставить Юльку ждать — любопытно только, что за встречу она затеяла, напустив вокруг столько тумана?