Этот большой мир – 6. "Дети Галактики"

Часть четвертая «Парадокс Эйнштейна» I

— Как здорово, что вы будете работать у нас, на «Звёздной»! Я рассказал своим, они места себе не находят. Вопросами меня одолевают — а что я могу рассказать? Сам мало что знаю. Пришлось перечитать всё, до чего смог дотянуться, подготовиться… Ну и ребята времени не теряют — клеят модельки марсианских гирокоптеров, инженеров расспросами замучили, тех, что Нуль-порталы монтируют…

Я кивнул.

— Да, выбор базы стал неожиданностью для многих. Хотя — чему, казалось бы, удивляться? У вас тут постоянно идут программы Проекта — учебные, исследовательские, по обмену опытом. Даже филиал моей альма матер, Факультета Космодесантников открыли!

Я вслед за своим бывшим артековским вожатым шагал по кольцевому коридору «Артек-Орбиты». В отличие от других станций, здесь он был двойным — в правом располагались жилые секции, кают-компании, столовые с камбузами, медицинские и рекреационные отсеки. Левую целиком отвели под аудитории и учебные классы; между ними, разделённые короткими отрезками переходов, расположились учебные лаборатории и мастерские. Здесь повсюду была сила тяжести — в безгравитационную зону строители станции вынесли лишь склады, грузовые причалы и два из трёх ангаров малых судов. Третий располагался в «лабораторной зоне», куда мы с Димой сейчас и направлялись. Десятка полтора его подопечных и ещё столько же мальчишек и девчонок из других учебных групп уже ждали в ангаре — им не терпелось побольше узнать о программе, ради которой мы явились на станцию.

Коридор, по которому мы шли, был гораздо шире того, что опоясывал жилую зону станции — вместо привычных эластичных напольных покрытий с размеченной беговой дорожкой (традиция, соблюдаемая на всех станциях Внеземелья), палубу покрывали стальные листы с утопленными в них лёгкими рельсами для тележек. Под потолком был проложен ещё один рельс, по которому перемещался цепной подъёмник — грузы, которые приходилось перемещать по этому коридору, имели порой внушительный вес.

Ангар меня поразил — до сих пор таких обширных помещений я на орбитальных станциях не видел. Стоявший в середине корпус малого грузового корабля, предназначенного для сообщений в пределах околопланетных орбит, как бы терялся в этом огромном пространстве.

— Узнаёшь? — Дима кивнул на корабль. — Близнец «Уильяма Гершеля», на котором Андрюшка Поляков ходил в системе Сатурна. Три дня назад перегнали со «Звезды Кэц» — раньше был приписан к тамошнему филиалу Центра Подготовки, а теперь вот нам передали. Будет у «Звёздной» своё учебное судно.

— А как назвали? — осведомился я. — А то ведь, как вы яхту назовёте…

— «Дик Сэнд». Наши «каравелловцы» предложили. Ну, обсудили на общем собрании и приняли. У нас есть ребята и и из Штатов, и из Франции — «Пятнадцатилетнего капитана» все читали, знакомо…

Я улыбнулся.

— Командор-то в курсе?

Имя жюльверновского героя носил гафельный тендер, переделанный питомцами Владислава Крапивина из шестивёсельного яла.

— А как же? Даже приглашать их собирались на церемонию «спуска на воду» — в смысле, первого выхода в пространство после переоборудования.

Я заозирался. Чего-то в этом ангаре не хватало… чего-то важного, необходимого.

— А как его наружу выводить? Что-то не вижу выходного люка, а он должен быть, и здоровенный…

— Ты на нём стоишь. — улыбнулся Дима. — Корабль подвешивают на потолочных кран-балках, раздвигают створки в полу и спускают в стартовый шлюз. Потом створки закрываются, откачивают из шлюза воздух, внешний люк раздвигается и — ф-фух!

Я одобрительно хмыкнул.

— Совсем как в «Чужих». Помнишь — десантный челнок через люк в полу ангара сбрасывают? Весьма эффектно показано…

Фильм Джеймса Кэмерона вышел в прокат месяца два назад и мгновенно стал блокбастером. К моему удивлению, как сюжет, так и отдельные сцены, повторяли те, я помнил из «той, другой» реальности, и даже афиши, которыми были заклеены все кинотеатры Москвы, практически не отличались от памятных по прошлой жизни. Впрочем, это относилось и к первому фильму, вышедшему на экраны, как и положено, в семьдесят девятом. Сколько же всего произошло с тех пор…

— Кстати, об Полякове… — Дима замялся. — Скажи, он, часом, к нам не собирается? А то вырвался бы на пару дней — давненько не виделись, был бы рад, да и ребята мои тоже…

— Навряд ли. — я покачал головой. — После марсианской эскапады Волынов ушёл в Центр Подготовки, и Андрюшка принял от него «Зарю». Теперь он занят по уши, готовит корабль к экспедиции.

— Значит, это правда? — он испытующе посмотрел на меня. — В Первую Межзвёздную всё же пойдёт «Заря»?

Я кивнул.

— Да, это уже решено. Так что ему теперь не то, что пару дней — пару минут не выкроишь. Ау тебя к нему что, дело?

Дима ответил не сразу.

— Есть одна тема… Я раз десять пытался до него достучаться, но его каждый раз отвечают — «нет на месте». Я и сообщение оставлял, просил, чтобы он со мной связался, но всё без толку…

Он поднял на меня взгляд, полный… нет, не отчаяния, скорее, немой просьбы.

— Понимаешь, мне в самом деле нужно с ним поговорить, и как можно скорее!

— Может, тебе тогда… — начал я, и тут до меня дошло. — Погоди, Дим, ты что, хочешь лететь с нами?

Он закивал — торопливо, словно боясь, что я сменю тему.

— Да, была такая мысль. Он сейчас комплектует экипаж, вот я и решил попроситься — а вдруг сгожусь, по старому-то знакомству?

Это был сюрприз, да ещё какой. Хотя… откуда-то взялся в его взгляде этот намёк на отчаяние?

— Я-то думал, что ты тут крепко прирос… Опять же — Нина, как её оставишь?

— Как прирос, так и отрасту. — Дима решительно тряхнул головой плечами. — Вот выпущу свою группу — это уже скоро, через два с половиной месяца — и всё, свободен, как ветер. А Нина поймёт. Мы ведь и так не слишком часто видимся, после того, как она перевелась со станции…

Уточнять, что именно должна понять инженер-кулинар Ветрова, я не стал. Из рассказов Юльки я знал, что в их семействе не всё ладно — особенно после того, как выяснилось, что Нина не способна иметь детей. Врачи в качестве причины называли заболевания, связанные с работой во Внеземелье; узнав об этом диагнозе, женщина в тот же день подала заявление о переводе на Землю и с тех пор ни разу не покидала планеты.

— Как только встретимся, я с ним поговорю. — пообещал я. — Это не было сказано, что называется, «на отвяжись» — капитан «Зари» в самом деле набирал кандидатов для экспедиции, и у Димы с его опытом и квалификацией имелись все шансы — особенно если учесть его знакомство со многими утверждёнными членами экипажа. Конечно, ни я, ни Андрюшка, ни Оля Молодых не учились с ним в одном классе, как ребята из «Москвы-Кассиопеи», зато он был у нас вожатым нашего отряда в артековской дружине «Лазурная». Да и потом случилось много такого, что лишало смысла любые сомнения насчёт психологической совместимости.

Дима от моих слов посветлел лицом. А дело-то серьёзное, разговор с Поляковым лучше не откладывать. Надо, надо вытаскивать нашего вожатого, а с семейной жизнью он уж как-нибудь разберётся… если там ещё есть с чем разбираться.

— Ладно, об этом позже поговорим. А пока — давай, продолжай экскурсию. Не устал ещё?

— Конечно нет! — обрадовался он. — Пойдём дальше, или тут осмотришься?

Я вслед за Димой обошёл грузовик. Работа кипела; часть листов обшивки была снята, обнажив путаницу трубопроводов, свисающие жгуты проводов, выпуклые бока емкостей для сжиженных газов. В стороне, возле штабеля баллонов с ацетиленом стоял монтажный стол; за ним сидели двое, мальчишка и девчонка в рабочих комбинезонах, с нашивками «Артек-Орбита» на груди, и увлечённо рассматривали расстеленные на металлической поверхности чертежи. Другие их сверстники, человек пять, копошились возле корабля, помогая техникам.

— Твои? — я кивнул на подростков.

— Нет, эти из четвёртой группы. У них сегодня здесь практика, матчасть учат. Мои дальше, в мастерской. Хочешь, сходим туда? Ребята будут рады, ты ведь здесь, в «Звёздной» вроде как легенда — артековец, герой Энцелада, вырвавший у японцев из рук «звёздный обруч»!..

— А так же грозный охотник на олгой-хорхоев и отважный покоритель марсианских пустынь! — я ухмыльнулся. — Ничего не забыл?

— Да я так, фигурально… — Дима смутился. — А ребята часто простят рассказать о тебе. Ну и о других наших, да…

— Ладно, пошли. — смилостивился я. — Только уговор: никаких «А сейчас, мальчики и девочки, дорогой товарищ Монахов расскажет, как он дошёл до жизни такой…» Сам с ними поговорю, небось, не разучился пока!..

Стол тоже был металлическим, и его точно так же сплошь устилали чертежи. Поверх них, между логарифмических линеек, транспортиров и консервных банок с пучками карандашей красовалась модель квадрокоптера. Я пригляделся — старый знакомый, пятимоторный, в форме морской звезды или пятирукого спрута с куполообразным прозрачным колпаком кабины на месте головы.

— Он у вас летает? — спросил я. Ответил мальчишка лет четырнадцати, в синем рабочем комбинезоне с нашивкой «Артек-Орбита» над нагрудным кармашком.

— Нет, товарищ… э-э-э…

— Можно по имени. — милостиво разрешил я. — Алексей меня зовут.

Пацан кивнул.

— Нет… э… Алексей, это стендовая модель. Марсианский гирокоптер фирмы Марсель Дассо, тип двенадцать-«В», лёгкий, разведывательный…

Я присмотрелся — гирокоптер был изготовлен весьма старательно, с тщательной проработкой деталей, со всеми положенными потёртостями, подтёками и прочими следами эксплуатации. Особенно основательно моделист потрудился над интерьером кокпита: я различал ручки управления, экраны, сервисные лючки, пристяжные ремни ложементов — словом все мелочи, знакомые по реальному прототипу. Я осторожно, двумя пальцами, взял модель, перевернул, осмотрел нижнюю часть аппарата — посадочные штанги отсутствовали, моделист изобразил «паука» в полётном состоянии.

— Мне приходилось пилотировать такой «паучок» на Большом Сырте. Дело было сразу после метеоритной бомбардировки, мы тогда мы вернулись, чтобы осмотреть разрушенную базу…

— Так я как раз ваш коптер и делал!– с готовностью отозвался мастер. — Похоже вышло?

Я снова осмотрел модель, на этот раз более тщательно.

— Пожалуй. Но кое-какие неточности всё же есть. Вот, смотри…

Я ткнул пальцем в правый борт между моторными балками.

_ Вот тут, видишь, лючок? Он у тебя квадратный, как и должно быть у машин, что только прибывших с завода. А вот у моего «паука» это лючок был круглый — понадобилось смонтировать дополнительный блок топливных элементов, а они не пролезали. Пришлось прорезать новое отверстие и прилаживать крышку, на четырёх потайных винтах, здесь, здесь, и здесь…

Я кончиком карандаша поставил едва заметные точки в нужных местах.

— И вот тут, у основания второй балки была большая вмятина — это когда мы садились возле пещеры олгой-хорхоев, я за пылью не разглядел камень и крепко об него приложился. Промял обшивку так, что кулак влезал, и краску ободрал до металла — так что если захочешь сымитировать, придётся поработать серебрянкой…

Парнишка торопливо кивал. К гадалке не ходи, сегодня же примется вносить изменения. Моделисты, даже юные — публика дотошная, сам когда-то был таким. Правда, в те далёкие (во всех смыслах) годы я делал модели боевых самолётов и парусники, а не копии летающих машин, предназначенных для освоения других планет. Их очередь — не моделей, а полноразмерных образцов — настала только здесь, в другом времени и в совсем в другом мире. Или — в том же самом, таком, каким он на самом деле должен быть?..

Я покачал головой, отгоняя ненужные мысли.

— Вижу, деталировку ты воспроизвёл достаточно точно. Какими материалами пользовался — не секрет? Вроде, модели «пауков» никто сейчас не выпускает…

— Так я всё сам сделал, с нуля! — обрадованно вскинулся мальчишка. — Чертежи заказал через инфоцентр, каталоги «Марсель Дассо» выпросил у инженеров… А ещё у нас видеоплёнка есть, с Большого Сырта — на ней как раз ваш коптер! Хотите взглянуть?

Мы подошли к большому монитору — такие недавно начала выпускать по заказу Проекта японская фирма «Сони». Рядом, на стойке помещались один над другим кассетный магнитофон и блок дисководов, и от них к монитору тянулись собранные в жгут кабели. На лицевой панели красовался логотип «Эппл» — да, подумал я, продукция Стива Джобса уверенно завоёвывает Внеземелье. За клавиатурой сидел парень лет семнадцати, с нашивкой курсанта-инструктора на рукаве. Я улыбнулся — точно такую же мне самому довелось когда-то носить в «Артеке». Дело было в дружине «Лазурная», во время космической смены — я тогда обучал Юльку, Середу, Поля и других ребят из нашего четвёртого отряда премудростям работы на тренажёре буксировщика типа «краб».

— Я слышал, Серёжка Лестев тоже прилетел? — осведомился Дима. — Где он сейчас, чем занят?

— Возится с гирокоптером в малом ангаре. Между прочим, такой же «паук», как модель на столе. Я думал, твой парень тут её подсмотрел.

— Вроде, нет, сам материал собирал, а я помогал… — Ветров с подозрением глянул на меня. — Погоди… гирокоптер, говоришь? Здесь, на орбитальной станции? Зачем? А ну колись, что вы задумали?

Скрывать от Димы подробности предстоящего эксперимента смысла не было — не пройдёт и двух часов, как на станции только о нём и будут говорить.

— Да понимаешь, тут такая задумка… — начал я, и тут парень за клавиатурой подал голос.

— Вот, нашёл! Та самая запись, как просили!

Мы подошли к монитору. Качество изображения было неважным, но я ясно различал пологие дюны Большого Сырта, строения базы и приткнувшийся на их фоне гирокоптер.

— Картинка появилась в девятнадцать — сорок шесть, «Паук» уже стоял на этом месте. — сообщил парень. — Вас тоже видно, вон там, справа от строения!

Я пригляделся — действительно, в стороне от проломленного в нескольких местах купола лаборатории ареологии виднелась фигурка в снежно-белом «Снегире».

— И верно… — я придвинулся к монитору. Разобрать номер на плече гермокостюма не позволяли помехи, но и без него я видел, что оператор прав.

— Мы вернулись на Большой Сырт и увидели, что стало с базой. Я решил осмотреть здания лабораторий, а Середа пошёл к административному корпусу. На верхушке купола, установлена телекамера панорамного обзора, и он хотел её наладить… собственно, эта картинка как раз с неё. Витька настроил параболическую антенну, и видеосигнал шёл прямиком на «Скъяпарелли». Станция только-только вышла из-за горизонта, и там гадали, что стряслось на базе…

— Расскажите, как всё было!

Я обернулся — давешний моделист в компании полудюжины сверстников и сверстниц. Глаза блестят, энтузиазм чуть ли не из ушей брызжет.

— В самом деле, Лёш… — поддержал подопечных Ветров. — Мы, конечно, читали статьи в 'Вестнике, и документальный фильм смотрели — но ты же всё своими глазами всё видел!

— Когда пришло предупреждение об угрозе метеоритной бомбардировки, вы где были? — встрял юный моделист. — На базе, или отлучились?

Вот настырный, подумал я. Да, похоже, от лекции не отвертеться…

— Вообще-то я собирался всё описать в книге… собственно, уже описал, она сейчас в издательстве. Но вам, так и быть, расскажу.

Физиономия паренька расплылась в улыбке, его товарищи заперешёптывались. Дима распорядился принести стулья и расставить их перед столом с монитором. Инструктор уступил мне своё кресло, и я уселся лицом к аудитории. Шум смолк.

— Когда со «Скъяпарелли» передали, что Большой Сырт попадает в зону вероятного падения обломков Деймоса, мы с моим спутником, Виктором Середой, были далеко от базы. Вы, вероятно, о Викторе Середе слышали от своего вожатого, — кивок в сторону Димы. — как и я, бывший артековец, участник «космической смены», опытный работник Внеземелья, талантливый инженер, специалист по энергосистемам, конструктор и капитан космической яхты «Феб», стартовавшей в первой Солнечной регате… Так вот, за несколько часов предупреждения об угрозе, мы вдвоём насели на Пола Уитмора — это ареолог, начальник базы «Большой Сырт», — выпросили один из свободных гирокоптеров и отправились к кавернам, тем самым, где Лестев и Пичугина обнаружили «звёздный обруч». Вылазка была согласована с руководством, связь в тот день была устойчива, и о падении первого обломка в районе базы мы узнали буквально через несколько секунд после того, как обитатели Большого Сырта увидели столб пыли, поднявшийся за грядой дюн и ощутили, как дрогнул грунт под подошвами их «Снегирей»…