DARKER: Рассказы (2011-2015)

Хьюм Нисбет «Заклятие Сатаны»

JAMES HUME NISBET, “THE DEMON SPELL”, 1894

Это было в те времена, когда вся Англия помешалась на спиритизме, и ни одна вечеринка не обходилась без сеанса общения с духами.

Однажды в канун Рождества меня пригласил к себе в гости приятель, который твердо верил в возможность связи с потусторонним миром. Он пообещал, что я смогу познакомиться с широко известным медиумом.

— Это девушка, — сообщил он. — Очень милая и чрезвычайно одаренная. Уверен, она тебе понравится.

Я не верю в явление духов, но решил, что неплохо позабавлюсь, и согласился. Надо сказать, что тогда я только что вернулся домой после длительного проживания за границей, здоровье у меня сильно пошатнулось, и любое внешнее воздействие выбивало из колеи, а нервы были на пределе.

Точно в назначенный срок я очутился в доме своего приятеля, который представил меня другим простофилям, желавшим стать свидетелями необычного действа. Некоторые из них, как и я, впервые собрались вокруг стола, другие же, завсегдатаи, сразу же заняли свои привычные места. Девушка-медиум еще не прибыла, в ее ожидании мы открыли сеанс церковным гимном.

Не успели мы добраться до второго стиха, как дверь распахнулась и в комнату вплыла долгожданная гостья. Она заняла свободное место рядом со мной и присоединилась к нашему хору, допевшему псалом до конца. После этого мы все положили руки на стол и замерли в ожидании первого проявления незримого мира.

Я все еще полагал происходящее довольно смешным, но в воцарившейся тишине и при скудном освещении мне постепенно стало мерещиться, что помещение заполнили смутные тени. От хрупкой фигурки, которая, опустив голову, сидела рядом со мной, повеяло жутью, и меня вдруг охватил леденящий ужас, какого я не испытывал еще никогда в жизни.

По натуре я не слишком впечатлителен и не склонен верить предрассудкам, но с того момента, как эта молодая девушка вошла в комнату, мне на сердце словно легла рука, холодная железная рука, которая сдавливала его, как бы принуждая остановиться. Мой слух стал более острым и чувствительным, так что стук часов в кармане жилета казался мне грохотом камнедробилки, а сдерживаемое дыхание сидящих вокруг стола действовало на нервы, как пыхтение паровой машины.

Стараясь успокоиться, я взглянул на медиума, и мне показалось, что волна свежего воздуха охладила мне голову, а ужас отступил.

— Она вошла в транс, — шепнул мне хозяин. — Погоди, сейчас она заговорит и сообщит, кто к нам явился.

Пока мы так сидели и ждали, стол несколько раз дрогнул у нас под руками, а по всей комнате разнеслись постукивания. Это колдовское, леденящее кровь и, несмотря на это, забавное представление вызвало у меня смешанные чувства: мне хотелось то ли бежать в панике прочь, то ли остаться и разразиться хохотом. Но, пожалуй, ужас все-таки снова одерживал верх.

Наконец девушка подняла голову и, положив ладонь на мою руку, заговорила странным, монотонным, каким-то далеким голосом:

— Я первый раз возвращаюсь сюда после того, как прошла свой жизненный путь. Но вот вы позвали меня — и я перед вами…

Я вздрогнул, когда ее ладонь коснулась моей руки, но у меня не хватило духа освободиться от ее легкой и мягкой хватки.

— Вы назвали бы меня пропащая душа. И сейчас я в самом нижнем круге. А еще на прошлой неделе я находилась в своем теле и встретила смерть по дороге в Уайтчепел. Я была той, кого можно считать неудачницей. Да, именно неудачницей. Можно я расскажу, как все было?..

Глаза медиума были закрыты. Не знаю, было это мое воспаленное воображение или реальность, но, кажется, она постарела и стала выглядеть неухоженной и распутной, как если бы легкая, смутная маска деградации и пьяного порока скрыла прежнюю мягкость ее черт.

Все молчали, и медиум продолжала:

— Весь тот день я слонялась по улицам, голодная и несчастная. Я тащила свое бренное тело по грязи и мокрому снегу, потому что день был слякотный, и я промокла до костей. Да, я была жалкой, еще более убогой, чем даже сейчас, потому что земля — куда более страшный ад для таких, как я, чем тот ад, куда я теперь попала…

Бродя в тот вечер, я пыталась заговаривать с прохожими, но все только отмахивались. Работы в ту зиму вообще было мало, да и вид у меня был не слишком привлекательный. Отозвался лишь один невысокий мужчина с каким-то темным, плохо различимым лицом, говоривший очень тихо и одетый куда лучше, чем мои обычные клиенты.

Он только спросил меня, куда я направляюсь, и тут же пошел прочь, оставив у меня в ладони денежку, за что я его поблагодарила. Пивные должны были скоро закрыться, поэтому я прибавила шагу, но по дороге раскрыла ладонь и увидела какую-то чудную нездешнюю монету со странными закорючками. В пивной никто бы ее не взял, так что мне пришлось снова бродить в тумане, под снегом и дождем, так и не промочив горло.

Решив, что оставаться на улице больше нет никакого толку, я повернула к дому, где снимала жилье, чтобы лечь спать, потому что еды у меня не было. И тут вдруг кто-то сзади схватил меня за накидку. Я обернулась, чтобы посмотреть, кто это.

Я была одна, никого и ничего поблизости не было, кроме тумана и тусклого света дворового фонаря. Я чувствовала, что меня что-то держит, что-то сгущается вокруг, как бы обволакивая меня. Но что?.. Этого я не могла понять. Я попробовала крикнуть, но не сумела, тот невидимка сдавил мне горло и начал душить, так что я упала на землю и потеряла сознание.

Уже в следующий миг я очнулась, покинув свое бедное искалеченное тело, и увидела, что оно так и лежит на земле… Да вы и сами сейчас все увидите…

Да, когда девушка-медиум умолкла, комната вдруг исчезла, и я увидел все это: изуродованный труп, лежащий на грязной мостовой, отвратительное рябоватое лицо, склонившееся над ним, длинные когтистые руки и густой туман вместо реальной плоти.

— Вот что он сотворил, и вы должны это знать, — продолжала вещать медиум. — Я пришла сюда, чтобы вы нашли его.

— Он англичанин? — потрясенно выговорил я, когда видение растаяло, и комната снова стала видна более отчетливо.

— Это существо не мужчина и не женщина, но оно живет, как и я, оно сейчас недалеко от меня, но может явиться и к вам сегодня вечером. Правда, если вы захотите изо всех сил и поможете мне, я смогу вернуть его обратно в ад…

Сеанс становился слишком устрашающим, и по общему согласию хозяин зажег полный свет. Тогда я в первый раз разглядел как следует медиума. Она уже освободилась от овладевшего ею зла и оказалась прелестной девушкой лет девятнадцати с самыми, как я решил, очаровательными карими глазами, в которые мне когда-либо приходилось смотреть.

— Вы верите тому, о чем говорили? — спросил я ее.

— А о чем я говорила?

— Об убитой женщине.

— Я ничего об этом не знаю. Помню только, что сидела за столом. Никогда не знаю, о чем мои видения…

Правду ли она говорила? Взгляд ее темных глаз был искренним, я не мог ему не поверить.

Возвращаясь домой, я понимал, что вряд ли сумею скоро уснуть. Я был решительно расстроен, сильно нервничал и ругал себя за то, что пошел на этот спиритический сеанс. Торопливо сбрасывая одежду и укладываясь в постель, я дал себе клятву, что на такие богомерзкие сборища я больше не ходок.

Впервые в жизни я не решился выключить свет. Мне казалось, что комната заполнена призраками, что пара дьявольских фантомов, убийца и его жертва, проникли сюда вместе со мной и сейчас соперничают за мою душу. Укрывшись с головой одеялом, благо ночь выдалась холодная, я все же попытался уснуть.

Двенадцать часов! Очередная годовщина рождения Христа. В расположенной неподалеку церквушке послышались медлительные удары колокола, а когда они стихли, до меня донеслись отголоски перезвона других церквей. Но даже сейчас в освещенной комнате мне мерещилось, что кто-то еще присутствует здесь в эту рождественскую ночь.

И вдруг, когда я так лежал и гадал, что же меня пробудило, мне почудился далекий отчаянный крик: «Помоги мне!» В тот же миг одеяло медленно сползло с кровати и скомканной кучей упало на пол.

— Это ты, Полли? — воскликнул я, вспомнив, что на спиритическом сеансе дух, овладевший медиумом и нами, назвался этим именем.

Три удара по стойке кровати отчетливо прозвучали у меня в ушах, подавая сигнал: «Да!»

— Ты можешь со мной говорить?

— Да, — ответило мне скорее эхо, чем голос, и я, чувствуя, как мурашки бегут по спине, попытался, тем не менее, сохранить присутствие духа.

— Могу я тебя увидеть?

— Нет!

— А почувствовать?

Тут же я ощутил, как легкая холодная ладонь коснулась моего лба и погладила меня по щеке.

— О Господи, что тебе нужно?

— Спаси ту девушку, в чьем теле я была сегодня вечером. Зло следует за нею и убьет ее, если ты не поспешишь.

Я в ужасе вскочил с постели и мигом накинул одежду, смутно ощущая, что Полли помогает мне это сделать. На столе у меня лежал кандийский кинжал, привезенный с Цейлона, я купил его из-за старины и изящной отделки. Покидая комнату, я прихватил его с собой, и невидимая легкая рука вывела меня из дома и повлекла по заснеженным улицам.

Я не знал, где живет медиум, я просто следовал туда, куда направляла меня легкими толчками невидимая рука. Петляя и срезая углы, я почти бежал с опущенной головой сквозь дикую, слепящую пургу, и тяжелые хлопья снега ложились мне на плечи. Наконец я очутился перед домом, в который, как мне подсказывало какое-то шестое чувство, я должен был войти.

По другую сторону улицы я заметил мужчину, который наблюдал за тускло освещенными окнами. Толком разглядеть его я не мог, да и не обратил тогда на него особого внимания. Я просто бросился по ступенькам крыльца в дом, куда вела меня незримая рука.

Как открылась дверь, и открылась ли она вообще, не могу сказать, знаю только, что я вошел, как во сне, сразу же поднялся по лестнице и вдруг очутился в спальне, где царил полумрак.

Это была ее спальня, и она там как раз отбивалась от демона, душившего ее своими когтистыми лапами, которые только и были видны, тогда как все остальное клубилось и расплывалось.

Я охватил взглядом все сразу: ее полуобнаженную фигуру, разбросанную постель, бесформенного демона, сжимавшего ее нежное горло, — и тут же яростно набросился на него с кандийским кинжалом. Я колол эти ужасные лапы и злобный лик, а кровь хлестала из ран, наносимых мною, оставляя повсюду безобразные пятна. Наконец демон прекратил сопротивляться и исчез, как ужасный кошмар. Полузадушенная девушка, освобожденная от свирепой хватки, разбудила весь дом своими криками, а из ее руки выпала странная монета, которую я машинально подобрал.

Чувствуя, что моя работа сделана, я покинул ее и спустился по лестнице так же, как и поднялся, без помех и даже не замеченный другими обитателями дома, которые в ночных одеяниях сбежались к спальне, откуда раздавались крики.

Очутившись снова на улице с монетой в одной руке и кинжалом в другой, я поспешил было прочь, но вспомнил про мужчину, следившего за окнами. Здесь ли он еще? Да, здесь, но уже на земле, поверженный и похожий на бесформенную темную груду на белом снегу.

Я подошел поближе и осмотрел его. Мертв ли он? Да. Я перевернул его и увидел, что глотка у него разрезана от уха до уха. Потом мне бросились в глаза его исполненное злобы, мрачное, мертвенно-бледное, тронутое рябинками лицо и когтистые руки, похожие на звериные лапы. Повсюду на теле у него зияли глубокие раны от моего кандийского кинжала, а мягкий белый снег вокруг был покрыт пятнами крови. И тут куранты пробили час ночи, а откуда-то издалека донеслись голоса певцов, славящих Христа. И тогда я отвернулся и, не разбирая дороги, помчался прочь в непроглядную тьму рождественской ночи.

Перевод Михаила Максакова