Четыре хвоста.

Глава 15

Когда мы миновали дуб и расположились в небольшом отдалении от дерева на ночлег, то я подумал, что стоит дальше идти пешими. Возможности оседлать лошадей у нас всё равно не было, а фургон постепенно становился всё больше проблемой, нежели преимуществом в долгом путешествии. Конечно, он позволял с относительным спокойствием ночевать и везти с собой намного больше груза, но был излишне заметным и несколько сковывал наше передвижение.

- А вы в седле держаться умеете? – с сомнением я спросил у сестёр, сидящих вокруг небольшого разведённого костерка, - Нам лучше раздобыть коней и бросать фургон. Дальше он станет только большей обузой.

- Умеем. У нас в аду свои лошади, но мы на то аристократия, чтобы в седле держаться и даже лучше, чем ты, тварь клыкастая. Небось никогда нормально на лошадях не ездил. - Мия хвастливо выпятила грудь вперед, скрещивая руки, - Хотя я что угодно оседлать сумею.

Дерзость девушки я пропустил мимо ушей, полностью сконцентрировавшись на окружении. Орочий слух умные люди называли «музыкальным», ибо был значительно острее, чем у самих людей или низкорослых дварфов с гномами. Это позволяло услышать малейшие звуковые детали окружения. Даже самый аккуратный шаг опытного охотника, оставшийся без внимания у дикого зверя, будет громоподобным для орка, сконцентрировавшегося на прослушивании округи.

- Идите в фургон. – тихо сказал я демонессам, которые стали внимательно следить за моей реакцией, - Рядом враг.

Девушки послушались меня и быстро спрятались в фургоне, оставив миски с кашей на земле. Я же, понимая приближение неприятеля, осторожно оттянул костяные пуговицы чехла с мечом, после чего приготовился вступать в сражение. Пусть слух мой был острым и внимательность находилась на высшем уровне, но даже так мне было сложно определить, сколько врагов сейчас приближается к нашему месту стоянки, и ориентировочно я бы назвал не меньше пяти. Они точно имели навыки в таком сложном искусстве, как передвижение по лесу, но даже так достаточно сильно шумели, чтобы ощутить их приближение минимум за сотню шагов.

Пока противник осторожничал, то промелькнула мысль о том, кто же вообще наши враги. Можно было бы подумать, что это бандиты или благородные бойцы местного аристократа, но что-то мне внутри подсказывало, что это разбушевавшиеся местные земледельцы, ощутившие запах крови и теперь готовые принимать на ножи каждого, кто приближается к их поселению.

- Так-так-так, кто это такой у нас на землях отдохнуть решил?

Из леса выбралась троица. Все достаточно молодые, чтобы звать их юными, но уже точно не подростки. Все были людьми, при воинской сбруе, однако было видно, что воинское ремесло для них было не основным. По их походке, поведению, движением можно было понять, что им куда привычнее обращаться с чем-то простым и незамысловатым, навроде сохи или плуга. Их главарь вовсе был в доспехе. Даже если элементы были из разных комплектов и в значительной мере побитыми, потасканными временем, но это всё равно была броня. К тому же, в отличии от остальных, в руках он держал полуторный меч, бывший привычным скорее для знати, чем пусть и для богатых, но всё же земледельцев. По нему было видно, что меч был несколько тяжеловат, отчего и орудовал парень им с недостаточной уверенностью.

Хотя здесь и было целых три человека, но и сейчас было слышно, что вокруг поляны спряталось еще минимум двое, вооружённых либо луками, либо арбалетами в качестве поддержки для остальных. Очень сомнительно, что у этих крестьян будет что-то относительно близко напоминающее ручницу, ведь такое оружие слишком дорого для земледельцев.

- А простому путнику теперь и в лесу покоя нет? – спросил я, не поднимая с земли двуручного меча.

- А ты, тварь зелёная, не из шушеры «цепников» часом будешь? – нахально спросил главарь юнцов, - Если так, то лучше отдай нам своих девчонок по добру и помрёшь тогда спокойно. Уж мы девочкам найдём правильное применение!

Троица заржала, а я лишь усмехнулся. Несмотря на ранения от болотных тварей, я находился в полном состоянии, чтобы устроить резню среди простых крестьян. Пусть сейчас их даже разительно больше, а своего нагрудника мне пришлось лишиться на трясине, но и текущего снаряжения будет достаточно, чтобы превратить этих наглых выскочек в кровавый салат.

- Попробуй отбери. – просто сказал я, поднимаясь во весь рост и изготавливаясь для битвы.

Ожидать вражеской атаки не стоило, и я решился атаковать первым. Противники стояли чересчур близко друг к другу, чтобы быстро суметь оказать хоть какое-то сопротивление. Уж слишком плохо на них действовал стадный инстинкт, от которого они старательно жались к друг другу, не чувствуя себя, похоже, хозяевами ситуации.

Первой жертвой оказался тот самый «богач». Он попытался было поднять меч, чтобы совершить незамысловатый удар от моего левого плеча к правому боку, но недостаток умений не позволил ему сделать и этого. Я просто врезался в него всей своей тушей, от души врезав ему в висок навершием рукояти своего цвайхандера. Шлем наверняка спас жизнь наглецу, но даже так он рухнул, как подкошенный.

Падение первого из врагов открыло мне возможность ударить следующего. Это был такой же молодой парнишка, держащий в руках двуручный топор. Напуганный падением своего начальника, он слишком медленно стал поднимать своё оружие, полностью открывая затянутый в гамбенизон торс. Этого было вполне достаточно для того, чтобы мне шагнуть назад, одновременно с тем совершая укол, пользуясь отнюдь не маленькой длинной своего меча. Оточенное четырёхгранное лезвие стремительно пробило набивную куртку, вонзившись в горячую плоть. Напавший же сразу согнулся, захрипел и выплюнул большие капли крови.

Стоит отдать третьему из бойцов должное, ведь он не возбоялся смерти двоих своих товарищей и даже сумел атаковать. В отличии от других, он был вооружён переделанной косой на короткой рукояти, чем-то отдалённо напоминающем рогатину. Боец был куда сноровистее, быстрее, стремительнее. Пока я протыкал его друга, который с подобной раной не проживёт и часу, то косарь шагнул в бок и попытался полоснуть меня по спине. Благо, я вовремя заметил угрозу со стороны и, отпустив меч, отпрыгнул назад, едва не оступившись из-за вылезшей из-под земли коряги.

- Ну ты и идиот. – прошептал я жалостливо, выхватывая из ножен поясе тесак, - Ведь здесь и помрёшь ни за что.

На мои слова ответа не последовало, и я в один прыжок оказался рядом. Человек попытался отмахнуться от меня, но такой выпад отразить было не столь сложно, и нога моя впечаталась в его грудь. Удар вышел страшным, кости его явно выдержать не были способны. Крестьянин отлетел на пару шагов и рухнул на землю, ударившись со всего размаху головой о корягу. Мягкий подшлемник никак не смог бы скомпенсировать удар, и дух из бойца вышел прямо на моих глазах. Очи его закатились, кости треснули, а мышцы расслабились, отчетливо говоря о том, что опасности этот человек больше не представляет.

Стычка заняла не больше десяти секунд, и только в последний момент, когда бой уже был проигран, решил показать себя скрытый в лесу стрелок. Запела отпущенная тетива, и стрела, преодолев небольшую территорию поляны, вонзилась в дерево на полшага левее меня. Впрочем, у этого стрелка был лишь небольшой шанс, чтобы нанести мне хоть сколь значительную рану.

Я успел заметить тёмную фигуру суетящегося между деревьев стрелка и был уже готов атаковать его чуть ли не играючи, но тут себя показал ранее выключенный из битвы главарь местных. Неизвестно, где он нашёл в себе силы, однако поднялся ноги и попытался было наброситься на меня сзади с длинным ножом в руках, пусть попытка была обречена с самого начала. После удара он не смог восстановить даже части своей изначальной прыти, отчего нападение оказалось достаточно медленным для того, чтобы я успел развернуться на носках и со всего размаху рубануть от плеча по вытянутой вперёд руке. Мгновение, и его обрубленная кисть валялась на земле, а крик адской боли разорвал ночную тишину леса.

Парень упал, скрючившись в позу эмбриона и прижимая культю к груди, продолжая орать при этом так, словно его прямо сейчас разрывали баграми во все стороны. Я уже готовился добить его всего одним ударом, отделить глупую голову этого земледельца от тулова, но меня остановил неожиданный окрик за спиной.

- Стой! Не делай этого!

На свет пламени вышел скрытый до этого в темноте стрелок, держащий в одной руке разряженный арбалет, а другую просто поднял над головой вместе с кожаным поясом, на котором болтались ножны с кинжалом.

- Ты и так наших парней покрошил, мужик. – начал уговаривать меня арбалетчик, остановившийся в свете костра в своей нелепой позе, - Просто отпусти нас, и я тебе обещаю, что никто тебя больше не тронет.

- Арбалет и пояс кинь к фургону и подходи ближе.

Стрелок в точности выполнил мой приказ и осторожно стал подходить, старательно пытаясь держать руки на виду. По нему было видно, что мужик просто опасается приближаться ко мне на дистанцию удара, но делать было нечего. Похоже, что главарь его отряда был сильно важен, ведь стрелку приходилось бороться с терзающим его разум страхом.

- Орк, пойми, с меня барон шкуру дважды спустит, если я его сынка не верну живым. Я тебе честно скажу, что тебя никто правда не тронет. Мы тебе даже золото принесём, чтобы ты парня не убивал.

- И с какого чёрта я вообще должен вас жалеть? Вы, ироды такие, на меня во время привала решили напасть, а теперь сострадание просите проявить?! Да мне вас в капусту порубить стоит, и я прав буду.

- Согласен, правильно говоришь. – стрелок сглотнул комок в горле и попытался собраться с мыслями, - Меня можешь хоть сейчас порубить, но если мальчишку не доставлю, то семью мою пожгут. Я-то ещё виноват, но их, всеми богами тебя заклинаю, не губи. – мужчина упал на колени, принявшись биться головой о землю, сложив при этом ладони в молитвенном жесте, - У меня никого кроме них не осталось.

- Тогда отвечай на мои вопросы, если хочешь, чтобы этот урод не умер. – я указал острием меча в сторону стонущего от боли и кровопотери парнишку, - Если почувствую, что ты мне врать вздумал, то ему горло в одно мгновение вспорю. Понял меня, сволочь?!

- Да, господин, я вас понял. – выпалили мужчина.

- Морду от земли не поднимай. – приказал я и, удостоверившись в полном исполнении моего приказа, крикнул в сторону фургона, - Этра, выходи из фургона. Перевяжи рану этому идиоту.

Девушка выскользнула из своего закрытого транспорта, после чего принялась заниматься ранением дерзкого главаря людей. В это же время я внимательно наблюдал за тем, чтобы человек даже не думал о том, чтобы смотреть в сторону демоницы.

- Дуб этот ваших рук дело? – спросил я, приготовившись в одно движение отсечь голову калеке, - Даже не думай мне врать.

- Да. – сдавленно произнёс стрелок, пытаясь совладать с клокочущим внутри его сердца страхом, - Граф Сергуил объявил награду за правый мизинец каждого из «цепников». Барона словно переклинило, когда он узнал об этом. Он приказал убивать каждого беженца, который появляется на расстоянии в пару тысяч шагов от нашей деревни.

- Сколько?! Сколько ваш ублюдский граф объявил награду за один мизинец?!

- По четверть «кота» за каждый отрубленный перст. – мужчина едва справлялся с тряской, вдруг целиком объявшей его тело, - Сергуил заявил, что не хочет видеть «цепников» на своих землях и готов платить за каждого убитого, а разбойникам прощать их преступления.

- Многих убили?

- Многих, господин, многих. Люди в графском городе говорят, что счёт уже на тысячи пошёл. Мизинцы чуть ли не всем погибшим рубить стали. Некоторые бедняки и вовсе свои пальцы рубить начинают, чтобы хоть как-то прокормиться. Люди, чтобы меня Сёстры в пламени сожгли, словно с ума сошли. Всех путников обирают, тела сжигают и даже не думают хоронить. Лекари и вовсе беспокоятся, чтобы болезнь какая не начала по землям шагать, а богословы молвят, что богоугодной дело «цепных» душегубов уничтожать. Дескать и Сёстры сей грех простят.

- Тогда скажи мне, стрелок, как мне дальше проехать, если ваши деревенщины ополоумели?

- Я знаю одну тропку здесь, господин. – залепетал арбалетчик, - Только там на фургоне вашем проехать никак не получится. – мужчина мотнул головой из стороны в сторону, отчего грязь размазалась по его лицу, - Там надобно на лошадях двигаться и уж тогда толк будет.

- Значит ты нам лошадей сюда и приведёшь. Мне четыре коня нужно прямо на этой поляне. Думаю, ты видел, чего я один могу сделать, и понимаешь, что мне и мгновения много будет, чтобы этому сопляку его тупую башку с плеч снести.

- Видел, господин, видел. К утру исполню. И коней приведу, и фуражу с едой тоже принесу. Всё в лучшем виде будет, только парнишку не убивайте!

- Оружие здесь оставишь, а парня я тебе верну только тогда, когда коней проверю. Понял меня?!

- Да, господин!

- Бегом!

Мой рык очень неплохо подействовал на арбалетчика, который припустил с такой скоростью, которую вряд ли можно было ожидать от самого обычного человека. Несмотря на пересечённую местность, он крайне быстро скрылся в темноте, явно отлично разбирая себе дорогу в ночном лесу.

После того, как парня перевязали, то демонессе я приказал сразу же скрыться внутри фургона и сказать сёстрам, чтобы они приготовились как можно быстрее эвакуироваться с этого неприятного места. Всё же, нельзя было полностью доверять этому странному стрелку. Сомнительно, что он был человеком с отличными актёрскими способностями и его боязнь не только за собственную, но и сына барона жизнь, выглядела вполне себе натуральной. Из-за этого я был готов пойти на риск, чтобы получить для себя несколько бесплатных и осёдланных лошадей. В конце концов, живой свидетель такой быстрой и кровавой расправы наверняка сможет во всех красках расписать опасность, которая грозит сынку барона и всем тем, что решатся вернуть жизнь человека с оружием в руках. Боялся ли я того, что очередная деревня ополчиться на меня одного? Такого я бы точно не сказал, учитывая, что пусть и многочисленные, но самые обычные земледельцы не смогут показать высокой боевой эффективности. Да, у них куда большая численность, но будет ли стоять вчерашний земледелец, когда увидит, как один за другим падают его товарищи, только лишь недавно жаждущие уничтожить наглого полуорка. Даже если его папаша постарается обратиться к своим товарищам по титулам или своему сюзерену, то его наследник помрёт уж очень быстро, даже не успев подумать об этом.

К моему удивлению, арбалетчик вернулся намного раньше, чем начался рассвет. По нему было отлично видно, что он серьёзно успел запыхаться за свой быстрый переход. При этом мужик тяжело дышал, стараясь вести за собой сразу нескольких осёдланных коней, на боках которых можно было рассмотреть полностью забитые кожаные седельные сумки.

- Барон так быстро согласился на выкуп? – с издёвкой спросил я, смотря на усталого стрелка и побелевшего от сильной кровопотери паренька, сил у которого не хватало теперь даже для того, чтобы стонать.

- За это он просит только лишь жизнь своего сына. – тяжело проговорил стрелок.

- Красные Ленты всегда исполняют свои договорённости. – ответил я, поднимая инвалида с отсечённой рукой, после того как осмотрел переданных лошадей на предмет пригодности.

- Ещё увидимся, ублюдок… Ты мне ещё ответишь за это… - прохрипел из последних сил баронский сынок.