Черный список

Глава 26

Переводчики: ArViSta, dekorf, Светуська, Kejlin, Sunriel

Вычитка: Светуська

Мы укутали новую золотистую сущность Итана последним оставшимся покрывалом, и затолкали все эти габариты на заднее сидение арендованной машины Бернардо. Находясь еще в номере, Итан сказал: — Я мог бы подождать твоего возвращения.

— Я могу отсутствовать часами, может до утра, — ответила я.

— Я бы подождал.

Я улыбнулась ему: — Если бы плохие парни не убивали вертигров, я сказала бы «да», но я не хочу оставлять тебя самого по себе.

— Ты думаешь, что я не смогу о себе позаботиться?

Глядя на проявление мужского эго, я сказала: — Сейчас, из-за изменения формы, тебе необходима еда. Хотя я не хотела бы, чтобы кто-то еще знал о твоем золотистом обличье, единственным безопасным местом для тебя, которое мне приходит в голову — красный клан.

— Но не навсегда, — сказал он, и не смотря на золотой мех и клыки, предназначенные для разрывания мяса, он был не уверен, даже испуган.

— Обещаю, Итан, это не навсегда, но сейчас я должна идти ловить плохих парней.

Так что, он спрятался на заднем сидении, а я позвонила Алексу, чтобы его кто-нибудь встретил у входа. Алекс как раз собирался идти в качестве репортера на сегодняшнюю пресс конференцию, но он обещал мне, что там будут двое охранников и позаботятся об Итане. — Я принц клана, Анита, они сделают, как я скажу.

— До тех пор пока это не противоречит королеве, — сказала я.

Он рассмеялся. — Что ж, в точку.

Но все же, нас ждали двое охранников, чтобы забрать Итана, сопроводить под землю и помочь держать все это оружие, которое не вписывается в его высокую не совсем человеческую форму. Они подняли брови, когда увидели проблески меха через покрывало.

— Больше никто не знает, и я хочу, чтобы это так и осталось, — предупредила я их.

— Мы должны доложить нашей королеве, — сказал один из охранников.

— А если я скажу не говорить — что тогда?

Они переглянулись. — Ты маленькая королева, но ты не убьешь нас за хранение секретов, а она может.

— Если Итану причинят вред из-за того, что ты позволил другим узнать о его окраске новой формы, а я подумаю, что это твоя вина — ты правда считаешь, что я не убью тебя?

— Получается, его безопасность — это наша безопасность?

— Да, что-то вроде того.

— Я могу о себе позаботиться, Анита, ты знаешь это, — сказал Итан.

— Согласна, против любых других, но не тех парней, за которыми мы охотимся, вы видели, как он разорвал дюжину вас за секунду. Я хочу, чтобы ты оставался в безопасности.

Он обхватил меня покрывалом, прижимая к теплым мышцам и меху на его теле. — У меня никогда не было женщины, которая заботилась бы так обо мне.

Я не сказала, что больше беспокоюсь потерять одного из немногих оставшихся у нас представителей золотого вида, который не был частью рода спрятанного хорошим Арлекином, генетической разновидностью и все такое; а так же о том, что я его пока не любила. Я позволила ему поверить в то, чего он хотел, и могла возвратиться к Эдуарду и другим полицейским. У меня не было времени беседовать с Итаном о любви, страсти, и их различии. Такие разговоры всегда оказывались долгими.

Бернардо заехал в авто-кафе быстрого питания. Не самая здоровая пища, но я нуждалась в мясе, и бургеры как раз — то, что надо. Это поможет отсрочить следующую потребность в кормлении, а я хотела отсрочки и сохранения моей способности к заживлению. У меня на правой руке был неброский шрам «и это, черт возьми, было моей виной, так как я вовремя не позаботилась о своей метафизике». Пока мы ждали получения ордера, Бернардо сказал: — Прежде чем ты встретишься с Эдуардом, я должен тебе кое-что сказать. Он взял с меня слово.

— Звучит зловеще, — сказала я, глядя на него.

Он обхватил руль своими большими, смуглыми руками, это движение выглядело нервным жестом. «Не хорошо».

— О чем, черт возьми? — воскликнула я.

Он снял солнечные очки и сделал глубокий вдох. — Я не единственный, кого он позвал прикрывать его спину, пока ты была ранена.

Какой-то момент я не понимала, а затем до меня дошло. — Боже, только не Олаф.

Бернардо посмотрел на меня такими же карими глазами, как и у меня. — Угу, он позвонил большому парню.

Я откинулась на сидении и скрестила бы руки на груди, но мешали больше количество оружия и бронежилет. — Черт, — сказала я, и в одном этом слове выражалось множество чувств.

Олаф, он же маршал Отто Джеффрис — псевдоним позволял ему работать на вооруженные силы в спецпроектах, а также на это имя у него был значок американского маршала. Насколько мне известно, он никогда не нарушал закон на территории США, но в других странах, под своим настоящим именем — да. Он получал деньги за работу в качестве наемника и убийцы, но у него было хобби убивать женщин. Также он убивал и пытал людей, но, как правило, только если это было необходимо для работы. Его жертвами были миниатюрные темноволосые женщины, и я понимала, что очень подхожу под жертву его профиля. Он осведомил меня об этом, когда мы познакомились.

— Почему он пригласил на эту игру Олафа? — недоумевала я.

— Он не знал, как долго ты будешь не при исполнении. Ему нужна была поддержка, и так как у него появился один из ордеров на исполнение, он мог позвонить, кому пожелает. Если он не может заполучить тебя, то выбирает нас. — В его голосе определенно звучала досада.

— Ты ревнуешь? — спросила я.

Он хмуро глянул на меня и сбавил скорость, пристроившись за остальными машинами на подъездной дороге. — Возможно для нашего с Олафом эго немного тяжело, от того что он предпочитает в напарники тебя, а не нас. Ты не участвовала во многих вещах, в которых доводилось бывать, нам троим, и, тем не менее — Эдуард выбирает тебя своим прикрывающим.

— Ты имеешь в виду — раз я не большой и сильный мужик, а Эдуард выбирает меня, ты чувствуешь себя уязвленным? — Своим тоном я выразила отношение к особому положению.

Бернардо посмотрел прямо на меня. Его лицо было все еще красивым, но сейчас возникло что-то в его глазах, что могло когда-то заставить меня беспокоиться. Прошли те дни, когда я нервничала из-за суровых взглядов. Суровый взгляд не мог мне причинить боль, и в любом случае его взгляд не совсем походил на «суровый» — на который он был способен. Он не хотел этого.

— Ты же знаешь, что я не это имел в виду.

— Не это? — переспросила я, ответив таким же взглядом.

Я заметила, как что-то скользнуло в его глазах, и затем он улыбнулся, — Да, будь я проклят.

— Скорее всего, — сказала я, — но разве не об этом ты только что подумал?

Он насмешливо посмотрел на меня, встряхнул головой, словно прогоняя прочь недоумение и сказал, — Именно это. Я считал, что уже вырос из этого, но ты права. Я тот большой и сильный мужик, прошедший обучение, которого у тебя нет, а Эдуард предпочитает доверять тебе, прикрывать его спину, а не мне. Эдуард рассчитывает больше на мужиков, чем кто-либо кого я знал, за исключением этого сержанта. — Он снова покачал головой. — Не обращай внимания, но суть в том, что если Эдуард считает, что ты лучше меня или Олафа в этом деле, значит — так оно и есть. Это уязвляет мое эго, что ты сидишь вся такая крохотная и чертовски привлекательная и можешь быть опасней меня. Да, это меня охеренно беспокоит.

Я улыбнулась, ничего не могла с собой поделать. Это была такая ужасная честность. Большинство мужчин, не сказало бы это вслух, даже если бы они об этом подумали. Это заставило меня задуматься, «сколько же Бернардо посещал психоаналитика, чтобы вот так высказываться вслух». Но я сказала: — Я польщена, что Эдуард так хорошо обо мне думает, потому что знаю, насколько хорош ты и Олаф, ну, когда он не отвлекается на серийные убийства. А ты хорош, когда не отвлекаешься на женщин.

— Я только что вытащил тебя из чьей-то постели, чтобы ты могла поохотиться на плохих парней, Анита, так что не бросай камни из-за моих увлечений.

— Я должна была накормить ardeur, и тебе это известно.

— Да, но через какое-то время уже не имеет значения, почему ты что-то делаешь, а имеет только то, что ты делаешь, а сейчас ты трахаешься не меньше моего, Анита.

Я начала было спорить, но мы уже подъехали к окну кассы. Я передала ему деньги, а он передал их девочке подростку в окне. Она не взяла деньги, потому что уставилась на Бернардо.

Он сверкнул ослепительной улыбкой, вложил деньги в ее маленькие ручки, и сложил пальцы на деньгах, удерживая ее руку, пока делал это. От этого ее щеки окрасились румянцем, вся зарделась, взяв деньги, и попыталась отсчитать сдачу. Я была готова поспорить, что она не правильно посчитала — уж слишком была взволнована.

Она протянула ему сдачу — чек с мелочевкой. Он передал их мне. Я развернула сдачу и принялась проверять по чеку.

— Это ваша девушка? — спросила она.

— Нет, мы просто работаем вместе, — ответил он, улыбаясь.

Румянец уже стал исчезать, а затем снова пополз по шее к лицу, — Я заканчиваю в пять.

— Извини, детка, но ты слишком молода для меня, и в любом случае я должен работать.

— Мне восемнадцать, — сказала она.

«Ой, сомневаюсь!». Бернардо, по-видимому — тоже.

— У тебя есть ID,[10] чтобы это доказать? — спросил он.

Она опустила глаза и, наконец, покачала головой. Позади нас просигналила машина. Человек с бэйджиком, который гласил — «менеджер», зашел в ее маленькую кабинку. Она пробормотала, — Пожалуйста, проезжайте к следующему окну, сэр.

Он начал проводить с ней беседу, о ее поведении, когда мы поехали вперед, чтобы занять уже опустевшее место перед нами. Другие машины забирали свою еду и разъехались, пока он флиртовал.

— Нужно быть очень осторожными с молоденькими девушками, — сказал он, — они лгут, что им восемнадцать, и при этом неприятности возникают не у них. Полиция всегда считает, что молодых, невинных девушек все обманывают. У меня была одна шестнадцатилетняя, которая присылала мне снимки своего нижнего белья. В некоторых штатах за наличие такого дерьма в электронной почте могут обвинить в распространении детской порнографии.

— И что ты сделал?

— Сообщил о ней в полицию. Сказал им, что я озабочен тем, что она может отправить такое кому-то, кто может не оказаться таким морально устойчивым, как я и она пострадает.

— Ты не сообщал, — сказала я.

— О да, так и было. Глупышки думают, что это всего лишь развлечение, или что-то в этом роде, но это не их могут посадить за такие дела за решетку. Так или иначе — малолетки, меня не привлекают. — Он посмотрел на меня, и я успела уловить в его взгляде что-то такое, как я поняла — что-то дразнящее, и мне это не нравилось. — Но ты это делала?

— Делала — что? — спросила я.

— С малолетними, или это только слухи, что у тебя были отношения с вертигром Сиднея, или с кем ты там теперь живешь в Лас Вегасе?

— Это Синрик и это не слухи.

— Шестнадцатилетние слишком молодые даже для меня Анита. — Но усмехнулся мне, когда говорил это с чувством нравственного превосходства. — И насколько я помню — ему тогда только-только стукнуло шестнадцать.

Что я на это могла сказать «что я не хотела заниматься сексом с Синриком? Что мы были захвачены самым гадким из всех вампиров — Марми Нуар?» Так-то оно так, но через какое-то время оправдания казались пустыми словами, потому что я была вынуждена продолжать это делать.

— Ему семнадцать, и он уже совершеннолетний и находился в Сент-Луисе, потому что единственный голубой живой тигр мужского пола на сегодняшний день, которого нам удалось обнаружить. Он был у Арл… плохих парней в черном списке.

Тут я поняла, что сказанное больше не являлось правдой. Итан был голубым и взрослым вертигром. «Теперь я могу отослать обратно домой в Лас-Вегас Синрика? А могла ли я? Он был моим голубым тигром зова, но Алекс был моим красным, и он жил в другом штате. И конечно же Арлекин может его убить, чтобы вывести меня из равновесия. Дерьмо».

— Таким образом, ты обеспечила Синрику безопасность, — сказал Бернардо.

— Пыталась.

— Отымев его?

Я смерила его взглядом. — Большое спасибо, Бернардо.

Он усмехнулся мне, выезжая на главную улицу.

Я глянула на него и развернула мой бургер. Я так не хотела начинать есть, пока у нас происходил этот разговор, но я хотела подкрепиться, пока мы не добрались до Эдуарда с Олафом. Я определенно не хотела видеть Олафа на пустой желудок. Мне нужна была вся сила, которую смогу собрать.

Я пыталась решить, «должна ли я реально на него злиться и если я действительно злюсь, то почему? Из-за того, что я чувствую вину за Синрика, и это заставило меня обороняться». Я ела свой бургер не чувствуя его вкуса и уже не в первый раз задумывалась, «что же делать с Синриком».

— И это все? — спросил Бернардо, — Это все, что ты можешь мне сказать? Раньше тебя было легче зацепить.

Я отпила немного колы и взялась за картофель фри. — Ты пытаешься начать конфликт?

Он улыбнулся. — Не настоящий конфликт, просто тебя прикольно выводить.

Я жевала свою жареную картошку, зная, что она вся в масле и соли, но именно это делало ее такой вкусной. «Почему множество вредных для здоровья вещей так чудесно на вкус».

Он глянул на меня, затем снова на дорогу. — Либо тебе действительно нравится дитя, либо он реально тебя волнует.

Я вздохнула, поедая свою вкусную картошку и стараясь не сутулиться на пассажирском сидении. Я так не хотела этой беседы с Бернардо, но он встретил Синрика в одно время со мной.

— Ты и я встретились с ним в одно время, Бернардо. Он был девственником, потому что у белых кланов, как и всех остальных, все дело в чистоте родословной, и их тигриная королева, Вивиана, любит, чтобы ее мужчины были моногамными.

— Это потому что она держит мужа, большого М в ежовых рукавицах, и она не смогла бы спрашивать с главного вампира Вегаса за то, что она сама и ее тигры не соблюдали бы.

— Да, — подтвердила я. — А также, молодняк не в состоянии себя контролировать в свой первый оргазм, он может перекинуться и сожрать своего партнера.

— Ну и как себя контролировал голубой мальчик?

Я пожала плечами, сознательно не глядя на него. — Хорошо, и не называй его так. У него есть имя.

— Синрик звучит каким-то не реальным именем для парня-подростка, — сказал Бернардо.

— Он использует короткую версию своего имени.

— Рик? — спросил он.

Я помотала головой.

— Рик — единственное сокращение его имени, — сказал Бернардо.

— Неа.

Он начал подстраиваться под транспортный поток. Возможно, это означало, что мы скоро приедем. Я не особо обращала внимание на то, где мы находились, и не достаточно хорошо знала город.

— Тогда как он себя называет?

Я что-то промямлила с набитым ртом.

— Что?

— Син, ясно, ему нравится Син.

Бернардо аж прослезился, разразившись хохотом во всю глотку, запрокинув голову.

— Да, да, наслаждайся, смейся над мальчиком, — сказала я.

Когда он смог говорить, то произнес: — Это слишком хорошо, Анита. Так просто.

— Я пыталась отговорить его, но его кузен Родерик уже зовется Риком, так что он думает зваться именно так.

Он издал этот низкий мужской смешок. — Син, ты спуталась с семнадцатилеткой, называющим себя Грехом.[11] О, черт, когда я встретил тебя, ты была словно королева девственниц, такая недотрога, а теперь…

— Просто прекрати, ладно, мне и так тошно.

Он глянул на меня, ожидая пока машины, дадут ему проехать. — Почему тебе из-за этого тошно? Он молод, и что с того?

— Ты сам это сказал, он был маленьким шестнадцатилекой. И я лишила его девственности, Бернардо.

— В тот момент твои мозги трахала Мамочка Тьма и Синрика кстати тоже.

— То же самое случилось и еще с четырьмя вертиграми. Твой первый раз не должен произойти в вызванной вампирами оргии, но с ним было именно так.

— Это была не твоя вина, Анита. Я был в Лас-Вегасе. Тебе повезло, что ты пережила это, и вертиграм тоже.

Я пожала плечами. И убрала оставшуюся еду в пакет. В моем животе образовался тугой узел, и есть сейчас просто было не возможно.

— Ну, на этот раз они это не переживают.

— Это не твоя вина, что Мамочка Тьма, посылает злых вампиров, охотится на вертигров.

— Возможно, — согласилась я.

— Эх, возможно это всеобщая вина.

— Что это значит? — спросила я, посмотрев на него.

— Это значит, что ты делаешь то, что делаешь, и пытаешься наслаждаться этим процессом. Мы все так делаем.

— Но только ты дразнил меня Синриком, — надавила я.

— Это потому, что ты должна была послать меня к чертям, как ты обычно делаешь. И не должна была поддаваться на провокации. Если бы я понял, что ты из-за этого паршиво себя чувствуешь, я бы оставил тебя в покое.

— Спасибо, наверное, — сказала я, и посмотрела в окно, он вел автомобиль по узким улочкам.

— Почему ты так о нем беспокоишься?

— Ему семнадцать, — сказала я.

— Значит, в следующем году ему будет восемнадцать.

— Он ученик выпускного класса старшей школы, Бернардо. Жан-Клод, его официальный опекун, вынужден был пристроить его в школу. Он приходит домой с домашкой и дерьмо, затем мечтает об объятиях и сексе. Это обрекает меня на то, чтобы его отослать.

Он молчал, пока ехал через постепенно сужающиеся улицы. — Ты даже не спросила, куда мы направляемся.

— К Эдуарду, — ответила я.

— Ага, но не в полицейский участок, а ты не спросила почему, — он глянул на меня. — Ты просто помешана на контроле. Почему же не интересуешься?

Я задумалась над вопросом и, наконец, ответила: — Я не знаю. Кажется, мне все равно. То есть я доверяю тебе, доверяю Эдуарду, и даже Олафу выполнять работу. Я не доверяю ему только в том, что касается меня.

— И не должна, — сказал он.

— О'кей, мы направляемся на новое место преступления, или куда? — спросила я.

— Ты спрашиваешь, но не так, как если бы тебя это заботило, а как будто это вообще незначимо. Для тебя вещи имеют значение, Анита; это одна из частичек и твоего очарования, и раздражительности, — он улыбнулся, но я не считала необходимым улыбнуться в ответ.

— Я думаю, что я тоскую по дому, что устала от погонь за плохими парнями. Разве Эдуард не поделился с тобой своей догадкой, Марми Нуар убивает тигров, что бы я подальше находилась от Сент-Луиса и всех своих людей? Последний из ее охранников, которые разговаривал со мной, сказал, что она хочет меня живой. И только это и спасло нас уже дважды. Она не хочет моей смерти.

— Он упоминал что-то такое. Она действительно может завладеть твоим телом?

— Она думает, что может.

— А что думаешь — ты? — спросил он.

— Кажется, она могла бы.

— Это меня чертовский бы испугало.

Я кивнула: — Поверь мне, Бернардо — меня тоже.

— Ты не выглядишь испуганной, скорее уж — безразличной.

— Возможно, я просто не знаю, как бояться. Возможно, это меня и отвлекает.

— В любом случае, тебе нужно быть со светлой головой в деле, Анита. Ты нужна нам. Ты нужна Эдуарду и ты убедишься, как чертовски не терпится начать с тобой игру Олафу, когда ты с ним встретишься.

— Он все еще хочет, чтобы я была его «подружкой серийного убийцы»? — спросила я.

— Он все еще думает, что ты его «подружка серийного убийцы».

— Чудесно, — сгримасничала я.

— Тебя даже не интересует, является ли это сцена нового преступления.

Я посмотрела на него, наконец, испугавшись: — Он никогда не убивал дважды в одном и том же городе.

— Нет, не убивал.

Я нахмурилась на него. — Кончай эти игры, Бернардо. Куда мы едем и к чему такая таинственность.

— Эдуард созванивался с Жан-Клодом.

Я знаю, что на моем лице было написано такое изумление, какое я и испытывала в данный момент. — Зачем?

— Затем, что он пришел к тому же мнению, что единственный способ обезопасить тебя — это приставить телохранителей, а так же, он думает, что они поспособствуют в поимке этих ублюдков.

Что Эдуард одобрил охранников, которых собирался прислать Жан-Клод — означало наивысшую похвалу, какую только можно вообразить. Я знала, что они будут профи, но что Эдуард согласился со мной — было что-то новенькое.

— Так значит, мы собираемся их встретить, — резюмировала я.

— Ага, но сначала поприветствуешь — Олафа.

— С каких это, — возмутилась я.

— С таких, что Олаф все еще думает, что меду вами есть какие-то отношения и если ты встретишь сначала его, да еще и конфиденциально, он продолжить поддерживать эту иллюзию. Эдуард опасается того, что может вытворить Олаф, если до него дойдет, что ты никогда не собиралась быть его подружкой.

— Я не собираюсь конфиденциально встречаться с Серийным Убийцей.

— Мы с Эдуардом тоже там будем, — успокоил он. И отыскав пустое место на параллельной парковке, припарковался как профи — гладко, без колебаний.

— Сразу видно, что ты — городской, — сказала я.

Он заглушил двигатель и повернулся ко мне — Почему, потому что я умею парковаться параллельно дороге?

Я кивнула, — В городе иногда только так и можно парковаться, ну или ты вырос в городе, где была только одна парковка.

— Не надо составлять на меня досье, Анита.

— Ну, прости, что не могу восхититься твоими парковочными талантами.

Он, казалось, обдумывал это в течении минуты, потом пожал плечами: — Тогда достаточно просто сказать «Отличная работа», или типа того, не надо строить предположения.

Я кивнула: — О'кей, «отлично выполнил параллельную парковку». Я в этом просто отстой.

— Провинциалка, — предположил он.

— Большую часть своей жизни, — ответила я.

— Я рассказал тебе столько подноготной про себя, что большинство людей никогда не узнает. Я подумал, что все эти методы-воспитания-чужих-детей — душещипательная история и могла бы смягчить тебя, но ничто не сделает тебя мягкой, и уж точно не это.

— Я процитирую Ракель Уэлш: «Нет сильных женщин — бывают только слабые мужчины».

— Вранье, — возразил он.

— В обыденной жизни — это довольно таки верно, — парировала я.

Внезапно его смуглое лицо осветила улыбка: — С каких это пор кто-то из нас живет нормальной жизнью?

Это заставило меня рассмеяться. Я пожала плечами — Пожалуй — никто.

Мы вышли из машины, чтобы я смогла встретиться с Олафом и убедить его, что он все еще имел адский шанс когда-нибудь залезть мне в трусики. Иногда ты лжешь, потому, что альтернатива, слишком ужасна, если об этом подумать. Эдуард, Бернардо, и я все боялись, что вытворит Олаф, если он когда-нибудь потеряет надежду, что я займусь с ним сексом. Я думаю, мы все знали, что если он потеряет всякую надежду из-за моего отказа с ним добровольно встретиться, то он пошел бы на кое-что добровольно. И это «кое-что» включало бы цепи и пытки. «Когда-нибудь я убью Олафа, но надеюсь, что это будет не сегодня. Надеюсь».