Черный список

Глава 25

Переводчики: Kejlin, dekorf, Светуська, ArViSta

Вычитка: Светуська

Прежде чем я смогла уйти на расследование преступления, мне пришлось принять душ. Практически с головы до ног я была покрыта густой прозрачной противной слизью. Из прошлого опыта я вынесла, что она очень быстро засыхает и становится липкой, очень липкой. Мне даже не хотелось одевать на эту грязь — чистую одежду и в одиночку объяснять другим копам, что это, и почему этим покрыта. Именно по этим причинам я принимала душ, когда Итан постучал в дверь ванной.

— Анита, — окликнул он; и должно быть с первого раза его глубокий голос затерялся в шуме воды, потому что он снова произнес мое имя, застучав громче. — Анита!

Я выключила воду, схватила полотенце, чтобы вытереть лицо, и взяла свой Смит&Вессон с небольшой полки в задней части душевой. Изначально эта полка предназначалась для хранения мыла, чтобы оно не намокло, когда принимаешь душ, но мое мыло такие изменения переживет; некоторые небольшие пистолеты как раз приспособлены для таких мест и отлично себя там чувствуют.

— Что-то случилось? — спросила я, держа полотенце в одной руке, пистолет в другой. В зависимости от его ответа я бы узнала, есть ли у меня время завернуть волосы.

— У двери маршал. Я не могу ее открыть в таком виде.

Он был все еще в получеловеческой форме, и был абсолютно прав. Оборотни были легальными жителями с ограничением по состоянию здоровья, но для полиции они были ходячим, говорящим риском для общественной безопасности. Некоторые копы сначала стреляют, а потом позволяют Богу и бумажной работе за них все уладить.

— Иду, — крикнула я.

Я положила пистолет обратно на полку, чтобы завернуть волосы в полотенце. Потом взяла еще одно полотенце и обернулась им сама. У меня не было времени вытереться. Я не хотела, чтобы чрезмерно фанатичный приятель-маршал увидел вертигра через край шторы и подумал, что спасает меня. Наличие кого-то стреляющего в Итана, или того, что мне пришлось бы стрелять в другого копа, спасая Итана, стало бы полным дерьмом.

Со скрывающим меня полотенцем, придерживая его на всякий случай сверху рукой, я была настолько прилична, насколько вообще могла быть, учитывая, что у меня не было времени одеться. Моя скромность не стоила смерти от пуль Итана.

Я была завернута в полотенца и вооружена, поэтому вышла из ванной. — Иду, — окликнула я.

Он моргнул синими с золотом глазами. — Я прячусь?

— Нет, только побудь вне поля зрения, пока я не объясню другому маршалу, что ты хороший парень.

Итан снова улыбнулся кошачьей улыбкой, обнажающей его зубы. — Я хороший парень?

Я быстро улыбнулась ему, потому что кто-то очень громко стучал в дверь. — Конечно, — я указала пушкой ему путь в ванную. Он сделал, как я велела, согнувшись, чтобы пройти в дверной проем. Как только за ним закрылась дверь, я подошла к входной двери. — Кто там? — крикнула я.

— Анита, это Бернардо Конь-В-Яблоках.

Это меня на секунду остановило. В прошлый раз я встречалась с Бернардо в Лас-Вегасе, когда он, Эдуард и еще один маршал охотились за сверхъестественным серийным убийцей. В качестве маршала, он использовал свое единственное настоящее имя, но до того как получил значок, он работал с Эдуардом как наемник, вольный охотник и убийца.

Я отперла замок, держа пистолет сбоку, и открыла дверь. Полотенце выбрало именно этот момент, чтобы начать с меня соскальзывать, я как раз подхватывала его, когда дверь качнулась внутрь.

— Так вот как теперь женщины открывают дверь, — пробасил Бернардо.

Я сердито глянула на него. Удержав полотенце вокруг грудей, ни один сосок не торчал, но все равно у меня было выставлено на всеобщее обозрение больше плоти, чем я планировала.

Он усмехнулся, глядя на меня с высоты своего роста. В этих своих широких неизменных солнечных очках, он все так же прекрасно выглядел, как модель. Если ты высокий, смуглый и просто красавец. В самом начале я думала, что он был Американским Индейским красавцем из GQ,[9] но с отношением ко всему, как Беззаботный Прожигатель Жизни. Его черные волосы, ниспадающие с плечей почти до талии, были на столько черны, что отливали синим на солнце, когда он поворачивал голову. Его широченные плечи, словно вторая кожа — облегала черная кожаная куртка и подчеркнутые черные джинсы, которые чертовский выделяли нижнюю часть его тела, и все это великолепие завершалось ковбойскими сапогами.

— Я была в душе, — пояснила я.

— Вижу, — в усмешке не было его обычной соблазнительной улыбки — только чистое восхищение.

— О, прекращай, — сказала я, — и дай мне секунду, чтобы перевязать полотенце.

— Стриптиз, — пропел он.

Я нахмурилась и нырнула за приоткрытую дверь, чтобы снова прикрыться полотенцем. Когда оно было завязано настолько крепко, насколько это возможно, я открыла дверь и пропустила его внутрь. — На тебе не было ничего кроме простыни, когда я впервые тебя увидела, — оправдалась я.

Он вошел в номер, держась ближе к стене, и снял темные очки, обводя взглядом комнату. Глаза у него были чисто карими, как у меня. Он кивнул. — Я произвел впечатление, когда мы с тобой познакомились, так что это не ложная реклама с моей стороны. Но если ты не сильно изменилась за последнее время, то, насколько я знаю — от тебя не дождешься щедрого гостеприимства.

Его глаза обшаривали комнату, примечая каждую деталь. Итан разостлал вторую постель до матраса. Скорее всего, пока я была в душе, «и правильно сделал, если мы не хотели оплачивать отелю за новый матрас».

Я знала, что Бернардо увидел разобранную кровать с голым матрасом. «Черт, иногда ты можешь почувствовать запах секса в комнате, если это произошло совсем недавно». Он посмотрел на меня, его лицо смягчилось став, более, серьезней. — Я видел тень выше тебя сквозь занавески. Почему ты его прячешь?

— Я подумала, что это один из местных маршалов, — сказала я.

— Ты уже большая девочка, зачем скрывать? — спросил он, посмотрев на меня прямым взглядом. Когда мы впервые встретились несколько лет назад, он флиртовал и скрывал, что за этим великолепным телом скрывается острый ум. Если ты что-то утаиваешь, то мозги пригодятся тебе больше, чем привлекательная внешность.

Я позвала: — Итан, все в порядке, можешь выходить, — я удостоверилась, посмотрев на лицо Бернардо. Его глаза лишь немного расширились. Что ж, он сделал такое выражение лица, типа «я этого не ожидал». Он пытался скрыть, что я шокировала его или как минимум удивила тем, что начал засовывать душку солнечных очков в карман на груди. Затем он принялся расстегивать свой пиджак.

Я обернулась, чтобы посмотреть на Итана, остановившегося на полпути в небольшую комнатку. Солнечный свет, падающий сквозь большое окно, едва сдерживался тонкими занавесками; не удивительно, что Бернардо видел снаружи тень. Но теперь Итан был наполовину освещен этим просачивающимся ярким светом, а наполовину скрыт сумраком комнаты, словно он стоял среди деревьев, когда солнце проглядывало сквозь листья. Даже стоя в обычном гостиничном номере, казалось, будто эхо джунглей и дикой природы ласкает этот золотисто-желтый мех. К тому же в этой форме он был около двух или даже двух метров и пяти сантиметров ростом. Бернардо был метр восемьдесят и считался высоким. Он держал свою руку около выпуклости на пояснице, и я знала, что стильная куртка была короткой неспроста. Он носил основной пистолет за поясом у спины. В короткой куртке ему было достаточно тепло, и он по-прежнему мог быстро достать пистолет. Зимой все время приходилось выбирать либо одеться тепло, либо не быть убитым из-за невозможности достать оружие вовремя.

— Расслабься Бернардо, он нормальный, — я протянула Итану руку.

Он покачал головой. — Он вооружен, и он боится меня, так что я останусь здесь.

Я посмотрела на Бернардо, — Отбой Бернардо. Он мой… — «и какое слово я должна произнести?» — … любовник. Все в порядке.

— Эдуард сказал, что ты была с местным вертигром. И предупредил, что ты кормила ardeur.

— Тогда почему в твоей руке все еще оружие? — Спросила я.

— Потому что, судя по запаху и виду постели, он недавно перекинулся, а это значит, что он голоден. Ты его любовница и ты ему нравишься, а меня он не знает.

— Новые оборотни вынуждены питаться сразу после изменения. Это перестает быть верным, когда они набираются опыта. Ты действительно думаешь, что я осталась бы один на один с оборотнем новичком, который может потерять контроль?

— Ты прям как я, Анита. Не всегда принимаешь правильное решение, когда находишь новую аппетитную попку.

— Мне не нравится такое сравнение. Ни один их моих любовников — не просто «новая аппетитная попка».

Он пожал плечами, все еще сжимая в руке оружие. — Отлично, но поначалу мы так не думаем, когда примечаем кого-то, с кем хотим переспать.

«Что, если он действительно прав на счет меня? Конечно, на счет ardeur-а он был прав, выбирая этот самый кратчайший и жесткий способ, который зачастую был не самым лучшим вариантом. Теперь я его лучше контролировала, но…, если он был прав — а он был — то мне все-таки следовало это прекратить».

— А так же, Анита, это — довольно маленькая комната, и не доверяй я тебе, то мой ствол был бы направлен прямо на твоего белокурого дружка. Резко прицелиться и приготовиться к стрельбе — было бы моим единственным шансом, перед кем-то с такой скоростью, как ликантроп, в столь тесном пространстве, Анита.

— Я знаю, — кивнула я.

— Тогда почему ты против того, что все еще держу оружие?

«Действительно хороший вопрос». Я пожала плечами, от чего обмотанное на мне полотенце снова начало соскальзывать с моего тела. На сей раз, я поймала его раньше, так что оно все еще оставалось на месте. — Отлично. Итан — это Маршал Бернардо Конь-В-яблоках.

Итан помахал «рукой», размером, достаточным, чтобы в его ладони с легкостью поместился череп Бернардо. В конце концов, я подумала, что ничем не смогу помочь Бернардо, чтобы он мог почувствовать себя комфортнее, рядом с огромным вертигром в столь тесной комнатушке, и затем до меня дошло кое что еще. «Итан был абсолютно голый». Он был, как и большинство верзверей не обремененный наготой, но в этой форме, он не влезет, ни в одну из своей одежды, в которой пришел, будучи еще в человеческой форме — около ста восьмидесяти сантиметров роста. «Ну, может, если только боксеры?»

Но у многих мужчин возникали проблемы с другими мужчинами, когда те были наги и тем более, так хорошо оснащены. У мужиков всегда были мерки, соперничая между собой, когда дело доходило до определенных вещей. «Кто выше, у кого…, ну, в общем больше».

Я попыталась посмотреть на Итана с точки зрения парней, и осознала, что могла бы быть больше чем одна причина, почему человеческий мужчина мог начать нервничать.

Я посмотрела на Бернардо, и теперь пришла моя очередь ухмыляться. — Тебя беспокоит нагота? Я имею в виду Итана?

Бернардо затряс головой, но его ресницы затрепетали и опустились вниз.

Моя усмешка стала шире. — Из всех мужчин, которых я видела обнаженными, Бернардо, ты был последним человеком, который, как я думала, будет запуган размером, — засмеялась я, не сдержавшись.

— Говоришь, что он настолько же большой в человеческой форме, как я в этой? — спросил Итан. Большинство мужчин, не спросило бы это так вежливо.

Я глянула на Бернардо. — Из того, что я помню — ага.

Бернардо мягко улыбнулся сексуальной улыбкой, но она не дошла до глаз. Они все были осторожны и беспокоились о более опасных вещах в комнате. Он флиртовал, но пока не был уверен в вертигре. Это действие не убедила меня, что он чувствовал себя комфортно в присутствии вертигра в образе получеловека.

— Он твой старый любовник? — спросил Итан.

— Нет, — ответила я, и мое лицо все еще было мягким от проходящего смеха.

— Тогда откуда ты знаешь, как хорошо он оснащен? — поинтересовался Итан.

Я посмотрела на него. — Ты ревнуешь?

Его кошачье лицо нахмурилось, но в глазах светился человеческий разум. — Думаю, да, и мне жаль. Я знаю, что с тобой это не сработает, и не работает в красном клане. Женщины полностью подчиняют себе мужчин, так что я даже не могу сказать, что это мое воспитание. — Он развел в стороны свои большие ручищи, и я знала, что одним движением мышц он может выпустить когти, достаточно большие, чтобы накромсать меня ломтиками. — Это было бы справедливым, если бы мы пробыли вместе какое-то время и мысли о том, чтобы поделиться так скоро, немного меня задевают.

Я без слов подошла к нему. Положила пистолет на край матраса и повернулась к высокой, обнаженной фигуре. Я уже давно поняла, что, не смотря на то, что ты можешь напугать физически — это не удержит от раненых чувств. Сердце у всех одинаковое.

Я обняла его одной рукой, пока его руки не обернулись вокруг меня, удерживая достаточно близко, чтобы зажать телами полотенце. Тогда я обняла его обеими руками, погружая их в мягкий, густой мех на его спине. Он склонился ко мне, ссутулившись в верхней части туловища, пока не прижался лицом к моей макушке. Он фыркнул в мои волосы, как делали многие кошки — при выдохе переходящий в мягкий урчащий звук, которым они общались с котятами или с любимыми людьми. Такой хороший, выражающий заботу звук. Я обняла его крепче, трясь щекой об него в порыве накативших теплых чувств. Спереди мех был тоньше, и я смогла прикоснуться к коже сквозь пушистую шерсть. Он был таким теплым.

— Спасибо, — сказал он и стал выпрямляться. От этого движения начало съезжать полотенце, оголяя мою спину взору Бернардо. Он глазел на все это. Продолжая обнимать огромного вертигра, я посмотрела наверх, встретившись взглядом с золотисто-голубыми глазами.

— Не за что, это тебе спасибо за то, что расстелил кровать.

— Иначе бы мы испортили матрас.

— Я знаю, но спасибо за то, что подумал об этом. Мне нравятся хозяйственные мужчины, — я улыбнулась ему, но он был все еще серьезным. Я попробовала еще раз. — Я хочу тебя, и приглашаю переехать в Сент-Луис, когда закончиться расследование.

Он улыбнулся, сверкнув устрашающими зубами, но вокруг меня было достаточно оборотней, чтобы я могла разглядеть радость на его лице, и очевидное счастье в глазах. Внезапно он схватил меня, и без усилий поднял, чтобы посмотреть мне в лицо. В этой форме у него не было губ, чтобы было возможно поцеловаться, но я знала оборотней уже некоторое время, и знала, что достаточно расположить лицо напротив его, и позволить ему потереться мехом щеки по одной, а затем по другой стороне лица. И повторила жест, обнимая его за плечи. Я поняла, что полотенце больше не прикрывает меня. И мне предстояло выбрать: загубить этот момент ради скромности или забить на то, что я сверкаю перед Бернардо голой задницей. Я решила забить, и позволить радости на лице Итана прикрыть все что нужно. «В конце концов, если ты можешь сделать кого-то счастливым, что значит небольшое обнажение перед друзьями?»