Пепел перемен, Том 7: Цена власти

Глава 6

Утреннее солнце ещё не успело прогнать холод осенней ночи, а в здании банка «Феннс и Драйберг» уже вовсю шли сборы. Один из гномов суетился на улице, готовил лошадей к долгому пути, остальные же собирали в дорожные сумки и мешки всё то, что следовало увезти с собой: инструменты, привезённые из Моргимбара, припасы в дорогу и, разумеется, серебро, полученное от короля за работу. Его разложили по небольшим мешкам, каждому по равной доле, и сложили у стены. Седобородый Крегалак печально глядел на эту аккуратную кучку.

— По крайней мере вы поедете через Мучные ворота, — похлопал его по плечу Дунгар. — Не придётся снова глядеть на эту… на этот ужас.

— Ай… — отмахнулся старый гном. — К чёрту. Постараюсь забыть, что приложил к этому руку. Надеюсь, сумею столько выпить… А ты, стало быть, пока здесь остаёшься?

— Покуда не погонят, — Дунгар пожал плечами.

— А потом к ней?

— Пока не знаю. Не хочу их стеснять, и без того Фриде теперь по гроб жизни должен. Поживу немного в постоялом дворе, денег ещё хватает. А там — либо город захватит то войско, о котором говорила Рия, либо… Да чего загадывать. Будь, что будет.

По лестнице стремительно сбежал Делвин. На последней ступеньке он споткнулся, едва не упав, и Крегалак с совершенно несвойственной для своего возраста прыти, метнулся к нему. К счастью, мальчик устоял на ногах.

— Я ещё пойду брусков в дорогу наберу! — бросил он, не оборачиваясь, и побежал в другую комнату.

— Давай только скорее! — крикнул ему Дунгар и улыбнулся в усы. — Эх, славный мальчишка. Вы уж его там берегите. Глядишь, навещу вас когда-нибудь, а он мне чего и смастерит.

— Непременно смастерит, — согласился Крегалак и испустил тягостный вздох. — Ну, прощаемся, значит?

— Выходит, что так. Спокойного вам пути. Да не оставит вас Дугматор.

Половину мешков уже перетащили в повозку, как вдруг с улицы донеслись незнакомые голоса. Совсем близко. Крегалак нахмурил брови. Секунду спустя дверь распахнулась, и в здание банка ворвались братья Железной руки с булавами наготове. Под серой накидкой каждого из них виднелась кольчуга.

— Что-то случилось, господа? — спросил Дунгар как можно более спокойно.

— Случилось, коротышка, — послышался знакомый голос.

В дверь шагнул человек с глубоким шрамом на щеке, облачённый в доспехи с позолоченным узором и короной на нагруднике.

— Чем обязаны вашим визитом, сир Гильям?

— Его величество приказал сопроводить вас в замок, — ответил тот, после чего обратился к одному из железных братьев: — Король велел привести и мальчишку. Найдите его.

— Делвин, беги! — прокричал старый Крегалак, но это не помогло. Вскоре двое людей в серых балахонах уже держали отчаянно вырывающегося мальчика за руки.

— Ведите их, — скомандовал Гильям Фолтрейн.

Делвин с силой пнул одного из братьев, тот выругался и схватился за ногу. Теперь мальчика держали только за одну руку.

— Скажи ему быть смирным, или я ему что-нибудь сломаю! — рявкнул рыцарь.

— Делвин, — дрожащим голосом позвал седобородный гном. — Не надо. Всё будет хорошо.

Мальчик насупился, но вырываться и пинаться перестал.

— Вот теперь можно идти, — усмехнулся Фолтрейн.

— Вам велели привести всех нас? — прохрипел Крегалак. — Здесь наше серебро, нужно за ним присмотреть.

Рыцарь почесал подбородок и обвёл гномов презрительным взглядом.

— Пусть один останется, — согласился он. — Остальные за мной.

Гномы следовали за полудюжиной братьев Железной руки, ещё двое шли позади. Городской стражи в привычном понимании в столице почти не осталось, зато повсюду были угрюмые люди в сером с булавами в руках, провожавшие гномов недобрыми взглядами.

— Зачем это всё? Зачем мы вдруг понадобились королю? — спросил Дунгар у шедшего впереди Фолтрейна.

— Думаю, вы и сами знаете, — не оборачиваясь, с усмешкой в голосе ответил тот.

И Дунгар с содроганием осознал, что это действительно так. Иной причины быть не могло. Но только зачем им Делвин? Неужели они подозревают, будто он тоже замешан? Или же дело в другом…

Их привели в тронный зал, выстроили в линию, позади которой стояли железные братья и командующий королевской гвардией, и гном впервые предстал перед королём на резном каменном троне.

Справа от трона в кресле восседала матриарх в неизменном белом одеянии. В руке она держала посох, но его навершие отличалось от привычного всей Энгате знака Троих — треугольника, вписанного в круг, символизирующего триединство богов. Вместо него посох украшал увесистый железный кулак, окружённый полосой из серебристого металла.

Даже несмотря на то, что Дунгара от трона отделяли с десяток шагов, осуждающий взгляд его величества прожигал насквозь. Гном опустил голову, но не перестал ощущать этот тяжёлый взгляд.

— Дунгар Велендгрим, — заговорил король, — вижу, вы ещё не покинули город.

— Да, я решил остаться, — ответил гном, не поднимая глаз.

— Понимаю. Не хотите бросать вашего друга и его племянницу. К слову, вчера она пропала. Сомневаюсь, что она могла в одиночку покинуть территорию замка. Ей помогли. Вы и ваши сородичи.

Дунгар ничего не ответил. Да и что ему было отвечать? Он мог бы легко предугадать эти слова.

— Разумеется, без сообщников внутри замка вам бы ничего сделать не удалось…

Всё внутри Дунгара сжалось. Сейчас полетят головы всех тех бедняг, что согласились помочь ему. Белые сёстры, матушка Анета, несчастный старик Рутгер…

— … сир Робин Рикер будет непременно схвачен и наказан. Мы оба знаем, куда он отправился вместе с Риенной Эльдштерн.

Гном едва не выдал удивление. Король, по-видимому, не желает объявлять во всеуслышание, что к столице приближается армия. При этом он считает, что рыцарь гвардии и Рия отправились именно туда! У него может быть лишь одна причина так думать: Игнат жив, и король решил, будто сир Робин везёт её к нему! Рия и Фрида в безопасности!

Король, как это было уже не раз, говорил о врагах внешних и внутренних, а гному теперь приходилось скрывать внутреннее ликование.

— Вы предали моё доверие, — его величество указал железным кулаком на Крегалака. — Я дал вам возможность увековечить своё имя в монументальном труде, заплатил полновесным серебром! Теперь же я вижу, чего стоит преданность подгорного народа. Подобное вероломство не должно остаться безнаказанным, но сначала я хотел бы поговорить о мальчике, что прибыл в город с вами.

Сир Гильям Фолтрейн схватил мальчишку за руку и потащил к подножию каменных ступеней, что вели к трону.

— Слухи в этом городе расходятся чрезвычайно быстро, — продолжал король. — Его имя Делвин, насколько мне известно. Редкое имя для наших краёв, да ещё и для безродного мальчугана. Вот совпадение, именно такое имя носил якобы вновь найденный ублюдок Дериана Рейнара, недавно пропавший из Пламенного замка после нападения дракона. И ведь привёл в столицу его не кто иной, как прихвостень Иды Морнераль, захватившей замок после гибели лорда Драконьей долины.

Мальчик обернулся на гномов, не понимая, что происходит. Кулаки Дунгара сжались.

— Стало быть, вы скрывали от меня наследного лорда Делвина Рейнара, — нахмурился король. — Это ещё больше отягчает вашу вину, господа. И, соответственно, ваше наказание.

Гномы скорбно опустили голову. Только старый Крегалак Гилль не сводил с мальчишки взгляда. Он испустил тяжелый вздох, поднял взгляд к королю и хотел было что-то сказать, но Дунгар опередил его.

— Ваше величество! — громко произнёс он. — Я желаю признаться.

Дунгар знал, что делает. Он прожил неплохую жизнь, а некоторые из этих гномов были куда моложе его. Да, помогая ему, они знали, что рискуют, принимали этот риск. Но это он втянул их в передрягу, поэтому если есть возможность выгородить их, то воспользоваться ей необходимо. И уж точно он не мог позволить взять на себя вину старому Крегалаку. Живи, старый дурак. Прости, что втянул тебя в это.

— Я, Дунгар Велендгрим, пред ликом богов и людей, Троих и многих, признаюсь…

— Богов теперь четверо, господин гном, — перебила матриарх и добавила со снисходительной улыбкой: — Теперь следует говорить: «Троих и многих, и владыки Калантара».

— Пусть так! — огрызнулся Дунгар. Ему, в сущности, уже было наплевать и на людей, и на богов. — Пред ликом Троих и многих, и владыки Калантара, я признаюсь, что самолично спланировал и осуществил этот план. Я один подговорил сира Робина Рикера увезти Риенну Эльдштерн из замка…

Каждый гном с молоком матери впитывает важнейшие качества своего народа. Прямота, честность, ответственность за содеянное — всю свою жизнь Дунгар не отступал от них ни на шаг. Теперь же, в тронном зале Энгатара, под беспощадным взглядом короля, главы церкви и множества пар глаз, знатных и не очень, Дунгар Велендгрим самозабвенно лгал.

— Я попросил своих приятелей помочь в надежде, что они будут мне признательны за данную им возможность послужить на благо королевства, но они мне отказали. На моё счастье, с сиром Робином договориться удалось.

Король нахмурился, забарабанил пальцами по каменному подлокотнику.

— Это правда? — обратился он к Крегалаку.

Дунгар молился лишь о том, чтобы старик подыграл ему и не сказал какую-нибудь глупость.

— Да, ваше величество, — ответил тот к облегчению Дунгара. — Когда сир… простите, не упомнил вашего имени, пришёл к нам этим утром, мы уже собирались отбывать из города, и были обескуражены. Мы сохранили верность короне и надеялись, что нам ничего не грозит. И уж тем более никто из нас не знал, кем на самом деле является мальчик. Но всё же… Он славный малый, ваше величество. А уж какие фигурки из дерева мастерит!

Слова о Делвине были чистой правдой. Дунгар так и не поведал им того, что сказал тогда в лечебнице Рихард Вайс перед тем, как рухнуть в обморок от лихорадки.

— Довольно! — прервал король. — За Делвина Рейнара можете не беспокоиться, ему ничего не угрожает. Когда корона выбьет мятежников из Дракенталя, он займёт законное место, пользуясь всеми привилегиями своего происхождения. До тех же пор он останется гостем Чёрного замка.

Крегалак облегчённо выдохнул и учтиво склонил голову.

— Благодарю, ваше величество. Я бы отвесил поклон до земли, если бы возраст позволял…

— Что же касается Дунгара Велендгрима, — продолжал король, словно пропустив слова гнома мимо ушей, — как я уже сказал, его наказание будет соразмерно преступлению. Когда я узнал о пропаже госпожи Эльдштерн, то первым делом хотел отправить виновных на Горький холм. Однако же теперь, раз виновник всего один, да к тому же ещё и гном, я изменил решение. Людская память коротка, а я желаю, чтобы ваше наказание послужило на пользу городу. Вас, господин Велендгрим, отведут на храмовую площадь, где вы, закованный в колодки, получите двенадцать ударов плетью. Так будет повторяться каждый день в час предобеденной молитвы, а народу всякий раз будут оглашать, кто вы и за что удостоились наказания. Всё остальное время вы будете содержаться под стражей в Чёрном замке.

Дунгар стиснул зубы. Он понимал, на что идёт. Душу грело лишь осознание, что он совершил, наверное, самый правильный поступок за всю жизнь.

— Количество дней наказания определит воля богов, — добавил король, посмотрев на матриарха.

— Ваше величество, — вкрадчиво произнесла она, — вы сказали, что наказание должно послужить на пользу городу. Но пусть же оно станет уроком и для народа наших союзников. Пусть каждый гном знает, что ждёт того, кто предаёт доверие короны.

— Что же вы предлагаете, ваше святейшество? — в голосе короля звучал неподдельный интерес.

— Молвят, будто гномы подобны камню и не чувствуют боли. Хоть я и не склонна верить досужим сплетням, но всё же полагаю, что плети не послужат должным наказанием. Не стану я и оспаривать ваше решение и предлагать повесить его или отрубить голову. Вместо этого я предлагаю дополнить наказание, лишив господина Велендгрима того, чем гномы дорожат более всего. Остричь ему бороду.

Дунгар резко вскинул голову. Нет, судя по изумлённым лицам остальных, они услышали то же, что и он. Матриарх знала, что говорила. Гномья борода — величайший символ мужества подгорного народа — растёт чрезвычайно медленно, и каждый гном относится к ней с почтением и трепетом. Отрезать бороду — всё равно, что оскопить. Лишившись её, Дунгар мог быть уверен, что прежней она уже никогда не станет.

— Да будет так! — провозгласил король. — Сир Гильям, отведите господина Велендгрима на храмовую площадь. И велите палачу захватить с собой ножницы и бритву.

Когда солнце вошло в зенит, на храмовой площади уже собралась толпа, созванная громогласными герольдами. Такая же, которую Дунгар видел несколько дней назад у Горького холма. Нет, люди, наверное, были другие, но толпа точно та же. Шумная, галдящая, и беспощадно обличающая того, на кого укажет рука человека, облачённого в корону. Им плевать, что творится в голове под этой короной, они смотрят лишь, куда указывает рука.

Теперь же вышло так, что эта рука указала на него, Дунгара, и все эти люди, некоторые из которых наверняка были его знакомыми, вмиг разглядели в нём врага. Те, кто пил за его здоровье, и за его счёт, в тавернах теперь выкрикивали проклятья. Те, кто почтительно кланялся при встрече на рынке, теперь плевали в его сторону, старательно метя в лицо.

На шее и руках гнома защёлкнулись колодки. Они предназначались для человеческого роста, поэтому под ноги пришлось подставить деревянный чурбак. В лицо Дунгара полетели овощи. «Болваны, — подумалось ему. — Когда начнётся осада, вы будете истекать слюной, вспоминая еду, которую выбросили.»

Один парень, прищурившись, запустил в гнома камнем. К счастью, цели снаряд не достиг, ударившись о дерево колодок, но бросавший тут же застонал и сложился пополам, получив булавой в живот от человека в сером.

Его величество вышел вперёд, оказавшись рядом с колодками, поднял железный кулак, и толпа утихла. Особо шумных успокоили булавы братьев Железной руки, выстроившихся кольцом вокруг места казни. Король завёл старую песню о врагах, что угрожают покою простых граждан, однако на сей раз речь зашла о гномах. Мол, хоть подгорный народ славится своей верностью, но и среди них находятся негодяи.

Дунгар горько усмехнулся. Он глядел на все эти глаза, полные ненависти, презрения, жаждущие скорейшей расправы. Глядел с печалью и сожалением. Но вдруг среди них всех гном заметил пару испуганных глаз, что принадлежали Делвину. Мальчик стоял подле матриарха, а Крегалак держал руку у него на плече. Рядом были и остальные гномы. Их взгляды были окрашены сочувствием, сожалением, негодованием, но… сильнее всего в душу проникал взгляд Делвина.

Жидковолосый палач приближался к гному ленивой походкой. В одной руке он крутил большие ножницы, какими стригут овец, а мизинцем другой ковырялся в зубах. Делвин глядел на это со страхом и непониманием, и Дунгар решил улыбнуться, глядя в глаза мальчика.

— Всё будет хорошо, — проговорил он опухшими губами. — Всё будет хорошо…

Он повторял это когда почувствовал, как потянули за бороду. С каждым коротким поскрипыванием ножниц гном ощущал нарастающую лёгкость: ничто не тянуло голову вниз, и это было отвратительным. От осознания происходящего его затошнило, но палач не переставал отсекать клок за клоком от гномьей бороды.

Впервые за многие десятилетия Дунгар почувствовал дуновение ветра щеками и подбородком. Он решился опустить взгляд и увидел кучу чёрных с проседью волос, обрывков кос и серебряных колец, скреплявших их. Всё это ещё недавно было его пышной бородой. Бородой, которой больше никогда не будет.

Дунгар резко ощутил себя голым. К горлу подкатил ком, а в мозгу зарождался ураган паники. Когда палач достал из кармана бритву и принялся соскабливать остатки волос с лица гнома, тот стал вырываться из колодок и сдавленно хрипеть.

— Да не дёргайся ты, — протянул палач, отдёрнув руку с бритвой, на лезвии которой гном увидел собственную кровь. — Мне это всё нравится не меньше твоего.

Дунгар почувствовал, как на глаза наворачиваются слёзы, но вдруг снова поймал взгляд Делвина. «Нет, нельзя. Не сейчас. Не когда он смотрит», — сказал себе гном и стиснул зубы.

Храм Троих безжалостно взирал на творящееся внизу. Цветные витражи, изображающие богов и людей, прославляющих извечные добродетели: смелость, честь, милосердие. Нет, теперь это просто разноцветные стёкла. Боги оставили город.

Палач закончил своё дело. Сок от овощей, разбившихся о гномье лицо, попадал в крохотные ранки и жёг, словно тысячи раскалённых иголок. Дунгару захотелось по крайней мере умыться, но такая возможность представится ему ещё очень нескоро.

Раздался звон колоколов, обозначавший обеденную молитву, а толпа и не думала расходиться. Король дал команду и Дунгара освободили из колодок, но лишь для того, чтобы снять камзол и рубашку. Жидковолосого палача сменил другой, с кнутом в тяжёлых, словно молоты, руках. Гном понимал, что сейчас будет. И понимал, что Делвину придётся смотреть на это. Крегалак попытался заставить мальчика отвернуться, но тот упрямо не сводил глаз с гнома.

— Всё будет хорошо, — вновь беззвучно проговорил Дунгар.

«Пострадать за правое дело не стыдно, — сказал гном уже про себя. — А я поступил правильно. И, будь возможность повернуть время вспять, поступил бы так снова!»

Звук взмаха кнута, и спину обожгло огнём. Толпа восторженно взревела, а гном всё повторял себе: «Я поступил правильно.»

Губы Делвина дрожали, а по его щеке потекла слеза. Дунгар собрал всю волю в кулак и улыбнулся. Мальчик не должен видеть его страданий. Он и без того немало пережил.

«Я поступил правильно!» Взмах кнута, боль стала ещё сильнее, толпа ликовала.

«Я поступил правильно!» И всё повторилось вновь.

За рёвом толпы уже не слышно было взмаха кнута. Каждый удар словно прижигал спину гнома калёным железом.

«Я… Поступил… Правильно!»

В голове пронеслись картины прошлого. Фрида, Карл, Альбрехт, Рия… Всё ради них.

«Я… поступил… правильно…»

От улыбки свело скулы, но Дунгар сохранил её из последних сил. Очередной удар — и палач разомкнул колодки. Гном рухнул на землю, ноги не слушались. Его окатили холодной водой и куда-то поволокли. Вдалеке доносился колокольный звон, смешанный с гомоном толпы. Мостовая. Обрывки улиц. Врата замка. Стражники качают головой. Двери. Ступени. Каменные стены. Лязг металла. Холодный пол.

«Я поступил правильно…» — пронеслось у Дунгара в голове, и мир провалился в темноту.