Пепел перемен, Том 7: Цена власти

Глава 18

Серый конь Равены, размеренно шагал по густому травяному ковру, неся черноволосую всадницу с щитом за спиной. Позади неё сидел суровый Вернер. Он освещал путь фонарём на длинной палке и сосредоточенно вглядывался в темноту. Рядом же неохотно плелась гнедая кобыла Грета, на которой ехал Таринор с хмурой миной на лице. В его голове роились мысли.

Какой-то рыцарь со своими людьми отправился за припасами в деревню? Деревенские и без того к пришлым всегда относились с подозрением, а нынче, когда по округе рыщут серые и разносятся слухи о восстании Равены… Когда эти хмыри заявят, что пришли за едой, селяне наверняка озвереют.

Из-за войн в этом году половина полей и без того неубранными стоят. Поэтому между голодной смертью и защитой дома, пусть и с возможностью получить мечом в бок, найдётся немало тех, кто предпочтёт второе.

Где-то за густыми тучами сверкнула молния, послышался глухой раскат грома.

— Далеко ещё? — спросил Таринор, поёжившись. — Только дождя сейчас не хватало.

— Помню, что нет, — ответила Равена. — Мы проезжали ту деревню по пути сюда.

— Ага, сир Доррен тогда ещё сказал, надо бы сюда вернуться, — донеслось из-за спины наёмника.

Таринор вздрогнул. Он почти забыл, что Оливер напросился с ними. Оруженосец сидел позади и всё это время не издавал ни звука.

— Думаете, они отправились туда, миледи? — добавил он.

Наёмник сдержал улыбку и взглянул на Равену. Ну какая она «миледи»? В этой грязно-жёлтой стёганке, с неровной мальчишеской стрижкой и ломаным носом… Нет, она совсем не напоминала тех, к кому обычно так обращались.

Вспомнить хотя бы ту фрейлину перед приёмом у короля, с лица которой не сходила улыбка. Наверняка, едва переступив границу военного лагеря, она грохнулась бы в обморок от всех тех ароматов, к которым Таринор уже давно привык.

Равена же — деревенская девица. Она не морщила носа ни от вездесущей вони немытых ног, ни от запаха конского навоза. Она пела солдатские песни под дребезжащую лютню у костра и ела простую походную пищу. Потому люди её и любят. С одной стороны видят в ней равную, с другой же — кого-то, кто обладает именно теми качествами, которых им недостаёт: смелости, решительности и, наверное, толики безрассудства. Шутка ли, девица-рыцарь из крестьян, да ещё и войско за собой ведёт…

— Наверняка именно туда они и поехали, — ответила Равена после недолгого молчания. Морщинки между её бровей сделались ещё глубже. — Только бы им никто не навредил…

— И наоборот, — заметил Таринор и, поймав на себе укоризненный взгляд девушки, добавил: — Или вас прямо в каждой деревушке встречали янтарным пивом и копчёным салом?

— Нет, конечно… — вздохнула Равена и отвела глаза. — В одном местечке повесили мельника, а саму мельницу спалили. Ведь мельник работал на лорда, а значит с королём заодно. И плевать, что будет потом…

— А ещё как на нас напали, помните, миледи? — вновь подал голос Оливер. — Тогда, в Барнсби…

— Тебе поговорить больше не о чем? — проворчал дядюшка Вернер. — Клянусь богами, моя покойная жена трепала языком меньше твоего!

— И что же случилось в Барнсби? — спросил Таринор, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей.

— Они сами отдали серым своих магов, — ответила Равена, поморщившись. — Тамошний священник постарался. А прекословить ему никто не посмел. Мы прибыли на следующий день после серых, нас ещё было не больше дюжины. Рассказали, кто мы и зачем пришли… А святой отец, чтоб ему пусто стало, натравил местных на нас. «Во славу железного владыки!» — вопил он, а люди радостно вторили ему.

— Но вам удалось уйти?

— Не всем, — сказал Вернер. — Одного с коня стащили баграми. Бедняга Ормунд. Мы с ним не один поход вместе прошли, столько солдатского хлеба разделили… Я ломаный-раненый, а на нём за все годы ни царапины! И тут на тебе — забили как паршивого пса! Клянусь, если б не Равена, я б их всех…

Вернер пригладил седые усы и тяжело вздохнул.

— Хотя куда уж мне, — махнул он рукой. — Вместе с ним там бы лежать и остался. Хорошо, что Равена одёрнула, не дала там же сгинуть. Всё-таки солдату, даже старому и опытному, без командира никак. Старина Вилланд дал ей славное воспитание и военной науке подучил. Она, к слову, и придумала разведку вперёд засылать. Мало ли ещё в Хартланде таких деревень? Одним богам известно, сколько жизней уберегла, пока мы сил не набрали. О, глянь-ка! Это случаем не огни впереди?

— Похоже на то, — Равена вгляделась в тёмную даль и добавила: — Такие яркие, будто от костра праздничного… Но не припомню, чтобы нынче был праздник.

Девушка хлестнула вожжами, и конь ускорил шаг. Таринор последовал её примеру. Вскоре они подъехали достаточно близко, чтобы оправдались самые мрачные догадки наёмника. То был совсем не костёр.

Языки пламени вырывались из окна крестьянского дома и тут же задыхались в клубах дыма, который валил в ясное ночное небо. Вокруг собрались стенающие женщины и скорбно молчащие старики.

Четверых путников крестьяне встретили испуганными взглядами. Кто-то бросился прочь, кто-то остался стоять на месте. Лишь одна из них, старушка, закутанная в шаль, осмелилась выйти вперёд и заговорить.

— Вы… Вы тоже с ними? Вон там ваши, у дома старосты…

— Ты о чём, бабка? — нахмурился Таринор. — Мы ни с кем, мы сами по себе.

Глаза старушки округлились. Она опасливо огляделась и заговорила беспокойным шёпотом:

— Тогда езжай отсюда, сынок! Езжай, коли жизнь дорога! А то они и вас тоже, как мужа моего… Добро-то оно наживное, а помирать тебе ещё рано! Никого не пощадят, негодяи-разбойники…

— Разбойники? — недоверчиво проговорила Равена. — К вам должен был отправиться рыцарь с верными людьми, сир Доррен. Вы их не видели?..

Таринор посмотрел на девушку с недоумением. Неужели она… Да, действительно ещё не поняла. Даже после пережитого в ней ещё осталась та незамутнённая вера в людей, которой сам он давно уже лишился.

— Ого! — раздалось вдали. — Глядите, парни, кто заглянул на огонёк!

Со стороны дома старосты приближалось с полдюжины мужчин. Увидев их, селяне вздрогнули и разбежались. Незнакомцев было шестеро, а тот, что шёл впереди, положил меч на плечо и широко улыбнулся.

— Сама Дева-ворон! — громко проговорил он.

— Сир Доррен, что здесь случилось? — спросила Равена, — Нам говорили о разбойниках.

Таринор повидал таких немало. Латанная не раз бригантина с разноцветными заплатками и ржавыми заклёпками, кольчужный капюшон, будто поеденный молью, если бы та была способна грызть металл. Смотрелось это нелепо и совсем не воинственно. Так выглядели безземельные рыцари в первом поколении, урвавшие титул в годы войны, впрочем, то мог быть и выходец из обедневшей рыцарской семьи, чей отец промотал состояние. Наёмнику порой встречались и такие, и выглядели они немногим лучше безземельных.

— Разбойники? Слыхали? — сир Доррен обернулся к своим людям. — Небось, старостиха ругалась? Ну да её муженьку говорили не лезть, а он туда же, за нож схватился. Молодость вспомнить решил, старый козёл…

— Так значит это вы… — раздался голос позади Таринора. — Ах вы…

Оливер решил совсем невовремя проветрить язык, и наёмник недовольно шикнул на него.

— Разумеется, мы. Я ведь сказал, что надо бы сюда вернуться. Славная деревенька, нутром чуял, что славная. В доме старосты, представьте, серебра на сотню оггенов припрятано! Обирал, подлец, бедных людей, так они по нему ещё и горюют. А уж снеди сколько в подполе…

— Нам не нужны их припасы! Не такой ценой! — воскликнула Равена.

— А тебе их никто и не предлагает, — язвительно отозвался сир Доррен. — Вы с прихвостнями и без того не бедствуете. А как с войском южан поживёте, так и вовсе в портки не влезете. Видал я их обозы, на целую милю вереница…

— Но зачем, сир Доррен? — в голосе девушки слышалось отчаяние. — Вы ведь рыцарь! Вы забыли о добродетели?..

В ответ рыцарь расхохотался, а остальные его люди вторили ему.

— Да плевать я хотел на всё это, девочка, — ответил наконец, он. — Нынче война идёт, а на войне дороже своей шкуры ничего нет. Мы с ребятами до поры к тебе прибились, а тут дело повыгоднее наклюнулось. У меня, знаешь, нет древних предков и замка до небес, чтоб можно было всю жизнь в ус не дуть и играть в благородство. Да и в рыцари меня не папаша на смертном одре посвятил. Я титул собственными зубами выгрыз, на войне. И навидался я там такого дерьма, что вовек не забуду…

— Я собрала людей, что желают сделать мир лучше! — воскликнула Равена. — Ты и твои… прихвостни… Вы просто трусы! Трусы и лжецы!

— Поживи с моё, девчонка, запоёшь иначе, — неожиданно серьёзно проговорил сир Доррен. — Мне плевать, кто победит: сбрендивший король, сопливая принцесса с ватагой чернозадых южан… Да хоть бы даже чёрные вернулись со своими золотыми курицами на флагах! Для простого люда в этой стране ничего не поменяется. Как не поменялось семь лет назад.

— И потому вы решили сделать их жизнь ещё дерьмовее, — добавил Таринор.

— Своя рубаха ближе к телу! — воскликнул кто-то из-за спины сира Доррена.

— Дело говорит, — кивнул рыцарь. — Слушайте, нам делить нечего. Разойдёмся, и каждый пойдёт своей дорогой. Мы переждём пожар, а вы, раз так угодно, лезьте в самое его пекло. Не станем друг другу мешать.

— А если мы откажемся? — с вызовом спросил Оливер.

— А если головой подумать недосуг, то сосчитай на пальцах, мальчишка. Вас четверо, нас — шестеро тут и ещё двое на другом конце деревни. Всего, стало быть, восемь. Ну-ка, дружок, на чьей стороне сила?

Оливер шумно задышал.

— И уж если ты, батрак сиволапый, — продолжал рыцарь, — сосчитать не сможешь, попроси свою подружку. У неё мозгов поди побольше будет, даром что девка.

Юноша одним махом спрыгнул с кобылы и уверенно зашагал вперёд, сжимая кулаки.

— Не глупи, малец, — процедил сквозь зубы старый солдат Вернер.

— Верно мужик говорит, — усмехнулся сир Доррен. — Не глупи. Местные вон тоже огрызаться пытались, теперь, чуешь, жарятся.

Рыцарь кивнул на горящий рядом дом, и Равена раскрыла рот от удивления.

— Скольких мы туда отволокли? Кажись, троих вместе со старостой? Кто-то вроде ещё даже дрыгался.

— Из-за таких как ты всё зло и происходит! — прорычал Оливер. — Леди Равена права, вы просто свора трусов! Вы напали на безоружных! Убили невиновных!

— Эй, ворониха, одёрни своей собачонке поводок, да пни под хвост, чтобы на старших не гавкал, — бросил сир Доррен, закинув меч на плечо. — Иначе мне самому придётся…

— Ну попробуй! Я не позволю обращаться к леди Равене таким образом!

Юноша выхватил из-за пояса топор, и лицо рыцаря исказила кривая усмешка.

— Оливер, не надо… — громко проговорила Равена, но тот пропустил её слова мимо ушей.

— Вызываю тебя на поединок! — не унимался Оливер. — Прими его, если в тебе осталась хоть капля рыцарской чести!

Сказав это, он рубанул перед собой, но рассёк лишь воздух. Сир Доррен успел увернуться и тут же ответил мечом наотмашь, вот только этот удар без цели не остался. Из рассечённой шеи юноши брызнула кровь, заляпав рыцарский нагрудник, а сам он сначала упал на колени, а потом рухнул лицом в траву.

— Дурень, — буркнул сир Доррен и поднял взгляд на обомлевшую Равену. — Теперь-то ясно, что вам тут делать нечего? Разворачивайте коней и мальчишку своего заберите. Он уже хрипеть перестал, так что просто перекиньте через седло. Можете в старостином доме тряпку взять, чтоб седло не замарать.

Рыцарь с насмешливым спокойствием наблюдал, как Равена спешилась. Она подошла к бездыханному телу Оливера, перевернула его и закрыла глаза на бледном лице.

— На войне болтунам не место, — усмехнулся сир Доррен. — Даже лучше, что сейчас помер. В настоящем бою наверняка бы портки испачкал, прежде чем…

И тут произошло то, чего Таринор никак не ожидал. Равена подскочила к седлу, выхватила пристёгнутый к нему меч и встала в стойку, выставив перед собой белый щит с чёрным вороном. Сир Доррен расхохотался.

— Скрещивать оружие с девчонкой мне ещё не доводилось! Ну да всё бывает в первый раз. Только не мешайте, парни, дайте насладиться моментом.

Обескураженный Вернер с изумлением глядел на девушку, не в силах вымолвить ни слова. Таринор испытывал схожие чувства. Если её сейчас прикончат, как он будет смотреть в глаза её людям, вернувшись в лагерь? Да и почему бы им просто не разбежаться после этого? Или вовсе в разбой уйти…

Равена тем временем, кажется, была полна решимости. Она шагнула вперёд, держа меч так, что наёмник тут же увидел все слабые стороны её стойки. «Чёрт! Она ведь повалится вперёд после первого же удара. Или надеется, что её ветер подхватит?..»

Не успел Таринор подумать об этом, как девушка ринулась вперёд с какой-то нечеловеческой скоростью, держа перед собой щит. Её размывшийся в полумраке силуэт пронёсся мимо сира Доррена. Раздался глухой звук удара, рыцарь отшатнулся и схватился за лицо. Ночную тишину разорвал его громкий крик:

— Сучья дочь! Ты слобала бде дос!

Он развернулся и попытался нанести удар, но Равена рассекла мечом воздух, и невесть откуда взявшийся мощный порыв ветра сбил рыцаря с ног, подняв вдобавок облако пыли.

А потом всё случилось слишком быстро. Девушка мгновенно оказалась рядом с сиром Дорреном и резко пронзила его шею остриём меча. Во время этого короткого боя растерянные дружки рыцаря стояли на месте как вкопанные, но отвратительный хруст, кажется, вернул их в реальность.

— Ах ты тварь! — вскрикнул кто-то из них и выхватил меч.

Его примеру последовали остальные. Таринор спрыгнул с лошади и быстро оказался рядом с девушкой. Необычный вид воронёного клинка в его руках на мгновение привлёк её взгляд, но сейчас было не до того.

Понёсшегося на Равену мечника перехватил Вернер, вооружённый топориком, похожим на тот, что был у Оливера. Только если юноша махал простым орудием дровосека, то старый солдат Вернер сжимал в руках настоящий боевой топор с широким лезвием. И его удар пришёлся точно в руку неумело замахнувшегося прихвостня сира Доррена.

Таринору давно не случалось опробовать себя против настоящего противника. В последний раз он сражался с ходячими мертвецами, а до того — с одурманенными оборванцами в Северной пуще. Теперь же наёмник убедился, что уроки Кальдора Моэна не прошли даром. Он заметил, как неудобно было с ним сражаться, а когда получивший пинок противник в сердцах обозвал его «леворуким ублюдком», то и вовсе испытал некое странное удовольствие.

Равена двигалась стремительно, словно кошка. Недостаток силы она с лихвой компенсировала невероятной ловкостью и скоростью ударов, а сбивающие с ног порывы ветра так и вовсе приводили противников в отчаяние. Лишь её удивительные способности позволяли им втроём выстоять против пятерых.

И вот, один из негодяев стонал, пытаясь удержать кишки, выпавшие из прорубленного брюха. Второй лежал без единого звука: воронёный клинок удачно угодил в подмышку. Третий и четвёртый, оба изрезанные, точно попали в вихрь из лезвий, истекали кровью на траву. Последний же, осознав своё положение, бросился наутёк, выронив меч, и скрылся в ночной темноте.

Только теперь, когда пульс в висках поутих, Таринор услышал потрескивание догорающего дома.

— Всё, кажись? — Вернер тяжело дышал. — Эх, годы своё таки взяли, прежде я топориком ловчее орудовал…

— Один убежал, — Таринор вгляделся в темноту, но тщетно.

— Да и чёрт с ним, — отмахнулся старый солдат. — Чтоб его там волки… Равена? Ты как?

— Я… Я в порядке, — рассеянно ответила та. Девушка сидела на коленях возле Оливера и неотрывно глядела в его бледное лицо. Таринор ждал, что она скажет какую-нибудь банальность, вроде «бедняга, он был таким смелым, таким молодым…», но Равена молчала.

— Мы же не будем и дальше делать вид, что ничего необычного не случилось? — нарушил тишину Таринор. — Что это за фокусы с ветром?

— Думаю, ты и сам догадался, — вздохнула Равена. — Мой брат не был единственным магом в нашей деревне. Он управлял землёй, мне же достался воздух.

— А так сражаться тебя научил отец?

— Да, он придумал, как можно совместить эти силы и владение мечом.

— Жаль он не увидел плодов своего труда, — сказал Таринор. — Это было… впечатляюще. И что же, многие об этом знают?

— Теперь нас с тобой двое, — ответил Вернер и подмигнул. — Если нам случалось сражаться, Равена старалась не переусердствовать, но здесь иначе было никак. Да и ты не похож на человека, что станет трепаться.

— Так значит Оливер…

— Да, — коротко ответила Равена, — он не знал. Потому и вступился…

— Но к чему такие секреты? ­Разве это не воодушевит людей?

— Я знаю их слишком хорошо. Увы, многие всё ещё с подозрением относятся к магам. Да, они готовы защищать их, если это члены их семей, но… — девушка и грустно вздохнула, покосившись на мёртвого сира Доррена. — С них довольно уже и того, что девушка зовёт себя рыцарем. Идёмте. Нужно осмотреться. Где-то здесь ещё двое.

Пара человек, что пришли с рыцарем, действительно обнаружились на другом конце деревни. Они сторожили один из домов, но когда узнали, что произошло с сиром Дорреном, то поспешили уйти. Благо Равена великодушно даровала им такую возможность.

— Можете выходить, — Таринор постучался в запертую изнутри дверь. — Разбойники ушли, а их предводитель мёртв.

На несколько секунд повисла тишина. Будто бы тот, кто сидел в доме, решал, верить этим словам или нет. Наконец, послышался скрип засова, и дверь открылась.

Внутри оказался мужчина, чьё лицо показалось Таринору смутно знакомым, хоть оно и заросло многодневной щетиной, а на месте одного из ушей, красовался едва заживший рубец. Позади него сидела женщина, сжимающая в объятьях девочку. Она испуганно выглянула из-за спины мужчины, и, увидев наёмника, тут же спряталась обратно.

— Так значит, с ними покончено? — с облегчением проговорил он. — Накануне я попросился у этих добрых людей на ночлег. Потом пришли разбойники, но их оказалось слишком много, так что я решил запереться здесь, чтобы защищать своих благодетелей так долго, как только смогу. Если бы негодяи решили забраться в окно или выломать дверь, они бы всласть полакомились сталью Зелёного глаза…

— Зелёного глаза… — прищурился Таринор. — Ты имеешь отношение к дому Рикеров?

— Для начала хотелось бы узнать имя моего спасителя.

— Таринор. Сир Таринор… — ответил наёмник и с неохотой добавил: Пепельный.

Услышав это, мужчина просиял:

— Значит боги от меня не отвернулись. Я сир Робин Рикер, и у меня есть новости для твоего друга, верховного мага Игната.