Цена жизни

Глава 18

Регенсбург с воздуха тоже выглядел довольно мило, и мы с интересом рассматривали с обзорной палубы городской пейзаж внизу. Воздушный порт находился на небольшой возвышенности за устьем Наба — примерно там, где стояла старая наблюдательная башня римлян, — и по пути к нему мы пролетели над всем городом и даже полюбовались на Кастра Регина[12] немного в стороне, где были прекрасно видны с высоты герцогский замок, кафедральный собор и резиденция епископа. Мне Кастра Регина сильно напомнила Московский Кремль с его церквями и дворцами, но здесь эту аналогию вряд ли бы кто-то понял. Здешняя Москва хоть и доросла до города, но ничем особенным не выделялась, и никаких дворцов там и в помине не было. Да и церквей, скорее всего, тоже.

У причальной вышки нас уже встречал лимузин, присланный герцогом, и я мысленно удовлетворённо кивнул. Если бы нас не встречали, то я бы, пожалуй, сразу и улетел обратно — бессмысленно о чём-то разговаривать с человеком, который так явно демонстрирует пренебрежение. Впрочем, герцог не меньше меня заинтересован в нашем разговоре, так что ничего подобного я не ожидал.

Дорога до замка пролетела незаметно, да и город был не настолько велик, чтобы ехать долго — тысяч двести с небольшим населения, если я правильно помню то, что учил в школе. Могу и ошибаться — географию империи мы проходили довольно поверхностно.

Сам герцог к нам не вышел, однако нас встретил кастелян замка, который лично проводил нас в наши апартаменты — весьма достойные. Так встречают далеко не каждого графа, и уж тем более не барона из дальнего угла, так что я опять мысленно кивнул. Нам, разумеется, всё равно, кто и как нас встречает, и мы довольно спокойно относимся к житейским неудобствам, но именно такие мелкие детали демонстрируют отношение хозяев к предстоящему разговору и задают его тон, так что приходится очень внимательно отслеживать все мелочи.

— Господин барон, госпожа баронесса, прошу располагаться, — сказал кастелян, открыв перед нами высокую двустворчатую дверь. — Ужин будет через два часа — надеюсь, вам хватит этого времени, чтобы отдохнуть с дороги и привести себя в порядок. После ужина его высочество пригласит вас, господин барон, для беседы, а с вами, госпожа баронесса, желают познакомиться её высочество герцогиня с дочерьми.

Можно подумать, что мы всю ночь ехали на тормозной площадке товарного вагона, и сейчас нам просто необходимо счистить с себя вагонную грязь. Хотя что я придираюсь? Это же просто вежливая форма для предложения подождать.

— Нам, безусловно, хватит времени, — вежливо ответил я. — Если у вас будет такая возможность, то не сочтите, пожалуйста, за труд передать их высочествам нашу благодарность.

Апартаменты оказались даже лучше, чем я вначале подумал: две спальни, кабинет, гостиная, будуар — вполне подходящее помещение для герцога, прибывшего вместе с супругой. Для барона, пусть даже для не совсем обычного барона, это было всё же изрядным перебором, и я немедленно преисполнился подозрений. Люди нередко обманываются моей молодостью и начинают думать, что если меня как следует похвалить или оказать незаслуженные почести, то я тут же растаю, и мне можно будет подсунуть любую сделку. Последнее время такие подходы встречаются пореже, но всё же иногда с подобными деятелями сталкиваться приходится.

— А у герцога есть дочери? — спросила меня Ленка.

— Насколько я знаю, две — двенадцати и четырнадцати лет, — ответил я и показал пальцем себе на ухо. Ленка поняла и кивнула.

Подслушивание среди сильных мира сего было достаточно развито — а почему бы и нет? Люди в этом мире были ничуть не глупее, чем в том, и пользу грамотно исполненного шпионажа прекрасно понимали. Но что удивительно, при этом мало кто принимал во внимание вероятность того, что станут подслушивать именно его. Такая наивная простота долго вводила меня в недоумение, и в конце концов я объяснил это для себя тем, что жанр шпионского романа здесь совсем не развился. Детективы были достаточно популярны, а вот шпионских романов я как-то не встречал. В результате люди, даже зная о теоретической возможности подслушать разговор, спокойно разговаривали по телефону о том, о чём следовало бы говорить исключительно с глазу на глаз в закрытой комнате. Мне стоило немалых трудов ввести дисциплину телефонных разговоров, и поначалу даже Антон Кельмин сомневался в её необходимости.

За ужином присутствовала герцогская семья — сам герцог, герцогиня и две дочери, — и несколько приближённых, большинство с жёнами. Все мужчины были в мундирах — в том мире главными милитаристами были пруссаки, но здесь эта роль, по всей видимости, досталась баварцам. Разговор некоторое время вертелся вокруг общих тем — немного поругали императора, немного похвалили последний спектакль, а затем внезапно съехали на тему новых бронеходов:

— А скажите, барон, — вдруг обратился ко мне сидевший напротив седой военный с погонами фельдоберста, — когда мы сможем увидеть ваши новые бронеходы? О них рассказывают какие-то чудеса.

Уже и чудеса рассказывают — ну-ну. Все разговоры разом затихли, и я оказался в перекрестье внимательных взглядов. Герцог тоже смотрел на меня с добродушной улыбкой.

— Надеюсь, что никогда, — широко улыбнулся я. — Новые машины запрещены к экспорту, они идут исключительно на вооружение княжеской дружины.

— Они даже вам не достаются? — непритворно удивился герцог.

— Не то чтобы не достаются — мы сами пока отложили перевооружение. Наша дружина постоянно берёт вольные контракты для того, чтобы повышать боевые навыки в реальных боях, и мы пока не готовы от этого отказаться. А новые бронеходы, как я уже сказал, нельзя вывозить за границы княжества. Впрочем, наши пилоты уже проходят переподготовку, и в случае необходимости мы проведём перевооружение в самые кратчайшие сроки.

— И что, они в самом деле настолько хороши? — с лёгким недоверием спросил фельдоберст.

— Представьте себе сверхтяжёлый бронеход с мобильностью и боевым радиусом лёгкого, — легко ответил я. — Это они и есть. Главный штаб полон энтузиазма и выдаёт новые тактические наставления прямо бурным потоком. Они сейчас даже продвигают идею отказаться от всех классов бронеходов — кроме разве что сверхлёгких, — и ограничиться единым основным классом. Идея выглядит весьма перспективной, но князь всё же приказал отложить её реализацию до тех пор, пока вопрос со стоимостью эксплуатации не прояснится окончательно. Надо всё-таки набрать кое-какую статистику, прежде чем настолько радикально перестраивать штатную структуру войсковых частей.

— Действительно, — подтвердил герцог, благожелательно на меня глядя. — Ну что же, господа, будем надеяться, что и наши учёные придумают что-нибудь не хуже. Или даже лучше! Предлагаю тост за германский гений!

«Хох!» — в едином порыве выдохнули офицеры, поднимая бокалы. Я тоже поднял бокал с яблочным соком — ничего не имею против германского гения. Учёные у них действительно хороши — может быть, и в самом деле что-нибудь придумают. А вот герцога Оттона я что-то не очень хорошо понимаю — у меня складывается стойкое впечатление, что наше перевооружение его даже радует, хотя вроде бы должно быть наоборот. Ну допустим, что он сумеет избежать участия в затее императора, но в любом случае эти бронеходы будут крошить его соотечественников — и он почему-то ничего не имеет против? А самый важный момент здесь не то, что имеется некая странность, в этом деле всё выглядит странно. Важно здесь то, что странно ведёт себя именно герцог, а это означает, что он вовсе не жертва императора, а тоже участник интриги. И это уже окончательно подтверждает, что утечка через Бернара о планах императора шла от самого императора, а вовсе не была инициативой герцога.

На этом разговор о бронеходах закончился — ещё одна странность в копилку странностей. Они вроде с этими бронеходами воевать собрались, но им не очень интересно о них слушать? Такие вот нелюбопытные люди, прямо удивительно.

Инициативу в разговоре немедленно перехватили дамы:

— Баронесса, расскажите нам — что за украшения у вас появились? — обратилась к Ленке герцогиня. — Наши газеты писали, что они продаются за какие-то несуразные суммы.

— Вы, наверное, имеете в виду брошь «Рифейская роза», ваше высочество, — понимающе покивала Ленка. — Вы правы, цена у неё действительно была совершенно несуразной — торги начинались с восьмисот тысяч пфеннигов. Я была готова купить её за миллион, но цена росла так быстро, что я даже не успела сделать ни одной ставки. Брошь в конце концов ушла княгине Ольге Рязанской за почти два миллиона. Муж говорит, что скоро, возможно, появится ещё одно подобное украшение, но цена, по всей видимости, будет уже в районе трёх миллионов, так что я даже не стану участвовать в аукционе.

— Увы, я не барон, дорогая, — мягко сказал жене Оттон. — Для герцога такие украшения несколько дороговаты.

— Как оказалось, баронам они тоже не по карману, ваше высочество, — улыбнулась ему Ленка. — Впрочем, «Рифейская роза» уникальна; в основном же продаются достаточно недорогие артефактные украшения ценой от ста до двухсот тысяч пфеннигов. За эту сумму вполне возможно приобрести весьма достойный гарнитур вроде того, что сейчас на мне.

— Достаточно недорогие, говорите? — кисло улыбнулся герцог.

— Вполне посильная цена, — твёрдо сказала герцогиня.

— Если вы пожелаете посетить следующий аукцион, ваше высочество, — обратилась к ней Ленка, — позвольте пригласить вас быть нашей гостьей.

— Я и мои дочери с удовольствием принимаем ваше приглашение, дорогая баронесса, — ласково улыбнулась ей герцогиня.

Герцог покрутил головой, но мудро промолчал.

— Я пришлю за вами мой дирижабль, ваше высочество, — улыбнулась ей в ответ Ленка. — Путешествие на нём доставит вам истинное удовольствие, поверьте.

После ужина мы вернулись в свои апартаменты, но оставались там недолго. Очень скоро в дверь постучался слуга, чтобы проводить Ленку к герцогине, а почти сразу после её ухода пришли и за мной. Герцог принимал меня в библиотеке — не знаю, читают ли милитаристы что-либо, кроме уставов, но выбор книг в библиотеки был весьма богатым. Впрочем, я несправедлив, судя о баварцах всего лишь по количеству военных мундиров — какой герцог милитарист, ещё неизвестно, но управитель он явно хороший — экономика Баварии выглядит неплохо, и население отнюдь не бедствует.

В библиотеке был накрыт небольшой столик, на котором стояли пара бутылок и несколько графинов с чем-то безалкогольным для меня — герцог определённо запомнил, что я не пью спиртное.

— Считаю своим долгом поблагодарить вас за тёплый приём, ваше высочество, — сказал я, устроившись в глубоком кресле. Кстати говоря, глубокое уютное кресло тоже сильно расслабляет собеседника, я сам этим приёмом частенько пользуюсь.

— Ах, бросьте, барон, — махнул рукой герцог. — И между прочим, я чувствую изрядный диссонанс, называя вас бароном.

И это совсем неудивительно — встречают всё-таки по одёжке, а мы по одёжке совершенно не соответствуем нашему скромному титулу. Ленкины драгоценности и платье из паутинного шёлка вполне уместно выглядели бы и на принцессе крови, а её дирижабль окажется по карману разве что императору. Мне сейчас вдруг пришла в голову мысль, что и дирижабль, и украшения в конечном итоге могут оказаться не такими уж бесполезными тратами. Владетельная герцогиня вряд ли бы так охотно приняла приглашение обычной баронессы… да вообще не приняла бы — слишком уж велика между ними сословная пропасть. А для человека, к которому вот так запросто может заехать в гости семья герцога Баварского и заодно дяди императора, в империи открыты любые двери.

— Увы, у вас в империи имеет значение лишь имперский титул, — развёл руками я, — а он у меня невелик.

— Племянник как-то говорил мне, что подумывает о том, чтобы сделать вас графом, — заметил герцог, пристально на меня глядя.

— Кардинал Скорцезе тоже упоминал об этом, — кивнул я. — Но сказать по чести, я не отношусь к этой идее достаточно серьёзно. У меня нет каких-то весомых заслуг перед империей, и такое пожалование ничего империи не даст. Стало быть, предполагаются какие-то дополнительные условия, на которые я вряд ли соглашусь.

— Например? — с любопытством посмотрел на меня Оттон.

— Например, мне предложат самостоятельно отвоевать своё графство у муслимов.

— Ну, это было бы совсем уж жестоко, — засмеялся он.

— Или другой вариант: я должен буду перевести свои предприятия в империю и переехать сюда вместе с матерью.

— А это уже вполне возможно, — задумчиво кивнул герцог.

— Словом, эта идея не выглядит реальной, — подытожил я.

— Печально, — с сожалением сказал он. — Ваша семья оказалась бы прекрасным дополнением к имперскому дворянству. Я имею в виду, разумеется, высшее дворянство.

— Наша семья давно представлена в империи бургграфом Кохеме, — заметил я. — Арди — это старое имперское семейство.

— Я помню о графе Бернаре, конечно, — согласился Оттон. — Но всё же жаль, что империя потеряла вас из-за интриг недостойных родственников и бывшего архиепископа Трира.

Ну вот и прямое подтверждение, что именно родственнички из Меца виноваты в проблемах с моей прабабкой Орианной.

— А теперь из-за вас империя лишилась и перспективного паладина, — добавил он. — Как дела у Клауса? Мы с ним разговариваем иногда, но хочется познакомиться и с посторонним взглядом. Он ведь стал вашим вассалом, не так ли?

— Это было условием князя для пожалования ему права на герб, — развёл руками я. — Поймите правильно, ваше высочество — наше семейство ничего от этого не выиграло, это было условием для нас, а не для него. Князь таким образом обязал нас дать им защиту и помочь войти в общество.

— Я это понимаю, — согласился он. — И поверьте, Клаус высоко оценил вашу помощь. Мы с ним иногда общаемся, и он говорил, что они с женой были прекрасно приняты в свете исключительно благодаря вашей рекомендации.

— Скорее благодаря рекомендациям наших родственников, — уточнил я. — Арди — я имею в виду новгородских Арди, — это очень молодое семейство, и наш авторитет большей частью заёмный, основанный на нашей близости к князю. А вот, скажем, Хомские — это старое и влиятельное семейство с множеством друзей, и они пользуются уважением вне зависимости от их отношений с князем.

— Но ваши родственники взялись рекомендовать Клауса из-за вас, не так ли?

— Так, — признал я. — Однако не будем забывать и о факторе личного обаяния. Никакая рекомендация не заставит общество принять людей малоприятных.

— Вы совершенно правы, барон, — согласился Оттон. — Так насколько я понял, выбор моего друга всё-таки оказался удачным?

— Я не настолько глубоко знаком с их личной жизнью, — развёл руками я. — Но выглядят они вполне счастливыми, и, судя по тому, как они отзываются друг о друге, взаимная любовь там присутствует. Что же касается общественной жизни, то с полной уверенностью могу сказать, что манеры госпожи Лады безукоризненны, и наше общество приняло её чрезвычайно благожелательно. Господин Клаус как-то со смехом сказал мне, что уже плохо понимает, кто из них аристократ, а кто крестьянин. Это было, конечно, шуткой, но всё же…

— Фройляйн Лада и на меня произвела прекрасное впечатление, — согласно кивнул герцог. — Если бы я не знал точно, что она произошла из крестьянок, я бы ни за что в это не поверил. Да я и так не очень в это верю, признаюсь. Чувствуется в ней такой… — он покрутил рукой, — врождённый аристократизм.

— Это ещё один признак того, что она очень далеко пойдёт, — серьёзно сказал я. — Сильная и гибкая психика является неотъемлемым свойством Высших. Высшие вообще очень легко меняются — причём не играют роль, как артисты, а действительно полностью меняются.

— Вы полагаете, что госпожа Лада действительно поднимется до верховного магуса? — заинтересовался Оттон.

— Все задатки для этого у неё есть, — уверенно подтвердил я, — а вот возвысится ли она в самом деле, пока неясно. Они хотят ребёнка, и для женщины ребёнок порой заслоняет всё остальное. Тем более, первым у них будет сын, а женщины к сыновьям часто относятся более трепетно, чем к дочерям — в отличие от отцов.

— Почему вы уверены, что у них будет сын? — с недоумением спросил герцог.

— Потому что они так хотят, — с таким же недоумением ответил я. — Высокоранговый целитель может обеспечить гарантированное зачатие и желаемый пол ребёнка. Учитывая, что фон Абенсберги — наши вассалы, доступ к высокоранговому целителю у них есть.

— Всё-таки, что ни говори, а у язычников есть определённые преимущества, — с тихой печалью вздохнул Оттон. — Церковь очень неодобрительно относится к магусам, и это лишает нас многих привычных для вас вещей.

— Но при этом моя мать лечила папу, — заметил я.

— Что неизбежно наводит на мысль о некотором двоедушии, — хмыкнул герцог. — Разумеется, церковь предоставила подходящее объяснение, но определённый осадок всё же остался, и я не могу отделаться от ощущения несправедливости. Я очень люблю своих дочерей, но мне нужен и наследник.

— Приезжайте к нам с женой в подходящее время для зачатия, ваше высочество, — предложил я. — И от нас вы уедете с будущим наследником.

— Я очень благодарен вам, барон, за это приглашение, — сказал он серьёзно, — и обязательно воспользуюсь им при первой же возможности. Однако вернёмся к нашим скучным делам. Вы хотели поговорить со мной о…

— О поставках боевой техники для начала, — отозвался я.

— Вы действительно готовы её поставить? — непритворно изумился он.

— А почему же нет? — пожал плечами я. — Такое обещание с моей стороны было, а свои обещания я привык выполнять. Да и вообще, мы всегда готовы помочь нашим друзьям.

Как говорится, таких друзей за ухо и в музей, но где других-то взять? Какие есть, с теми и приходится дружить.

— И вас не смущает моё сообщение о намерениях императора? — настаивал Оттон.

Герцог Баварский прямо из кожи вон лезет, чтобы спасти княжество от агрессии — попросить князя дать ему медаль, что ли?

— Князь Яромир, вне всякого сомнения, этим озабочен, — подтвердил я. — И я, разумеется, тоже. Но ведь вас там в любом случае не будет, не так ли, ваше высочество?

— Гм, — пробормотал он, и я ощутил в его эмоциях лёгкую нотку растерянности. Сказал я это почти наугад, но, судя по всему, попал в точку.

— Всё-таки родственники — это родственники, — серьёзно продолжил я. — Позволю себе заметить, что я рад вашему примирению с племянником. Меня, как подданного императора, очень тревожил раздор в императорской семье.

— Да, конечно, — несколько невпопад ответил герцог. — Однако вернёмся к нашему разговору.

— Собственно, какого-то разговора здесь и не нужно, — небрежно махнул рукой я. — Если вы, ваше высочество, подтверждаете своё желание приобрести нашу боевую технику, то я в ближайшие дни пришлю к вам наших специалистов, которые обговорят все детали по номенклатуре и объёмам поставок и подготовят окончательный договор.

— Подтверждаю, — кивнул он.

— В таком случае главный вопрос решён, — с признательностью кивнул я. — Однако у меня есть к вам ещё одно небольшое дело. Точнее говоря, не дело… я хотел бы посоветоваться.

— Если это в моих силах, то ни в коем случае не откажу вам в совете, барон, — с интересом посмотрел на меня герцог.

— Как мы все уже поняли, империя так или иначе будет воевать. Неважно с кем, — поднял я руку, предупреждая его комментарий. — Что-то будет, и это неизбежно. Слишком много всего накопилось, и это напряжение само собой уже не рассосётся.

— Согласен с вашим выводом, — он заинтересовался уже всерьёз.

— И нас, и наших близких в империи волнует вопрос о возможной конфискации активов императором. Совсем недавно произошло несколько таких случаев, и они внушают тревогу.

— Ну, это несерьёзно, барон, — отмахнулся Оттон. — Там были исключительные случаи, к тому же это были преступники, злоумышлявшие против империи.

Насколько я помню эти дела, доказательств злоумышлений представлено не было, но герцог знает это не хуже меня, так что напоминать об этом я не счёл нужным.

— Всё так, ваше высочество, — согласился я. — Но, как показывает жизнь, подобная ситуация часто развивается по стандартному сценарию: сначала исключительно у преступников, потом не особо исключительно у просто нехороших людей, а потом вдруг оказывается, что фатерлянд в опасности, и надо забирать у всех, кто попадётся под руку. Дельцов вроде Зепперов ограбить сложно — они могут мгновенно исчезнуть, чтобы тут же всплыть где-нибудь за пределами досягаемости, а вот нам, владетелям земель, деваться некуда.

— Я думаю, вы всё же преувеличиваете, барон, — не согласился со мной герцог, но было заметно, что бесследно мои слова не прошли. — Хотя в военное время и в самом деле может случиться всякое. Но вам-то чего волноваться? Вы легко вывезете всё ценное в княжество.

— Что-то вывезу, конечно, и в самое ближайшее время, — подтвердил я. — Только почему именно мне не нужно волноваться? Вы ведь точно так же можете вывезти ценности, но проблему-то это не решит. Хотелось бы обойтись без таких крайностей.

— Куда это я могу вывезти ценности? — удивился он.

— В наше хранилище, например, — ответил я, посмотрев на него с таким видом, будто не понимаю, как ему могла не прийти в голову настолько очевидная идея.

— К вашим крокодилам? — усмехнулся он. — Под крыло князя Яромира?

— Нет, — покачал головой я. — Если иностранцы изъявят желание хранить свои ценности у нас, то князь Яромир предоставит нашему хранилищу экстерриториальный статус. Для людей князя доступа туда не будет.

— Как предоставит экстерриториальность, так и заберёт обратно, — отмахнулся герцог.

— Как можно? — я оскорблённо посмотрел на него. — Князь Яромир определённо не сумасшедший, чтобы пойти на такое. Достаточно ведь один раз украсть доверенные тебе деньги, чтобы навсегда разрушить свою репутацию надёжного партнёра.

— Ну, всегда можно придумать веское обоснование, — задумчиво заметил Оттон.

— Конечно, можно. — согласился я. — Только в него никто не поверит. Все же прекрасно понимают, что обоснование можно придумать любое, но на самом деле имеет место обычный грабёж. Никакая добыча не стоит того, чтобы на столетия или даже тысячелетия приобрести репутацию государства воров.

— А вы-то сами надёжны в качестве хранителя? — он остро посмотрел на меня.

— Мы не знаем, что за ценности хранятся в нашем хранилище, — пожал плечами я. — Никто не знает, кроме самих хозяев ценностей. И даже если бы мы вдруг узнали, что у вас там хранится нечто очень ценное — вы представляете, что сделал бы с нами князь, укради мы хоть медяк? Хранилище наше, но репутация-то князя.

— Пожалуй, идея представляет определённый интерес, — сказал Оттон, явно что-то про себя прикидывая. — Особенно учитывая, что ваше хранилище находится не в империи. Однако к плюсу прилагается и соответствующий минус: проблема с безопасной транспортировкой на такое дальнее расстояние может оказаться достаточно серьёзной.

— Для транспортировки мы готовы предоставить клиентам быстрый грузопассажирский дирижабль с полным штатом боевых магусов в качестве охраны. Ограбить такой дирижабль будет способен разве что верховный магус, и, скорее всего, даже не в одиночку. А полякам такое уж точно будет не под силу — если им, конечно, вообще захочется ещё раз попробовать ограбить дирижабль с нашим гербом.

— Интересно, интересно, — задумчиво повторил герцог. — Возможно, я и в самом деле пожелаю положить к вам какой-нибудь пустячок. Знаете что, барон: давайте я пришлю к вам своего человека — покажите ему ваше хранилище, пусть он посмотрит своими глазами что там и как.