Цена жизни

Глава 12

— Здравствуйте, — Иван робко переминался у двери. — Мне сказали, что меня почтенный вызывает.

Секретарша, не утруждая себя ответом, небрежно ткнула пальцем в сторону ряда стульев у стены. Выглядело это довольно пренебрежительно, но для Баранова такое отношение было совершенно привычным и возмущаться он, конечно же, не стал. Он на цыпочках прошёл к стульям и устроился с краешку, преданным взглядом поедая секретаршу. Та поморщилась и потянулась к селектору, явно желая как можно скорее от Баранова избавиться. Метод был вполне действенным — Иван использовал его постоянно, и в приёмных ему редко приходилось ждать подолгу.

Проверенный метод сработал и сейчас — выслушав короткий ответ, секретарша кивнула в сторону двери кабинета, и Иван, суетливо вскочив, опять на цыпочках метнулся к двери. Секретарша с отвращением прикрыла глаза.

— Здравствуйте, почтенный Аксён, — почтительно поклонился Иван, всем своим видом выражая готовность исполнить любое приказание.

Управляющий поморщился точь-в-точь как его секретарша — Баранов ему не нравился за мелкую угодливость и откровенное подхалимство. Впрочем, за эту же самую угодливость управляющий его и ценил.

— В общем, такое дело, Баранов, — сурово сказал управляющий. — Господин сейчас у нас на заводе, где-то в закрытой зоне. Найди его и подай на подпись вот эту бумагу. Скажи, что, мол, срочно. Что вопрос мелкий, но очень срочный. Ну, сам найдёшь что сказать. Но чтобы вернулся с подписанной бумагой, понял?

С умом у Ивана было всё в порядке, так что он сразу же усомнился, что задача и в самом деле настолько проста. Да и вообще, было бы гораздо логичнее, если бы бумагу подал сам управляющий, а не какой-то непонятный клерк. По всей видимости, имелась серьёзная вероятность, что господину эта бумага не понравится, и управляющий хотел иметь возможность отговориться, что он ничего не знал, а это была дурная инициатива какого-то нижестоящего сотрудника. Того же Ивана, например, которому за такую инициативу можно и открутить голову.

Но делать было нечего — Иван, не изменившись в лице, подобострастно поклонился и спросил:

— А как я попаду в закрытую зону, почтенный?

— Я распорядился выписать тебе разовый пропуск, получи его в бюро пропусков, — недовольно отозвался тот. — Всё, иди, не теряй времени. Подписанную бумагу отдашь секретарше.

Баранов молча поклонился и испарился. Дело выглядело насквозь гнилым, однако отказаться было невозможно, так что оставалось только надеяться, что Арди не посчитает его в чём-то виноватым. Рассказы о характере Кеннера Арди, которые ему доводилось слышать, оптимизма совсем не внушали.

На проходной закрытой зоны его ожидаемо остановили.

— Куда и зачем? — неприязненно спросил охранник, брезгливо изучая красную бумажку разового пропуска. Обладатели разовых пропусков уважением охраны явно не пользовались.

— Не знаю ещё куда, — хмуро ответил Иван. — Мне нужно найти господина Кеннера Арди.

— Вот прямо самого? — удивился охранник. — Старший! — позвал он в открытую дверь караулки. — Тут из заводской конторы господина ищут.

— Господина ищешь? — хмыкнул старший охраны, показавшись из караулки и мельком взглянув на пропуск. — А он тебя хочет видеть?

— Я тоже не хочу его видеть, — огрызнулся Иван, наконец потеряв терпение. — Но у меня приказ управляющего.

— Управляющего, говоришь? — задумчиво сказал старший. — А нам какое дело до управляющего?

— Визы начальника охраны на пропуске нет, старший, — заметил охранник.

— Визы нет? Без подписи начальника допуск на территорию на усмотрение старшего охраны. Имеем право тебя задержать как подозрительную личность.

— И в чём вы меня подозреваете? — мрачно спросил Иван.

— Мы всех подозреваем, — веско сказал старший. — А ты вообще подозрительный. Идёшь непонятно куда непонятно зачем, да ещё и пропуск вызывает сомнения.

— Ну не пропустите, значит, не пропустите, я так управляющему и доложу.

— Да нам-то до твоего управляющего… — старший подумал и наконец решил: — Ладно. Третьяк!

— Здесь, старший! — из караулки вышел ещё один охранник.

— Господин с гостем сейчас направляются в главный сборочный, проводишь вот этого туда, а потом приведёшь обратно. Ну и пригляди там за ним.

— Присмотрю, старший, — энергично кивнул тот и приказал Ивану: — Двигай давай вперёд, чернильная душа.

Баранов непроизвольно скривился. Ему вполне хватало унижений в конторе, пренебрежение от охранников выглядело уже перебором. Впрочем, он привычно промолчал и молча двинулся куда сказали.

— По сторонам не зыркать, — сурово предупредил его охранник из-за спины. — Идти прямо и смотреть вперёд, я скажу, когда поворачивать.

Как-то слишком уж это походило на конвоирование заключённого. «Вот этот меня там и пристрелит», — с тоской подумал Иван. Возможность побывать в закрытой зоне, которая поначалу его сильно обрадовала, сейчас уже вовсе не выглядела такой уж привлекательной.

Главный сборочный производил впечатление даже на человека, привычного к большим заводам. Сборочные платформы с лежащими и стоящими на них бронеходами тянулись вдаль, а между рядами платформ сновали электрокары, гружёные разнообразными железками — пластинами брони, пушками, пулемётами и совсем уж непонятными Ивану узлами и блоками.

В цехе было шумновато, и разговаривать можно было с трудом — видимо, по этой причине Кеннер Арди со своим гостем и не пошли вглубь цеха, а остались стоять рядом с воротами. Иван двинулся было к ним, но, когда он приблизился сажени на полторы, охранник остановил его, бесцеремонно ухватив рукой за плечо.

— Стоять смирно и молчать, — негромко сказал ему охранник. — Говорить будешь, когда господин с тобой заговорит.

— А если он не заговорит? — так же тихо отозвался Иван остановившись.

— Значит, тебе не повезло. Стой и жди.

Кеннер Арди и неизвестный разговаривали на немецком языке, который Иван, разумеется, прекрасно знал. Иваном Барановым он был не всегда, родившись под именем Ральфа Вегнера, да и помереть надеялся со своим именем. С Иваном Барановым, подхалимом и лизоблюдом, Ральф не чаял расстаться при первой же возможности, но служба есть служба, и приходилось терпеть. Впрочем, своё знание немецкого он предпочёл не показывать, а вместо этого послушно встал смирно, поедая Арди взглядом, в котором не было ничего, кроме тупой преданности.

Пока они стояли, к ближайшему бронеходу подошёл пилот и залез внутрь. Бронеход ожил, подвигал стволами, а затем спрыгнул с платформы, вызвав сотрясение бетонного пола, выстланного стальными плитами. Иван моргнул, с трудом скрыв удивление — он был не таким уж большим специалистом по боевой технике, но совершенно точно знал, что такое мог бы проделать разве что лёгкий бронеход, да и то не всякий. Однако перед ними был, вне всякого сомнения, тяжёлый, а скорее даже очень тяжёлый. Тем временем бронеход повернулся и очень быстро побежал к дальнему выходу, сотрясая пол каждым шагом.

— По-моему, он какой-то слишком быстрый, Кеннер, — с сомнением заметил гость. — Ты же говорил, что делаешь только тяжёлые бронеходы — разве это тяжёлый?

— А это и не тяжёлый, — отозвался Арди. — Наши новые бронеходы вышли за пределы тяжёлой весовой категории. Они уже в нижней сверхтяжёлой. Броня чуть полегче, чем у имперских сверхтяжей, и вооружение немного послабее, зато подвижность, как у лёгких.

— Как такое возможно? — удивился тот.

— Насколько хорошо ты знаком с бронеходами, Бернар? — спросил Арди.

— Как и любой пехотинец, — пожал плечами Бернар. — Мы учились с ними взаимодействовать, и я более или менее представляю возможности лёгких и тяжёлых. Сверхтяжёлых в нашей части не было.

— Возможности бронехода однозначно определяются его весом. Зная вес бронехода, специалист совершенно точно предскажет его максимальную скорость и радиус боевого применения. Всё дело в псевдомускулах. Они представляют из себя длинные органические молекулы, которые под воздействием электрического тока скручиваются в спираль…

— Я простой солдат, — покачал головой тот, — и не очень хорошо разбираюсь в таких вещах.

— Я тоже не очень хорошо разбираюсь, — улыбнулся Кеннер. — Но если не вникать в технические детали, то там всё просто. Чем больше вес, тем большее усилие требуется от псевдомускула, и тем больше мускульных волокон нужно собрать в жгут. Но при сокращении псевдомускула выделяется тепло, которое отводится тем хуже, чем толще жгут. И когда температура внутри жгута достигает определённого предела, его молекулы начинают разлагаться. Вот, например, ты знаешь, почему никто, кроме имперцев, не делает сверхтяжёлых бронеходов, и даже вы делаете их исключительно под конкретный заказ?

— Не знаю, — Бернар с интересом посмотрел на него. — Почему?

— Потому что сверхтяжёлый бронеход имеет радиус боевого применения в полверсты. То есть он может двигаться минут сорок со скоростью пешехода, а затем должен остановиться на полчаса-час для отвода тепла. С такими характеристиками им доступны только очень узкие задачи. Фактически их используют только для прорыва эшелонированной обороны, опирающейся на долговременные оборонительные сооружения.

— И как решается проблема с отводом тепла? — Бернар действительно заинтересовался.

— В основном никак, хотя попыток было много. Даже пара патентов есть. Например, пробовали прокладывать в жгуте металлические нити, через которые отводилось тепло. Вот только из-за этих нитей снижалась эффективность работы, что приводило к дополнительному выделению тепла. Процентов десять улучшения эти нити дают, но стоимость псевдомускулов при этом резко возрастает. Ещё пробовали прокладывать внутри жгутов гибкие трубки для водяного охлаждения, но опытный экземпляр дальше заводских испытаний не ушёл. Цена оказалась просто запредельной, а трубки постоянно рвались. Сам представь несколько сотен тонких трубок, которые постоянно испытывают растяжение и сжатие.

— Но вы эту проблему всё-таки решили?

— А мы её решили, — улыбнулся ему Кеннер. — Причём новые бронеходы вышли даже немного дешевле старых, превосходя их по всем параметрам. Их пушка седьмого калибра высокой баллистики гарантированно пробивает броню обычных тяжёлых бронеходов, зато ответным огнём их повредить достаточно сложно. При этом подвижность у них на уровне лёгких бронеходов, так что артиллерия тоже будет испытывать затруднения.

— И вы, конечно, на сторону их не продаёте?

— Даже я не могу их купить, Бернар, — серьёзно ответил Кеннер. — Точнее говоря, купить-то я могу, но их запрещено вывозить за границу княжества. Если мы заменим наши бронеходы на новые, нам придётся полностью отказаться от контрактов, так что мы решили подождать с перевооружением.

— Кеннер, — заметно замялся Бернар, — ты понимаешь, что меня может спросить, например, император, и буду вынужден всё это ему рассказать?

— Не бери в голову, Бернар, — усмехнулся Кеннер. — Этому секрету осталось жить так недолго, что твой рассказ уже ничего не изменит. Завод переходит на круглосуточную работу, эти бронеходы уже массово пошли в войска. Напечатаны тысячи экземпляров руководства по ремонту и обслуживанию. Интенданты получили справочники по номенклатуре запасных частей, а штаб княжеской дружины рассылает в войска новые наставления по боевому применению. Всё, касающееся псевдомускулов останется секретом, но сам факт перевооружения княжеской дружины на новые бронеходы с улучшенными характеристиками дальше скрывать не получится.

— А скажи, Кеннер, — хмуро спросил Бернар, — вы учитываете возможность, что, узнав о таком масштабном перевооружении, империя немедленно нападёт, чтобы ему помешать?

— Нас это как раз вполне устроит, — усмехнулся Кеннер. — Мы готовы к войне уже сейчас, а империя нет. Скажу даже больше — если мы заметим концентрацию войск на наших границах, то князь, скорее всего, отдаст приказ об упреждающем ударе. Который имперским войскам вряд ли удастся отразить. Прямо сейчас мы сильнее, Бернар, поверь. Но откровенно говоря, мы не верим, что император нападёт — он ведь всё это тоже понимает. Мы считаем, что император просто пытается нас напугать, чтобы даром получить какие-то преференции. Если ты будешь с ним разговаривать, скажи ему, что даром он ничего не получит.

— А что насчёт просьбы герцога Баварского?

— Да продам я ему технику, почему бы и нет? — махнул рукой Кеннер. — Князь не возражает, а я тем более не вижу причин отказывать. В ближайшее время пошлю к нему человека для согласования документов, а потом, может быть, и сам заеду подписать.

Бернар покивал, в глубокой задумчивости наблюдая, как ещё один бронеход спрыгнул с платформы и стремительно понёсся к дальним воротам. Тем временем Кеннер огляделся и, наконец заметив стоящего чуть в стороне Ивана, раздражённо сказал по-немецки:

— А ты ещё кто такой? Подойди сюда.

Если бы Арди приказал ему подойти одной фразой, то Иван, скорее всего, от неожиданности дёрнулся бы, и этим выдал своё знание немецкого. Однако он успел собраться и подавить первый импульс, а вместо этого сделал бессмысленное лицо и проблеял:

— Простите, господин, виноват, не понял вопроса.

Арди с сомнением посмотрел на него и повторил по-русски:

— Кто такой и чего тебе надо?

— Иван Баранов, господин, — он униженно поклонился. — По поручению почтенного Аксёна, управляющего, то есть, принёс срочную бумагу на подпись.

— А что же он сам не пришёл?

— Не могу знать, господин.

— Давай сюда свою бумагу.

Арди быстро пролистал тонкую стопку и с отвращением сказал:

— Совсем обнаглели! Надо бы всё-таки пооткручивать кое-какие головы.

Иван почувствовал, как сзади него шевельнулся охранник, и похолодел.

— Проблема, Кеннер? — спросил Бернар.

— Проблема со слишком наглыми подчинёнными, — махнул рукой Кеннер. — Решили подсунуть вот это мне на подпись — понадеялись, что я буду слишком занят с тобой и подпишу не глядя. Просто так ведь никто не одобрит перерасход бюджета, а вот если бы удалось получить мою подпись на предварительном списке задач и целей, то наверняка получилось бы выбить дополнительное финансирование.

— Обычные бюрократические игры, — засмеялся Бернар. — Со мной тоже периодически пытаются что-то подобное проделать.

— Вот только я за такие штучки могу и голову оторвать.

Иван начал паниковать.

— Кто затеял это мне подсунуть? — Арди потряс бумагами, гневно на него глядя.

— Не могу знать, господин, — промямлил Иван, чувствуя, что колени у него начинают дрожать.

— Или ты это сам придумал?

— Никак нет, господин, мне управляющий приказал.

— Неси это обратно управляющему, — Арди всунул ему папку с бумагами, — и передай ему, что ещё один такой фокус, и я заставлю его об этом пожалеть. Всё ясно?

— Точно так, господин, всё ясно, — с облегчением пролепетал Баранов.

— Пошёл вон отсюда.

Кеннер с усмешкой посмотрел вслед удаляющемуся Ивану. Судя по его виду, он натерпелся достаточно страха, чтобы у него не возникло даже мысли задуматься о некоторых — впрочем, совсем крохотных, — странностях и неувязках в сегодняшнем поручении.

— Заходи, Кеннер, — кивнул мне князь. — Что расскажешь?

— Показал новую технику Бернару, — ответил я усаживаясь. — Шпион тоже посмотрел и послушал.

— Не очень мне нравится эта идея, самим выдавать свои секреты, — поморщился князь.

— Так мы же на самом деле никаких секретов и не выдали, княже, — пожал плечами я. — Первая партия пошла в войска, какие тут уже секреты? Да и вообще, про новые бронеходы сейчас знает столько народу, что до имперцев это в любом случае дойдёт. Думаю, через неделю-другую они бы и сами всё узнали.

— Что ты Бернару рассказал?

— Что наши новые бронеходы находятся в сверхтяжёлой весовой категории, имеют усиленную защиту и повышенную огневую мощь, но при этом подвижность лёгких, и ещё упомянул про седьмой калибр пушки. Ну и показал их. Сказал, что это благодаря новым псевдомускулам, но это и так понятно. То есть только общие слова, никаких цифр. Их шпионы сейчас кинутся конкретные цифры добывать — посмотрим, кто там на свет вылезет.

— И всё-таки в этом был смысл, только если император на самом деле воевать не собирается, — заметил князь.

— А если даже и собирается, то мы ничего не потеряли, княже, — повторил я. — Никаких секретов мы не выдали.

— Ты по-прежнему думаешь, что он воевать не будет? — он остро посмотрел на меня.

— Думаю, что не будет, — кивнул я. — План нам рассказали хороший, но в нём стратегии выхода не хватает. Вот прикончил он с нашей помощью свою оппозицию, и что дальше? Рассчитывать, что мы испугаемся и впустим к себе церковь — это как-то очень уж наивно. И если даже испугаемся, то этот результат всё равно недостаточно хорош для того, чтобы объявить себя победителем. А вот если не испугаемся, то что тогда? Тогда большая война, но с какой целью? Сколько я ни думаю об этом, а никак не могу увидеть там какой-то разумной цели для большой войны с сильным противником. Вот с муслимами всё понятно, там освобождение христианских земель от врагов веры, священная война, всё такое. И приз понятный и весомый. А с нами ради чего воевать? У нас ведь с империей даже общей границы нет. Разве что Ливония, но это всё же церковные земли, а не имперские.

— Вот и я тоже так считаю, — задумчиво сказал князь. — И всё же не оставляет меня мысль, что мы всей картины не видим.

— Наверняка не видим, — согласился я. — Но насчёт того, что они к нам полезут, я очень сомневаюсь. И кроме того, герцог Баварский нам явно намекнул, что император на самом деле воевать с нами не собирается. И что он вообще о планах императора рассказал нам как раз по его поручению.

— Почему ты думаешь, что по его поручению? — заинтересовался князь.

— Раз Оттон просит у нас боевую технику, значит, ни в каких первых рядах он не будет. Значит, с племянником у него отношения наладились. А раз так, то он не стал бы ничего нам рассказывать без ведома императора.

— Звучит логично, — согласился князь. — Вот только непонятно, зачем ему при этом нам какие-то намёки делать. Получается, что он нам рассказывает, что император вот-вот нападёт, и при этом подмигивает, мол, не принимайте всерьёз.

— Не знаю, княже, — пожал плечами я. — Вариантов много. Например, он сторонник войны с муслимами, и надеется, что мы сделаем что-то такое, чтобы император вообще выкинул из головы идею с нами связываться, а задумался о возвращении Сицилии. А может, это как раз идея императора — чтобы мы напугались, но не настолько, чтобы, например, нанести упреждающий удар по Ливонии. Чтобы просто сомневались.

— Хорошее у тебя воображение, Кеннер, — одобрительно сказал князь.

— В общем, надо бы мне вскоре самому туда съездить, княже. Тем более есть повод заехать к Баварскому, надо же обсудить поставки техники. А там, может, получится и с императором встретиться.

— Правильно, Кеннер, — серьёзно сказал князь. — Я как раз тебе это и хотел поручить. Хорошо, что ты сам всё понимаешь.