135

Врубил бы я тогда свои ленивые мозги да схватил бы видеокамеру, мог бы записать то, что было дальше, чтобы знало все человечество.

Вместо этого я теперь пишу эти слова. Мне лишь хочется отдать справедливость тому, что я видел. И отдать справедливость этим обгорелым остаткам человечества на равнине.

Вот представьте себе:

Стоит корабль.

Стоит на суше за двадцать с лишним километров от океана. Торчат пушки. С одного кабестана спущена якорная цепь и лежит внизу ржавой грудой. Снарядные ящики в пятнах сажи. Неподалеку от места, где я стою, остатки сходней в переплетении тросов. Они свисают наружу – сначала от корабля, потом вниз под острым углом, похожие на остатки прыжкового трамплина. Но висит этот трамплин не над бассейном, а над запекшейся грязью.

На корабле человек шестьдесят уцелевших из группы Стивена и племени человека, который называл себя Иисусом. Сам он лежит на спине в пепле. Рот его навсегда застыл в посмертном крике.

Небо закрыто низкими давящими тучами, где змеятся молнии. Музыкой рока звучит гром.

Равнина трескается, извергая газ. Летят вверх красные искры.

И большим полукругом, вроде лунного серпа, упавшего на землю, идут изможденные уцелевшие из оазиса.

Сколько их? Двадцать тысяч? Двадцать пять? Сорок? Не знаю.

Вот они. Такие же люди, как мы. Они несут детей на плечах, они еле бредут. Даже не чувствуется движения. Молчание абсолютное. Ни один ребенок не всхлипнет. Дети даже не морщатся под раскаленными искрами с земли, бьющими в лицо.

А за ними – то, что гонит их к кораблю.

Оно уже близко.

Наводнение.

Как будто прилив затопляет берег.

Огромная гладь воды плавно тянется к кораблю. Ни одной высотки, на которую могли бы подняться беженцы. Единственная их надежда – корабль.

На моих глазах вода подобралась людям к лодыжкам, потекла дальше к кораблю.

Она шла быстро, гоня перед собой желтоватую пену, смыла изорванное пулями тело безумца, вода затекала в трещины, тут же соприкасаясь с раскаленным камнем, булькала и шипела, как заливаемый костер.

Вырвались сотни миниатюрных гейзеров, взметая кипяток и пар на высоту человеческого роста.

Медленно брели к кораблю беженцы, уже по колено в воде.

И только тут я увидел отдельных людей, а не полумертвую человеческую толпу.

Я видел лица мужчин, женщин и детей. Я видел людей, похожих на врачей, учителей, продавцов, водителей автобусов… на друзей, которых знал в прошлом. Когда-то вон тот молодой человек с изголодавшимся лицом мог бы обслуживать меня в кафе. Я бы сидел рядом вон с той блондинкой, у которой на руках младенец. Она почернела от пепла, глаза у нее ввалились, но еще недавно я мог бы сидеть рядом с ней в баре и любоваться ее формами и думать, наберусь ли я храбрости предложить ей выпить.

Трехлетняя белая девочка сидела на плечах черного гиганта. Она прижимала к груди плюшевого медведя. У гиганта была в груди пулевая пробоина – когда люди с корабля отчаянно стреляли по сумасшедшему, находясь в тисках галлюцинации, пули попадали и в беженцев.

Вода поднялась выше колен. Течение тянуло вперед, как в сильном прибое.

Я стоял, не в силах шевельнуться. Огромность зрелища подавляла, я чувствовал себя крошечным и бесполезным. Катастрофа произойдет на моих глазах, и я ничего – совсем ничего – не могу сделать.

Я беспомощно оглядывал лица людей. Десятилетняя девочка приподнимала над водой двухлетнего мальчика, и руки у нее дрожали от непосильного напряжения. И вдруг я увидел, что их сотни – детей, поднимающих вверх младших братьев и сестер. А в середине плотной толпы стояла старая женщина и держала картину в раме, изображающую Мадонну с Младенцем.

А слева от нее кто-то держал щенка. Справа мать поднимала над головой новорожденного младенца, завернутого в джинсовую куртку.

Напор воды гнал люден к кораблю.

Вода дошла до пояса.

Тут у меня в голове щелкнуло.

– Эй, вы! – крикнул я людям на палубе. – Шевелитесь! Надо их оттуда вытащить!

Они все еще смотрели как одурманенные. Я толкнул Теско в грудь.

– Теско! Помоги мне! Найди веревку, которая достанет до земли!

Он глядел на меня, будто я его просил оседлать орла и улететь на луну.

– Теско!

Он так же пялился, не понимая ни единого слова.

Слезы хлынули из глаз Кейт. Вода дошла беженцам почти до груди. У некоторых уже кончались силы. Они один за другим слабели и исчезали под водой, и детей, которые были у них на плечах, уносило течением.

Черный гигант с ребенком на плечах пересадил девочку на одно плечо, а другой рукой выловил из потока двухлетнего мальчика и посадил на другое плечо. Дети вцепились ему в шею, а он выловил из воды еще одного младенца и прижал к раненой груди.

– Мы должны их спасти! – крикнул я. – Нельзя же стоять и смотреть, как они потонут! Ну, давайте! ДАВАЙТЕ ЖЕ!

И только остекленелые глаза. Ни один человек на палубе не шевельнулся. Они смотрели на поднимающуюся воду, будто были за миллион километров отсюда.

Черт с вами, стоите и глазейте! Я сам все сделаю!

Я побежал к сходням, повисшим над стоящими в воде людьми. Они были слишком высоко, чтобы схватиться. Но я видел, что если доберусь до конца, то смогу протянуть руки вниз и взять детей, которых поднимут взрослые.

Я ступил на сходни – они затрещали. Я сделал еще шаг. Сходни закачались под ногами. Их держало только переплетение спутанных тросов.

Но я знал, что даже если эта штука оборвется и сбросит меня в воду, я должен попытаться.

И я осторожно стал продвигаться по сходням. Они уходили вниз круче лестницы. Я цеплялся за тросы, протянутые над ступенями сходен на столбиках, как перила.

У конца сходен я протянул руки вниз, схватив девочку, сидевшую на плечах седой женщины. Та благодарно улыбнулась и скрылась под водой.

– Рик!

Я посмотрел вверх. Кейт спустилась до середины сходней и протягивала руки. Я передал ей девочку, и Кейт изо всех сил потянулась наверх и поставила ребенка на палубу.

Одна есть. Осталось сорок тысяч.

Кому я морочу голову? Мне же не спасти всех. Но я знал, что должен вытаскивать детей из воды, пока могу.

А вода прибывала чертовски быстро. Уже взрослым было выше чем по грудь. Десятилетним – по плечи. Долго они не выстоят.

И никто не кричал. Я ожидал криков: “Спасите меня! Спасите моего ребенка!”

Но их не было. Люди молчали. Они спокойно держали детей над водами потопа. Будто из мистического сочувствия, затих и гром. Глубокая, неестественная тишина накрыла эту сцену.

Я на спине съехал по сходням ниже, понимая, что одно неверное движение – и я съеду в воду, как в бассейн с водяной горки.

Я протянул руки великану, который сверхчеловеческим усилием держал шестерых детей, не давая им уйти под воду. И это с пулей в груди.

Я снял у него со спины китайского мальчика. Человек посмотрел на меня большими темными глазами, столь же мудрыми, сколь изможденными. И одобрительно кивнул.

Я повернулся всползти вверх по трапу.

Но мне преградила путь высокая фигура. Усталое лицо смотрело мрачно, но это было самое приятное зрелище за всю мою жизнь.

– Я думаю, тебе бы не помешала помощь, брат.

– Я тоже так думаю, брат.

Мой брат протянул мне руку. Я передал ему мальчика, он передал его Кейт.

Я видел кровь, залившую рубашку моего брата, но ничего не сказал.

Говорить не мог. Мне горло перекрыли эмоции.

А в воде гигант уже держал маленькую девочку. Остальные крепко обхватили его за шею, сопротивляясь струям бурлящего потока, которые пытались унести их куда-то навстречу смерти из этой залитой равнины.

Так мы и работали. Я принимал детей на вытянутых руках, передавал их Стивену, а он – Кейт.

Глаза разъедал пот. Я хрипло и резко дышал, мышцы рук и спины болели невозможно, будто готовы были оторваться от сухожилий.

Я поглядел вверх и увидел, как Теско идет к сходням. Он уперся в стойку ограждения и вклинился в цепь между Стивеном и Кейт. И другие тоже стали подходить в эту цепь. И люди из Ферберна, и люди племени Иисуса с цветными лентами.

Но мы работали вместе.

Великан, стоящий уже по плечи в воде, передал мне последнего ребенка из тех, что были у него на шее.

И лишь когда я взял его, этот человек издал глубокий вздох облегчения; лицо его разгладилось, он кивнул мне последний раз и скрылся в пенных водах.

Но останавливаться времени не было – перед нами были еще тысячи других. Я опускал руки вниз, хватал детские ручки, поднимал ребенка к Стивену – первому звену в людской цепи.

Потом я увидел, как плывет в воде Мадонна с Младенцем.

Потом то и дело над водой поднималась пара рук – отец или мать держали ребенка над водой, сами захлебываясь внизу. Я тянулся как мог, хватал ребенка за одежду, и руки медленно, почти спокойно уходили вниз – локти, предплечья, кисти – и исчезали под водой.

Я обтер пот со лба и огляделся.

Ничего.

Только озеро.

Воды поднялись выше головы этих сорока тысяч.

И ничего не стало видно. Всех этих людей унесло водой в далекое море.

* * *

Вода прибывала, затопляя корпус корабля.

И у меня на глазах она меняла цвет. Из черной она стала коричневой. Потом красной.

Наверное, она вымывала руды из земли, и они окрашивали воду в цвет крови. Но казалось, что из земли мощным потоком хлынула кровь и окружила наш корабль. Она поднималась, волны все выше плескали по корпусу. Я опустил руку и набрал воды.

Она была похожа на горсть крови – свежей и густой. И красной, темно-красной.

Загрузка...