Быть

Глава 5

Не знали мы печалей горьких,

Но боги, замыкая новый круг

Ушли по звёздам выплеснутым из ведёрка,

Оставив сиротами честный люд.

(Из песни кощунника)

Небо на востоке начало светлеть, а в охотничьей землянке так никто и не уснул. Мала зажгла пару лучин, закрепила в светце и посмотрела на Ясну. Младшая сестра всё так же сидела, склонившись над понёвой и берегуном. И в застывшем взгляде покрасневших сухих глаз была пустота. Без злости, без боли, без ненависти и горя. Ничего.

— Ясна, — позвала Мала, подождала, но ничего не произошло. — Ясна! Нам пора уходить. Нужно собираться!

Тишина. Мала перебрала и упаковала вещи в сумки, но Ясна продолжила безучастно сидеть. Сердце старшей болезненно сжалось от жалости к младшей, ей было больно видеть всегда жизнерадостную девочку такой… пустой? А времени оставалось всё меньше и меньше. Вот-вот по их следам отправятся отряды из дружины. Вот и пришлось ей силой поднять девушку и ощутимо встряхнуть.

— Ясна! Хочешь, чтобы тебя убили? Если нет, нам пора бежать! — в голосе появилась жгучая злость. — Что, не дали стать княжной? Так стань княжиной! Вставай, я помогу. Создадим свой клан! Купим тебе повой и волховку червлёные и золотом украсим. Стань наравне с ними, тогда и спросишь за мамину жертву и свою обиду! Ну же! Переоденься, наконец, и нам пора — уже почти рассвело.

Она ещё раз встряхнула сестру и с облегчением заметила, что её взгляд начал оживать. Медленно, словно сквозь сон, Ясна выдернула колышек из фибулы, удерживавшей луду, развязала петли на волховке и спустила её с плеч. Потом неловко надела понёву и перестегнула пояс поверх неё. Растерянно оглянулась и потянулась к ряснам, но Мала перехватила её руку и быстро отцепила лишние. Старшая убрала оставшиеся вещи, надела на младшую одну из сумок, укутала в луду и вывела наружу.

А вокруг в сероватых сумерках уже просыпались птицы. Их пока ещё редкие голоса пронзали утреннюю тишину. После душного домика на улице было прохладно и упоительно свежо. Легкий ветерок ласково гладил по щекам и сдувал тени слёз с глаз. Миг наслаждения природой и они, наконец, отправились в путь.

Шли быстро, порой прямиком через заросли, но если попадалась тропка или дорожка, то бежали прямо по ней. Ясна не оглядывалась по сторонам, она до сих пор не скинула полностью своё оцепенение, вот и хватало её сил лишь чтобы не спотыкаться и не падать. Но в ушах гремели, заглушая лесные перепевы, злые слова Малы: повой и волховку червлёные и золотом украсим, спросишь за мамину жертву и свою обиду, не дали стать княжной. Грохотали, впечатываясь клеймом на душе, раздували крохотный уголёк злости и ненависти, превращая в колючее пламя. И вместе с тем возвращали свет жизни взгляду. И вот Ясна уже смогла твёрдо взглянуть на Малу и увидеть в ней… опору? Ясна улыбнулась. Сколько она себя помнила, Мала всегда была большой и взрослой, и даже мама, это горькое теперь слово «мама», смотрела на свою старшую дочь как на главную в семье.

Странно, что до этого дня Ясна не замечала того, что все решения мать принимала лишь после того, как посоветуется с Малой, и та молча кивнёт в ответ. А слову старшей дочери Дея и не думала перечить. И сейчас Ясна сама смотрела на Малу, сосредоточенную, собранную, сильную и видела в ней и щит, и опору, и уверенность в будущем. Наверное, в семье так полагалось смотреть на отца, который был бы примером детям, только вот этот самый отец хорошо если раз в год заглянет посмотреть, как дочь-то выглядит. И всё. Если бы и захотела, она бы о нём ничего не смогла взять на память, ведь в их доме не было ни одной вещи, подаренной им. А Мала была. Всегда.

Сейчас Мала шла впереди и не только вслушивалась в шум леса вокруг, но и присматривалась к чему-то более глубокому. Конечно, Мала уже до первого предела развила свой дар и ей доступно то, чего Ясна ещё не достигла. Уж не в этом ли причина разочарования княжа? Ведь по старшей младшую выбирали… Нет, ей же рассказывали, что у Малы в тот год дар только пробился и никак нельзя было угадать насколько быстро и сильно он раскроется. Но, так или иначе, погоню она сможет заметить издалека.

Уже заполдень, где-то часов через семь после рассвета, они вышли на торную дорогу и дальше быстро шагали по ней.

— Куда мы направляемся?

— Сначала на юг.

— Сначала? Почему?

— Потому что искать нас будут к северу от поместья. Там город, откуда мы родом. И там ближе другая волость. И ближе горы, рядом с ними западней Великого Истока ещё есть малообжитые места. Или сразу на восток, прямиком к порту на Быстрой.

Старшая посмотрела на небо, прикидывая положение солнца, покачала головой и поторопила Ясну. Остаток дня они продолжали оставлять за спиной версту за верстой по ровному прямо прорубленному большаку. И лишь вечером свернули в длинные густые тени ельника. Мала уверенно вывела их к очередной землянке, в которой тоже был тайник с припасом.

В этот раз Ясна, вымотанная долгой дорогой, уснула, едва села на жесткую занозистую лавку и прислонилась к бревенчатой стене. Мала осторожно положила сестру, устроив её голову на одной из сумок, и занялась печью. Скоро в домике запахло дымом и пустой кашей, но бывшая барышня не проснулась, а старшая не стала её тревожить. Ночь прошла тихо, только где-то недалеко выли волки, хотя под утро стая убежала, не желая сталкиваться с людьми.

Проснулись девушки перед рассветом, позавтракали и собрались уже выходить, когда Ясна неожиданно спросила:

— Если клану дети не нужны, то зачем они устраивают проклятые договоры? — голос звучал глухо и тихо, будто бы потерялся в сомнениях. — Если волхвы и люди настолько разные после отрочества, зачем им дети от простых людей?

— Увы, но мне княжи не отчитывались. Хотя договорные были во всех кланах, куда я заезжала с торговыми обозами, да и по расспросам гостивших у нас, — Мала хмыкнула на последнем слове, кивнула на дверь и продолжила уже на ходу. — Но ты ошибаешься в одном. Кланам нужны дети не от любых людей. Им вообще нужно больше волхвов, чтобы стать сильнее, и чтобы они были более значимы среди княжей, чтобы их слово было весомей, да и воевать сподручнее не лишь одним ополчением и младшей дружиной. Но когда боги пали и волхвы стали такими как мы сейчас… эх, легендами займёмся потом. И Древняя Правда, и все последующие запрещали жениться и плодиться тем, кто имеет общего прародителя ближе седьмого колена. А каждый пятый волхв, чьи родители и бабушки с дедушками тоже все волхвы, остаётся бездетным. Вот и получается, что очень скоро все друг другу роднёй становятся. Вот кланам и нужны постоянно новые люди и свежая кровь, желательно с даром.

Девушки пересекли поляну, перебрались через поваленное дерево, уже успевшее обзавестись бородой из опят, и начали пробираться через папоротники. А старшая продолжала.

— Ещё века после появления волхвов, заметили, что у волхва и волховицы если появился ребёнок, он будет с даром. Всегда с даром. А вот среди простых людей, когда вся родня до любого колена обычные крестьяне да горожане, волхвы родятся реже, чем один на тысячу! Много-много реже. Но, опять же, подмечено, что коль у родителей много детей, то дара либо не будет ни у кого, либо одарённых будет несколько. Примерно так же часть детей простые, часть с даром, если родители один обычный человек, а второй волхв или волховица. Поэтому в кланы зовут сразу семью родителей и детей. А потом либо молодой вдове, либо неодарённым девушкам предлагают родить ребёночка для клана от кого-нибудь из волхвов. Такое дитя почти всегда с даром, а значит, клан точно станет сильнее. И на два поколения в новой ветви будут дети. Всем хорошо.

— Хорошо? — Ясна вспылила. — Тогда почему убивают⁈

— Потому что в каждом клане свой уклад. Во многих ценят тех детей, чей дар легче и ярче всего растёт тем же путём, что и родительский, или просто в том же направлении. Да так чаще и случается, что дети раскрывают те же склонности, что и родители. Стояновичи, например, почитают только силу и воинскую доблесть. Иное развитие сферы для них значит, что чужая кровь перевесила, а значит и отпрыск и дальше останется чужим и будет вытеснять истинную кровь. Особенно после поддержки Источника, если он есть.

Идти стало тяжелее, папоротники, хоть и скрывавшие раньше землю, были невысоки, всего по колено. Но постепенно девушки спускались глубже в низинку, и зелёные перья становились всё больше и выше и вскоре беглянки почти тонули в этом море. А ещё позже под ногами запели перекаты холодного ручья. Ясна испугалась, что им придётся идти по течению и студить ступни, но нет. Мала вывела на звериную тропу к водопою и дальше они начали выбираться из лощинки.

Вверху их встретил молодой лес, выросший на месте не слишком давней вырубки или пожарища. Тонкие берёзки вымахали в рост-полтора, а под ними теснились ёлочки. В таком леске чуть собьёшься, так сразу заплутаешь и мудрено будет выбраться обратно. Но Мала уверенно держала направление, не иначе, как полагаясь на одно из развитий своего дара. Всё же полная первая сфера — это множество разных способностей, в отличии от не овладевшей и четвертью пространства Ясны, которая, кроме лечения, толком ничему и не выучилась. И ведь младшая не просто удивлялась и чуть-чуть восхищалась сестрой. Она знала, что Мале ближе город ремесленников и торговцев, немного понятны деревни, в которых она несколько раз бывала, но не леса. Да и их мама была из ремесленной семьи. А вела она их так, будто бы с ранних лет по рощам и чащам ходила неделями напролёт.

Ясна смотрела на свою сестру и всё больше корила себя за то, что ничего не разузнала к своим четырнадцати годам, не высмотрела и не вычитала. Не заметила, не приметила. Просто все эти годы птичкой порхала по дому, не оглядываясь кругом. И из кольнувшего сердца сожаления вдруг снова эхом отдались слова: «Так стань княжиной! Вставай, я помогу. Создадим свой клан! Купим тебе повой и волховку червлёные и золотом украсим».

Украсят. И станут обе они княжинями! Обязательно!