Быть

Часть 2 Глава 11

Два сердца спят и видят сны,

Но разуму они чужды.

Закрой и ты глаза, мой друг —

Ты слышишь? Тук, тук, тук.

(из песни кощуника)

Город действительно оказался далековато от той деревеньки, где они заночевали. Сорок или не сорок, но вёрст в пути они одолели порядочно. Хотя по накатанной и утоптанной дороге идти было легче, чем продираться через чащи и логи, а тут их удачно подвезли немного в обед. К городу они вышли уже поздним вечером.

— Я волховица! Почему я должна ходить в понёве? Она неудобная, она тяжелая! — Ясна надула губки. Она уже пол дня возмущалась, придумывая всё больше причин не носить понёву. — И путается. И цепляется.

— Я уже рассказывала, что все девушки, и горожанки, и кметки, носят понёвы, — устало вздохнула Мала. — Если не удобно, мешает, цепляется подолом, то просто подцепи край к поясу с одной или с двух сторон, как и делают женщины за работой.

— Фу-у-у-у… это же не красиво! И всё равно мешается!

— Яснушка, мы должны в пути притвориться под двух дочерей, которых мать отправила проведать родню. Но так уж вышло, что родня живёт за много дней пути. Поэтому и одеваемся как кметки из не бедного дома. Но не настолько богатого, чтобы с нас можно было попытаться содрать денег.

— Не хочу! Я волховица!

— Двух волховиц ищут. Нам дали фору уйти подальше, пока вновь погоню не пошлют, — Мала покачала головой, прикидывая, что полноценной погони, конечно, уже не будет, но если купцы расскажут о них, то за ними пошлют кого-нибудь. — А две девицы-кметки-путешественицы хоть и не часто встречаются, но всяко меньше запомнятся, чем две волховицы.

— Нет, нет и нет. Не буду ходить в понёве! — Ясна топнула ногой и развернулась к сестре. Она была сердита и смешно сжав кулачки вытянулась навстречу предполагаемой обидчице.

Мала закрыла глаза ладонью и медленно вдохнула и выдохнула. Посмотрела в сторону приближающихся городских ворот и… устало махнула рукой.

— Хорошо. Будет тебе волховка.

— Так у нас же есть наши!

— Нет, они слишком приметны. Я сошью тебе пока серую, если ты её так хочешь. А в наших старых… будут лишние вопросы, да и можем попасться на глаза обозу из клана Стояновичей или кого-то, кто с ними в близких отношениях.

Ясна вздёрнула носик — она победила. Хотя серый… нет, это слишком никак, но если надавить сильнее, сестра и этого не даст. А так все будут видеть, что она не просто какая-то девка, а волховица. Да и сколько у них с собой денег она всё же не знала. Вряд ли много — половина всех их заработков, если не больше, уходила на лекарства для матери, которые она сама покупала. Остальное шло на еду, одежду, украшения и всё остальное. Ясна сникла и снизу вверх посмотрела на сестру. Мале же просто хотелось спать, она очень устала за прошедшие дни и почти не спала накануне. У неё просто не было сил и терпения убеждать младшенькую.

Девушки прошли в город и первым делом поспешили к рынку. Мала спросила местных женщин о лавках ткачих и уже через три части часа купила отрез подходящей ткани, нужные нитки и даже шнур для петлиц. Потом они до самой ночи искали место для ночлега, пока их за плату не пустили в пустую клеть на постой. Да и то та клеть через сени от хозяйской была на пять камор поделена и не топилась совершенно. Зато и денег с них взяли не много, но и лучин не дали.

Мала запустила под самый потолок парочку огоньков, заливших всё тёплым желтоватым светом, и вздохнула с облегчением. За её плечом так же выдохнула и Ясна. Камора, маленькая и лишь с одной отдушиной в стене, была дочиста выметена, вымыта и выскоблена для новых постояльцев. А из всего убранства грубая лавка у стены, шатающийся куцый стол посередине и табурет на трёх ногах. На столе глиняный щербатый кувшин, две пары кособоких чашек и грубых деревянных мисок. Тут и одному жильцу было бы тесно, а их двое.

Девушки застелили лавку сложенными друг на друга лудами, которые закрыли её едва наполовину, сложили сумки у стены, сдвинули посуду на край, а сам стол вместе с табуретом отодвинули, освобождая место. Мала начала кроить волховку для Ясны, притихшей на лавке.

— Раз уж мы всё равно тут задерживаемся на несколько дней, займёмся делом, — проговорила старшая, разглаживая сложенную ткань и рисуя швейным камушком метки. — Наставники с тобой занимались хоть и много, но бестолково. Это их вина, что за шесть лет учения ты так и не достигла границы сферы даже в исцелении, которое тебе само даётся. Они по-настоящему мало кого наставляли, да и тех отрывками. Остальное зависело лишь от ученика.

Мала начала резать раскроенную ткань, для чего спустила огоньки пониже. А Ясна с ногами забралась на лавку и как завороженная слушала спокойный и размеренный голос сестры. Да и что тут возразишь, если она действительно знала-то много, но вот умела — мало.

— Волхв после пробуждения своего дара оказывается в центре некоего безымянного места, которое простирается во все стороны кругом. Оно как шарик, а ты в его центре, — Мала говорила, а Ясна кивала — она это вроде бы знала, но сестра не стала бы повторять очевидное без причины. — Из обычного мира в то место через волхва начинает течь сила. Она словно дождевая вода собирается с навеса и стекает, скапывает сквозь дырку с краю. А что будет, если под такую капель поставить камень? Да и просто на земле внизу?

— Рано или поздно вода пророет там дыру. Ты мне как-то показывала чашу родника, пробитую льющейся водой, — согласилась Ясна и поудобнее устроилась на своём месте.

— Сила та же вода, а волхв — дыра, через край которой она переливается в то место. И даже если ничего не делать, рано или поздно она капля за каплей разроет все внизу и пробьётся к границе первой сферы, вынеся все лишние преграды. Но то, какие умения это даст волхву, зависит от удачи, повернувшей шарик тем или иным боком вниз. Да и сами такие шарики от волхва к волхву отличаются. У кого-то сила будет протачивать ход в стороне огня или ветра, воды или камня — это волхвы стихийники. Их доля в шарике больше всех, она больше половины. На овладение всем остальным остаётся около трети шарика, да и то целительство, повеление разумом, повеление своим и чужим телом, которое считают даром воина — это лишь разрозненные крошечные участки. Отдельно пестование и дар обращаться к зверям.

В каморе повисла тишина. Ясна не рискнула прерывать мысль сестры, понимая, что она не просто так завела этот разговор. А Мала отвлеклась на возню с нитками и иглой, она всё не могла попасть в её ушко. Но вот нить побеждена, работа продолжилась, как продолжилось и наставление.

— Вот и получается, если человек раскрыл свой волховской дар, пробился в центр своего шара, то даже не прикладывая усилий он хоть в одном направлении, но достигнет предела. А если будет прикладывать хоть сколько-то усилий, даже если это просто метания из стороны в сторону, то захватит и немного соседних частей шарика. Тогда вопрос — а как раскрыть всю сферу? — Мала посмотрела на Ясну, но та лишь чуть пожала плечами, наставники ей этого не рассказали. — Только упорным трудом. И чем выше часть шара, тем тяжелее хоть немного выскрести её, я уж не говорю о достижении грани во всех направлениях.

— Но ты ведь достигла этого.

— Достигла. Поэтому и хочу помочь тебе, раз этого не сделали наставники, и раз уж ты настолько не хочешь притвориться простой девушкой. — Мала криво улыбнулась и продолжила шитьё. — Так что садись или ложись поудобнее, закрывай глаза и постарайся рассмотреть свой дар изнутри.

— А закрывать глаза обязательно? Что-то не припомню тебя, сидящую в таком виде, — Ясна подавила зевок и испугалась, что тут же уснёт.

— Не обязательно, но в первые разы проще расслабившись и закрыв глаза, отрешившись от всего остального, оставив только дар и силу. Потом, когда поймёшь и почувствуешь, сможешь делать это и на ходу, и за простой работой. Давай, давай, пробуй.

Ясна прислонилась спиной к стене, откинула чуть назад голову и попробовала сделать то, что попросила сестра. Но не получалось, её всё время отвлекали назойливые мысли и смутное чувство вины. Она поймала ощущение силы вокруг себя и отголосок своего дара, а дальше всё никак не могла продвинуться. Но тут даже сквозь закрытые глаза она увидела подлетевшего к ней одного из круживших по каморе огоньков. Светлячок замер перед её лицом, мигнул пару раз и резко нырнул в неё. В голове прозвучал тихий голос сестры «смотри», и Ясну подхватил поток силы.

Уже через мгновение она оказалась в нужном месте — там, куда стекалась словно в воронку сила, переваливалась за грань и россыпью искрящихся брызг летела вниз. Малы не было, как не было и её огонька, но присутствие старшей сестры осталось в лёгком ощущении спокойствия и тихом шепоте:

— Коснись силы, смотри, как она бежит сквозь пальцы. Чувствуешь, она чуть обжигает. Зачерпни её, словно воду. — Ясна старалась выполнять команды Малы, где-то неловко и неуверенно, но у неё получалось. — Привыкни к ней, пойми её и преврати в лёд, а потом придай льду любую форму.

Присутствие сестры стёрлось, Ясна осталась наедине со своим даром. Она знала, что стоит только позвать, и Мала откликнется, но пока молчала. Сила в её ладонях тут, внутри дара… это было странно и неправильно, невероятно. Наставники до этого никогда не рассказывали ни о чём подобном, только учили управляться с потоком, уже прошедшим через дар.

Медленно и осторожно Ясна разделяла жар и воду в своих ладонях, пока в её руках не осталась неровная глыбка. Превратить её в красивый шарик уже было легче. И вот она радостная открыла глаза, разбив наваждение.

В каморе ничего не изменилось — стол и табурет всё так же жались к стене, а на полу возле сумок сидела Мала и обмётывала подол волховки. Только тут Ясна удивилась как много времени прошло, а ведь в центре дара казалось, что она справилась очень быстро!

— Молодец! У тебя почти получилось. В следующий раз попробуй сформировать из силы топор или лопату и шагни чуть дальше за край. Не бойся, потеряться там не получится, даже если погрузиться очень глубоко. Стоит тебе захотеть проснуться, как ты вновь вернёшься в обычный мир. А замороженной силой можно постепенно, удар за ударом, освободить всё пространство внутри. Выбитые «камни» просто бросай вниз — поток силы позаботится о них. — Мала откусила нить и воткнула иглу в лоскуток. — А теперь отдохни, скоро уже утро. И я тоже отдохну. Завтра твоя волховка будет.

Огоньки один за другим вернулись к Мале, покрутились над раскрытой ладонью и погасли. Девушки устроились спать. Но если старшая уснула почти мгновенно, то младшая ещё долго лежала, разглядывая темноту, пока сон не сморил и её. В эту ночь их ничего не тревожило, лишь усталость ласково обнимала и легко трепала по волосам, не выпуская до позднего утра.

Днём Мала оставила Ясну в клети тренироваться, а сама ушла в город. Но младшая не долго оставалась одна — сестра вернулась хмурая, но принесла пирогов на обед и стопу бумаги, которую и упаковала по сумкам. После еды Мала прибрала на столе и в свете желтых огоньков села расшивать волховку. Ясне не осталось ничего другого, как продолжить начатую ночью тренировку.

В этот раз попасть внутрь своего дара оказалось проще. Ясна только чуть сосредоточилась и скользнула вместе с потоком силы, как уже провалилась сквозь границу. Но уходить глубоко девушка всё же побоялась. Она осторожно осматривалась кругом, ощупывала неровные стены. Тут было тесно, волховица даже полностью раскинуть руки не могла, да и темновато. Девушка вздохнула, набрала в горсти силу и сформировала маленький топорик, всего в полторы пяди величиной. Взвесила его на ладони, замахнулась и ударила по стене.

Вниз полетели несколько отбившихся сколов, но никаких изменений девушка не почувствовала. Она примерилась и начала бить снова и снова, решив попытаться вырубить кусок. Если бы это было не наваждение внутри дара, то Ясна уже стёрла бы непривычные ладони в кровь. Но тут всё было чуточку иным. Хотя этот труд утомлял, словно настоящий и мышцы начало ломить по правде.

Выдохнувшись окончательно, Ясна открыла глаза. В каморе было темно, а снаружи уже наступила ночь, и волховице пришлось запустить собственного светлячка. Огонёк, тусклый и непрерывно мерцающий, ни в какое сравнение не шел со светлячками сестры, но всё же немного разогнал тени по углам. Мала спала рядом, устроившись на одеяле, и на её лице отпечаталась огромная усталость, бледностью и синими кругами под глазами подпортив сдержанную красоту. А на столе лежала готовая волховка, вроде бы невзрачно-серая, она была красиво расшита вдоль поймы, по вороту, под петлицами и по краям каждой полы. И наверняка днём она будет смотреться на Ясне даже нарядно.

Девушка ещё раз посмотрела на старшую сестру и чуть виновато прошептала:

— Спасибо.