Битва за жизнь (том 2)

Глава 13. Умри, чтобы жить

Остров Тенада, планета Ваета, система Окана

После стремительного бегства из Дворца, организованного людьми Рэйна Аллерта, Корвуаль ощущала себя бесполезной рыбиной, выброшенной на песок. Она так же раскрывала и закрывала рот, произнося пустые слова, так же билась плавниками, в надежде что-то изменить. И так же долго умирала. Казалось, все кончено, ведь Ваета пала: Дворец объят огнем, Кольца Резиденции из цветущего сада превратились в выжженную пустошь, по которой бродят жуткие твари и неприкаянные души убитых ими жителей. Теперь на Ваете хозяйничает черный туман, а кровавые останки вайтери и крохотных котусов догнивают под палящим солнцем. Вместо аромата цветов – трупный смрад, вместо пения птиц – плач и стоны, вместо серебристых фонтанов – кровь.

В те ужасные дни, наполненные болью и страхом, Корвуаль нашла в себе силы не дать растоптать то малое, что еще осталось от ее мира. Весть о перерождении Владычицы вселила надежду в сердца и дала пищу для размышлений. Здесь, на дрейфующем острове Тенада, собрались те, кто еще в силах продолжать борьбу.

Сейчас Корвуаль предстояло провести одно из самых сложных совещаний с военными и союзниками. Она поставила на кон все, что имела, и от мысли о поражении делалось дурно.

«О, Владычица, разве не глупо я себя повела, хватаясь за надежду?»

«Не отступай, Корвуаль, – слышалось в шелесте океана. – Прав тот, чьи помыслы чисты, а энергия сильна. Мы еще можем изменить мир, порой поражение – это первая ступень к победе. Ты помнишь о рыбах Ото?»

«Конечно. Но не понимаю, где связь?»

«Сила воли рыб Ото так велика, что после смерти они возрождаются. Тело разлагается и питает сидящего внутри малька – новую инкарнацию Ото. Умри, чтобы жить дальше».

– Умри, чтобы жить дальше, – повторила Корвуаль вслух и вышла из кабинета.

Дверь с тихим шелестом отъехала в сторону, впустив в длинный коридор бункера. Молодая телохранительница Рии вытянулась по струнке и молча последовала за своей повелительницей. И вроде бы все как обычно, однако что-то не так. Война наложила отпечаток серости и скорби на лица и души. Взять к примеру Рии: вайтери была бледна, глаза заплаканы.

Корвуаль остановилась и резко обернулась к подчиненной.

– Ты нужна мне.

– Я не подведу, моя госпожа, – потупилась Рии. Лицо – сплошная печаль, энергетический поток – боль.

Не выдержав, Корвуаль подошла и взяла ее за плечи.

– Мне тоже ее не хватает. Аира была лучшей из нас. Командир Белых песков, профессиональный телохранитель и верный друг. Мне жаль. Я скорблю вместе с тобой.

– Она погибла, спасая меня… Разве это справедливо? Это я должна была получить ту пулю. Я!

– Аира погибла за Ваету и ее жителей, за тебя и меня в том числе, – с улыбкой сказала Корвуаль.

А в мыслях крутилось: «Аира погибла, спасая Ваету, а я допустила вторжение, позволила разрушить наш дом, и до сих пор жива. Теперь же вовсе собираюсь рискнуть и, возможно, погубить то, что осталось от нашей планеты».

В зал совещаний она вошла полная холодной решимости. Генералы и советники повставали с мест приветствуя свою правительницу, секретарь-приспешник подсунул несколько файлов с последними сводками с линии фронта, но Корвуаь не стала их просматривать. За круглым столом горели проекции союзников: холеный и подтянутый сенатор Инаор, дрогийский адмирал с ледяным взглядом белесых глаз без зрачков, и на последней проекции – небритая физиономия Рэйна Аллерта. Корвуаль кивнула присутствующим, задержав взгляд на пирате. Именно его руками она планировала убивать.

– Капитан Аллерт, – полился приятный голос Зевс, – вас ожидают в зале совещаний. Закрытый канал с Ваетой активен.

В ответ Рэйн бездумно кивнул. Он стоял на обзорной палубе и рассматривал мраморную табличку, приколоченную к переборке. На ней светящимися строгими рядами букв были высечены имена тех, кто нес службу на «Зевсе» и погиб, выполняя его, Рэйна, приказы.

Теперь на табличке горело новое имя: «Лоренсо Грин/Фарид Асмади».

Рэйн ухмыльнулся и поднял стакан виски:

– Черт тебя подери, Лоренсо. Ты всегда умел рисковать, любил ходить по краю пропасти, одной рукой обнимая смерть, а второй вытаскивая кошелек из ее кармана. Так какого дьявола госпожа Фортуна тебе изменила? Молчишь. Ясно. Знаю, мне не стоило тебя туда посылать.

Он немного помолчал, разглядывая светящиеся буквы. На черном мраморе они горели, словно звезды в ночи.

– Хреновы камни… хренова война, – скрипнул зубами Рэйн и осушил стакан. – За тебя, дружище. Нам будет тебя не хватать.

После смерти Лоренсо Рэйн понял, насколько глупой оказалась затея с поиском энергетических источников и попыткой остановить порабощенных Тьмой. Пепел навсегда потерян и без него не собрать оружие, о котором говорила Владычица. Отыскать порабощенных тоже не выйдет, время на исходе. Таймер обратного отсчета неумолимо тикал, и с каждой секундой гибли целые народы и планеты.

– Капитан?

– Иду, милая.

В зале совещаний никого. Он сидел один за большим столом из матового черного стекла, над которым застыли проекции в режиме «конференция». На связи Ваета, дрогийский Свободный Флот и космическая станция, чьи координаты засекречены, а сигнал пеленгуется из десятка точек одновременно. Корвуаль Датильна поздоровалась и улыбнулась привычно холодной отрепетированной улыбкой, однако в этот раз Рэйн уловил что-то еще, но так и не понял что именно.

– Нам удалось мобилизовать ресурсы, – начала Корвуаль. – На Ваете организовано подполье, уцелевшие корабли Звездного Флота отступили для перегруппировки.

– Сколько вы продержитесь, госпожа Датильна? – спросил холеный дрогийский сенатор.

В ответ Корвуаль пожала плечами и стрельнула глазами в сторону одной из своих генералов.

– Трудно сказать наверняка. Все будет зависеть от того, как скоро Алвахт поймет, что на Ваете нет того, что ему нужно. Если дрогийцы ослабят натиск, то у нас появится шанс.

Рэйн криво ухмыльнулся и сунул в рот сигарету. Щелкнул зажигалкой, подкурил.

– Что-то не так, капитан Аллерт? – с укоризной вскинула бровь Корвуаль.

– А вы как думаете? – хмыкнул Рэйн. – Если дрогийцы ослабят хватку на Ваете, то усилят присутствие войск в ОСП. Улавливаете? К тому же у меня нет желания с ними встречаться, ведь то, что им нужно – у меня.

– Поэтому стоит мобилизовать наш флот и подключить союзников. Попытаться отбить планету. Вы и ваш пиратский флот примите участие?

– Нет. Поймите, иногда приходится чем-то жертвовать.

– И что вы предлагаете? Принести в жертву Ваету? – прилетело холодное.

Он ткнул тлеющим кончиком сигареты в сторону звездной карты, где красными и зелеными точками горели позиции вражеских и союзных кораблей в системе Окана.

– Ваету уже не спасти, – сказал резче, чем собирался.

Корвуаль даже бровью не повела, таких, как она, вывести из себя архисложно. И все же правительница себя выдала – нижняя губа слегка дрогнула, и как хороший игрок в покер, Рэйн сразу же заметил сигнал. Она знает, что это конец.

– Я бы не стала делать подобных выводов, – ответила она все тем же холодным тоном. – Мы еще можем убить порабощенных, собрать оружие и уничтожить Тьму. Камни ведь у вас?

– Эм… в этом как раз и проблема. Пепла нет.

– Ничего, еще есть время его раздобыть.

– Вы не поняли, госпожа Датильна. Его НЕТ. Совсем нет. Камень уничтожен.

На миг в огромных изумрудных глазах Корвуаль промелькнул ужас, но тут же растаял, расползаясь тенью гнева.

– Оставьте нас, – приказала она подчиненным. Когда последняя из вайтери покинула зал и двери закрылись, Корвуаль просверлила Рэйна взглядом: – Что значит УНИЧТОЖЕН? Как вы это допустили? Потеряли мощнейший энергетический источник, аналогов которого нет во всей галактике!

Она не кричала, нет. Голос звучал ровно, холодно, жестко. Каждое слово хлестало Рэйна, как пощечина, между строк читалось: «Это ты виноват! Из-за тебя мой мир погибнет!»

– Мне жаль, госпожа Датильна. Действительно жаль, – сказал он и вдавил окурок в дно пепельницы. – Камень уничтожил человек из «Экзо матрикс», скорее всего в корпорации не хотели, чтобы Инквизиция, или кто-то еще, его использовал. Но я считаю, что им приказала та самая Тьма. Черный сгусток, эта непонятная сила, знает, что мы задумали.

– Оно использует своих пешек, чтобы нам помешать, – подтвердил сенатор Инаор. – Нужно уничтожить порабощенных, чего бы это ни стоило, иначе нам не дадут и близко подобраться.

– Но какой в этом смысл, если нам не удалось собрать камни? – вздохнула Корвуаль. – Мы попросту потратим силы и ресурсы, а до победы вовсе не доживем. Не лучше ли найти способ остановить флот Алвахта? Эльманты готовы заключить с нами союз. Возможно, удастся договориться с временным правительством ОСП, хотя люди и ведут двойную игру.

Сенатор Инаор и дрогийский адмирал многозначительно переглянулись, казалось, они о чем-то общаются телепатически.

– Пепел еще можно вернуть, – с полуулыбкой сообщил Инаор.

Рэйн хмыкнул:

– Это вряд ли, сенатор. Блэквуд распылил камень, перетер в труху.

– У моего народа есть легенда. Однажды на Дрогис обрушился огненный дождь, и несколько крупных кусков метеорита упало на главном континенте. В то далекое время дрогийцы были разрозненны, жили мелкими племенами, жили войной, а камни звали, манили к себе и никто не мог устоять. Пролилось много крови, пока вождь Дасмай не смог обуздать энергию камня. Он объединил племена под своим началом, построил Дрогийскую Империю. А из куска метеорита был высечен императорский трон…

– Целый чертов трон! – ухмыльнулся Рэйн. – И вы молчали об этом?

– Увы, к нему не подобраться, – развел руками сенатор.

– Не поверю, что у вас не осталось верных людей на Дрогисе.

– Остались. Но у них нет доступа во дворец, а для штурма нет ресурсов. Восстание подавлено. Забрать камень, который обманом вывезли в ОСП, было намного проще.

– Но ведь мы можем повернуть Свободный Флот к системе Аяф, – встрял дрогийский адмирал.

– Слишком рискованно, – покачал головой Инаор.

– Риск оправдан. У нас появится шанс добыть камень.

– И убить одержимого, – Корвуаль скрестила руки на груди и с нажимом добавила: – Алвахт должен умереть. Затем мы расправимся с порабощенными в правительстве ОСП. Капитан Аллерт, вы выяснили, кто это?

Рэйн прочистил горло.

– Не совсем. Мой источник считает, что порабощен глава Инквизиции, магистр Ведилон. Но я уверен, что Тьме служит Андре Балатье.

Офис корпорации «Экзо матрикс», мегаполис Терра-Сити, планета Терра-Нова, ОСП

Впервые за долгое время Андре не знал что делать. Беспомощность – чуждое, непонятное чувство, которое он испытал лишь однажды и поклялся больше никогда не пробовать его на вкус. Ему было семь, в тот день в приюте для мальчиков «Дом Милосердия и Света» готовились к празднованию Восхождения Творца. Столовую украсили хайговыми ветками, госпожа Дина принесла голограф и включила заставку с пестрыми птицами, а после ужина обещали вынести пирог. Мальчишки кучковались то у одной стены, то у другой. Ждали, облизывались. На их фоне Андре был самым мелким, худым и болезненным, хотя воспитанники Дома в целом не отличались отменным здоровьем. Лица осунувшиеся и бледные, ручки-ножки тонкие, из-под слишком коротких рукавов курточек виднелись запястья с синяками от побоев.

Заиграла сказочная музыка, бабочки на проекциях, как по команде, вспорхнули и залетали по залу. Настало время игр. Госпожа Дина, молодая белокурая женщина с добрыми синими глазами-блюдцами и уродливым шрамом от ожога на левой щеке, умела разговаривать разными голосами и как никто другой рассказывала веселые истории. И вроде бы все хорошо… радость, вкусный пирог с яблоками, но Андре кожей ощущал: что-то не так.

А потом появился ОН.

Директор Хейли чинно вошел в зал в компании дородного мужчины в дорогом костюме. Брюхо незнакомца выпирало на добрых полметра, сальные подбородки складками лежали на воротничке белоснежной рубашки.

Госпожа Дина тут же собрала детей вокруг себя, встав впереди и растопырив руки, словно квочка крылья.

– У нас праздник, – заявила она.

– Выбирайте, – обронил Хейли, игнорируя Дину и обводя рукой детей.

Толстяк долго разглядывал мальчишек, задержался было на Андре, но поняв как тот худ и мал, брезгливо скривился.

– Этот, – ткнул пухлым пальцем на жующего пирог Билли.

– Билли, подойди, – приказал директор Хейли, но мальчик не подошел. Жадно запихивал в рот кусок пирога и запивал водой.

– Я сказал: подойди!

В два шага Хейли оказался рядом и протянул руки.

– Не позволю! – завопила госпожа Дина, повиснув у него на локте. – Не надо! Не смей!

– Заткнись, грязная сука!

Он схватил госпожу Дину за шиворот и с силой отшвырнул в сторону. Женщина упала и протяжно всхлипнула, белокурый локон открыл багровый уродливый шрам. Андре беспомощно смотрел на происходящее, он словно проваливался в глубокую черную яму, из которой никогда не сможет выбраться, и в которую никогда не проникнет солнечный свет. Отвратительное чувство беспомощности заставило наблюдать сквозь пелену как плачет госпожа Дина и как толстяк уводит испуганного Билли.

Билли не было двое суток. А когда он вернулся, то почему-то перестал разговаривать. Только вздрагивал при каждом шорохе и все время плакал при виде мужчин. Андре сразу понял что произошло в тот вечер, и что позже случалось не раз и не два. Приходили другие богатые люди, уводили с собой других детей, но суть оставалась прежней. Поэтому он был готов. И когда в Доме снова появился толстяк в дорогом костюме, в белоснежной рубашке, и ткнул пальцем на Андре, он не испугался. Лишь крепче сжал рукоятку ножа, спрятанного в кармане рваной курточки, и мысленно попросил прощения у госпожи Дины за украденный хэндком.

На следующее утро новостные каналы трубили о сенсации: видео, на котором влиятельный чиновник пытается изнасиловать мальчика и получает удар ножом в брюхо. Эта история всколыхнула город, чиновника-извращенца не спасли ни деньги, ни влиятельные друзья. Его и директора Хейли арестовали, а мальчика взял на примету вербовочный отдел Разведывательного Управления.

И вот сейчас, спустя десятки лет, Андре снова чувствовал себя абсолютно беспомощным. Как тогда, в столовой, пропитанной запахом яблочного пирога и страха. Он смотрел на поступившие отчеты и оперативные сводки, и опять погружался в темную яму, в которой никогда не бывает солнца.

«Ситуация с Сущностями выходит из-под контроля. Пора это признать» – хмыкнул Андре, ослабив галстук. Безумно хотелось выпить. Откупорить бутылку виски и налакаться, как последний пьяница из какой-нибудь дремучей колонии. Но он не пьет. Завязал много лет назад, победил пагубную привычку, которая нет-нет да напоминала о себе в тяжелые минуты. Отбросив мысли о спиртном, Андре распаковал следующий файл с отчетами. На видеозаписях, поступивших из разных колоний ОСП, одно и тоже: черный туман заполонил улицы, и от него никому не спастись. Противостояние Инквизиции и эспов обернулось трагедией – твари перестали подчиняться своим хозяевам, и теперь убивают все живое. Вычищают дом за домом, улица за улицей, квартал за кварталом…

«А что дальше? – задался вопросом Андре. – Города и целые планеты? Все ОСП покроется этой мерзостью?»

Конечно, будь технология создания Сущностей только у корпорации, все было бы иначе. Но на поле появились другие игроки: Инквизиция и сопротивление станции Ориваль под предводительством Тарковского. Это не считая дрогийцев. Как их остановить? Орден Святой Инквизиции не подчиняется временному правительству и с недавних пор чихать хотел на приказы «Экзо матрикс». А эспиритуалы вовсе никого не послушают, они защищают собственные жизни, пытаются спастись. СГБ и подразделению «А» их не остановить – попросту не хватит людей и ресурсов. К тому же в СГБ заняты тем, что удерживают граждан от паники, мародерства и грабежей. Остается одно: военная операция, противодействие Инквизиции и зачистка станции Ориваль. Снести одним ударом всю мерзость, навести в ОСП порядок. Да, для этого придется оголить один из фронтов, возможно, пожертвовать какой-нибудь колонией, не имеющей стратегического значения, но цель оправдывает средства. Пока внутри ОСП будет гореть затеянная Орденом война, внешнему врагу ничего не стоит победить.

Андре подошел к столу, где стояла шахматная доска с неоконченной партией, и передвинул фигурку белого ферзя, разыгрывая гамбит. Он ждал. Без одобрения Теней и руководства «Экзо матрикс» у него нет права начинать такую масштабную операцию внутри государства.

«Какая ирония, – усмехнулся он. – Я стал одним из самых влиятельных людей в галактике, но не могу шагу ступить без одобрения каких-то проекций. Я даже не уверен, существуют ли Тени. Быть может это розыгрыш, который устроил Акрам Баргуди, чтобы держать меня под колпаком корпорации?»

Нервный взгляд на часы, снова ожидание. Почему-то Тени слишком долго не отвечали на запрос связи, а каждая секунда промедления – это новые проблемы, которые придется решать.

Первой пришла боль. Голову будто сжало раскаленным металлическим обручем, и Андре чуть не выронил чашку с давно остывшим кофе. Затем из носа хлынула кровь.

– Черт…

Андре быстро утер кровь салфеткой и поправил галстук. Головная боль и кровь носом – признак скорого появления Теней. Порой казалось, что трое пытаются воздействовать ментально на его разум. Или УЖЕ воздействуют? Он не знал. Давно перестал что-либо понимать в планах загадочных хозяев корпорации. На всякий случай всегда носил с собой блокиратор темной энергии, чтобы менталисты не добрались до сознания. Десятки раз пытался отследить закрытый канал, по которому выходили на связь Тени, но всегда получал несуществующие координаты. Их невозможно выследить.

Кабинет заполонил клубящийся черный туман, постепенно приобретающий человеческие черты.

– Война с Инквизицией не нужна, – проскрипел искусственный голос первой Тени.

– Наш ответ: нет.

На миг Андре решился дара речи. В его понимании утверждение военной операции по противодействию Инквизиции и станции Ориваль – лишь формальность.

– Простите, но я не совсем понимаю…

– Ты и не должен понимать. Время пока не пришло, ты не готов. Просто выполняй, – отрезала Тень.

Обычно Андре мастерски скрывал эмоции, он в принципе научился их не испытывать, но сейчас пришлось призвать всю силу воли чтобы сдержать гнев. Лицо по-прежнему оставалось каменным, ни один мускул не дрогнул, взгляд ничего не выдал.

– Несомненно. Как скажите, – склонил голову Андре.

– Скоро ты стаешь одним из Посвященных и все узнаешь, – снизошла Тень.

Он кивнул и все же задал вопрос, ответ на который уже знал:

– Но как тогда остановить нашествие бесконтрольных Сущностей? Инквизиция и эспиритуалы теряют над ними контроль, скоро эти создания будут хозяйничать в ОСП. Я могу задействовать ресурсы «Экзо матрикс»?

– Нет, – прилетело раздраженное.

– Все идет так, как должно идти, – пояснила вторая Тень.

– Не вмешивайся. Наблюдай, жди.

Проекции закружило вихрем, и Тени пропали, растворившись в цифровом потоке. Какое-то время Андре тяготило ощущение присутствия, казалось, что за ним следят, что Тени не исчезли, а остались здесь, в кабинете, и теперь наблюдают, ковыряются в его разуме. Все меньше Андре понимал их планы, и все меньше ему нравилось то, что происходит.

«А ведь это Тени приказали допустить Погонщиков Инквизиции к патрулированию улиц для поддержания порядка в отдаленных колониях и в столице. После чего и вспыхнула неконтролируемая война Ордена с эспиритуалами. Теперь же Тени предлагают „наблюдать“ и „ждать“».

Он подошел к шахматной доске с неоконченным гамбитом и вдруг подумал, что такой же гамбит некто разыгрывает в ОСП.

«Попахивает очередным экспериментом… Попахивает предательством человечества».

Коротко просигналил хэндком, оповестив о работе одного из каналов связи. Привычно мазнув взглядом по цифрам, Андре удивленно замер, не веря увиденному. Аппаратура засекла сигнал Теней! Не теряя времени, он вылетел из кабинета. Сигнал мог пропасть в любую секунду, а координаты могли измениться. Надо спешить. Сильно спешить, если он хочет выяснить, кто стоит за черными проекциями и дергает за ниточки.

Предвкушая скорое разоблачение, он выскочил на парковку, сел в аэрокар и завел двигатель. Машина резво рванула с места, унося по ночным улицам к выезду из города.

Андре не мог видеть, как следом тронулась машина Ноя Чавеса.

Корвет «Зевс», система Тау-Рис, ОСП

Настырный голос снова не давал спать, он звучал в голове даже когда Лиса ставила ментальный барьер или включала блокиратор темной энергии чтобы не улавливать потоков. И все же он был сильнее.

Устав ворочаться с боку на бок, она села на край кровати, зябко укуталась в одеяло. Рэйн мирно спал, суровая морщинка между бровей разгладилась, лицо сделалось беспечным, и Лиса подумала, что в последнее время видит его таким только во сне. А так хотелось, чтобы он был счастлив, без оглядки на прошлое и без груза ответственности настоящего, который Рэйн взвалил себе на плечи, будто он один в ответе за все человечество. Лиса жаждала ему помочь, но пока не знала как, да и голос в голове становился все громче, настырнее. Раздражал, изматывал.

Надев алый шелковый халатик и поцеловав любимого в небритую щеку, она тихонько выскользнула из спальни в предбанник каюты. Системы корабля монотонно гудели, в них слышалось кошачье мурлыканье. Этот приятный гул заглушил, а быть может прогнал настырный голос. С облегчением Лиса села на диван и закрыла глаза, сон понемногу одолевал, и она провалилась в сумбур из воспоминаний о станции Ориваль, детстве и войне на Ваете.

– Ты должна меня отпустить, – раздалось злобное шипение в ушах.

От неожиданности Лиса подскочила, какое-то время спросонья не понимая, где находится и кто с ней говорит.

– О, не делай вид, что не слышишь, – продолжал Фрэнсис Блэквуд. – Отпусти, чертова сука! Иначе, клянусь Творцом, я найду тебя и твоего любовничка, и выпотрошу вас обоих!

– Заткнись! – выпалила Лиса и обхватила голову руками.

– Заткнись… – обессиленно повторила она.

Конечно же, Блэквуд не собирался затыкаться. Он угрожал, просил, умолял. Рассказывал страшные, мерзкие вещи, о которых совершенно не хотелось слышать, мерзости хватало в жизни Лисы и без подобных ментальных разговоров. Да, она победила в недавней схватке в лаборатории Инквизиции и смогла подчинить разум Блэквуда, сделав его своим симбионтом, но она понятия не мела как его удержать. И тем более не могла заставить выполнять приказы.

Зато капитан «Посейдона» многое умел и без труда входил в ее разум. Конечно, дальше условной прихожей его не пускали, речи о том, чтобы попасть в «дом» не шло, но и этого было достаточно чтобы Лиса осознала свою беспомощность. Теперь она жалела, что не позволила Рэйну расправиться с Блэквудом. Да, смерть симбионта принесла бы ей нестерпимую боль, и неизвестно чем бы это закончилось, но после его бегства стало только хуже.

– Лучше бы ты сдох, – процедила сквозь зубы Лиса. – Мне не стоило тебя спасать.

– Ты права. Надо было меня прикончить, стало б легче обоим. Отпусти меня.

– Но я не знаю как!

Сознание обожгло волной разочарования и возмущения, Блэквуд умолк. В этот момент Лиса поняла: он до последнего надеялся, что разорвать связь – в ее силах. Безграничная боль и тоска растеклись по жилам, боль не ее – Блэквуда. Ее симбионт, часть ее самой, страдал и жаждал свободы, которую никогда не получит. На ум пришло банальное: «Пока смерть не разлучит нас…» и Лиса усмехнулась.

– Я знаю, о чем ты подумала, – прозвучал в ушах его хриплый голос. – Я найду тебя и убью, чтобы освободиться.

– Нет, не убьешь, – все с той же ироничной полуулыбкой ответила Лиса. – Потому что я научусь тебе приказывать, порабощу.

Горячая волна гнева ударила ее в грудь с такой силой, что выбила воздух из легких. Лиса закашлялась, и сама не поняла, как ответила ему тем же, хлестнув энергетической волной. Подумать только, ведь «Зевс» и «Посейдон» разделяют парсеки черноты, а двое сильных эспиритуалов обмениваются ударами, словно стоят вместе на ринге. Блэквуда выкинуло из ее сознания, и прежде чем его след растворился в потоках темной энергии, Лиса успела уловить безудержный голод, который сгрызал его изнутри, сгрызал насмерть. И этот голод могла утолить лишь она.

Лиса устало откинулась на спинку дивана и вытерла холодную испарину со лба.

– Я найду способ тобой управлять. Найду, – упрямо повторила она вслух.

Если удастся совладать с Блэквудом и он начнет неоспоримо подчиняться, то сложно даже представить, какую из этого можно извлечь пользу. Во-первых, информация. Фрэнсис Блэквуд знал столько о корпорации и военных операциях ОСП, что и подумать боязно. Во-вторых, «Посейдон». Лиса видела, как загорелись у Рэйна глаза, кода она сказала, что можно заставить Блэквуда пригнать корвет на Джокер и отдать. Это оправдывало просьбу не убивать капитана «Посейдона», но ни в коем случае не оправдывало его бегства. Тогда Лиса посчитала, что контролирует его, но Фрэнсис обвел вокруг пальца, и когда представился момент – положил конвой из наемников и ловко ушел от преследования.

Хэндком залился тихой мелодией, на дисплее горели знакомые цифры – вызов пеленговался со станции Ориваль, зашифрованный канал Марка Полянского. Сердце Лисы громко застучало, заныло.

– О, Психея… Только этого не хватало.

Она поднесла палец к иконке отбоя, решив, что не о чем разговаривать с дядей, ведь он предал ее, хотел продать Тарсковскому в качестве подопытной. Но что-то заставило не нажимать «отбой». Быть может дяде известно о том, как подчинить Блэквуда? На станции Ориваль собрана огромная база трактатов по парапсихологии, многие из них уникальны. К тому же, хотелось высказать накипевшее, бросить в лицо обвинения, которые пришлось держать в себе.

Проекция появилась с минутным лагом, и Лиса ужаснулась тому, что увидела. Дядя Марк, обычно опрятный и аккуратно подстриженный, с неизменными очками на носу, выглядел скверно. Стекло на очках треснуло, на фланелевой рубашке запеклась клякса черной крови, лицо осунулось, морщины превратили его в печеное яблоко. Он сильно постарел, совсем не походил на того улыбчивого человека, что Лиса знала, и напоминал загнанного в ловушку зверя, которого вот-вот сожрут хищники. Комната на заднем плане была незнакома и скорее походила на темный чулан или же каморку в бункере. Где-то слышались выстрелы.

– Василиса… – Марк бледно улыбнулся. – Девочка моя… Как же я рад тебя видеть. Хвала Психеи, ты жива и здорова.

Глухо прогремел взрыв, словно взревело хтоническое чудище. Одинокая лампа над головой дяди мигнула, с потолка посыпалась пыль и каменная крошка.

– Что тебе нужно? – спросила Лиса со льдом в голосе. – После всего, что ты сделал, нам не о чем разговаривать.

Марк растерянно снял очки и по привычке протер краем рубашки. Правое треснутое стекло раскрошилось, выпало.

– Дочка, я не хочу ссориться. Времени нет, они пришли за мной, – он обернулся через плечо, глаза высматривали что-то в темноте уходящего вдаль коридора. – Мне осталось недолго, они уже здесь.

Сердце Лисы сжалось.

– Кто «они»?

– Инквизиция. Они нашли нас. Бои за станцию Ориваль идут почти сутки, инквизиторы натравили на нас своих монстров, мы ответили тем же. Итог: на станции полно трупов, а Погонщики перестали нам подчиняться. Лиса, девочка, случилось то, о чем ты предупреждала. Мы не в силах обуздать эту энергию, творения восстали против создателя, они убили Вакарая и твою тетку, убили многих агентов Сопротивления, и теперь почти никого не осталось.

Лиса сорвалась с места, кинулась к шкафу с броней.

– Сейчас, дядя, сейчас. Держитесь, – бормотала она, надевая трясущимися руками элементы брони. – Сейчас придет помощь. Я попрошу Рэйна развернуть корабль, мы направимся к вам, поможем…

– Нет, – оборвал он мягко, но настойчиво. – Мое время вышло, девочка.

– Не говори так!

– Я хочу, чтобы ты меня простила, – Марк приложил руки к сердцу. – Василиса, я хочу все исправить… Твоя мать… – тяжелый вздох, напряженный взгляд в темноту коридора. – Рэйчел не хотела, чтобы ты знала, и я поклялся выполнить ее просьбу. Но ты заслуживаешь правды.

Дядя отогнул манжету грязной рубашки, дрожащими пальцами что-то набрал в хэндкоме. Лиса заметила, что костяшки на кулаках стерты, а указательный палец не гнется, должно быть сломан.

– Я отправил тебе на хэндком записи Рэйчел, которые она вела, исследуя твой дар и ставя на тебе эксперименты. Еще там записаны координаты библиотеки, где собраны материалы и артефакты, поиску которых я посветил жизнь. Пусть они будут у тебя, закончи то, что мы начали. Я хочу, чтобы ты знала: я желал тебе только добра, и никогда не продал бы Тарковскому или еще кому-либо… не надо, не смотри на меня так! Лиса, поверь, я хотел как лучше, ведь он… Он твой отец.

От удивления Лиса открыла рот.

– Что?.. – только и смогла выдохнуть.

– Да, это правда. Еще одна тайна, которую я должен был забрать с собой в могилу. Ради всего святого, прости меня!

В этот миг что-то громко стукнуло, словно кто-то выдернул кусок железа и с силой швырнул в стену. Послышалось шипение энергетической сферы, в полумраке бункера заметались уродливые тени, которые тянули свои мерзкие, покрытые шипами щупальца к испуганному Марку. Дядя отпрянул, протянул к Лисе руки. Она кинулась ему на встречу, чтобы обнять:

– Я прощаю тебя, дядя! Прощаю!

Раздался душераздирающий крик, и Лиса обняла пустоту. Проекция исчезла, а вместе с ней навсегда исчез Марк Полянский, станция Ориваль и Сопротивление. Каюту накрыла невыносимая тишина.

Глядя перед собой невидящим взглядом, Лиса медленно села на диван. Уронила голову в ладони и горько разрыдалась.