Битва троллей

63

Воздух был холодный. В долинах лежал туман, но усеянное звездами небо было ясным. Пахло снегом и холодом, хотя в последние дни уже началась первая оттепель. Между тем по ночам вода в бочках во дворе снова замерзала, а по Маги дрейфовали большие льдины.

Без особой спешки Стен сал Дабран спускался по склону холма, озаряемого светом полной луны. И хотя скоро зашел в плотный туман, он не потерял дороги. Мир вокруг него исчез за серыми облаками, отодвинулся, но тем не менее Стен его чувствовал. Даже в самом густом тумане он легко находил дорогу.

Уже скоро он взобрался на скалистый склон горы с другой стороны узкой долины. Обломки скал всплывали в тумане, словно духи. Их формы казались странно искаженными. Затем туман разошелся немного, и Стен снова увидел ночное небо, а перед собой — темную пещеру, которая зияла, словно старый беззубый рот, в боку горы.

Не колеблясь, влахак вошел в темноту. Он подумал немного, зажигать ли лампу, которую взял с собой, но потом решил все-таки не делать этого. Потом ему показалось, что он услышал вдали глухой гром. «Может, это я почувствовал удар сердца?»

Однако шум затих, и Стен не смог сказать, что это было. Свет луны совсем приглушенно пробивался в пещеру, и от дыхания Стена в сумеречном свете образовывались облачка.

— Добро пожаловать на мою родину, хареег.

Голос прозвучал ясно и приветливо несмотря на то, что шел из непроглядной темноты, которая царила в задней части пещеры. Затем вперед выступил массивный силуэт. Когда на тролля упал свет, влахак сразу же узнал Керра, хотя тот вроде и изменился. Он стал больше и мощнее, и весь его вид должен был вызвать страх у любого другого человека. Однако Стен почувствовал только радость от новой встречи.

Тролль ловко размотал маленький узелок, и свет завернутых в него лишайников окружил их своим своеобразным слабым сиянием, необычность которого Стен успел позабыть.

— В твоем мире холодно, — заявил тролль и оскалил клыки.

— Добро пожаловать назад во Влахкис, Керр.

— Старики говорят, что скоро снова станет тепло. Что снег и лед должны уйти, как это случается каждый год.

— Это так. Скоро наступит весна. Зима во Влахкисе была долгой и тяжелой, но и она прошла.

— Это хорошо. Я не люблю холод, — сухо констатировал Керр.

— Это первая схожесть, которую я замечаю у тебя и Саргана. При таком замечании и человек и тролль усмехнулись.

— Как у вас дела? Турк все еще ведет ваше племя? — спросил Стен.

— Да. Мы нашли и собрали вокруг себя тех, кто еще остался. Все, кто остались без племени, гонимые и потерянные. Их много, но становится с каждым разом все больше. Мы — новое племя, и мы большие и сильные. У нас, троллей, снова есть надежда.

Стен с удивлением посмотрел на юного тролля. «Он изменился. Мы все изменились. Но он особенно сильно. Из боязливого юного тролля получился настоящий предводитель, более дальновидный и спокойный, чем другие тролли. Он напоминает мне Друана».

— Я нацарапал историю Парда на стене. И некоторых троллей научил читать звуки, чтобы они могли прочитать о деяниях Парда.

— Это хорошо. Он заслужил, чтобы о нем помнили.

— Я также написал про Анду. Чтобы ее историю тоже не забыли. Почему тролли боролись; почему Пард убил ее и погиб сам.

— А что с троллями Анды? — спросил Стен. — Их еще много осталось?

— Да. Мы держим их вдали от сердца, но они прячутся. Без предводительства Анды они стали слабее. Им не хватает единства. Они убивают друг друга, так как перестали быть троллями. Некоторые сбежали через горные туннели, о которых не знает ни один тролль. Некоторые из нас думают, что за этими туннелями находится что-то другое, другая страна с еще большим количеством туннелей, и возможно, когда-то мы должны последовать за ними.

Керр, казалось, скорбел о потере каждого тролля, то ли просто из-за смерти, то ли из-за обещаний Анды.

— А что с маленьким народцем?

— Карлики все еще прячутся в своих пещерах. Но мы знаем, что они вернутся. Турк всегда говорит, что скоро они сделают себе достаточно оружия и разработают план. Между нами сейчас просто перемирие, но не более того.

Когда Стен такое услышал, то не смог удержаться от усмешки.

— Почему ты смеешься? — спросил Керр.

— Когда я в первый раз встретил Парда, то он не мог понять, что между влахаками и масридами было перемирие. Он никак не мог осознать, что мы не боремся постоянно со своими врагами.

— Эта пауза хороша для нашего племени. Наши враги повсюду. Пока карлики не пришли к нам, мы их тоже не будем трогать.

— Очень мудро. А ты когда-нибудь тоже будешь вести новое племя?

Керр покачал головой.

— Я не охотник. Но к тому, что я говорю, прислушиваются. Турк следует моим советам. За исключением того времени, когда мы боремся, — улыбнулся юный тролль и продолжил: — Так хорошо. Троллям нужен сильный предводитель. Но хороший предводитель знает, кого он должен слушать.

— Так и есть, — согласился с ним Стен, который подумал о своей ситуации.

Вместе с Висинией он принял титул воеводы, который был отдан им большим количеством голосом. «И теперь мне не остается ничего другого, как править рядом с воеводой Висинией. Так же как Турк и Керр ведут свое племя, так и мы должны вести влахак к миру».

— Твой взгляд не здесь, — констатировал Керр.

Стен снова удивился наблюдательности и пониманию, которые развились у тролля.

— Мне жаль; приходится думать о будущем.

— С твоей спутницей все хорошо?

— Да. С ней все в порядке. Наш сын… — сказал Стен и замер на мгновение, до сих пор переполняемый счастьем даже от одной этой мысли. — Наш сын увидел свет мира в вольном Влахкисе. Возможно, ему будет позволено пережить то, за что умерло столько людей. Мы назвали его Натиоле.

— Я рад за тебя, Стен. Дети — это сокровище каждого племени. Хорошо охраняй его и расскажи ему все, что знаешь.

— Это обязательно, — пылко ответил влахак.

— А сейчас я пойду. Племя ждет меня. Нам нужно идти дальше.

— Хорошо. Мы еще встретимся?

— Ты можешь оставить в этом месте сообщение для меня, когда захочешь меня видеть. Нарисуй знаки на стенах. Время, когда тролли все глубже спускались под землю, прошло. Дреег объединил нас, Стен. Я верю в то, что так и должно быть.

Стен кивнул. А потом охрипшим голосом сказал:

— Доброго пути тебе, Керр.

Тролль с улыбкой кивнул и пошел назад в темноту, в свой мир, в котором свет был редок, а смерть вездесуща.

Стен долго смотрел ему вслед, пока тот совсем не исчез. Затем он тоже развернулся и вышел из пещеры под серебристый свет луны. Он пошел назад в свой маленький лагерь, где его ждала Данза. Он погладил голову животного, которое тихо зафыркало, когда он подошел. Возможно, она учуяла от него запах тролля.

— Спокойно, — прошептал влахак. — Поехали, отвези меня назад в замок. Сегодня ночью тебя больше не напугает ни один тролль.

Когда Стен добрался до Дезы, уже начало сереть. На сторожевых башнях все еще горели ночные огни, и их дым поднимался прямо в чистое, начинающее медленно светлеть небо. Никто не задержал влахака, когда тот проскакал в большие ворота и отвел Данзу в конюшню. Он добросовестно вытер лошадь, а потом передал ее конюху.

Свежий воздух нового дня наполнял его легкие холодом, и он наслаждался ощущением возвращения домой.

В темной крепости еще горело с десяток чаш с огнем. Немногие окна были высокими и узкими и пропускали за стены мало света. «Мы возьмем малыша с собой в Теремию, чтобы ему не пришлось расти в вечных сумерках этого города-крепости, — подумал Стен. — Мы снова наполним жизнью резиденцию Радуса. Как только в стране воцарится спокойствие, Теремия станет столицей, в которой каждый сможет жить без страха».

Стен осторожно открыл дверь и заглянул в спальню. Луч света падал на широкую кровать и освещал лицо Висинии. Красота жены снова поразила Стена в самое сердце, и оно сильно забилось. Хотя он и проскользнул в комнату очень осторожно, она открыла глаза и улыбаясь посмотрела на него.

— Ты вернулся, — сонно сказал она.

— Да, — прошептал Стен, следя за тем, чтобы не помешать спокойному сну их сына, который спал в своей колыбельке рядом с кроватью.

— Он там был?

— Как и договаривались. У них все хорошо. Керр достиг такой мудрости, которая очень пригодилась его народу. А Турк стал мощным воином. Они с надеждой смотрят в будущее, — сообщил Стен о своей встрече с троллем.

— Это хорошо. Я желаю им, чтобы они могли прийти к хорошей жизни. Такой, как они себе это представляют.

— А как дела у тебя? У вас тут все хорошо?

Висиния закатила глаза и шутливо бросила в Стена одной из подушек.

— Прекрати обращаться с нами как с тяжелоранеными, Стен! Твой сын просто маленький, он не болен. И у меня есть все основания полагать, что со временем он вырастет сам.

По ее голосу Стен понял, что она говорила несерьезно, и широко улыбнулся. Не отвечая, Стен подошел к колыбельке, в которой Натиоле спал под мягким меховым покрывалом. Глаза малыша были плотно закрыты, а крошечные ручки сжаты в кулачки. Темный закрученный локон торчал на его голове. «Такой беспомощный, такой хрупкий, — вновь ошеломленно подумал Стен. — Но мы защитим тебя. Керр прав: дети — это богатство каждого племени. Когда ты достаточно подрастешь; я расскажу тебе все о человеке, имя которого ты носишь. О мужестве Натиоле, о его деяниях, надеждах и любви, о жертве, которую он принес и которую тебе уже не придется приносить. Я хочу, чтобы однажды ты стал гордиться своим именем».

— Иди в кровать, — попросила Висиния. — Мне холодно без тебя.

— Снег тает. В Садате уже точно расцвели первые цветы. Мы должны будем в скором времени отправляться в путь.

— Я знаю, — ответила Висиния. — Нам нужно скоро ехать в Теремию. В нашей стране очень много трудностей, которые требуют нашего внимания.

— Я тут подумал, — сообщил Стен, кивнув. — Керр рассказал мне, что Турк — предводитель племени, но он слушает слова Керра. Он сказал, что хороший предводитель знает, чьему мнению он может доверять.

— Это очень умно со стороны Турка.

— Да. И поэтому я подумал, что мы можем кое-чему научиться у троллей. Я бы снова ввел совет. Мы так много должны сделать, и мы не можем все это делать одни. Мы даже не знаем, как нужно решать многие проблемы. Я хочу, чтобы в совете было больше голосов, советников, которые будут знать свое дело. Столяры, крестьяне, каменотесы, торговцы. Мы довольно долго слушали только воинов. Сейчас наступило время подумать о мире.

— Многие дворяне не обрадуются, если мы сделаем советниками крестьян и ремесленников и ты дашь им голос в совете, — заявила Висиния.

— Это мне все равно. Я верю, что начинается новое время. Нам нужны люди, которые хотят и могут жить в мире друг с другом. Или ты думаешь, что нам грозит война с марчегом Тамаром?

— Нет. Теперь, после смерти Сциласа, его притязанию на свою землю ничто не угрожает. Еще он займет Валедоару, но я верю, что он выполнит наши договоренности и никогда не будет претендовать на титул короля, — серьезно заявила Висиния. — По крайней мере, если мы будем выполнять свою часть и также никого не коронуем на краля или кралю. Я верю, что он хороший человек, который также надеется, что наши потомки однажды будут жить в стране, которая не будет только Влахкис или только Ардолия, а объединит в себе самое лучшее от двух стран.

— Тогда в ближайшие годы нас ждет только мир. А в мирное время воины не самые лучшие советники. Поэтому я хочу созвать новый, больший совет.

Стен, вздохнув, снял рубашку через голову, затем снял штаны и скользнул под одеяло.

— И как ты себе это представляешь? — спросила его жена, прижимаясь к нему всем телом.

Ее теплое тело наполняло его такой жизненной силой, что Стен на мгновение замолчал, наслаждаясь лишь ее близостью.

— Влахаки должны определить членов совета. Так же как и бояре выбрали нас из своей среды.

— Это может сработать. По крайней мере, народ тебя точно будет любить за это. Но он и так тебя уже любит, — ответила его жена с улыбкой. — «Через мрачные стены негодяев…»

Она тихо начала напевать песню, которая уже очень давно была сложена поэтами о влахакских воинах. Стен застонал:

— Единственное преимущество титула воеводы заключается в том, что в будущем я могу повесить любого, кто будет петь эту трижды проклятую песенку.

— Любого, кроме меня, — невозмутимо возразила Висиния, на что ее муж ответил громким вздохом.

Потом она зевнула:

— Давай мы позже продолжим разговор о Влахкисе и совете, хорошо?

Стен с улыбкой кивнул и взял ее за руку. Он устал, однако встреча с Керром все еще занимала его ум и он никак не мог уснуть.

«Возможно, я смогу уговорить Флорес войти в совет, когда она вернется из империи, бывшая воевода как-никак. И она была бы хорошим, пусть даже и вспыльчивым советником.

Впервые за такое долгое время в нашей стране будет мир, хотя от ненависти остались глубокие раны и шрамы. Нам нужны люди, которые больше не слушают боль прошлого. Возможно, однажды масриды, влахаки и сцарки смогут подать друг другу руки в настоящей дружбе. К этому лежит долгий путь, но, как и любая другая дорога, эта тоже начинается с первого шага». Его взгляд коснулся колыбельки, в которой спал Натиоле. «И мы сделаем этот шаг».