Битва троллей

8

Вообще-то Тамар должен был испытывать облегчение оттого, что он наконец ехал по улицам Турдуя. Однако полная усталость накрыла его словно тяжелым покрывалом, притупив все другие ощущения. Не обращая внимания на людей, которые, полные почтения и страха, уступали всадникам дорогу, масрид направил своего коня к замку. Простые люди уставились на грязных раненых воинов, однако никто не осмеливался обратиться к ним. И только когда они почти добрались до ворот крепости, кто-то из охраны крикнул:

— Принц! Принц вернулся!

Несмотря на общую подавленность, на губах Тамара появилась ироническая улыбка. «Хорош принц, весь в пыли и крови…»

— Приведите лекаря! — приказал он твердым голосом и выпрямился в седле.

Его подданные не должны видеть его слабым и разбитым.

— Сообщите отцу о моем возвращении. Позаботьтесь о лошадях. И принесите мне кубок вина, черт возьми!

Приказы масрида пробудили жизнь в праздно глазеющих воинах охраны. Прежде чем отдать поводья Сцега, он ласково потрепал его за холку.

Через несколько минут сын марчега уже шел через вестибюль, с кубком крепкого красного вина в правой руке и влажным платком, которым он вытирал с лица грязь и пот, в левой. Однако он все равно почувствовал себя попрошайкой, когда вошел в богато украшенный зал, где его ждал марчег. При виде отца Тамар невольно вздрогнул. «Святые небеса, такое впечатление, что он постарел на тридцать лет. Он выглядит так, словно в любую секунду может упасть замертво!» В то же мгновение в его голове пронеслись картины того, как он сам будет сидеть на троне — марчег Тамар Бекезар, властитель Сиревы. Он увидел себя во главе армии, которая вновь ставит на место этих мятежных влахаков. И только голос отца прервал его мысли:

— Мы уже боялись, что потеряли тебя. Что произошло?

Юный масрид внимательно посмотрел на лицо марчега. На нем явно читалось беспокойство, морщины у рта стали глубже, а глаза, ввалились.

— На нас напали, — заявил Тамар и отпил глоток вина, чтобы выиграть немного времени и упорядочить мысли. — Тролли. В Барлуи. Или, скорее, в руинах Барлуи.

— Что ты говоришь? Тролли? Ты уверен?

— Да, я уверен. Поверь мне, отец, этих монстров ни с кем нельзя спутать.

— С ними были люди?

— Нет. По крайней мере я никого не заметил, — уточнил юный масрид.

В ответ последовало молчание. Его отцу явно не хватало слов, и Тамар понимал его. Воины, выжившие в битве, в которой погиб марчег Цорпад, рассказывали о страшной силе троллей. Жители страны начали опасаться, что на них могут напасть влахаки и их дьявольские союзники. Масриды вооружились, готовясь к защите, но нападения не последовало. Вместо этого пришли посланники с мирными предложениями. Позднее начали сообщать о том, что тролли снова исчезли в недрах земли, а влахаки отстраивают вновь отвоеванную землю и к войне совсем не готовятся. В то время марчег Ласцлар поклялся отцу Тамара запланировать военный поход на весну, чтобы опередить влахаков. Однако старое недоверие между властителями-масридами было слишком сильным. Гиула доверял Ласцлару не больше, чем влахакам, и боялся предательства. Так была упущена благоприятная возможность изменить положение. «Нам все-таки следовало заключить пакт. Если бы я был марчегом, то воспользовался бы той возможностью и подавил мятеж раз и навсегда. Вырвал бы бунтарские посевы с корнем».

— Мы понесли тяжелые потери. Эти существа застали нас врасплох, — продолжил Тамар свой рассказ. — Игнак погиб. Я вернулся лишь с пятью людьми, остальные мертвы или пропали.

— Это не важно. Главное, вернулся наследник нашей династии, — возразил марчег Гиула, обеспокоенно взглянув на сына.

Затем он повернулся к слугам и отдал приказ созвать членов военного совета. «Как — не важно? — рассердившись, подумал Тамар. — Это уж вряд ли. Твой сын не справился, многие из его подчиненных мертвы. Как это может быть не важно?» Однако мысли он оставил при себе, а сказал совсем другое:

— Влахаки послали этих монстров против нас. Нам нужно подготовиться к войне. Нам нужно больше солдат на севере, для защиты деревень. Кроме того, нам нужно защитить запад, так как нападать будут оттуда. Нам нужно выслать лазутчиков и… |. — Мы обсудим положение на совете, — прервал его отец. — Пойди сначала приведи себя в порядок. Важно, чтобы на заседании совета ты не выглядел побежденным.

— Но нас действительно разбили, отец, — прошипел Тамар, однако отец только отмахнулся.

— Ты не должен показывать этого.

— Да, отец, — ответил юный масрид нарочито покорно и поклонился.

Затем он быстро развернулся и вышел из зала, чтобы выполнить приказ марчега. Но в его голове пульсировала лишь одна мысль: «Нас разбили, меня разбили, и не важно, что ты хочешь показать совету. Нам нужно действовать, а не тратить время на игры с авторитетом и властью. Иначе влахаки уничтожат нас так же, как в свое время уничтожили Цорпада!»

— Мы должны напасть!

Эти слова были произнесены с такой яростью, что какое-то время еще можно было слышать их эхо в большом зале, в то время как другие члены совета хранили молчание. Барон Оден вызывающе осмотрелся по сторонам, его лицо покраснело, а руки сжались в кулаки. Сцарк был небольшим, но таким коренастым и широкоплечим, что казался массивнее и опаснее.

— Влахаки бросают нам вызов, неужели мы ничего не будем делать?

Вздохнув, Тамар встал и пристально посмотрел на барона. Он все еще ощущал себя неимоверно уставшим, но чувствовал, что должен высказаться. Когда он убедился, что полностью завладел вниманием дворянина, то ответил ему спокойным тоном:

— Совсем нет. Но поспешные действия могут только погубить нас.

— Погубить? — язвительно переспросил его оппонент и посмотрел на соседей в ожидании поддержки. — Погубить еще больше, чем в Барлуи? Или больше, чем в Садате?

— Я страстно желаю отмщения, так же как и вы, многоуважаемый барон. Однако боюсь, что безопасность наших земель гораздо важнее этого.

— Что вы боитесь, это видно, — тихо прошипел дворянин.

— Что вы сказали? Вы сомневаетесь в моей чести?

Остальные члены совета нервно переводили взгляд с одного спорящего на другого. Тамар видел краем глаза их обеспокоенные лица, однако выпад барона привел его в ярость, перед которой любая осторожность была бессильна. Не осознавая того, он заскрипел зубами, мрачно глядя на сцарка в ожидании его ответа.

Однако его противник не был готов к открытому противостоянию:

— Пережитое вами на севере, безусловно, ужасно. Каждый бы понял, если бы вы…

Предложение осталось незаконченным, но оскорбление зависло в воздухе. Решительным движением Тамар отодвинул свой стул назад так, что тот с грохотом упал на пол, и обошел вокруг стола. С угрожающе поднятой рукой он остановился перед сцарком:

— Если вы сомневаетесь в моей смелости или чести, вы можете свободно сказать мне об этом прямо в лицо. Тогда мы сможем решить это дело во дворе. Если же у вас не хватает на это мужества, лучше молчите.

За словами принца последовала гробовая тишина. За это время лицо барона приобрело нездоровый цвет, казалось, от него отхлынула вся кровь. Оден в примирительном жесте показал раскрытые ладони и осторожно возразил:

— Я бы никогда сына марчега…

— Не прячьтесь за моим происхождением и моими титулами! — яростно перебил его Тамар. — Это дело между мной и вами, и марчег не имеет к нему никакого отношения!

В поисках помощи Оден посмотрел на Гиулу, который сидел на своем месте с каменным лицом, по которому совершенно нельзя было понять, что он думает о происходящем.

— Вы, должно быть, неправильно поняли меня. Я никогда не усомнился бы в вашей чести. Мы все знаем только, что ваша битва в Барлуи была ужасной.

— Так и было, — сказал Тамар. — Тем не менее я никогда не позволю, чтобы она повлияла на мои суждения.

Барон Оден примирительно кивнул, и Тамар повернулся к собравшимся советникам отца.

— Эти существа поднялись из проклятых недр земли, если вам так угодно. Наш народ не защищен от их нападений. Мы не можем допустить, чтобы он остался перед этими монстрами без защиты.

Гневным голосом он поклялся совету:

— Мы должны выследить нашего врага, прежде чем выйти на бой с ним. Если мы нападем без подготовки, то кончим так же, как и марчег Цорпад. А пока будем готовиться к войне — мы должны защитить наш народ!

Некоторые советники воодушевленно закивали, другие вели себя более сдержанно, однако Тамар почувствовал, что большинство присутствующих поняли мудрость его слов. После поражения могущественного марчега Садата в битве против Ионны влахаков иногда возводили в ранг непобедимых демонов. Поэтому Тамар, конечно, оценил попытку Одена лишить их врагов нимба непобедимости, однако сцарк зашел слишком далеко. «Наступление без знания о силах противника — это полное безумие. Особенно когда наш собственный тыл открыт для нападения этих троллей».

— Хорошо сказано, Тамар, — раздался голос Гиулы, и марчег поднялся. — Мы подумаем над твоими словами и над словами барона. Сейчас же мы прерываем собрание с тем, чтобы снова встретиться и продолжить после обеда.

Отвешивая поклоны, советники покинули зал. Уже по дороге к выходу они начали собираться в группки, чтобы обсудить тревожные новости. Также и Тамар хотел выйти из зала, но отец позвал его к себе. Когда они остались одни, марчег заговорил:

— Твое поведение было рискованным. Барон Оден — довольно могущественная персона. За ним стоит много людей, которые ратуют за войну против влахаков. Опасно вот так резко обращаться к нему и компрометировать его. Ты прилюдно пристыдил его, а никакой предводитель этого не простит.

— Он сам опозорил себя, когда не решился подтвердить слова делами, — уклончиво возразил Тамар.

— Для него все выглядело по-другому. Впрочем, было забавно смотреть на вас двоих, так как в принципе ваши цели здесь совпали.

— Только условно, отец. Мой интерес заключается в благополучии наших земель. А поспешный и необдуманный военный поход скрывает в себе опасность поражения.

— В этом я с тобой согласен. Однако мы не можем исключать таких людей, как Оден, если хотим сохранить их поддержку.

— Ты — марчег, твое слово — закон. Зачем эти игры? Ты можешь приказать им, и они последуют за тобой! — резко заявил Тамар.

— Цорпад тоже был марчегом, и некоторые говорили даже, что он был самым сильным после Аркаса Диммину.

— И что? Он проиграл битву и войну.

— Войны ведутся не только на полях сражений, сын. Ты еще поймешь это, — спокойно объяснил Гиула и улыбнулся Тамару, которому кровь ударила в голову.

— Теперь я могу удалиться? — сдавленным голосом спросил юный масрид.

— Естественно. Ты только помни: крепость всегда сильна ровно настолько, насколько сильно ее основание.

— Спасибо, отец, за поучительные слова. — Тамар выдавил из себя улыбку и быстро вышел из зала.

«Он постарел и боится. И скрывает свой страх за высокопарными словами». С этими мыслями он сердито вышел на двор, залитый солнцем, и, к своему стыду, понял, что, несмотря ни на что, он ощущает себя глупым школьником, которого поставил на место учитель.

Угол, который Тамар себе выбрал, находился несколько в стороне, в тени, благодаря чему он мог сохранить некоторую дистанцию по отношению к другим советникам. Сейчас у него не было ни желания, ни терпения, чтобы вступать в долгие дискуссии.

Короткий разговор с марчегом оставил в нем какой-то горький привкус. В отчаянии Тамар кусал себе нижнюю губу. «Неужели отец может быть прав?»

Вдруг сердитый крик оторвал масрида от размышлений. Из маленькой боковой двери жилого дома вышла молодая женщина, обрушившая на солдата целый поток крепкой брани. Зачарованно Тамар наблюдал за этой сценой. Судя по всему, женщина была влахакой, так как волосы у нее были темные, а говор более плавный. Ее мишенью был солдат Сцаб, которого Тамар считал не особенно одаренным, но послушным и который в настоящий момент отрицательно качал головой и показывал женщине на вход.

— Не будь смешным! — шипела молодая женщина. — Куда я пойду? Я уж точно не оставлю здесь своих, ты, остолоп! Я только хочу немного подышать свежим воздухом!

— Вам нужно вернуться назад в дом, — беспомощно возразил Сцаб и положил руку на рукоять своего меча.

Однако, прежде чем воин успел вынуть оружие, Тамар подошел к ним и сказал:

— Хорошо. Я позабочусь об этом.

Сцаб благодарно поклонился и снова исчез в здании, в то время как женщина с подозрением изучала Тамара. Находясь в непосредственной близости, Тамар смог убедиться, что она чужеземка. Ее длинные, слегка вьющиеся волосы были заплетены в растрепанную косу, на ней была простая одежда — кожаные штаны и тонкая серая туника. Она уперлась руками в бока и сурово глядела на Тамара.

— Наконец-то появился хоть один масрид, у которого голова не только для того, чтобы носить на ней шлем!

— Вы желаете покинуть это здание?

Она кивнула в ответ.

— Тогда вам следовало бы относиться с большим уважением к тому человеку, во власти которого исполнить ваше желание.

Антипатия на лице влахаки превратилась в отвращение.

— Вы арестовали парламентеров, которые с мирными намерениями приняли ваше гостеприимство, масрид, и теперь осмеливаетесь читать мне лекции о вежливости? — спросила она стальным голосом.

— О ваших опасениях я ничего не знаю, к тому же мне они совершенно безразличны. Если у вас не хватает уважения даже по отношению ко мне, тогда я вам советую как можно быстрее вернуться в здание, — ответил Тамар подчеркнуто спокойно и с вызовом посмотрел на нее.

Он увидел, как дергались ее пальцы, будто она хотела схватить оружие, которого сейчас не было на поясе. Затем она скрестила руки за спиной.

— А ты и не заслужил моего уважения, и тебе еще долго придется ждать этого, — также с вызовом заявила она. — Что теперь?

— Теперь я позову солдат, чтобы они отвели вас назад в здание.

— Можешь не стараться, масрид. Мне следовало бы знать, что ты совершенно не умеешь вести себя, как и все остальные палачи Гиулы.

С этими словами она отвернулась и зашла в дом, не удостоив больше Тамара ни одним взглядом. Он подождал, пока она войдет, после чего спросил одного из патрулирующих охранников:

— А кто эта влахака?

— Вы имеете в виду задержанных, господин?

— Естественно. Кого же еще?

— Это посланники с запада, вецет. Предположительно сестра самой Львицы.

— Это была не сестра Ионны. Я ее уже видел один раз, у нее рыжие волосы! — Тамар повысил голос.

— Нет, не эта. Это ее спутница; женщина, которая самому черту родня. Она остра на язык и неимоверно проворна в кулачном бою. Она ударила бедного Фераля между ног просто так!

Это заявление заставило Тамара улыбнуться, несмотря на то что сама новость вновь рассердила его. Кивком он отослал солдат обратно на посты и вернулся в главное здание, где отыскал отца, который как раз обедал. Когда Тамар убедился, что никаких слуг вблизи уже нет, он наклонился к отцу и спросил:

— У нас здесь посланники Ионны? В крепости? И еще под стражей?

— Да, — спокойно ответил Гиула и положил ломтик ветчины на черный хлеб.

— Почему я узнаю об этом только сейчас?

Отец пристально посмотрел на него.

— Потому что другие вещи были важнее. Мне нужно было сначала обсудить все на совете и разработать план, прежде чем я смогу заявить влахакам об их измене. Я бы и так сообщил тебе в скором времени.

— Сколько?

— Что сколько?

— Сколько дней они здесь находятся?

— Несколько дней, — заявил Гиула и пожал плечами. — Может, три или четыре.

— Проклятье! — вырвалось у Тамара. — Влахаки посылают нам Висинию сал Сарес, а я ничего об этом не знаю!

— А что бы изменилось, если бы ты знал об этом до собрания?

— Все! Я бы… — начал юный масрид, но отец перебил его:

— Это ничего не меняет. Их присутствие не имеет никакого значения для наших планов.

— Если Ионна узнает, что мы взяли в плен ее сестру, она поймет, что существует угроза войны.

— Если она сама планирует войну, то это несущественно. А если нет, тогда в лице Висинии у нас будет отличный заложник.

— Именно так и думал Цорпад, — мрачно возразил Тамар и, больше не говоря ни слова, покинул отца.

Его гнев не утих и во время следующего заседания совета, на котором он сидел молча, думая о своем и слушая аргументы лишь вполуха. По крайней мере, слова, произнесенные им на предыдущем заседании, принесли свои плоды, так как теперь говорили не о нападении на влахаков, а о том, как защитить страну и народ. Даже Оден выступил лишь за то, чтобы, прежде чем вступать в войну, укрепить свои войска. Тамар слушал все это с мрачным удовлетворением.

Когда заседание закончилось, юный принц хотел покинуть зал, чтобы наконец-то хоть немного отдохнуть, однако отец велел ему остаться.

— Нам нужно поговорить с делегацией, и я хотел бы, чтобы ты при этом присутствовал.

— Конечно, отец.

Вскоре в зал вошли влахаки. Тамар узнал Висинию по ее ярко-рыжим волосам. Кроме явно нервничающих воинов ее сопровождала молодая женщина, благодаря появлению которой во дворе масридский принц узнал о присутствии посланницы.

Тамар внимательно осмотрел посланницу двора Ионны. Молодая боярыня была очень красивой женщиной, излучающей природную власть. В отличие от своих спутников она не выражала никакого беспокойства.

В то время как Висиния оставалась подчеркнуто спокойной, ее спутница воинственно смотрела в упор на Тамара, пока он не отвернулся, намеренно зевнув.

— Боярыня. Я очень рад тому, что вы откликнулись на мою просьбу и пришли поговорить. — Гиула начал разговор утонченно вежливо.

— Если учесть, что мы находимся в вашей власти как пленники, то я не стала бы придавать этому обстоятельству большое значение, марчег. Гости приходят добровольно, а пленников приводят конвоиры.

Улыбнувшись, отец Тамара кивнул в ответ, однако не согласился с обвинением. Сам принц вновь начал осматривать спутницу Висинии, стоявшую за ней. Она была высокой, походка и осанка выдавали в ней опытного воина. И хотя она была очень худой, масрид не стал недооценивать ее способности, так как знал, что многие влахаки предпочитают более легкое оружие. Оружие, которое может быть опасно быстрым. И даже без доспехов и меча влахака производила впечатление очень уверенного в себе человека. Ее темные глаза зорко следили за окружением. Она внимательно осматривалась по сторонам, словно в любое мгновение ожидала нападения.

— Насколько я вижу, ваш сын вернулся. Означает ли это, что мы наконец сможем оставить позади неприятные события последних дней? — спросила боярыня.

При упоминании о себе юный масрид посмотрел на Висинию и презрительно скривил рот.

— Вряд ли. Вы, наверное, думаете, что можете заговорить нас так, что мы станем слепы к тому, что на самом деле происходит? Но мы видим вас насквозь!

— Не будете ли вы столь любезны объяснить нам, что мы скрываем от вас, чтобы я вообще знала, о чем вы говорите?

— Я говорю о нападениях. О резне в беззащитных деревнях. Я говорю о войне, которую вы развязали!

— Это все вздор! Зачем нам начинать войну? Мы рады миру, который наконец наступил!

— А может, вы думаете, что ваши монстры приведут вас к победе? — предположил Тамар.

— Что? Простите, какие монстры?

— Тролли, ваши трижды проклятые убийцы! — взорвался Тамар.

После его гневной вспышки в зале наступила тишина. Масрид яростным взглядом уставился на бесстыжих влахаков, а его отец поднял руки в примирительном жесте. И пока Тамар приходил в себя, Гиула решил прояснить слова сына:

— На моего сына напали. В руинах Барлуи.

— Тролли? — спросила Висиния и тут же ошеломленно переспросила: — Подождите. В руинах?

— Да, в руинах, — подтвердил марчег. — Ваши тролли убили там всех. Всех мужчин, всех женщин. И стар и млад. Мы не смогли найти выживших.

— Святые небеса! Позвольте выразить вам наше сочувствие, марчег, мы этого не знали. Но хочу заверить, что мы не имеем к этому никакого отношения. У нас больше нет связи с троллями, с тех пор как они вновь ушли к себе под землю.

— Возможно. Но вы должны понять, что для нас и для нашего народа это выглядит иначе. Вы победили марчега Цорпада при помощи троллей. И теперь эти существа нападают на наши земли.

— А вы уверены, что это были тролли? — поинтересовалась спутница боярыни и вышла на шаг вперед, внимательно глядя на Тамара.

— Создания ночи, которых может победить только Вечный свет? Ростом в четыре шага, темные, с мощными когтями и клыками? Конечно же, это были тролли!

— Но вполне возможно, что в пылу битвы вы просто не смогли точно разобрать, против кого вы боретесь!

На мгновение у Тамара просто дух захватило. Вот уже второй раз за день сомневались в его мужестве, чести и слове, и на этот раз это была какая-то приезжая влахака!

— Я хорошо знаю, кого я видел и убивал, — ответил он ледяным тоном.

Его охватило непреодолимое желание выхватить меч — пришлось опустить глаза в пол и, кусая губы, удержаться от того, чтобы не обругать влахаку. «Что за собака! Да как она смеет?! Воин был прав: она порождение черта!»

Однако его отец оставался спокойным.

— Мы уверены, боярыня. Поэтому вы должны понять наше недоверие к вам.

— Гибель ваших людей поразила нас, — заверила его Висиния. — Я очень хотела бы, чтобы мы могли доказать вам, что не имеем к этому никакого отношения. Моя сестра не ведет войны против безоружных крестьян. И у нас нет связи с троллями. Я прибыла с честными намерениями принести нашим землям мир. Зачем же еще я была бы здесь?

— Как отвлекающий маневр? Возможно, тролли ударили слишком рано? Я не знаю. Однако ваше присутствие не дает нам гарантии безопасности. Мы еще слишком хорошо помним об обстоятельствах, при которых погиб Цорпад.

Эти слова вызвали у Тамара воспоминания. Прежде чем влахаки восстали против марчега Цорпада, Висиния была в его дворе. Как заложник, для гарантии перемирия, о котором договорились после осенней битвы. «Совсем как год назад, — мелькнула мысль у Тамара, однако затем он сам покачал головой. — Это не имеет смысла. Зачем ей подвергать себя такой опасности? Во дворе Цорпада она не была добровольной заложницей».

— Уверяю вас, что ни я, ни Ионна не имеем никакого отношения к этим нападениям. Мы готовы даже послать к вам своих воинов, чтобы помочь защищаться от этих нападений.

Тамар тут же хотел запротестовать, но влахака опередила его, подняв руки и продолжив:

— Но, естественно, вы не допустите этого.

— К сожалению, нет, — согласился с ней Гиула.

— Вы говорили, ростом в четыре шага?… — неожиданно заговорила спутница Висинии.

— Да, — ответил масрид после некоторого колебания. — А что?

— Дело в том, что даже самый большой тролль не достигает такого размера.

— Откуда вы это знаете? Вы с ними боролись? Кто вы вообще, у вас есть имя?

— Конечно, у меня есть имя. Меня зовут Флорес, я боролась на стороне троллей. Я видела их. Их самый мощный предводитель, Пард, был ростом более трех шагов, но точно не четыре.

— Ну, а наши враги все были ростом в четыре шага или даже больше. Я уверен. Мы убили одного из них.

— Тогда, возможно, это были не тролли. По крайней мере не те, с которыми мы боролись.

— Возможно. Но, к сожалению, вашего слова мне недостаточно.

— Однако у вас должно быть немало воинов, которые боролись на стороне Цорпада, не так ли? Если вам недостаточно моего слова, вы можете спросить у них, — резко возразила Флорес и подбоченилась.

Тамар отметил, что здесь она снова проявила вежливость. Задумчиво юный масрид посмотрел на нее, затем взглянул на отца.

— В любом случае мы продолжим наши переговоры, когда с уверенностью сможем сказать, кто или что на нас нападает, — заявил Гиула и кивнул охране, которая тут же окружила влахаков. — Пожалуйста, побудьте у нас в гостях еще.

После этих слов солдаты вывели делегацию посланников из зала, а Тамар повернулся к отцу.

— Это бессмысленно — нападать на нас и одновременно отправлять к нам сестру Ионны.

— Вполне возможно, однако возможно также, что их отговорка с троллями не так хорошо сработала, как они надеялись. Или они думали, что смогут удивить и парализовать нас дерзостью такого поведения. Если бы влахаки смогли убедить нас в том, что не имеют никакого отношения к нападениям, то им представилась бы просто уникальная возможность для этого нападения.

— Возможно, — согласился Тамар, чувствуя, однако, большие сомнения относительно этого высказывания.

Оно противоречило его логике: кто пойдет на подобный риск ради такой небольшой выгоды?

— Во всяком случае, эта Флорес — типичная влахака. Бунтующая, дерзкая, не знающая своего места!

— Все может быть, — ответил марчег, тихо засмеявшись над таким описанием. — Возможно, это у нее в крови. Ее брат, Стен, был по отношению к марчегу Цорпаду тоже довольно дерзким, насколько можно верить слухам.

Пораженный Тамар посмотрел на отца. «Стен? Стен сал Дабран? А Флорес — сестра человека, который расстроил все планы Цорпада? Конечно же, Флорес сал Дабран!»

— Ее склонность к бунту, кажется, действительно перешла по наследству. Даже их родители были бунтарями, — сказал Гиула и отвернулся. — Успокойся. У нас завтра много дел. Ты мне нужен.

Однако голос отца доносился до Тамара словно издалека. В его уставшем мозгу проносились гневные мысли. Сестра Стена сал Дабрана находилась в Турдуе. Каждый раз, когда Тамар слышал о действиях мятежников, в нем поднимался холодный гнев. Он всегда надеялся однажды найти этого бунтаря и наказать его за нападения на масридов. И вот сейчас его сестра находилась в непосредственной близости, но руки Тамара были связаны. «Иногда судьба играет с нами такие злые шутки, — подумал юный масрид. — В то время как нашей стране угрожает опасность, а враги гостят в нашем доме, мы бессильны. Ну да не совсем бессильны. Если между троллями и влахаками обнаружится хоть какая-то связь, то помилуй их Вечный свет!»