Битва троллей

56

Небо выглядело словно жидкий свинец. И только когда над плотными тучами взошло солнце, серый мир вновь приобрел свои очертания и цвета. Влажная прохлада утра легла на душу Саргана. У него было ощущение, словно на него направлены глаза всех солдат лагеря. Пока Балаос и его силки подготавливали лошадей, Сарган неподвижно стоял под навесом и невозмутимо смотрел на свою охрану. Лишь несколько капель дождя попало на дорогие одежды, которые дириец надел сегодня. Еще до того как утренний свет окончательно прогнал сумерки, Балаос вернулся к Саргану и доложил:

— Все готово, повелитель.

— Очень хорошо. Подождите меня.

Силк отошел назад с поклоном, в то время как Сарган пошел через лагерь. Посередине линий воины меж трех подпорок натянули навес, который служил только для защиты от дождя. Под навесом сейчас как раз были Флорес и Тамар, обсуждая возможный ход битвы, когда Сарган подошел к ним.

— Я хотел попрощаться с вами, — заявил он.

— Ну, что ж, — ответил Тамар, которому с большим трудом удавалось сдержать свою радость от услышанного. — Ничто не должно задерживать путешествующих. Пусть Божественный свет освещает ваши пути, легат.

— И пусть боги подарят вам везение.

Бросив непонятный взгляд на Флорес, масрид отвернулся и направился к баро Рурьосу.

— Не унывай, — прошептала влахака Саргану.

— Что?

— Не все здесь такого плохого мнения о посланнике Дирийской империи, как марчег.

— Приятно узнать, — с кислым видом ответил Сарган. — Но я уверен, что у марчега Бекезара есть веские причины для таких чувств.

— Он просто всех, кто не за него, сразу же считает теми, кто против него.

— И кроме того, он ревнив, словно влюбленный кот, — пробормотал Сарган.

Флорес сначала озадаченно посмотрела на него, затем гневно сдвинула брови, но в конце концов усмехнулась.

— Ревнив? Мне кажется, твоя самоуверенность немного пострадала от постоянного дождя, а? Тамар просто не знает тебя так хорошо, как я. Я знаю, что битва — это неподходящее место для Саргана.

— Мне просто напомнили о том, что я представляю сейчас больше, чем только самого себя. Мое присутствие не требуется и никому не принесет пользы. Оно скорее становится опасным. Поэтому я должен уехать. Я — Золотая империя.

Флорес весело подняла одну бровь.

— Это не мои слова, — уточнил Сарган и скромно посмотрел в землю.

Край его золотого одеяния уже был испачкан вездесущей грязью.

— А моих подчиненных.

— Конечно.

— В любом случае я желаю тебе большой удачи.

— Спасибо. Если следующие дни пройдут не очень удачно, то тогда, возможно, я приму твое предложение.

Сарган в сомнении начал ломать себе голову над тем, какое предложение она имела в виду. «Неужели я вижу здесь свет на горизонте и у меня все же появится четвертая темпераментная жена?» Но когда Флорес увидела его выражение лица, то тут же пояснила:

— Путешествие в империю.

— Правда? И ты оставишь Влахкис позади? И юного марчега вместе с ним?

— Нет, — вздохнула Флорес. — Наверное, нет. По крайней мере, пока я здесь нужна. Но мысль очень заманчивая.

— Я сдержу свое слово.

— Это я знаю. Поэтому ты должен еще кое-что пообещать мне.

— Да?

— Если мы проиграем, тогда ты должен попытаться найти моего брата и Висинию. Стен должен узнать, что его жена еще жива. Он никогда не покинет Влахкис, пока будет жив, но если все наши надежды рухнут, тогда ты должен спасти Висинию. Пока страной будет править Сцилас, она нигде здесь не будет в безопасности. Ведь Висиния — последняя боярыня Дабрана и наследница титула воеводы. Обеспечь ей и ее ребенку защиту империи.

Настоятельный тон и сама просьба удивили Саргана. «Видно, дела у них обстоят совсем плохо, раз она хочет доверить мне судьбу своей невестки. А ребенок Висинии? Друг Стен явно думал не только о восстановлении хозяйства в своей баронии. Знает ли он об этом?» Однако не задав ни одного из этих вопросов вслух, он лишь сказал:

— Я попытаюсь.

— Спасибо. И доброго пути тебе, Сарган.

Мгновение он еще смотрел на влахаку. Чувства сдавили ему горло. Потом он развернулся и, не сказав больше ни слова, пошел назад к ожидающему его Балаосу. Все еще молча дириец сел в седло. Пока он шел через ряды солдат, на него действительно были обращены все глаза. Сарган держал голову прямо и не показывал ни малейшего волнения. За эту ночь не дезертировал ни один солдат, но он чувствовал тоскующие взгляды воинов и легко мог прочитать их мысли. «Они очень хотят оказаться сейчас на другом месте. Даже если речь Тамара связала их с ним до самого конца, они боятся битвы».

Маленькая группа из империи медленно скакала вниз по взрытому склону, прямо к солдатам Сциласа, которые с первыми лучами солнца вновь заняли позицию.

— А у нас вообще есть знамя? — спросил Сарган, когда увидел, как в ряды под ними пришло волнение.

— Нет, повелитель.

— Возможно, нам нужно было позаимствовать хотя бы одно, — пробормотал Сарган скорее для себя.

Его небольшой отряд всадников, естественно, не представлял никакой опасности для войска, тем не менее от формации враждебной кавалерии отделились двадцать всадников в тяжелой броне и поскакали им навстречу. Прямо перед ними они притормозили и взяли Саргана вместе с его охраной в двусторонний охват. Их предводительница, черты которой были скрыты под темным шлемом, подняла руку и приказала Саргану также остановить свою лошадь. Когда дириец выполнил приказ, она повысила голос, который был на удивление низким:

— Мой господин, марчег Ласцлар Сцилас, просит вас составить ему компанию.

— Это честь для меня, — ответил Сарган настолько смиренно, насколько мог, и склонил голову.

Всадница развернула своего жеребца, и Сарган последовал за ней, окруженный масридскими воинами. Собственно, выполняя свою функцию посланника империи, он мог быть уверен в своей безопасности, хотя мрачные взгляды и руки масридов на оружии и заставляли его сомневаться в этом.

Перед ними расступились линии солдат, и Сарган проехал в образовавшийся проход. На вершине следующего холма стояли три роскошных шатра. Перед самым большим реяло знамя с драконом и таким образом указывало путь к марчегу Ласцлару. Передняя часть шатра была поднята, открывая то, что происходило внутри.

За круглым столом собралось несколько мужчин и женщин. На основании известных ему описаний Сарган сразу же узнал мужчину посередине. Длинные светлые волосы и правильные черты лица выделяли марчега Ласцлара среди его подчиненных. К своему облегчению, дириец обнаружил также свою союзницу, Скилои Касцон, которая стояла немного в стороне. Однако выражение ее лица не предвещало ничего хорошего.

Тем временем масридские всадники остановились перед шатром. Со все усиливающимся нехорошим чувством Сарган спешился. Балаос и его воины сразу же выстроились за дирийцем. Так как его, казалось, никто не собирался представлять, Сарган пошел к шатру, но был остановлен двумя охранниками в тяжелых доспехах, которые стали у него на пути и скрестили копья перед его грудью. Позади себя он услышал, как Балаос, видя такое оскорбительное поведение, схватился за свое оружие, но Сарган поднял руку и осторожно покачал головой. Долгое время ничего не происходило; Сцилас беседовал с женщиной, которая сидела рядом с ним, и пил из своего золотого кубка. Казалось, он совершенно не заметил посланника. Дождь продолжал хлестать, и одежда Саргана постепенно пропитывалась влагой. И как раз в тот момент, когда дириец хотел взять слово, марчег Ласцлар посмотрел ему прямо в глаза. Лицо масрида было непроницаемым, когда он жестом подозвал к себе Скилои. После этого марчег спросил у нее так громко, чтобы каждый из присутствующих услышал его:

— Это тот, за кого он себя выдает?

И тогда нехорошее чувство в душе Саргана медленно вытеснил глубокий гнев. Непочтительное обращение, намеренное невнимание — все это было намеренными нападками на его статус. Скилои кивнула, но Сарган не дал Сциласу сказать еще что-то.

— Я тот, кто я есть, — решительно заявил он и пристально посмотрел на марчега сверху вниз. — Я — рот Золотого императора, помазанный самой Агдель, глаза и руки дворца, обладатель золотого пера, великий советник Золотого Триумвирата, спутник земного Тельца. Я — Сарган Вульпон, легат Золотой империи!

«И я страстно благодарю Агдель, что мне в первый раз удалось перечислить все мои проклятые титулы».

Его голос заставил затихнуть все разговоры. Все лица были обращены только к нему. Он медленно опустил взгляд на оба копья, которые тут же поднялись перед ним. Он очень постарался изобразить полное презрение. Он увидел, как на лице марчега Ласцлара промелькнул гнев, подобный туче, но потом вместо него сразу же появилась широкая улыбка. «Мне уже один раз пришлось наслаждаться гостеприимством одного марчега, — подумал Сарган. — Но на этот раз я не собираюсь играть в игры этих примитивных, грязных провинциальных главарей племен. Я — Золотая империя!»

— Добро пожаловать в наш лагерь, — воскликнул Сцилас с наигранной радостью. — Вы должны понять, что мы можем ожидать любой хитрости от той отчаявшейся кучки там, наверху.

Некоторые из присутствующих масридов и сцарков рассмеялись так, словно Сцилас очень остроумно пошутил.

— Естественно, — ответил Сарган с показной улыбкой, проходя меж двух стражников, которые при словах марчега уступили ему дорогу. — Война — это очень напряженное занятие, как я вижу.

— Но она скоро закончится. Завтра Ардолия наконец будет объединена под одним-единственным властителем.

— Завтра? — сразу же переспросил Сарган и отжал немного воды из своих волос.

При этом он старался, чтобы его движения выглядели манерными. «Недооцени меня, марчег. Подумай, что я всего лишь безмозглый придворный льстец», — мысленно пожелал дириец.

— Но разве вы в своем ультиматуме не заявили, что будете нападать сегодня?

— Да, заявил, — подтвердил Сцилас и улыбнулся. — Но я думаю, что еще один день страха и беспокойства пойдет на пользу этой мокрой кучке сброда там, наверху. До завтрашнего дня от бедного мальчика Бекезара сбежит, наверное, половина его людей. Кроме того, сегодня вечером сюда прибудет подкрепление.

— Больше воинов? — осторожно переспросил Сарган.

Его мысли заметались. «Плохие новости для Флорес. Еще больше врагов. Я должен послать им предупреждение».

— Конечно, больше воинов. Я отправил кавалерию в Полеамт на случай, если Тамар и его влахакские собаки повернут на запад. Но сейчас кавалерия на пути сюда, их авангард уже прибыл.

— Вы хорошо обдумали все возможности и сделали все наилучшим образом, — сказал Сарган с наигранным восхищением.

— Естественно. Теперь вы наверняка согласитесь с тем, что ввиду нашего превосходства положение наших врагов становится более чем критичным?

— О, конечно, так и есть. Ваш военный поход находится прямо перед своим успешным завершением. Но сейчас вы могли бы простить меня — я бы с удовольствием пошел освежиться.

— Ну, что же вы, достопочтимый легат. Вы же не можете так быстро лишить нас радости вашего присутствия. Мы все здесь воины в полевых условиях, так же как и вы сейчас, поэтому вы должны простить нам наше грубое поведение и резкие манеры.

Взглянув на дорогую, чистую и идеально сидящую одежду марчега Ласцлара, Сарган поднял одну бровь.

— Нет, дорогой посланник. Мы рады вашему обществу. Мы даже требуем его!

Перед шатром собралось двадцать всадников, которые привели Саргана в лагерь. Другие масридские стражники тоже стояли наготове, и не оставалось никакого сомнения в том, что они подавят в корне любое сопротивление со стороны силков.

— Раз вы так настоятельно просите остаться, то считаю, что покинуть вас сейчас будет не самым лучшим решением, — ответил Сарган с вынужденной улыбкой.

— Нет. Уж точно не будет, — холодно согласился с ним белокурый марчег.

«Он думает, что видит меня насквозь, — понял Сарган. — Он не даст мне ни малейшей возможности послать предупреждение».