Без обмана 7

Глава 7

Развивался пожар явно стремительно, иначе я, с моим тонким чутьём, заметил бы его намного раньше, как сильно ни увлекло бы меня происходящее на поле. Сейчас же… о лицемерная Инари, в раздевалку же незадолго до того ушла Хина-тян!

Я не какой-то там герой, который всех спасает. Но какой нормальный человек будет стоять и смотреть, когда ребенок может погибнуть в огне? Тем более, самому мне эта стихия не враг.

Краем сознания отметил, что в руках Натори-тян уже телефон и она звонит пожарным. А Тодороки — вот кто настоящий герой — решительно хромает в сторону двери, обматывая вокруг своего лица мокрое полотенце. Нет-нет-нет… нельзя так.

Я, может быть, и медлительный толстяк, но у меня обе ноги здоровые и ожогов я не боюсь.

— Жди здесь! — бросил я Каэде-куну и несколько грубовато отпихнул его в сторону. Сказал тем самым тоном, какого невозможно ослушаться. Приказал. Был бы здесь бравый пожарный Рюджин Рюта… работа как раз для него. Но нет, тут есть только толстый бухгалтер, куча несовершеннолетних девочек, охромевший Тодороки, побледневшая Натори и спортивного вида широкоплечий мужчина — тренер команды противников. Но что-то он не рвется в огонь. Это всё я отметил походя, уже шагая в затянутую дымом раздевалку.

— Сакурай! Хина! — позвал громче. Не откликается. Может быть, не услышала, из-за шока или треска огня… о плохом лучше не думать. Интуиция орет, что я еще не опоздал.

Мои органы чувств откровенно подводили. Дым забивал обоняние и мешал зрению. В общем помещении для команды, которое называть раздевалкой не совсем верно, уже и дышать нечем, разве что у самого пола. Может, проскользнуть там в облике лиса? «Делай, как человек, если способен». Не уверен, что в нынешней ситуации совет Амацу-сенсей самый подходящий, но да будет так.

У прохода в комнату для переодевания вовсю бушует пламя. И как так получилось? Сюда что, бензином плеснули? Нет, я бы запах почувствовал. Интуиция подсказала, что мне именно туда. Ведь я сегодня главный герой этого спортивного сенёна.

Вероятно, я попросту расслышал испуганный всхлип и тяжелое дыхание девочки, наглотавшейся дыма. Выбор невелик — рванул прямо сквозь огонь. И не скажу, что это было так уж неприятно. Всего лишь ласковое тепло ощутил. Свободно разгуливать внутри раскаленного ада я, скорее всего, не смогу. Но вот пройти сквозь пламя и не получить ожогов — да.

Взрослый мужчина, врывающийся в женскую раздевалку, где находится одинокая школьница — это повод для судебного иска. Такая дурацкая мысль у меня появилась в тот мир, когда я шагнул в самое пекло. Никому даже в голову не придет меня ни в чем подобном обвинить.

Одежда на мне вспыхнула сразу в нескольких местах, в лицо пахнуло жаром и, возможно, опалило волосы, но это все такая ерунда. Огонь — мой младший брат, он не способен мне серьезно навредить. Наоборот, услужливо помогает всякий раз, когда нужно испечь тортик или поджарить мясо.

Хину я нашел забившейся в самый дальний край помещения. В шкафчик. Очень неразумный поступок. Не приди я на помощь, она бы тут потеряла сознание и не выжила. Рывком отворив дверцу, закутал дрожащего от пережитого стресса ребенка в свой пиджак, благо он очень большой, вылил сверху обнаруженную рядом бутылку воды, подхватил на руки, прижал к себе и сделал рывок сквозь огонь в обратном направлении. Кажется, малышка уже не вполне в сознании, но, как минимум, дышит, хоть и наглоталась продуктов горения. У меня лопнули очки, не рассчитанные на экстремальные температуры. Одежда теперь полыхала еще в нескольких местах, но это все ерунда по сравнению с тем, что могло случиться.

Вся операция спасения заняла считанные десятки секунд. В огонь и обратно. Мне даже жарко не стало, хотя костюму, вероятно, конец. Моему лучшему, надетому по случаю финала. И галстуку. А ведь он моего любимого цвета, подарок Мияби…

Не сразу понял, что различаю человеческую речь, и кто находится поблизости — тоже не совсем узнал. Очки не только лопнули, но и закоптились, ничего не видно.

— Семпай! — обрадованно воскликнул ошалевший Каэда-кун. И окатил меня водой из ведра.

— Братик! — еще вода, на этот раз от сестренки. И из бутылок кто-то добавил. Под моим пиджаком задергалась спасенная. Со всей осторожностью передал ее своему приятелю Тодороки. И в тот же миг ноги как будто бы стали резиновыми, размягчились, вынудив меня буквально рухнуть на тренерскую скамейку.

Во рту ужасно пересохло, как будто бы я в сахаре побывал. В руки мне кто-то сунул бутылку воды и я выпил ее наполовину за один раз, единым глотком. Второй половиной умыл лицо, наверняка такое же черное, как у той питчера-африканки. Заодно от очков избавился, они только мешают.

— Братик! Ты дурак! — всхлипнула рядом Тика-тян, не узнать ее по голосу было бы невозможным. Меня обняли. И с другой стороны, и с третьей. Кажется, вся команда Фурин решила, что тренеру Нииде срочно нужны обнимашки, чтобы прийти в себя. Включая Натори и Тодороки.

— Хина-тян как? — спросил я. Интуиция твердила, что она в порядке, но кто же этой капризной даме так запросто поверит на слово.

— Она наглоталась дыма, как пьяная, скорая уже едет, все будет хорошо, — ответила за всех Натори. — Ниида-сан, вы герой, вам надо медаль.

— Никакой это не подвиг, — отмахнулся я. — Тодороки первым собирался туда, несмотря на свою травму. Но я его опередил на здоровой ноге.

Ну да, сдал приятеля. Пусть теперь наслаждается всеми прелестями своего героизма. Я же наконец-то проморгался в достаточной степени, чтобы увидеть на трибунах яркое красное пятно. Мияби, несомненно. И даже расслышал что она говорит сотруднику службы безопасности стадиона, не пускающего девушку к игрокам.

— … пропустишь меня немедленно или… — тут Цуцуи понизила голос и даже мой тонкий лисий слух уже не мог выхватить отдельные слова. А вот интонации она позаимствовала у Красной Женщины. Такая же непререкаемость. Неудивительно, что охранник сдался и пропустил мою невесту. Руки его дрожали сильнее, чем у меня после знакомства с огнем.

— Макото, дурак! Нельзя так! Люблю тебя! — я получил еще одну порцию объятий. Скоро заработаю их передозировку. Лишь бы резистивность не выработалась!

— Милая, я тоже тебя люблю. Что ты что ему такое сказала?

— Слова, открывающие любые двери. Меня босс научила. Тебе не скажу! Не смей меня больше так пугать!

И ведь она знает, кто я такой, и что со стихией пламени я на одной волне и все равно переживает, глупышка.

По стадиону прозвучало уведомление об эвакуации, сопряженное с просьбой сохранять спокойствие и уходить с трибун организованно. Нам, японцам, не нужно повторять подобные моменты дважды. Все поднялись со своих мест и без риска появления давки начали расходиться. Хину забрала подъехавшая скорая. Пожарные появились еще раньше и сейчас заливали злополучную раздевалку водой.

— Предварительно девочка здорова, но до завтра побудет под наблюдением, — сказал парамедик из неотложки, забирая пострадавшую. Ну и замечательно. В больницу с ней вызвалась поехать Натори, а ко мне и Тодороки подошли представители организаторов турнира.

— Господа тренеры, — обратился к нам спортивный чиновник, присутствовавший на жеребьевке. — Позвольте несколько минут вашего внимания. Матч был прерван при счете ноль-ноль, но нам все еще необходимо определить чемпиона. Сегодня суббота, мы с коллегами посовещались и предлагаем переиграть матч завтра с самого начала на том стадионе, где проходил ваш четвертьфинал. Размах совершенно не тот, но здесь пожарный надзор еще долго не разрешит игры.

Мияби, не отходящая от меня ни на шаг, посмотрела на него тем самым взглядом, каким Алая Женщина запугала всю корпорацию. Мужчина как будто бы моментально ниже стал.

— Надо, наверное, доиграть, — согласился Каэда-кун. — Да, семпай?

— При условии, что игра будет честной. Без обмана, — взглянул я на чиновника. — Знаете, я на вашем месте проверил бы возраст некоторых участниц турнира. Думаю, вы понимаете, о ком речь, — и подмигнул ему с видом «я всё знаю». Легчайший намек, но, судя по тому, что от лица мужчины отхлынула кровь, и в самом деле понимает.

И далее все было по-другому, гораздо лучше. Начиная с того, что моим соседом по комнате стала Цуцуи Мияби, а не Тодороки-кун. Он хороший человек и хороший друг, но собственная невеста радует меня много больше. Любимая с момента пожара ко мне буквально приклеилась. И я понимаю, почему. Ей страшно. Гораздо страшнее, чем мне на глупом аттракционе в Йокогаме. Это пройдет.

Кроме того, мне пришлось отправиться в парикмахерскую и подстричься короче обычного. Кончики волос, несмотря на всю окружающую меня мистику, обгорели. Спортивная стрижка с выбритыми висками смотрится с моими толстыми щёчками как-то очень непривычно, но не скажу, что плохо.

У парикмахера для того, чтобы клиенты не скучали работал телевизор, показывая выпуск новостей. И вот, на середине моей стрижки пошел репортаж о пожаре на стадионе храма Мэйдзи. Конечно же, репортеры не могли его упустить, особенно, учитывая что камеры на стадионе работали и игру снимали.

— Потрясающий пример мужества и героизма показал тренер школьной бейсбольной команды, вынесший ребенка из сердца разгорающегося пожара, — вещала диктор. — Пожалуйста, уберите несовершеннолетних от экранов, так как зрелище способно шокировать. Здесь мы видим, как он, не испытывая страха, входит в охваченную огнем раздевалку, а через некоторое время возвращается в уже горящей одежде. Другие тренеры и даже игроки пытаются его потушить, поливая водой, но, по мнению наших экспертов, их помощь запоздала. Герой сейчас обязан находиться в реанимации с тяжелейшими ожогами.

— Вот это мужчина! — мечтательно вздохнула девушка-парикмахер, подравнивая мне прическу. — Вот бы с таким встретиться.

— Ой, да нужен он тебе такой, весь в ожогах, страшнее, чем зомби из фильма ужасов, небось, — выдала ее коллега, сейчас стригущая своего клиента.

— Я всегда говорила, что ты невеликого ума. Какая разница, как выглядит парень и сколько у него ожогов, если он способен на ПОСТУПОК?

— Вот вы, мужчина, смогли бы зайти в горящее здание? — спросила она у меня, как у почти полноправного участника диалога.

— Скорее всего, нет. Я немного трусоват, — признался я. Не так уж и соврал. — А огонь — это очень страшно.

— Ты погляди, какие дурочки! Обнимать его принялись! Хоть бы задумались, что там один сплошной ожог. Бедняга от боли выть обязан! — продолжилась критика происходящего. Работники сферы обслуживания зачастую знают больше всех и в любой отрасли.

— Наверное, не так и обгорел. Может быть, только одежда пострадала, — попытался вставить я слово.

— Точно при смерти! Вы что, не видели, сколько там было огня? — с уверенностью заключила работающая над моей прической женщина и принюхалась. — Представляешь, так прониклась этим ужасом, что как будто в зале горелым запахло. Палеными волосами! — это она не ко мне обратилась, а к своей коллеге. Та тоже несколько раз дернула носом.

— И правда… как будто бы плойку включенной оставила!

— Опять⁉ Я тебя ей изобью, если и у нас пожар будет! Ой, простите, уважаемые клиенты. Это всё шок от увиденного.

— Да ничего я не забыла. Вон, вилка выдернута.

— Наверное, у вас обеих очень богатое воображение и развитая эмпатия, — подсказал я. — Сопереживаете тому тренеру. Спасибо за ваш труд, отличная прическа получилась.

Далее я все-таки угодил в больницу — съездил проведать Хину. К счастью, скорая успела очень вовремя и никаких угроз ее здоровью нет. Груз с моих усталых плеч.

На следующий же день, в десять утра, мы были на стадионе, до матча оставался какой-то час.

— Для начала новости, — объявил я. — Сакурай-тян признали здоровой, она будет на трибунах. Мы же не облажаемся с таким зрителем?

Кто-то было фыркнул, что это всего лишь Хина, но на смутьянку шикнула президент школы и та замолчала. С самой Хиной я к тому моменту уже немного поговорил по телефону. Напугана, но даже психолог ей не факт, что потребуется. Я замолвил словечко перед Амацу-сенсей и та вызвалась побеседовать с девочкой в Кофу. А уж лучше древней девятихвостой лисы в душу никто не заглянет и поселившиеся там страхи не прогонит.

— Кое-кто из вас, наверное, считает, что мы уже проиграли. Не так ли? Но вчера во время игры вы думали так же. И что в итоге? Второй шанс. Верьте в себя и постарайтесь как следует. И если победите, то некоторых из вас позовут в престижную старшую школу Чибен со спортивным уклоном. Наверняка все знаете про нее! На игре будут скауты, выложитесь — если не ради победы, то для того, чтобы вас заметили.

Очень глупая мотивирующая речь. И, внезапно, она сработала, девочки взбодрились. О том, что представители спортивной школы уже выбрали интересующих их игроков я умолчал. Отдам родителям визитки скаута позже.

Ну а еще вместо богинь культуризма со стороны противника на поле вдруг начали выходить самые обычные пятнадцатилетние девчонки, такие же, как и у нас. И ни одной африканки. Просто чудо! Как будто бы за прошедшие с первой попытки сыграть финал сутки их мышечная масса сдулась, а темнокожая питчер упала в чан с отбеливателем.

Видимо, что-то было не так с теми девочками. Подозреваю, что все они на несколько лет старше обозначенного возраста и, допустим, указали не тот год рождения, когда приехали в Японию из своих стран. Это их шанс за счет физических кондиций блеснуть на школьных турнирах и пробиться в профессиональные команды. А для их агентов, какие все и устроили — шанс заполучить свой процент.

И руководить игрой со стороны Ханамидзуки вышел совсем другой человек. Не средних лет мужчина, а молодой парень, такой, как Тодороки. Видимо, помощник главного тренера.

Результат? Под овации пяти тысяч зрителей «Фурии из Фурин» буквально растоптали команду противника. Ринне показала идеальную игру, ее подачу так никто отбить и не сумел. Это было даже легче, чем домашний матч с академией Акацуки. Девочек, вышедших против нашей команды, мне лично жалко стало. Их как будто бы специально выставили, чтобы проиграть и я не поднимал шум по поводу нарушения с возрастом. А я… подумаю. Я не супергерой, дабы бороться с любыми проявлениями несправедливости.

Да и так ли это мне нужно? Думаю, из тех зрителей, что были на матче, хотя бы один задастся вопросом «Почему команда токийской школы вдруг выставила не основной состав».

Впрочем, официальный ответ на него я получил уже на пресс-конференции после матча. Ага, всё по-взрослому. Тренеры, по паре игроков от каждой команды. Проигравшие девочки выглядят расстроенными, но совсем немного, они знали, что не победят. И журналисты. Неожиданно много для школьного турнира. По мне, так их должно было прийти примерно ноль, но нет, сразу две съемочных команды от разных каналов и представитель газеты.

— Главный вопрос! Ниида-сан, вам было страшно входить в помещение, полное огня? Как вы себя чувствуете, вам не нужна госпитализация? А девочка, которую вы спасли? Каково это — быть национальным героем?

— Спрашивайте об игре, пожалуйста, — попросил я. — Девочки очень старались, нехорошо отбирать у них славу. Я готов ответить на ваши вопросы позже, — то есть, никогда, но сказать это прямо станет невежливым.

— Пожарная служба говорит, что причиной возгорания стало короткое замыкание старой проводки. Но кое-кто обвиняет вас в том, что вы устроили пожар с целью переигровки.

— Вы что, всерьез считаете, что я неким мистическим образом организовал поджог, не заходя в комнату? Причем так, что пожарные не нашли следов? Да я криминальный гений, по вашей версии! Наверное, если бы поджигатель был, его бы уже задержали. Не так ли? Столкнувшись вчера с огнем, я восхищаюсь мужеством нашей пожарной службы, что имеет дело со стихией ежедневно. Эти люди — настоящие герои. Они, а не я. Я простой бухгалтер, пребывал в полнейшем ужасе перед пламенем и наделал множество ошибок, из-за которых пострадали мои лучшие брюки.

Так и есть. Штаны обгорели сильнее всего и через прорехи в них даже мои трусы было видно. Красная Женщина, пересматривая новостной репортаж, наверняка насладится своим излюбленным зрелищем.

Другой вопрос — причина пожара. Короткое замыкание выглядит удобной отмазкой. Универсальным объяснением, под какое возможно подвести любой случай.

Но что, если все иначе? На игре присутствовали сразу пять кицунэ. Я, Тика, Ёрико, Акира и Амацу-но-Маэ. Что, если виновен кто-то из нас? Например, сестренка так не желала проигрывать, что неосознанно создала знаменитый «лисий огонь» там, где никто не видит.

К счастью, развивать абсурдные обвинения никто не стал. Перешли к тому, какие девочки молодцы. И Ринне, и Мэй с радостью ответили на вопросы об игре. Далее чиновники с каким-то облегчением вручили команде кубок перед общим строем и этот длинная командировка, а вместе с ней и турнир, закончились.