Бесконечная история

V. Двое отшельников

В первые секунды Атрейо охватило страшное сомнение: не обманула ли его Играмуль, ведь очнувшись, он увидел, что по-прежнему лежит в скалистой пустыне. Однако, с трудом поднявшись на ноги, он обнаружил, что вокруг уже не гористая пустошь, а совсем другая местность. Здешний ландшафт представлял собой нагромождение красно-бурых каменных плит; они нависали друг над другом и образовывали причудливые башни и пирамиды. Землю покрывал низкий кустарник и травянистые растения. Стояла палящая жара. Всё вокруг утопало в сияющем, слепящем солнечном свете.

Атрейо прикрыл глаза от солнца рукой и увидел на расстоянии около мили каменные ворота неправильной формы, своды которых составляли вертикально стоящие плиты высотой примерно в сто футов.

Должно быть, это вход к Южному Оракулу? Насколько он мог разглядеть, за воротами не было ничего, кроме бескрайней пустой равнины: ни здания, ни храма, ни рощи — ничего похожего на место обитания Оракула.

Атрейо задумался, что же ему теперь делать, и вдруг услышал глубокий бронзовый голос:

— Атрейо! — И снова: — Атрейо!

Он обернулся и увидел, как из-за красно-бурой каменной башни появился Дракон Счастья. Из ран его бежала кровь, он так ослабел, что с трудом дополз до Атрейо. И всё же, весело подмигнув ему своим рубиновым глазом, сказал:

— Не удивляйся, что я здесь. Я был словно в параличе, когда висел в той паутине, но невольно слышал всё, что тебе говорила Играмуль. И тогда я подумал, что ведь и меня она укусила, так почему бы мне не воспользоваться тем секретом, который она тебе открыла? И ускользнул от неё.

Атрейо обрадовался.

— Тяжело было оставлять тебя на растерзание Играмуль, — сказал он, — но что я мог поделать?

— Ничего, — ответил Дракон Счастья. — И всё же ты спас мне жизнь, хоть и не без моей помощи.

И он снова подмигнул, на этот раз другим глазом.

— Спас жизнь, — повторил Атрейо, — всего лишь на час, который нам двоим остался. Я с каждым мигом всё сильнее чувствую действие яда Играмуль.

— На каждый яд есть противоядие, — сказал белый Дракон. — Вот увидишь, всё будет хорошо.

— Я даже представить себе этого не могу.

— И я тоже, — отвечал Дракон, — но это и прекрасно. С этой минуты у тебя всё будет получаться. Недаром же я Дракон Счастья. Даже когда я висел в сети, меня не покидала надежда — и по праву, как видишь.

Атрейо улыбнулся.

— Скажи мне, почему ты переместился сюда, а не в какое-нибудь более приятное место, где нашел бы, может быть, исцеление?

— Моя жизнь принадлежит тебе, — сказал Дракон, — если ты захочешь принять её. Я подумал, что в Великом Поиске тебе понадобится ездовое животное. Вот увидишь: мчаться на спине Дракона Счастья по небу — совсем не то, что ползти на двух ногах или даже галопом скакать на добром коне по земле. Ты согласен?

— Согласен! — ответил Атрейо.

— Кстати, — добавил Дракон, — меня зовут Фалькор.

— Хорошо, Фалькор, — сказал Атрейо, — но пока мы с тобой разговариваем, уходит время, которого осталось у нас совсем немного. Мне нужно что-то сделать. Но вот что?

— Воспользоваться удачей, — ответил Фалькор, — что же ещё?

Но Атрейо его уже не слышал. Он упал и лежал неподвижно среди мягких завитков драконьей гривы.

Яд Играмуль сделал своё дело.

Когда Атрейо — кто знает через сколько часов — снова открыл глаза, то первое, что он увидел — склонившееся над ним очень странное лицо. Это было самое морщинистое лицо из всех раньше им виденных, причем, величиной всего лишь с кулак. Оно было темно-коричневым, будто печеное яблоко, а глазки на нём блестели, словно звезды. На голове сидело подобие чепчика из увядших листьев.

Тут Атрейо почувствовал, что к его губам поднесли маленький сосуд с каким-то питьем.

— Хорошее лекарство, доброе лекарство! — забормотали маленькие губки на сморщенном личике. — Выпей-ка, дитя моё, выпей. Это поможет!

Атрейо сделал небольшой глоток. Вкус был своеобразный: сладковатый, но при этом терпкий.

— Что с белым Драконом? — выговорил он с трудом.

— Уже в порядке, — ответил шепчущий голосок, — не беспокойся, мальчишечка мой. Будет здоров. Вы оба снова будете здоровы. Худшее уже позади. Пей же, пей!

Атрейо отпил ещё глоток и снова впал в сон, но теперь уже это был глубокий, укрепляющий сон выздоровления.

Башенные часы пробили два.

Бастиан был не в силах больше терпеть: ему хотелось в туалет.

Ему хотелось уже давно, но он просто не мог прервать чтение. К тому же он опасался спускаться вниз, в школу. Он говорил себе, что бояться нечего, там же пусто, и никто его не увидит. И всё-таки было страшно: будто сама школа превратилась в живое существо, которое за ним следит.

Ничего не поделаешь, он должен был идти!

Бастиан положил раскрытую книгу на мат, встал и подошел к чердачной двери. Некоторое время он прислушивался, и сердце в его груди колотилось. Всё было тихо. Он отодвинул засов и медленно повернул большой ключ в замочной скважине. Потом нажал на ручку, и дверь с громким скрипом отворилась.

Он выбежал прямо в носках и оставил дверь за собой открытой, чтобы не делать лишнего шума ещё раз. Крадучись, он спустился по лестнице на первый этаж. Перед ним был длинный коридор с выкрашенными в шпинатный цвет дверями, ведущими в классы. Туалет для учеников находился в другом конце. Время не ждало, и Бастиан кинулся туда со всех ног. Он достиг спасительного местечка буквально в последний миг.

Сидя в туалете, он размышлял, почему герои в этих книжных историях никогда не сталкиваются с подобными проблемами. Однажды — когда он был гораздо младше — он даже спросил на уроке религии, ходил ли Господь Иисус, как и обыкновенный человек, в туалет, ведь он так же, как обычный человек, ел и пил. Класс грохотал от хохота, а учитель религии в классном журнале написал ему замечание «о неуместном поведении». Ответа Бастиан не получил. Притом, на самом деле он вовсе не хотел вести себя неуместно.

— Видимо, — говорил теперь Бастиан сам себе, — эти вещи не настолько важны, чтобы упоминать о них в таких историях. Хотя именно из-за этих вещей он попадал иногда в самое неловкое и отчаянное положение.

Он спустил воду и хотел было уже выйти, как вдруг услышал

в коридоре шаги. Одна за другой открывались и закрывались двери классов, шаги всё приближались.

Сердце Бастиана бешено стучало. Куда спрятаться? Он застыл на месте, словно оцепенев.

Дверь туалета отворилась, и, к счастью, так, что закрыла собою Бастиана. Вошел комендант школы. Он заглянул в каждую кабинку по очереди, а когда дошел до той, где ещё текла вода и раскачивалась цепочка спуска, на секунду засомневался. Он что-то пробурчал, но, увидев, что вода течь перестала, пожал плечами и вышел. Его шаги заглохли на лестнице.

Бастиан, всё это время не смевший дышать, теперь глубоко вздохнул. Выходя из своего укрытия, он заметил, что у него дрожат колени.

Осторожно и как можно быстрее он проскользнул по коридору мимо дверей шпинатного цвета и взбежал по лестнице обратно на чердак. Расслабился он лишь после того, как закрыл дверь и задвинул засов.

С глубоким вздохом Бастиан снова опустился на своё ложе из спортивных матов, укутался в солдатские одеяла и взял книгу.

Когда Атрейо вновь проснулся, то почувствовал себя посвежевшим и полным сил. Он слегка приподнялся.

Была ночь, ярко светила луна, и он увидел, что находится в том же месте, где упал без чувств рядом с белым Драконом. Фалькор лежал рядом, но теперь он дышал глубоко и ровно и казался крепко спящим. Все его раны были перевязаны.

Атрейо увидел такую же повязку и на своем плече — не из ткани, а из травы и волокон растений.

В нескольких шагах отсюда в скале была маленькая пещерка, из которой падал приглушенный свет.

Стараясь не потревожить левую руку, Атрейо осторожно встал на ноги и пошел к низкому входу пещеры. Нагнувшись, он увидел внутри помещение, похожее на кухню алхимика в миниатюре. В глубине в камине весело потрескивали дрова. Повсюду стояли и лежали тигли, горшки и бутылки причудливой формы. На полке были разложены пучки разных трав.

Столик посередине и вся остальная мебель были, видно, сделаны из корневищ и коряг. В общем, жилье это производило самое приятное впечатление.

Только услышав покашливание, Атрейо заметил, что в кресле у камина сидит маленький человечек. На голове у него было подобие шапки из корневища, напоминающее перевернутую головку трубки. Лицо его было такое же темно-коричневое и морщинистое, как и то, что склонилось над Атрейо, когда он очнулся. На носу сидели большие очки, и выражение лица казалось озабоченным и строгим. Человечек читал толстую книгу, лежавшую у него на коленях.

Потом из другого помещения в глубине пещеры приковыляла вторая маленькая фигурка, и в ней Атрейо сразу же узнал существо, которое так о нём заботилось. Помимо чепца из листьев на ней — а это была «она», как теперь понял Атрейо, — он увидел нечто вроде монашеской рясы, сотканной из увядшей листвы, как и на человечке у камина. Она что-то довольно жужжала себе под нос, потирая ручки, а потом стала возиться с котелком, висевшим над огнем. Обе фигурки по росту едва доходили Атрейо до колена. Очевидно, они принадлежали к широко разветвленному роду гномов, хотя и выглядели весьма своеобразно.

— Жена, — угрюмо промолвил человечек, — уйди со света! Ты мешаешь моему исследованию.

— Ты со своим исследованием! — отвечала жена. — Кому оно интересно? Сейчас важно приготовить эликсир здоровья. Им обоим он просто необходим.

— Им обоим, — раздраженно возразил человечек, — гораздо нужнее мой совет и моя помощь.

— Не спорю, но только когда они выздоровеют. Пусти-ка меня, старый!

Человечек, недовольно бурча, немного отодвинулся вместе с креслом от камина.

Атрейо кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание. Гномья пара тут же оглянулась.

— Он уже здоров, — сказал человечек. — Теперь моя очередь!

— Ничего подобного! — закричала на него жена. — Здоров он или нет — это определяю только я. А твоя очередь настанет тогда, когда я об этом скажу!

Потом она обратилась к Атрейо:

— Мы охотно пригласили бы тебя войти. Но, пожалуй, тебе здесь будет тесновато. Подожди минутку! Сейчас я к тебе выйду.

Она растерла что-то ещё в маленькой ступке и бросила в котелок. Затем ополоснула руки, вытерла их фартуком и сказала мужу:

— А ты будешь сидеть здесь, Энгивук, пока я тебя не позову, ясно?

— Ладно уж, Ургл, — буркнул тот в ответ.

Жена гнома вышла наружу из пещеры. Прищурив глаза, она испытующе глянула снизу вверх на Атрейо.

— Ну? Похоже, нам уже гораздо лучше, а?

Атрейо кивнул.

Ургл забралась на выступ скалы, который был на уровне лица Атрейо, и уселась.

— Больше не болит? — спросила она.

— Пустяки, об этом и говорить не стоит, — ответил Атрейо.

— Ну, так как же? — не унималась Ургл, сверкая глазками. — Болит или не болит?

— Ещё болит, — признался Атрейо, — но это неважно…

— Мне важно! — фыркнула Ургл. — Как замечательно, когда больные говорят доктору, что важно, а что неважно! Что ты в этом понимаешь, птенецжелторотый! Если выздоравливает, тодолжноещё болеть. Если бы твоя рука не болела, она была бы уже мертва.

— Простите! — сказал Атрейо, вдруг ощутивший себя провинившимся ребенком. — Я только хотел сказать… то есть, я хотел поблагодарить.

— Ладно тебе! — грубо оборвала его Ургл. — Я всё же целительница. Я просто выполняла свой профессиональный долг. А Энгивук, мой старик, заметил у тебя на шее Знак Власти. Так что тут и раздумывать было не о чем.

— А Фалькор? — спросил Атрейо. — Что с ним?

— Кто это?

— Белый Дракон Счастья.

— Ах, вот как. Ещё не знаю. Ему досталось больше, чем тебе. Правда, он и сам покрепче. Думаю, обойдется. Почти уверена, что он поправится. Ему нужен покой некоторое время. Где же это вы набрались столько яду, а? И откуда вы вдруг взялись? И куда направляетесь? И кто вы такие?

Энгивук тем временем вышел из пещеры и слушал, как Атрейо отвечает на вопросы старой Ургл. Наконец он шагнул вперед и крикнул:

— Закрой свой рот, жена, теперь моя очередь!

Повернувшись к Атрейо, он снял шляпу, похожую на трубку, почесал свою лысину и сказал:

— Не сердись на неё за дурной тон, Атрейо. Старая Ургл частенько бывает грубовата, но намерения у неё не такие уж плохие. Моё имя Энгивук. А ещё нас называют двумя отшельниками. Слышал про нас?

— Нет, — признался Атрейо.

Энгивук как будто немного оскорбился.

— Ну ладно, — сказал он, — хоть ты и, видно, не вращаешься в научных кругах, скажу тебе определенно: если ты хочешь попасть к Уюлале в Южном Оракуле, то тебе не найти советчика лучше меня. Ты не ошибся адресом, мой мальчик.

— Не воображай так! — крикнула старая Ургл. Она слезла с выступа скалы, и, бурча себе под нос, скрылась в пещере. Энгивук пропустил её фразу мимо ушей.

— Я тебе всё объясню, — продолжал он невозмутимо. — Этот вопрос я изучал всесторонне на протяжении всей моей жизни. Специально для этого и была устроена моя обсерватория. Потом я издам большой научный труд про Оракула. Название будет: «Загадка Уюлалы, разгаданная профессором Энгивуком». Неплохо звучит, а? К сожалению, мне тут не хватает пары пустяков. И ты можешь мне помочь, мой мальчик.

— Обсерватория? — переспросил Атрейо, которому это слово было неизвестно. Энгивук кивнул, глазенки его так и сверкали от гордости. Жестом руки он пригласил Атрейо следовать за ним.

Меж громадных валунов ввысь бежала узкая извилистая тропка. На некоторых участках, где подъем становился очень крутым, были выбиты крошечные ступени, конечно, слишком маленькие для ног Атрейо. Он просто через них перешагивал.

И всё же ему понадобились все силы, чтобы не отстать от гнома, который шустро семенил впереди.

— Нынче светлая лунная ночь, — донесся до Атрейо его голос, — их будет видно.

— Кого? — переспросил Атрейо. — Уюлалу?

Но Энгивук только недовольно покачал головой и заковылял дальше.

Наконец они добрались до вершины скалы, похожей на башню. Тут была ровная площадка, и лишь с одной стороны возвышалось подобие природного бруствера или перил из каменной плиты. В середине этой плиты было отверстие, очевидно, вырезанное с помощью каких-то инструментов. Перед отверстием на штативе из корневища стоял маленький телескоп. Энгивук заглянул в него, покрутил какой-то винтик и слегка отрегулировал, потом довольно кивнул и предложил посмотреть Атрейо. Чтобы принять это предложение, Атрейо пришлось лечь на землю и опереться на локти.

Труба телескопа была направлена на большие ворота в скалах, причем так, что видна была нижняя часть их правой опоры. Там, в лунном свете, Атрейо увидел огромного сфинкса, воздвигнутого на высоком основании и совершенно неподвижного. Передние лапы его были львиные, задняя часть туловища — как у быка, на спине виднелись мощные орлиные крылья, а лицо по форме напоминало человеческое, хотя выражение этого лица отнюдь нельзя было назвать человеческим. Было трудно понять, улыбалось ли оно, отражало безмерную скорбь или полное равнодушие. Спустя некоторое время Атрейо показалось, что лицо исполнено безграничной злобы и свирепости, однако уже через миг оно создавало впечатление чистого веселья.

— Брось! — услышал он голос гнома возле своего уха. — Ничего не выйдет. Это с каждым случается. И со мной. Я за ним всю жизнь наблюдаю, но так и не разгадал. Теперь другой!

Гном стал вращать один из винтиков, и в поле зрения Атрейо сначала оказался пролет арки, за которым виднелась лишь бескрайняя пустошь, а потом — левая опора ворот, возле которой сидел второй сфинкс в той же самой позе. Его могучее тело в лунном свете сияло странным тусклым блеском, как будто оно было из расплавленного серебра. Казалось, этот сфинкс пристально и неподвижно смотрит на первого, точно так же, как тот, застыв, глядел в сторону второго.

— Они статуи? — спросил Атрейо тихо, не в силах отвести глаз.

— О нет! — ответил Энгивук, хихикая. — Это настоящие, живые сфинксы, да ещё какие! Для начала ты видел достаточно. Пошли, спускаемся обратно. Я тебе всё объясню.

И он прикрыл ладонью конец трубы, так что Атрейо больше ничего не мог видеть. Обратный путь они прошли молча.