Бесконечная история

XX. Зрячая Рука

Когда при первых лучах солнца на цветах и листьях орхидей засверкали капли росы, караван снова двинулся в путь. Ночь прошла без происшествий, только несколько раз подходили новые посланцы — теперь толпа их насчитывала более трехсот. Шествие этих столь разнообразных существ и впрямь представляло собой примечательное зрелище.

Чем дальше проникали они в лес орхидей, тем всё более невероятные формы и оттенки приобретали цветы. И вскоре рыцари Икрион, Избальд и Идорн установили, что тревожное чувство, которое побудило их выставить караул, и в самом деле не лишено основания. Многие из этих растений оказались плотоядными и были такими огромными, что могли проглотить теленка. Правда, они не умели передвигаться — а иначе ночной караул был бы бесполезен — но если до них дотрагивались, то они хватали, будто железными клешнями. И пару раз рыцарям пришлось пускать в ход мечи, вырубая цветок под корень и шинкуя его на кусочки, чтобы освободить руку или ногу своих спутников или ездовых животных.

Бастиан, ехавший на Йихе, постоянно был окружен густой толпой всевозможных фантастических созданий, которые пытались обратить на себя его внимание или хотя бы увидеть его краешком глаза. Но Бастиан ехал молча, с отрешенным выражением лица. В нём проснулось новое желание, и впервые оно было таким, что даже вид у него стал мрачный и неприступный.

В поведении Атрейо и Фалькора, несмотря на примирение с ними, его раздражало то, что они, очевидно, обращаются с ним, словно с несамостоятельным ребенком, за которого они чувствуют ответственность, которого они обязаны опекать и наставлять. Если хорошенько поразмыслить, то так было уже с первого дня их встречи. А почему, собственно? Видимо, по какой-то причине они чувствовали своё превосходство над ним, даже если при этом хорошо к нему относились. Без сомнения, Атрейо и Фалькор принимают его за простодушного мальчика, нуждающегося в защите. Но это его не устраивает, нет, это его совершенно не устраивает! Он вовсе не простодушный мальчик! Они ещё увидят! Он хотел быть опасным, опасным и внушающим страх! Чтобы все его остерегались — и Фалькор с Атрейо тоже.

Синий Джинн — его звали Иллуан — проложил себе путь в толпе и поклонился Бастиану, сложив руки на груди. Бастиан остановился.

— В чём дело, Иллуан? Говори!

— Господин, — проклекотал Джинн, — я кое-что разузнал у наших новых спутников. Некоторые из них утверждают, что эта местность им знакома, и они знают, к чему мы приближаемся. Все они трясутся от страха, господин.

— Почему? Что это за местность?

— Этот лес плотоядных орхидей, господин, называется садом Оглаис, и примыкает он к волшебному замку Хороку, который ещё называют Зрячей Рукой. Там живет самая могущественная и самая злая волшебница Фантазии. Её имя — Ксайда.

— Хорошо, — ответил Бастиан, — скажи трусам, чтобы они успокоились. Я с ними.

Поклонившись ещё раз, Иллуан удалился.

Чуть позже рядом с Бастианом приземлились Фалькор и Атрейо, которые до этого летели далеко впереди. Караван тем временем расположился на обеденный привал.

— Не знаю, что и думать, — начал Атрейо, — тремя или четырьмя часами раньше мы увидели посреди леса орхидей строение, которое напоминало большую руку, торчащую из земли. Впечатление довольно жуткое. Если будем держаться того же направления, то выйдем прямо на него.

Бастиан сообщил им, что он узнал от Иллуана.

— В таком случае, — предложил Атрейо, — было бы разумнее поменять направление, ты не считаешь?

— Нет, — сказал Бастиан.

— Но нет никакой причины, которая принуждала бы нас встретиться со Ксайдой. Лучше было бы избежать этой встречи.

— Есть причина.

— Какая?

— Я так хочу, — сказал Бастиан.

Атрейо молчал, глядя на него в изумлении. Тут со всех сторон вновь начали тесниться фантазийцы, стараясь перехватить взгляд Бастиана, и их разговор был прерван.

Однако после обеда Атрейо снова подошел и с беспечным видом предложил Бастиану:

— Не хочешь полетать со мной на Фалькоре?

Бастиан понял: у Атрейо что-то на душе. Они вскочили на спину Дракона Счастья — Атрейо спереди, Бастиан за ним — и взмыли вверх. Впервые они летели вместе. Как только они очутились на таком расстоянии от земли, что их никто не мог услышать, Атрейо сказал:

— Трудно теперь бывает поговорить с тобой наедине. Но мы обязательно должны поговорить друг с другом, Бастиан.

— Так я и думал, — ответил Бастиан, усмехнувшись. — Так в чём же дело?

— То, что мы тут оказались, — нерешительно начал Атрейо, — и куда теперь движемся, — это связано с твоим новым желанием?

— Вероятно, — холодно ответил Бастиан.

— Да, — продолжал Атрейо, — так мы с Фалькором и думали. Что же это за желание может быть?

Бастиан молчал.

— Пойми меня правильно, — добавил Атрейо, — дело не в том, что мы чего-то или кого-то испугались. Но мы твои друзья, и беспокоимся о тебе.

— Это лишнее, — ещё холоднее ответил Бастиан.

Атрейо долго молчал. Наконец Фалькор повернул к ним голову и сказал:

— У Атрейо есть очень разумное предложение, тебе бы к нему прислушаться, Бастиан Бальтазар Букс.

— Вы снова с добрым советом? — спросил Бастиан, насмешливо улыбаясь.

— Нет, не совет, Бастиан, — ответил Атрейо, — предложение, которое, быть может, поначалу тебе не понравится. Но подумай, прежде чем его отклонить. Всё это время мы ломали голову над тем, как нам тебе помочь. Причина всего в том действии, которое на тебя оказывает Знак Девочки Императрицы. Без силы АУРИНА ты не сможешь желать дальше, но с силой АУРИНА ты теряешь себя самого и всё меньше помнишь о том, куда ты вообще идешь. Если мы ничего не предпримем, наступит момент, когда ты забудешь обо всём.

— Об этом мы уже говорили, — сказал Бастиан, — и что дальше?

— Когда я носил Драгоценность, — продолжал Атрейо, — всё было по-другому. Меня она вела, и ничего у меня не отнимала. Может, потому, что я не человек и не могу потерять воспоминаний о человеческом мире. Я хочу сказать, что мне Амулет никогда не вредил, как раз наоборот. И поэтому я хотел тебе предложить, чтобы ты отдал мне АУРИН и просто доверился мне. Я буду искать для тебя путь. Как ты к этому отнесешься?

— Отрицательно! — холодно сказал Бастиан.

Фалькор снова повернул голову.

— Ты не хочешь хотя бы на миг об этом задуматься?

— Нет, — ответил Бастиан, — зачем?

И тут Атрейо впервые рассердился.

— Бастиан, одумайся! Ты же видишь — так продолжаться не может! Неужели ты не замечаешь, как ты изменился? Что ты с собой сделал? И что ещё с тобой будет?

— Большое спасибо, — сказал Бастиан, — очень благодарен, что вы беспрерывно обо мне печетесь! Но, честно говоря, мне было бы куда приятнее, если бы вы наконец оставили меня в покое. Я — если вы забыли — именно я спас Фантазию, и мне Лунита доверила свою власть. И какая-то причина у неё на это была, а иначе она оставила бы АУРИН тебе, Атрейо. Но она отобрала Знак у тебя и отдала его мне! Я изменился, ты говоришь? Да, дорогой мой Атрейо, пожалуй, ты прав! Я уже не тот наивный простак, каким вы меня представляете! Сказать тебе, почему ты на самом деле хочешь отнять у меня АУРИН? Да ты просто завидуешь — ты просто мне завидуешь, вот и всё. Вы меня ещё не знаете, но если будете продолжать в том же духе — говорю вам ещё раз по-хорошему — тогда вы меня узнаете!

Атрейо ничего не ответил. Фалькор словно вдруг потерял все силы, он с трудом тащился по воздуху, опускаясь всё ниже и ниже, как подстреленная птица.

— Бастиан, — с трудом произнес наконец Атрейо, — тому, что ты сейчас сказал, ты не можешь верить всерьез. Давай забудем об этом. Это никогда не было сказано.

— Ну ладно, — ответил Бастиан, — как хочешь. Это не я начал. Но я не возражаю: забудем.

Некоторое время никто не проронил ни слова.

Вдали, прямо перед ними, среди леса орхидей, возник замок Хорок. Он и вправду был похож на гигантскую руку с пятью вытянутыми пальцами.

— И всё-таки я хотел бы, чтобы все кое-что уяснили, — неожиданно сказал Бастиан. — Я решил вообще не возвращаться. Я останусь в Фантазии навсегда. Мне здесь очень нравится. Так что я с легкостью могу отказаться от моих воспоминаний. А что касается будущего Фантазии, то я могу дать Девочке Императрице тысячу новых имен. Нам больше не нужен человеческий мир!

Фалькор вдруг резко развернулся и полетел назад.

— Эй! — крикнул Бастиан. — Что ты делаешь? Лети дальше! Я хочу рассмотреть Хорок вблизи!

— Я больше не могу, — ответил Фалькор надтреснутым голосом, — я, правда, больше не могу.

Приземлившись возле каравана, они застали своих попутчиков в сильном волнении. Оказалось, на караван совершила нападение шайка из полусотни здоровяков, закрытых то ли в черные панцири насекомых, то ли в доспехи. Многие разбежались и возвращались теперь в караван поодиночке или группами, другие же храбро оборонялись, но ничего не смогли сделать. Эти бронированные великаны разбивали любое сопротивление, как будто для них это была детская игра. Три рыцаря — Икрион, Избальд и Идорн — героически бились, но так и не одолели ни одного противника. В конце концов, они были побеждены, разоружены, закованы в цепи, и их увели прочь. Один из Броневеликанов странным жестяным голосом прокричал следующее:

— Вот послание Ксайды, госпожи замка Хорока, Бастиану Бальтазару Буксу. Она требует, чтобы спаситель безоговорочно ей подчинился и поклялся служить ей как верный раб всем, что он может и чем владеет. Если же он не готов на это и будет замышлять какую-нибудь хитрость, чтобы перечить воле Ксайды, то три его друга, Икрион, Избальд и Идорн умрут медленной, позорной и жестокой смертью под пыткой. Так что пускай думает быстрее, потому что срок истекает завтра утром, с восходом солнца. Таково послание Ксайды, госпожи замка Хорока, Бастиану Бальтазару Буксу. Послание передано.

Бастиан прикусил губу. Атрейо и Фалькор в оцепенении смотрели прямо перед собой, но Бастиан знал наверняка, о чём они оба думают. И как раз то, что они ничем не выдавали этого, раздражало его ещё больше. Но сейчас не время призывать их к ответу. Позднее ещё представится подходящий случай.

— Я ни в коем случае не поддамся шантажу Ксайды — это, думаю, понятно, — громко сказал он всем стоявшим вокруг, — мы должны сейчас же придумать план, как побыстрее освободить пленных.

— Это будет нелегко, — заметил Иллуан, синий Джинн с орлиным клювом, — с этими черными молодчиками мы не справимся даже все вместе, это уже ясно. И даже если ты, господин, и Атрейо, и его Дракон Счастья поведете нас в бой, мы не скоро захватим замок Хорок. Жизнь троих рыцарей в руках Ксайды, и как только она заметит, что мы атакуем, она убьет их. По-моему, это очевидно.

— Тогда надо, чтобы она ничего не заметила, — заявил Бастиан. — Мы должны застать её врасплох.

— Но как это сделать? — спросил тролль Четыре Четверти, повернувшись своим гневным лицом — это выглядело весьма устрашающе. — Ксайда очень хитра и будет готова ко всему.

— Этого я и опасаюсь, — сказал властелин гномов, — нас слишком много, и она не может не заметить нас, когда мы двинемся к замку Хороку. Такое наступление не скроешь даже ночью. Она наверняка выставила дозорных.

— Тогда, — предложил Бастиан, — мы могли бы использовать как раз это, чтобы ввести её в заблуждение.

— Что ты имеешь в виду, господин?

— Вы со всем караваном должны отправиться в другую сторону, чтобы это выглядело так, будто вы спасаетесь бегством, потеряв надежду освободить трех узников.

— А что же будет с пленниками?

— Я вместе с Атрейо и Фалькором возьму это на себя.

— Только вы втроем?

— Да, — сказал Бастиан, — конечно, только втроем, если Атрейо и Фалькор меня поддержат. А иначе я сделаю всё сам.

На него смотрели с восхищением. Стоящие вблизи шепотом передавали его слова тем, кто не мог их расслышать.

— Господин, — воскликнул вдруг синий Джинн, — это войдет в историю Фантазии, победишь ли ты или потерпишь поражение.

— Идете со мной? — обратился Бастиан к Атрейо и Фалькору. — Или у вас снова какое-нибудь предложение?

— Нет, — тихо сказал Атрейо, — мы идем с тобой.

— Тогда, — приказал Бастиан, — караван должен сейчас же двинуться в путь, пока ещё светло. Вы должны создать впечатление бегства, так что поторопитесь! Мы же дождемся здесь темноты. Ранним утром мы догоним вас вместе с тремя рыцарями. Или вообще не вернемся. А теперь идите!

Спутники молча поклонились Бастиану и отправились в путь. Бастиан, Атрейо и Фалькор спрятались в зарослях орхидей и молча и неподвижно дожидались ночи.

Когда спустились сумерки, они вдруг услышали тихое бряцанье и увидели пятерых громадных черных молодчиков, вошедших в брошенный лагерь. Передвигались они каким-то странным механическим способом, совершенно одинаково. Казалось, всё у них из черного металла, даже лица как железные маски. Они остановились все одновременно, повернулись в ту сторону, где скрылся караван, и, не сказав друг другу ни слова, пошли ровным шагом по его следу. И снова всё стихло.

— Кажется, план действует, — прошептал Бастиан.

— Их было только пять, — ответил Атрейо. — Где остальные?

— Уверен, эти пятеро как-нибудь позовут их, — сказал Бастиан.

Когда наконец совсем стемнело, они осторожно выбрались из своего укрытия и Фалькор с обоими ездоками бесшумно поднялся в воздух. Он летел как можно ниже над верхушками леса орхидей, чтобы оставаться незамеченным. Поначалу он держался того же направления, по которому летел днем. Через четверть часа стремительного полета возник вопрос, как им теперь найти замок Хорок и смогут ли они найти его. Тьма была непроглядной. Но несколькими минутами спустя замок внезапно возник прямо перед ними. Тысячи его окон ярко светились. Видимо, Ксайда постаралась, чтобы его было видно. Это, разумеется, было объяснимо, ведь она ждала визита Бастиана — хотя и в другом качестве.

Из осторожности Фалькор приземлился среди орхидей: его перламутрово-белая чешуя сверкала и отражала свет. А пока что им нужно было оставаться незамеченными.

Под защитой растений они приблизились к замку. Перед высокими входными воротами стояли на страже десять великанов в панцирях. И у каждого ярко освещенного окна стояло по одному великану, черному и неподвижному, как грозная тень.

Замок Хорок был расположен на небольшом холме, расчищенном от зарослей орхидей. По форме здание и в самом деле напоминало руку, торчащую из земли. Каждый палец был башней, а большой палец — крытым балконом, на котором стояла ещё одна башня. Здание было многоэтажным — каждый сустав пальца образовывал этаж, а окна имели форму светящихся глаз, глядящих во все стороны горизонта. Не случайно замок был прозван Зрячей Рукой.

— Надо разведать, где прячут пленников, — шепнул Бастиан на ухо Атрейо.

Атрейо кивнул и сделал Бастиану знак молчать и оставаться рядом с Фалькором. Сам он без малейшего шороха пополз на животе дальше. Прошло немало времени, прежде чем он вернулся.

— Я облазил замок со всех сторон, — шепотом сообщил он, — вход есть только тут. Но он слишком хорошо охраняется. Только на самом верху среднего пальца я заметил слуховое окно, возле которого, кажется, нету Броневеликана. Но если мы взлетим на Фалькоре, они нас обязательно заметят. Пленники, очевидно, в подземелье замка, во всяком случае, один раз я слышал из его глубины протяжный крик.

Бастиан напряженно думал. Потом прошептал:

— Я попытаюсь добраться до этого слухового окна. А вы с Фалькором тем временем отвлекайте стражу. Делайте что-нибудь такое, чтобы они подумали, будто мы нападем на входные ворота. Вы должны заманить их всех сюда. Но только заманить, понимаешь? Не ввязывайся в драку! А я в это время попробую забраться на Руку. Удерживай молодчиков, сколько сможешь. Но не иди на риск! Дай мне пару минут, а потом начинай.

Атрейо кивнул и пожал ему руку. Бастиан скинул свой серебряный плащ и скользнул в темноту. Он крался, огибая здание широкой дугой. Добравшись до задней стены, он услышал громкий голос Атрейо:

— Эй, вы! Знаете Бастиана Бальтазара Букса, спасителя Фантазии? Он пришел, но не для того, чтобы просить милости у Ксайды, а чтобы дать ей ещё один шанс отпустить пленников по-хорошему. При этом условии ей будет сохранена её постыдная жизнь!

Бастиан мог пока что наблюдать за всем из зарослей возле угла замка. Атрейо натянул на себя серебряный плащ и скрутил свои иссиня-черные волосы, придав им форму тюрбана. Для того, кто плохо знал их обоих, они и в самом деле показались бы сейчас похожими.

Черные Броневеликаны, казалось, на мгновение растерялись. Но только на мгновение. Потом они ринулись на Атрейо, печатая металлический шаг. Тени у окон тоже пришли в движение — они покинули свои посты, чтобы посмотреть, что творится. Толпа других торопливо выбегала из ворот. Когда первые почти настигли Атрейо, он ускользнул от них, словно белка, и уже в следующий миг возник над головами врагов, сидя верхом на Фалькоре. Броневеликаны размахивали мечами в воздухе и высоко подпрыгивали, но не могли добраться до него. Бастиан, словно молния, прошмыгнул к замку и начал карабкаться по фасаду. Местами ему помогали карнизы и выступы стены, но чаще приходилось держаться, цепляясь кончиками пальцев. Он карабкался всё выше и выше. Иногда кусочки стены, в которую он упирался ногами, обламывались, и несколько секунд он висел на одних руках. И всё же он подтягивался вверх, хватался другой рукой, и лез дальше. Когда, наконец, он добрался до башен, то стал продвигаться быстрее: расстояние между ними было настолько маленьким, что он мог упираться в них ногами и перемещаться вверх.

Наконец он добрался до слухового окна и скользнул внутрь. И в самом деле, в этой комнате на башне не оказалось охраны — кто знает почему? Он открыл дверь и увидел перед собой узкую извилистую винтовую лестницу. Он начал бесшумно спускаться. Этажом ниже он обнаружил двух черных стражей, стоящих у окна и молча наблюдающих за тем, что происходит внизу. Ему удалось проскочить у них за спиной незамеченным.

Он пробирался всё дальше — по другим лестницам, ходам и коридорам. Одно было ясно: эти Броневеликаны, быть может, и непобедимы в бою, но охранники из них никудышные.

Наконец он оказался в подземелье. Он сразу почувствовал это, ощутив спертый затхлый запах и пронизывающий холод. К счастью, все стражи отсюда, вероятно, убежали наверх, ловить мнимого Бастиана Бальтазара Букса. Во всяком случае, ни одного из них не было видно. По стенам горели факелы, освещая ему путь. Он спускался всё ниже и ниже. Бастиану казалось, что под землей столько же этажей, сколько над нею. И вот он достиг самого нижнего и увидел темницу, в которой томились Икрион, Избальд и Идорн. Вид их был жалок.

Подвешенные за запястья, они висели на длинных железных цепях над ямой, казавшейся черной бездонной дырой. Цепи проходили через блоки на потолке темницы к лебедке, но та была намертво заперта на огромный стальной висячий замок. Бастиан стоял в полной растерянности.

Глаза у троих пленников были закрыты, казалось, они без сознания. Но вот Идорн Стойкий открыл свой левый глаз и пробормотал высохшими губами:

— Эй, друзья, смотрите-ка, кто пришел!

Оба рыцаря тоже с трудом подняли веки, и, когда они увидели Бастиана, на губах у них мелькнула улыбка.

— Мы знали, что вы не бросите нас на произвол судьбы, господин, — прохрипел Икрион.

— Как же мне вас оттуда достать? — спросил Бастиан. — Лебедка заперта.

— Достаньте же ваш меч, — произнес Избальд, — и просто разрубите цепи.

— Чтобы мы сорвались в пропасть? — возразил Икрион. — Это не лучший план.

— Да я и не могу его вытащить, — сказал Бастиан, — Зиканда должен сам прыгнуть мне в руку.

— Хм, — буркнул Идорн, — вот они, глупые волшебные мечи, когда в них нуждаются, они упрямятся.

— Эй! — вдруг прошептал Избальд. — Ведь есть же ключ от этой лебедки. Куда только они его сунули?

— Тут где-то была незакрепленная плита, — сказал Икрион. — Я толком не рассмотрел, когда они меня сюда поднимали.

Бастиан напряг зрение. Свет был тусклым и мерцал, но, походив туда-обратно, Бастиан обнаружил в полу плиту, которая немного выпирала. Он осторожно её приподнял — действительно, ключ лежал там.

Теперь он мог открыть и снять большой замок с лебедки. Он начал её медленно крутить. При этом раздался такой скрип и скрежет, что это наверняка было слышно в верхних этажах замка. Если Броневеликаны не глухие, то они поднимут тревогу. Но делать нечего — останавливаться уже было нельзя. Бастиан крутил и крутил, а трое рыцарей висели над краем пропасти. Они начали раскачиваться взад и вперед, стараясь коснуться ногами пола. Когда им это удалось, Бастиан спустил лебедку до конца. Изнуренные, они опустились на землю и остались лежать, где были. На их запястьях ещё оставались толстые цепи. Времени для размышлений у Бастиана не было — уже слышался металлический топот по каменным ступеням подвальной лестницы — сначала слабый, потом всё сильнее и сильнее. Стражники вошли. Их доспехи блестели в свете факелов, будто панцири огромных насекомых. Одинаковым движением руки они выхватили мечи и двинулись на Бастиана, который стоял за узким входом в темницу.

И тут, наконец, Зиканда выпрыгнул из своих ржавых ножен и сам лег в его руку. Словно молния, сверкнуло лезвие меча, ударив первого Броневеликана, и не успел ещё Бастиан понять, что случилось, как тот разлетелся на кусочки. И тут-то выяснилось, что представляют собой эти молодчики: внутри они были пустыми — они состояли из панцирей, которые передвигались сами по себе, а внутри не было ничего — только пустота.

Позиция Бастиана была выгодной: через узкую дверь подземелья Броневеликаны могли пройти только один за другим, и одного за другим Зиканда разрубал их на куски. Вскоре они уже лежали кучей на полу, как гора черной скорлупы от яиц какой-то гигантской птицы. После того, как штук двадцать из них разлетелись на куски, остальные, видно, решились на другой план действий. Они отступили, очевидно, чтобы подкараулить Бастиана в более удобном для них месте.

Бастиан использовал этот момент, чтобы быстро разбить лезвием Зиканды цепи на запястьях трех рыцарей. Икрион и Идорн с трудом поднялись и попытались достать из ножен свои мечи, чтобы помочь Бастиану — их, как ни странно, у рыцарей не отобрали. Но руки у них от долгого висения онемели и не слушались. Избальд, самый хрупкий из трех, был даже не в состоянии сам подняться на ноги. Пришлось обоим товарищам его поддерживать.

— Не беспокойтесь, — сказал Бастиан. — Зиканда не нуждается в помощи. Держитесь за моей спиной и не доставляйте мне лишних сложностей, пытаясь помочь.

Они вышли из темницы, медленно поднялись по лестнице и очутились в большом помещении, похожем на зал — и вдруг погасли все факелы. Но Зиканда по-прежнему сиял. Они снова услышали металлический чеканный шаг множества приближающихся Броневеликанов.

— Быстро! — сказал Бастиан. — Назад, на лестницу. Я буду защищаться здесь!

Он не видел, выполнили трое рыцарей его приказание или нет, да у него и не оставалось времени в этом убедиться, потому что меч Зиканда уже начал плясать в его руке. Резкий белый свет, исходивший от него, ярко осветил весь зал, и стало светло, как днем. Хотя нападавшие оттеснили Бастиана ко входу на лестницу и теперь могли нападать на него со всех сторон, ни разу их страшные удары не достигли цели.

Зиканда кружился вокруг Бастиана так быстро, что казалось, будто это сотня мечей, неотличимых друг от друга. И вот Бастиан оказался один посреди груды осколков от разбитых черных панцирей. Всё замерло.

— Идите сюда! — крикнул Бастиан своим товарищам.

Трое рыцарей вышли из двери и замерли в изумлении.

— Такого я ещё не видал, клянусь честью! — сказал Икрион.

— Я буду рассказывать об этом моим внукам, — пролепетал Избальд.

— И они нам, к сожалению, не поверят, — с досадой добавил Идорн.

Бастиан стоял в нерешительности с мечом в руке, и вдруг он вернулся обратно в ножны.

— Кажется, опасность миновала, — сказал Бастиан.

— Во всяком случае, такая, какую можно победить мечом, — заметил Идорн. — Что будем делать теперь?

— Теперь, — ответил Бастиан, — я бы хотел лично познакомиться с Ксайдой. Мне надо переброситься с ней словечком.

Вчетвером они поднялись по лестнице из подвала и дошли наконец до этажа, находящегося на уровне земли. Здесь, в своего роде вестибюле, их дожидался Атрейо с Фалькором.

— Отличная работа, ребята! — сказал Бастиан и похлопал Атрейо по плечу.

— Что сталось с Броневеликанами? — спросил Атрейо.

— Пустые орехи! — не задумываясь, бросил Бастиан. — Где Ксайда?

— Наверху, в своем волшебном зале, — ответил Атрейо.

— Пошли со мной! — сказал Бастиан.

Он вновь накинул на плечи серебряный плащ, который ему протянул Атрейо. Потом они все вместе стали взбираться по широкой каменной лестнице, ведущей в верхние этажи. Даже Фалькор шел с ними.

Когда Бастиан в сопровождении своих людей вошел в большой волшебный зал, Ксайда поднялась с трона из красных кораллов. Она была гораздо выше Бастиана и очень красива. На ней было длинное одеяние из фиолетового шелка, а волосы вздымались диковинной прической из больших кос и косичек. Лицо у неё было бледное, как мрамор, и такие же бледные тонкие руки. Взгляд её производил странное впечатление, приводил в замешательство — и лишь спустя некоторое время Бастиан догадался почему: у неё были разноцветные глаза — один зеленый, другой красный. Казалось, она боится Бастиана — она дрожала. Бастиан встретился с ней взглядом, и она опустила глаза с длинными ресницами. Зал наполняли всевозможные диковинные предметы непонятного назначения: большие глобусы с картинами на них, подвешенные к потолку звёздные часы с маятником. Повсюду стояли дорогие курильницы, источающие тяжелые клубы разноцветного дыма, который, словно туман, расползался по полу.

Бастиан до сих пор ещё не произнес ни слова. И это, видимо, смутило Ксайду: она вдруг подбежала к нему и бросилась перед ним на колени. Потом взяла его ногу и поставила себе на голову.

— Мой господин и мой учитель, — сказала она глубоким, бархатным и каким-то затаенным голосом, — никто в Фантазии не может устоять перед тобой. Ты могущественнее всех властелинов и опаснее всех демонов. Если бы ты пожелал отомстить мне за то, что я была столь безрассудной, что не понимала твоего величия, то мог бы раздавить меня ногой. Я заслужила твой гнев. Но если ты хочешь оказать великодушие, которым ты славишься, и мне, недостойной, то снизойди до того, чтобы я подчинилась тебе, став твоей послушной рабыней, и поклялась служить тебе всем, что у меня есть и что я умею. Научи меня делать то, чего ты желаешь, и я стану твоей покорной ученицей, стану слушаться каждого твоего взгляда. Я раскаиваюсь в том, что хотела тебе сделать и молю тебя о пощаде.

— Встань, Ксайда! — сказал Бастиан. Он гневался на неё, но речь волшебницы ему понравилась. Если она действительно пошла против него только по неведению и если она и в самом деле так горько раскаивается, то было бы недостойно ещё и наказывать её. А то, что она была даже намерена учиться у него тому, что он желает, и вовсе не оставляло повода отказать ей в просьбе.

Ксайда поднялась с пола и стояла перед ним, опустив голову.

— Ты будешь безоговорочно мне подчиняться, — спросил он, — даже если тебе тяжело будет даваться то, что я прикажу — без возражений и без ропота?

— Да, я этого желаю, господин и учитель, — ответила Ксайда, — и ты увидишь, что мы всего сможем добиться, когда объединим моё искусство с твоей властью.

— Хорошо, — ответил Бастиан, — тогда я беру тебя к себе на службу. Ты покинешь этот замок и пойдешь со мной к Башне Слоновой Кости, где я собираюсь встретиться с Лунитой.

Глаза Ксайды на секунду вспыхнули красно-зеленым огнем, но она тут же снова опустила свои длинные ресницы и сказала:

— Я покоряюсь, господин и учитель.

Все спустились по лестнице и вышли из замка.

— Прежде всего нам надо отыскать наших спутников, — решил Бастиан. — Кто знает, где они сейчас.

— Не очень далеко отсюда, — сказала Ксайда, — я немного помогла им сбиться с пути.

— В последний раз, — сказал Бастиан.

— В последний раз, господин, — повторила она, — но как мы туда пойдем? Мне надо идти пешком? Ночью и через этот лес?

— Нас повезет Фалькор, — распорядился Бастиан, — он достаточно силен, чтобы лететь со всеми нами.

Фалькор поднял голову и посмотрел на Бастиана. Его рубиново-красные глаза сверкали:

— Я достаточно силен, Бастиан Бальтазар Букс, — прогудел его бронзовый голос, — но я не хочу везти эту женщину.

— И всё-таки ты это сделаешь, — сказал Бастиан, — потому что я тебе это приказываю!

Дракон Счастья посмотрел на Атрейо, и тот украдкой кивнул ему. Но Бастиан это заметил.

Все сели на спину Фалькора, и он тут же поднялся в воздух.

— Куда? — спросил он.

— Прямо вперед! — сказала Ксайда.

— Куда? — переспросил Фалькор, как будто ничего и не слышал.

— Вперед! — крикнул Бастиан. — Ты прекрасно всё понял!

— Просто лети! — тихо сказал Атрейо, и Фалькор полетел.

Через полчаса, когда уже светало, они увидели внизу множество лагерных костров, и Дракон Счастья приземлился. За прошедшее время к каравану примкнули новые фантазийцы, и многие из них принесли с собой шатры. Лагерь походил на настоящий город из шатров, которые широко раскинулись на цветочной опушке у края леса орхидей.

— Сколько уже их? — осведомился Бастиан, и Иллуан, синий Джинн, который всё это время возглавлял процессию и явился теперь для приветствия, разъяснил ему, что точно сосчитать количество участников пока не удалось, но их наверняка уже около тысячи. Однако случилось ещё кое-что странное: вскоре после того, как лагерь был разбит, ещё до полуночи, появились пять Броневеликанов. Правда, вели себя они мирно и держались в сторонке. Конечно, никто не отважился к ним подойти. Они принесли большой паланкин из красных кораллов, который был пуст.

— Это мои носильщики, — сказала Ксайда Бастиану просящим тоном, — я послала их вперед вчера вечером. Это самый приятный способ путешествовать. Если только ты мне позволишь, господин.

— Мне это не нравится, — вмешался Атрейо.

— А почему? — спросил Бастиан. — Что ты имеешь против?

— Она может путешествовать, как ей угодно, — резко ответил Атрейо, — но то, что она послала паланкин уже вчера вечером, означает, что она с самого начала знала, что сюда придет. Всё это было её планом, Бастиан. Твоя победа — на самом деле поражение. Она нарочно дала тебе победить, чтобы на свой лад тебя завоевать.

— Прекрати! — крикнул Бастиан, покраснев от гнева. — Я не спрашивал твоего мнения! Мне надоели твои вечные поучения! А теперь ты ещё будешь оспаривать мою победу и выставлять на посмешище моё великодушие!

Атрейо хотел что-то возразить, но Бастиан закричал на него:

— Помалкивай и оставь меня в покое! Если вам обоим не нравится, какой я и что я делаю, тогда идите своей дорогой! Я вас не держу! Идите, куда хотите! Мне вас жаль!

Бастиан скрестил руки на груди и повернулся спиной к Атрейо. Толпа вокруг него затаила дыхание. Некоторое время Атрейо стоял молча, выпрямившись во весь рост. Никогда ещё Бастиан не отчитывал его при других. Ему так сдавило горло, что он с трудом мог дышать. Он подождал немного, но Бастиан не обратился к нему лицом, и тогда он медленно повернулся и пошел прочь. Фалькор следовал за ним.

Ксайда улыбалась. Это была недобрая улыбка.

А у Бастиана в эту минуту исчезло воспоминание о том, что в своем мире он был ребенком.