Бесконечная история

XXVI. Живая Вода

Мальчик, у которого не было имени, нерешительно поднялся и прошел несколько шагов навстречу Атрейо. Потом остановился. Атрейо не двигался, глядя на него спокойно и внимательно. Рана в его груди больше не кровоточила.

Долго стояли они друг против друга, и никто не произнес ни слова. Было так тихо, что каждый слышал дыхание другого.

Мальчик без имени медленно протянул руку к золотой цепочке у себя на шее и снял АУРИН. Он нагнулся и бережно положил Драгоценность на снег перед Атрейо. При этом он ещё раз посмотрел на двух змей, светлую и темную, — кусая друг друга в хвост, они образовывали овал.

И как только он выпустил Знак из рук, золотое сияние АУРИНА стало таким светлым и лучезарным, что, ослепленный им, он закрыл глаза, словно взглянул на солнце. Когда он открыл их снова, то увидел, что стоит в зале под куполом, огромным, как небесный свод. Стены этого здания были из золотого света. А посреди этого необъятного зала лежали две змеи — громадные, как городская стена.

Атрейо, Фалькор и Мальчик без имени стояли возле головы черной Змеи, держащей в пасти хвост белой. Её застывшие глаза с вертикальными зрачками были устремлены на них. По сравнению с этой Змеёй все они были крошечные, и даже Дракон Счастья казался маленьким, как белая гусеница.

Неподвижные тела исполинских змей блестели, словно какой-то неизвестный металл, черный, как ночь, у одной, серебристо-белый у другой. И все беды, какие они могли бы принести, не случились лишь потому, что они держали друг друга в плену. Если бы они когда-нибудь отпустили друг друга, мир бы погиб. Это было ясно.

Но поскольку они сковывали друг друга, то в то же время могли хранить Живую Воду. Потому что посередине образованного ими овала с шумом бил мощный ключ, струя которого плясала вверх и вниз, в падении образуя тысячи форм, которые рассыпались гораздо быстрее, чем за этим мог уследить взгляд. Пенящаяся вода распылялась, превращаясь в лёгкий туман, и золотой свет преломлялся в нём во все цвета радуги. Это был шум и ликование, пение и клики радости, смех и тысячи весёлых возгласов. Мальчик без имени смотрел на эту воду, словно умирающий от жажды, — но как до неё добраться? Голова Змеи оставалась неподвижной.

Вдруг Фалькор поднял голову. Его рубиново-красные глаза вспыхнули.

— Вы тоже слышите, что говорит Вода? — спросил он.

— Нет, — ответил Атрейо. — Я нет.

— Не знаю, как это получается, — прошептал Фалькор, — но я разбираю всё до последнего слова. Быть может, потому, что я Дракон Счастья. Все языки радости в родстве друг с другом.

— А что говорит Вода? — спросил Атрейо.

Фалькор внимательно прислушался и стал медленно, слово за словом, повторять, что слышит:

— Мы — Воды Жизни! Источник наш бьет из самого себя. И чем больше жаждущий пьет, тем ключ наш сильнее бьет.

Фалькор снова некоторое время прислушивался, а потом сказал:

— Они всё время зовут: «Пей! Пей! Делай, что хочешь!»

— А как же нам туда войти? — спросил Атрейо.

— Они спрашивают наши имена, — отозвался Фалькор.

— Я Атрейо! — крикнул Атрейо.

— Я Фалькор! — сказал Фалькор.

Мальчик без имени оставался нем. Атрейо посмотрел на него, потом взял его за руку и крикнул:

— Он Бастиан Бальтазар Букс!

— Они спрашивают, — перевёл Фалькор, — почему он сам не говорит.

— Он больше не может, — сказал Атрейо, — он всё забыл.

Фалькор снова прислушался к плеску и журчанию.

— Они говорят, без воспоминаний ему не войти. Змеи его не пропустят.

— Я запомнил всё за него, — прокричал Атрейо, — всё, что он мне рассказывал о себе и о своём мире. Я буду отвечать за него.

Фалькор прислушался.

— Они спрашивают, по какому праву ты это делаешь?

— Я его друг, — сказал Атрейо.

Прошло ещё некоторое время — Фалькор внимательно слушал.

— Не уверен, — прошептал он Атрейо, — что они с этим будут считаться… Теперь они говорят о твоей ране. Они хотят знать, как до этого дошло.

— Мы оба были правы, — сказал Атрейо, — и оба ошибались. Но теперь Бастиан добровольно отдал АУРИН.

Фалькор прислушался, а потом кивнул.

— Да, — сказал он, — теперь они согласны. Это место и есть АУРИН. Они говорят: добро пожаловать.

Атрейо взглянул вверх на огромный золотой купол.

— Каждый из нас, — прошептал он, — носил его на шее, даже ты, Фалькор, — недолго.

Дракон Счастья сделал ему знак молчать и снова прислушался к пению Воды.

Потом перевёл:

— АУРИН — это та дверь, которую искал Бастиан. Он с самого начала носил её с собой. Но они говорят, что Змеи ничего не разрешают переносить через порог Фантазии. Поэтому Бастиан должен отдать всё, что ему подарила Девочка Императрица. А иначе он не сможет пить Живую Воду.

— Но ведь мы в её Знаке, — воскликнул Атрейо, — разве её самой тут нет?

— Они говорят, что здесь заканчивается власть Луниты. И она единственная никогда не сможет сюда войти. Она не может войти внутрь Блеска, потому что не может отказаться от самой себя.

Атрейо в смятении молчал.

— Теперь они спрашивают, — продолжал Фалькор, — готов ли Бастиан?

— Да, — громко сказал Атрейо. — Он готов.

В тот же миг огромная черная голова Змеи начала очень медленно подниматься, при этом не выпуская из пасти хвоста белой Змеи. Их могучие тела изогнулись, образовав высокие ворота — одна половина черная, другая белая.

Атрейо провёл Бастиана за руку сквозь эти жуткие ворота к источнику, который теперь открылся им во всей своей мощи и величии. Фалькор шёл за ними следом. И пока они шли, Бастиан с каждым шагом терял один за другим все чудесные дары Фантазии. Из красивого, сильного и бесстрашного героя он снова превратился в маленького, полного и боязливого мальчика. Даже его одежда, которая уже в Минроуде Йора изорвалась в лохмотья, теперь окончательно исчезла и превратилась в ничто. Так и стоял он, нагой и босой, перед большим золотым кругом, в середине которого высоким фонтаном била Живая Вода, словно хрустальное дерево.

В это последнее мгновение, когда он больше не владел своими фантастическими дарами, но ещё не получил обратно воспоминания о своём мире и о себе самом, он пережил состояние полной растерянности: он больше не знал, к какому миру принадлежит и существует ли на самом деле.

Но тут он просто прыгнул в кристально чистую воду, перевернулся, фыркнул, обрызгался и открыл рот навстречу сверкающей струе дождя. Он пил и пил, пока не утолил жажду. И радость переполняла его с ног до головы — радость жить и быть самим собой. Ведь теперь он снова знал, кто он такой и к какому миру принадлежит. Он родился заново. И самое прекрасное было то, что теперь он хотел быть именно тем, кем он был. Если бы он мог выбирать, то из всех возможностей выбрал бы только эту одну. Потому что теперь он знал: в мире есть тысячи и тысячи радостей, но, в сущности, все они — одна-единственная радость: радость любить. Любить и радоваться — это одно и то же.

И после, когда Бастиан давно уже возвратился в свой мир, когда он вырос и, в конце концов, стал старым, радость эта никогда не покидала его полностью. В самые тяжелые времена его жизни с ним была эта радость сердца, вызывая у него улыбку и утешая других людей.

— Атрейо! — крикнул он другу, стоявшему вместе с Фалькором на краю золотого круга. — Иди сюда тоже! Иди! Пей! Это так здорово!

Но Атрейо, смеясь, покачал головой.

— Нет! — крикнул он. — На этот раз мы только тебя сопровождаем.

— На этот раз? — спросил Бастиан. — Что ты этим хочешь сказать?

Атрейо обменялся взглядом с Фалькором, потом сказал:

— Мы уже были здесь однажды. Мы не сразу узнали это место, потому что нас тогда перенесли сюда спящими и спящими же унесли. Но теперь мы вспомнили.

Бастиан вышел из воды.

— Я теперь снова знаю, кто я, — сказал он, сияя.

— Да, — ответил Атрейо и кивнул, — теперь и я тебя узнаю. Теперь ты такой, каким я видел тебя в Воротах Волшебного Зеркала.

Бастиан посмотрел вверх на шипучую, искрящуюся воду.

— Я хотел бы принести её моему отцу, — крикнул он сквозь шум падающей воды, — но как?

— Не думаю, что это получится, — ответил Атрейо, — ведь из Фантазии ничего нельзя унести.

— Бастиану можно! — раздался мощный голос Фалькора, теперь снова звучавший как большой бронзовый колокол. — Он сможет!

— Ты и вправду Дракон Счастья! — сказал Бастиан.

Фалькор сделал ему знак молчать и вслушался в многоголосое журчание. Потом объяснил:

— Воды Жизни говорят, что теперь ты должен отправляться в путь, и мы тоже.

— А где он, мой путь? — спросил Бастиан.

— К другим воротам, — перевёл Фалькор, — туда, где лежит голова белой Змеи.

— Хорошо, — сказал Бастиан, — но как я выйду наружу? Белая Змея не шевелится.

И правда, голова белой Змеи лежала неподвижно. Она держала в пасти хвост черной, и её огромные глаза глядели в упор на Бастиана.

— Воды Жизни спрашивают тебя, — возвестил Фалькор, — все ли истории, начатые в Фантазии, ты довёл до конца?

— Нет, — ответил Бастиан, — вообще-то, ни одной.

Фалькор некоторое время прислушивался. Лицо его приняло озадаченное выражение.

— Они говорят, что тогда белая Змея тебя не пропустит. Ты должен вернуться в Фантазию и всё довести до конца.

— Все истории? — запинаясь, пробормотал Бастиан. — Тогда я никогда не вернусь в мой мир. Тогда всё было напрасно.

Фалькор напряженно прислушивался.

— Что они говорят? — допытывался Бастиан.

— Тише!

Через некоторое время Фалькор со вздохом объяснил:

— Они говорят, тут ничего нельзя изменить, если только кто-нибудь не возьмётся за это вместо тебя.

— Но ведь это бесчисленные истории, — воскликнул Бастиан, — и из каждой вырастают всё новые и новые. Кто же за это возьмётся?

— Я, — сказал Атрейо.

Бастиан, онемев, смотрел на друга. И тут бросился ему на шею.

— Атрейо, Атрейо! — с трудом выговорил он. — Этого я никогда не забуду!

Атрейо улыбнулся.

— Ладно, Бастиан, значит, ты не забудешь и Фантазию.

Он дружески похлопал его по спине, потом быстро отвернулся и пошел обратно к воротам черной Змеи, голова которой всё ещё была поднята, как и в тот момент, когда они сюда вошли.

— Фалькор, — сказал Бастиан, — как же это вы докончите всё, что я вам оставляю?

Белый Дракон подмигнул рубиново-красным глазом и ответил:

— Счастливо, мой мальчик! Счастливо!

И он последовал за своим господином и другом.

Бастиан смотрел, как они проходят через ворота обратно в Фантазию. Оба ещё раз обернулись и помахали ему на прощание. Потом голова черной Змеи снова стала опускаться, пока не легла на землю, заслонив собою Атрейо и Фалькора.

Теперь Бастиан остался один.

Он обернулся к другой, белой Змее, и увидел, как голова её в то же время поднялась, а тело приняло форму ворот, как до того на другой стороне.

Он быстро зачерпнул обеими руками Воды Жизни и побежал к этим воротам. За ними была темнота.

Бастиан бросился в неё — и провалился в пустоту.

— Отец! — крикнул он. — Отец!.. Я… Бастиан… Бальтазар… Букс!

— Отец! Отец!.. Я… Бастиан… Бальтазар… Букс!

Пока ещё он это кричал, он без всякого перехода увидел, что снова очутился на чердаке школы, откуда однажды, давным-давно, пришел в Фантазию. Он узнал это место не сразу и даже на миг усомнился, не находится ли он всё ещё в Фантазии: его окружали разные диковинные вещи, чучела зверей, скелет и картины. Но потом он увидел свою школьную сумку и ржавый семисвечник с потухшими свечами и тогда окончательно понял, где он.

Сколько же времени прошло с тех пор, как он начал отсюда своё великое путешествие по Бесконечной истории? Недели? Месяцы? А может, годы? Он читал однажды рассказ про человека, который задержался всего на час в волшебной пещере, а когда вернулся, оказалось, что прошло уже сто лет и из всех, кого он знал, живёт только один человек — он был тогда ещё маленьким ребёнком, а теперь стал глубоким стариком.

Сквозь ставни на крыше падал серый свет, но невозможно было понять, утро сейчас или вечер. На чердаке было жутко холодно, точно так же, как в ту ночь, когда Бастиан отправился отсюда в путь.

Он выбрался из груды пыльных солдатских одеял, под которыми лежал, надел ботинки и пальто и с удивлением заметил, что они такие же влажные, как и в тот день, когда шёл такой сильный дождь.

Повесив сумку через плечо, он стал искать книгу, которую тогда украл и с которой всё началось. Он твёрдо решил вернуть её недружелюбному господину Кореандеру. Тот может наказать его за воровство или заявить на него в полицию, может и сделать ещё что похуже, но того, кто побывал в таких приключениях, как Бастиан, не так-то легко испугать. Книги не было. Бастиан искал и искал, рылся в одеялах и смотрел во всех углах. Напрасно. «Бесконечная История» исчезла.

— Ну ладно, — молвил Бастиан, — тогда я просто скажу ему, что она исчезла. Он, конечно, мне не поверит. Но делать нечего. Будь что будет. Да и кто знает, помнит ли он вообще о ней спустя так много времени? Может, и той книжной лавки давно уже нет на свете?

Скоро это выяснится — ведь сначала ему придется пройти по школе. Если учителя и дети, которых он встретит, будут ему незнакомы, он будет знать, чего ему ждать.

Но когда он открыл дверь чердака и спустился в школьный коридор, там его встретила полная тишина. Казалось, ни души во всём здании. И тут часы на школьной башне пробили девять. Значит, было утро и занятия должны были уже давно начаться.

Бастиан заглянул в несколько классов, но повсюду было пусто. Он подошел к окну и поглядел на улицу. Несколько прохожих шли по тротуару, ехали машины. По крайней мере, жизнь на земле продолжается.

Он сбежал вниз по лестнице к большой входной двери и попытался её открыть, но она была заперта, пошел к двери вахтёрской и стал звонить и стучать, но никто не выходил.

Бастиан соображал. Он не мог ждать, пока кто-нибудь когда-нибудь сюда придёт. Он сейчас же хотел к своему отцу. Хоть он и расплескал Живую Воду.

Открыть окно и кричать, пока его не услышат и не отопрут дверь? Нет, это как-то стыдно. Ему пришло в голову, что можно вылезти из окна. Окна открывались. Но на первом этаже они зарешёчены. И тут он вспомнил, что, когда глядел со второго этажа на улицу, заметил перед окном строительные леса. Видимо, у наружной стены школы обновляли штукатурку.

Бастиан снова поднялся на второй этаж и подошел к окну. Оно легко открылось, и Бастиан вылез наружу.

Леса состояли только из вертикальных балок, между которыми на некотором расстоянии одна от другой были положены доски.

Под весом Бастиана они прогибались. На миг у него закружилась голова и ему стало страшно, но он подавил в себе и страх, и головокружение. Для того, кто был владыкой Перелина, это вообще не было проблемой, даже если он не обладает больше сказочной силой, а вес его полного тела ему немного мешает. Спокойно и осторожно он нащупал опору для рук и ног и, ухватившись за вертикальную балку, стал спускаться вниз. Ему в ладонь вошла заноза, но он больше не обращал внимания на такие пустяки. Немного разгоряченный и запыхавшийся, но целый и невредимый, он спрыгнул вниз и оказался на улице. Никто его не заметил.

Бастиан со всех ног бросился домой. Пенал и книжки стучали в ритме бега у него в сумке, в боку кололо, но он мчался дальше. Он хотел к отцу.

Подбежав к дому, он всё-таки на миг остановился и поглядел вверх на окно лаборатории отца. И тут вдруг сердце его сжалось от страха — ему впервые пришло в голову, что отца может и не быть.

Но отец был тут и, как видно, его заметил, потому что когда Бастиан устремился вверх по лестнице, отец уже бежал ему навстречу. Он широко раскинул руки, и Бастиан бросился к нему в объятия. Отец поднял его и понёс в дом.

— Бастиан, мой мальчик, — всё повторял он, — мой любимый, любимый малыш, ну где же ты был? Что с тобой случилось?

Только когда они уже сидели на кухне за столом и мальчик пил горячее молоко и ел бутерброды, которые отец заботливо намазывал толстым слоем масла и мёда, Бастиан заметил, какое у отца бледное и похудевшее лицо. Глаза его покраснели, и он был небрит. Но в остальном он выглядел точно так же, как тогда, когда Бастиан ушел. И Бастиан сказал ему это.

— Тогда? — с удивлением переспросил отец. — Что ты хочешь сказать?

— А меня долго не было?

— Со вчерашнего дня, Бастиан. С тех пор, как ты пошел в школу. Но когда ты не вернулся домой, я позвонил учителю и узнал, что ты вообще там не был. Я весь день и всю ночь искал тебя, мой мальчик. Я ходил в полицию, потому что боялся самого худшего. О Боже, Бастиан, что же с тобой случилось? Я чуть с ума не сошел. Где ты пропадал?

И тут Бастиан начал рассказывать то, что он пережил. Он рассказывал очень подробно, много часов подряд.

Отец слушал его так, как никогда ещё не слушал. И понимал всё, что говорил ему Бастиан.

Около полудня он один раз прервал его, но лишь для того, чтобы позвонить в полицию и сообщить, что его сын вернулся и всё в порядке. Потом он готовил им обоим обед, а Бастиан продолжал рассказывать. Уже наступил вечер, когда Бастиан в своём повествовании дошел до Живой Воды и рассказал, что хотел принести её отцу, но разлил по дороге.

В кухне уже было почти совсем темно. Отец сидел неподвижно. Бастиан встал и включил свет. И увидел то, чего не видел никогда.

Он увидел слёзы на глазах отца.

И понял, что всё-таки смог принести ему Живую Воду.

Отец молча посадил его на колени и прижал к себе.

Они долго сидели, поглаживая друг друга, а потом отец глубоко вздохнул, посмотрел в лицо Бастиану и улыбнулся. Это была самая счастливая улыбка из всех, что Бастиан видел у него.

— Теперь, — сказал отец изменившимся голосом, — теперь у нас всё будет по-другому, правда?

И Бастиан кивнул. Сердце его было слишком наполнено, чтобы говорить.

На следующее утро выпал первый снег. Мягкий и чистый, лежал он на карнизе за окном комнаты Бастиана. Шум с улицы стал приглушённым.

— Знаешь что, Бастиан, — весело сказал отец за завтраком, — я считаю, нам обоим есть что отпраздновать. Такой день, как сегодня, бывает только раз в жизни, да и то не у всех. Поэтому давай-ка совершим нынче что-нибудь замечательное. Я сегодня не буду работать, а ты не ходи в школу. Я напишу записку учителю. Что скажешь?

— В школу? — переспросил Бастиан. — А она ещё существует? Когда я вчера пробегал через классы, там не было ни души. Даже вахтёра не было.

— Вчера? — сказал отец. — Но вчера ведь было первое воскресенье перед Рождеством.

Мальчик задумчиво помешивал в чашке какао. Он тихо ответил:

— Мне, наверно, надо немножко ко всему попривыкать.

— Вот именно, — кивнул отец, — и поэтому мы сегодня устроим праздник, мы оба. Чем бы ты хотел заняться? Отправимся гулять или, может, съездим в зоопарк? А в обед будем есть такие вкусности, каких ещё свет не видывал. А потом пойдем и купим тебе всё, что захочешь. А вечером… пошли вечером в театр?

Глаза Бастиана сияли. Но потом он решительно сказал:

— Только сначала мне нужно кое-что сделать. Я должен пойти к господину Кореандеру и сказать, что я украл у него книгу и потерял её.

Отец взял Бастиана за руку.

— Послушай, Бастиан, если хочешь, я всё улажу.

Бастиан покачал головой.

— Нет. Это моё дело. Я хочу его сделать сам. И лучше всего прямо сейчас.

Он встал и надел пальто. Отец ничего не сказал, только посмотрел на сына с изумлением и уважением. Никогда ещё его мальчик так не поступал.

— Кажется, — проговорил отец, — мне и самому придется ещё привыкать.

— Я скоро вернусь, — крикнул Бастиан уже из прихожей. — Это ненадолго. На этот раз.

Но когда он встал перед книжной лавкой господина Кореандера, мужество вдруг его покинуло. Он поглядел за вывеску с узорными буквами, внутрь лавки. У господина Кореандера как раз был покупатель, и Бастиан решил, что лучше подождать, пока тот уйдет. Он начал ходить взад и вперёд у дверей магазина. Снова пошел снег.

Наконец покупатель вышел из лавки.

«Сейчас!» — приказал себе Бастиан.

Он вспомнил, как выходил навстречу Граограману в Разноцветной Пустыне Гоаб. И решительно нажал ручку двери.

За стеллажами с книгами, отгораживающими полутемную заднюю часть комнаты, послышался кашель. Бастиан приблизился, потом, немного бледный, но спокойный и серьезный, подошел к господину Кореандеру, который снова сидел в своём потертом кожаном кресле, как и во время их первой встречи.

Бастиан молчал. Он ожидал, что господин Кореандер покраснеет от гнева и набросится на него с криком: «Вор! Преступник!» — или что-нибудь в этом роде.

Вместо этого старик церемонно раскуривал свою изогнутую трубку, при этом разглядывая мальчика слегка прищуренным взглядом сквозь смешные маленькие очки. Когда трубка наконец разгорелась, он некоторое время усиленно дымил, а потом буркнул:

— Ну, в чём дело? Что тебе опять здесь понадобилось?

— Я, — запинаясь, начал Бастиан, — я украл у вас книгу. Я бы её вам вернул, но не получится. Я потерял её, или, вернее… в общем, её больше нет.

Господин Кореандер перестал дымить и вынул трубку изо рта.

— Что за книга? — спросил он.

— Ну, та, что вы читали, когда я тут был в последний раз. Я взял её с собой. Вы пошли разговаривать по телефону, а она лежала тут на кресле, а я просто взял её.

— Так-так, — сказал господин Кореандер и прокашлялся. — Но у меня книги не пропадали. Что же это за книга?

— Она называется «Бесконечная История», — пояснил Бастиан. — Снаружи в шелковом медно-красном переплёте и мерцает, когда её вертишь в руках. И на ней ещё две змеи, светлая и темная, они кусают друг друга в хвост. Она напечатана двумя разными цветами — с очень большими, красивыми буквицами.

— Довольно странно! — проговорил господин Кореандер. — Такой книги у меня никогда не было. А значит, ты не мог её у меня украсть. Может, ты стибрил её в другом месте?

— Да нет же, нет! — заверил его Бастиан. — Вы вспомните. Это… — он запнулся, но потом всё-таки договорил до конца, — это волшебная книга. Я вошел в Бесконечную историю, пока её читал, но когда я из неё вышел, книга исчезла.

Господин Кореандер наблюдал за Бастианом, поглядывая на него поверх очков.

— Ты ведь меня не разыгрываешь, а?

— Нет, — почти ошеломлённо ответил Бастиан. — Вовсе нет. Это всё правда — то, что я говорю. Да вы и сами должны знать!

Господин Кореандер немного подумал и покачал головой.

— Тебе надо рассказать мне всё поподробнее. Садись, мой мальчик! Пожалуйста, садись!

Он указал трубкой на второе кресло, стоявшее напротив. Бастиан сел.

— Ну, — сказал господин Кореандер, — а теперь расскажи-ка мне, что всё это значит. Но медленно и, если можно, по порядку.

И Бастиан начал рассказывать.

Он рассказывал не так подробно, как отцу, но господин Кореандер проявлял всё больший интерес и то и дело расспрашивал о подробностях, так что прошло больше двух часов, пока Бастиан досказал свою историю до конца.

Кто знает почему, но за всё это время, как ни странно, им не помешал ни один покупатель.

Когда Бастиан закончил свой рассказ, господин Кореандер долгое время попыхивал трубкой. Казалось, он погрузился в раздумье. Наконец, он снова откашлялся, поправил свои маленькие очки, некоторое время испытующе глядел на Бастиана, а потом сказал:

— Одно совершенно ясно. Ты этой книги у меня не крал, потому что она не принадлежит ни мне, ни тебе и никому другому. Если не ошибаюсь, она сама родом из Фантазии. Как знать, может, вот сейчас ещё кто-нибудь держит её в руках и читает.

— Значит, вы мне верите? — спросил Бастиан.

— Разумеется, — ответил господин Кореандер, — всякий здравомыслящий человек поверил бы.

— Честно говоря, — сказал Бастиан, — я на это даже не рассчитывал.

— Есть люди, которые никогда не могут попасть в Фантазию, — сказал господин Кореандер, — а есть и такие, которые могут, но остаются там навсегда. А ещё есть такие, которые уходят в Фантазию, а потом возвращаются назад. Такие, как ты. Они и лечат оба мира.

— Эх, — сказал Бастиан и немного покраснел. — Ничего такого я не умею. Я был на волосок от того, чтобы остаться там навсегда. Если бы не было Атрейо, я бы навсегда застрял в Городе Бывших Императоров.

Господин Кореандер кивнул, в задумчивости попыхивая своей трубочкой.

— Н-да, — пробурчал он, — тебе повезло, что у тебя в Фантазии есть друг. Видит Бог, не у каждого он есть.

— Господин Кореандер, — спросил Бастиан, — откуда вы всё это знаете? Вы что… тоже когда-то были в Фантазии?

— Разумеется, — сказал господин Кореандер.

— Но тогда… тогда вы тоже должны знать Луниту!

— Да, я знаю Девочку Императрицу, — сказал господин Кореандер, — правда, не под этим именем. Я называл её по-другому. Но это роли не играет.

— Тогда вы знаете и эту книгу! — воскликнул Бастиан. — Вы же читали «Бесконечную Историю»!

Господин Кореандер покачал головой.

— Каждая настоящая история — это Бесконечная история.

Он обвел взглядом ряды книг, стоящие на стеллажах до самого потолка и, указывая на них мундштуком своей трубки, продолжал:

— Множество дверей ведёт в Фантазию, мой мальчик. И есть такие вот волшебные книги. Многие люди ничего этого не замечают. Всё зависит от того, кто взял в руки такую книгу.

— Значит, Бесконечная история у каждого своя?

— Думаю, что так, — отвечал господин Кореандер, — а кроме того, есть ведь не только книги, есть и другие возможности войти в Фантазию и вернуться назад. Ты ещё это заметишь.

— Вы думаете? — спросил Бастиан с надеждой. — Но тогда я бы ещё раз встретил Луниту, а её можно встретить один-единственный раз в жизни.

Господин Кореандер наклонился к Бастиану и понизил голос:

— Разреши уж старому и бывалому путешественнику по Фантазии поведать тебе кое-что, мой мальчик! Это тайна, которую никто в Фантазии не может знать. Если ты хорошенько подумаешь, ты и сам поймешь, почему. Нельзя дважды прийти к Луните, это верно — пока она Лунита. Но если ты сможешь дать ей новое имя, то встретишь её снова. И сколько бы раз тебе это ни удавалось, это всегда будет первый и единственный раз.

На мгновение бульдожье лицо господина Кореандера озарилось мягким светом, сделавшим его молодым и даже почти красивым.

— Спасибо, господин Кореандер! — сказал Бастиан.

— Это я должен сказать тебе спасибо, мой мальчик, — ответил господин Кореандер, — было бы мило, если б ты иногда тут у меня показывался, и мы бы обменивались опытом. Не так уж много людей на свете, с которыми можно поговорить о таких вещах. — Он протянул руку Бастиану. — Договорились?

— С удовольствием, — сказал Бастиан и пожал ему руку. — А теперь мне надо идти. Меня ждёт отец. Но скоро я приду опять.

Господин Кореандер проводил его до порога. Когда они подошли к двери,

Бастиан увидел через стекло с перевернутой надписью, что на той стороне улицы стоит и ждёт его отец. Его лицо было сплошным сиянием.

Бастиан так рванул дверь, что гроздь колокольчиков бешено зазвенела, и бросился навстречу этому сиянию.

Господин Кореандер прикрыл дверь и поглядел им вслед.

— Бастиан Бальтазар Букс, — пробормотал он, — если я не ошибаюсь, ты кое-кому ещё покажешь путь в Фантазию, чтобы он принёс нам оттуда Живой Воды.

И господин Кореандер не ошибся.

Но это уже другая история, и она должна быть рассказана в другой раз.