Беглый в Гаване 2

Глава 30

На следующий день мы были на борту БПК «Адмирал Макаров». Заняли выделенное помещение, настроили оборудование. Экипаж — вежлив, но насторожен. Летчики Ка-27 спрашивали прямо:

— Это что, наш новый советский комплекс?

— Почти, — отмахнулся Иванихин. — Учебный. Изучаем возможности системы на фоне помех.

Вертолёт был подготовлен к вылету. Прибор закрепили в подвесной капсуле — точно так, как делали это американцы. На борт подняли переносной пульт управления, подключённый к нашему оборудованию. На палубе готовили каналы телеметрии.

— Костя, — подошёл ко мне Измайлов. — Не упускай из виду наших коллег из Москвы. Они работают быстро, но любят уходить с «подарками».

— Уже подключил «Муху». И записываю все действия, кто участвует в испытаниях.

— Молодец. Не забывай — мы тут не просто технику изучаем. Мы на войне. Пусть и холодной.

Я кивнул и отошёл к борту. Вдалеке за горизонтом замирала полоска горизонта. Где-то там, затаился и ждал команды «Морган».

Над нами было утреннее небо, и запах солёного океана щекотал ноздри. БПК «Адмирал Макаров» уверенно шёл на юг, оставляя за кормой ровную вспененную борозду. Квадрат крушения «Мэрин Эксплорер» был определён точно — координаты, снятые «Помощником», подтвердили, что именно там, на глубине, покоились остатки англосаксонского ноу-хау. Или не покоились?

На вертолётной палубе шла тихая, деловая подготовка. Ка-27 стоял уже с разложенными винтами, в его грузовом отсеке — капсула с «прибором», тот самый анонимный сюрприз из выловленного контейнера, собранный в недрах орбитального корабля. Комиссия из Москвы выстроилась полукругом в тени надстройки — каждый со своим блокнотом, папкой или взглядом, полным уверенности в собственной значимости.

— Вылет разрешаю, — коротко бросил командир корабля.

— Поднимаемся! — передал в эфир лётчик. Ка-27 задрожал и, оторвавшись от палубы, потянулся вверх, заворачивая на юго-запад.

Я, Измайлов и Иванихин смотрели на его силуэт, пока он не превратился в точку.

— Приступаем к снижению, — доложил пилот по УКВ.

На высоте 10 метров над гладью океана вертолёт завис. С тросом и лебёдкой, аккуратно, как стеклянную вазу, начали опускать капсулу с прибором в воду.

— Глубина — 28 метров. Зафиксировано, — сказал один из членов комиссии, следивший за показаниями глубиномера.

— Включаю питание, — добавил другой.

На командном пульте ожили индикаторы. Один из них замигал красным.

— Странно… — пробормотал инженер из КБ. — Такое ощущение, что кто-то уже… ответил.

— Это не может быть… — сказал второй. — Мы ещё не отправляли ни одного сигнала.

— Что за чёрт, — выругался подполковник ГРУ. — Кто-нибудь, объясните мне, почему на частоте 9.15 герц кто-то дает отклик?

И тут…

Сначала — тень. Под водой.

Потом — белёсое облако пузырей, как будто океан вздохнул.

А дальше, из пучины медленно вынырнул ОН.

Корпус чёрного цвета, словно выточенный из единого куска металла. Округлые формы, глянцевые панели, не похожие ни на один известный подводный аппарат. На верхнем борту — выцветшая надпись «MORGAN». Ни флага, ни номеров.

— Твою ж мать… — выдохнул кто-то из членов комиссии.

— Это он, — тихо сказал Измайлов, и я услышал в его голосе не удивление, а почти… досаду.

— Я фиксирую передачу. Открытый протокол, но с цифровой сигнатурой. — «Друг» вещал мне в ухо. — Он пытается связаться с базой. Думает, что все идёт по плану.

— Костя, команда «Другу», пусть все глушит, — прошептал он. — Всё к чёртовой матери.

— Уже. Маскировочное поле активировано.

— Желательно под купол. Чтобы никакая блоха не сбежала. И ещё — глушить всё, что «Морган» может транслировать.

— Уже сделали, — сообщил «Друг». — «Помощник» обеспечил глушение на всех диапазонах.

Все члены комиссии, за исключением тех кто был на вертолете, командование корабля собрались на ходовом мостике БПК. На палубе уже собиралась члены экипажа. Командир БПК отдал приказ, морпехам — обследовать неизвестный объект снаружи.

— Всё, что внутри — неприкосновенно. Кто первый откроет люк без команды — под трибунал.

— Есть!

А «Морган» всё ещё стоял, как огромная тень посреди воды. Будто ждал.

— Вот и сделали, — сказал я Измайлову, глядя, как к борту «Адмирала Макарова» возвращаются надувные катера морской пехоты.

— Скажи спасибо, что не ночью. А то бы инфаркты собирать пришлось…

— Ага… — генерал усмехнулся. — Пусть. Только не забудь — теперь начнётся самое интересное.

— Ну, что за зверь? — спросил кто-то из комиссии, когда шлюпка с первой группой обследования пристала к борту БПК и моряки начали подниматься по трапу. — В бинокль видно не всё.

В ответ раздалось лишь тяжёлое дыхание. И только один капитан из состава московского «десанта», рванувший на осмотр с морской пехотой, а сейчас стоявший с мокрыми штанинами, держась за поручень ограждения, выдохнул:

— Там надпись. Латиницей. MORGAN.

В рубке корадля наступила тишина, в которой было слышно только лёгкое постукивание приборов и потрескивание радиосвязи.

— Что, простите? — переспросил один из членов комиссии — седой мужчина в очках, из КБ. — Морган?

— MORGAN, чёрт побери! — подтвердил другой морской инженер, сейчас снимавший спасжилет. — Белыми буквами. Стерлась немного, но читается.

И тут другой голос, уже с палубы:

— Я этого зверя видел! — вскочил один из офицеров представительства заказчика в ленинградском ЦНИИ «Морфизприбор». — Товарищи, это же «Шарик»!

— Какой, к чёрту, шарик? — буркнул замполит БПК.

— Ну, это его шифр был на этапе разработки. Экспериментальная платформа автономного разведчика. Мы его ещё в 1979 году гоняли. Тогда считалось, что он ушёл на дно во время испытаний.

— То есть ты хочешь сказать, что американцы втихую умыкнули этот самый «Шарик», сохранили, модернизировали, перегнали сюда — и хотели натравить на нас? — сдержанно уточнил член комиссии, капитан первого ранга.

— А почему нет? — вмешался инженер ЦНИИ с сединой. — Район испытаний у них был в Северном море, но платформа была мобильной, и с ядерным реактором, то есть полностью автономна. Такая могли без пересадок обогнуть весь шарик, не разу не всплыв.

— А дальше — перегнали сюда?

— Именно. Но его просто так не вскроешь. А тут рядом все, вот они и подбирали ключик к нему…

Все молчали. Только слышно было, как где-то по надстройке прошла команда боцманов — кто-то перебирал снасти, гремели карабины.

— Надо его тащить в сухой док, на «Севмаш» — сказал председатель комиссии. — На полный осмотр.

— Хорошо… — сказал кто-то из московской комиссии. — Значит так, товарищи. Это не просто находка. Это — вызов. И надо понять, кто его нам бросил.

Измайлов стоял в стороне, немного опершись на поручень и слушал. Не перебивал. Но когда наступила пауза, поднял голову:

— Тут и дураку ясно — Штаты. Никто в мире не может вложить столько денег и ресурсов что бы такое потянуть…

— Предлагаю не затягивать. «Моргана» в Сьенфуэгос, через два часа дойдем. Как раз американцы узнают о находке… когда получат картинку со спутников и объявят об этом в вечернем выпуске новостей.

Многие только хмыкнули.

— Вот это будет номер, когда там… — пробормотал кто-то, тыкая пальцем вверх. — узнают, как нашей же игрушкой — и нас же, по мордам.

— А если американцы потребуют вернуть, заявив что это их имущество?

— Флага нет, экипажа нет… Фиксируем координаты и ведем в свой порт. И всё законно, — усмехнулся Измайлов. — Он ведь всплыл сам, в международных водах. Мы только рядом стояли.

— А если заявят что судно было угнано, нас могут обвинить в краже и пиратстве.

— Тогда они сами подпишут себе приговор в краже и пиратстве. Мы то можем проникнуть внутрь судна и показать судебным властям заводские шильдики и серийные номера оборудования, вместе с годом изготовления.

И на палубе, среди стали, солёного ветра и адреналина, это прозвучало почти как приговор.

— Пока вертолет в воздухе, пусть технари нажмут кнопочку «Самый малый»…

Команда с борта Ка-27 и «Морган» спокойно и с достоинством двинулся своим ходом в сторону Сьенфуэгоса.

Костя, переглянувшись с Измайловым, отдал через «Помощника» закодированную команду: сопровождать, наблюдать, но не мешать.

— Идёт, сука, сама, — хмыкнул Иванихин, глядя на экран радара. — Не иначе, узнала, кто теперь хозяин.

— Главное теперь, пройти вход в бухту, особенно в районе Кастильо-де-Хагуа.

Его фразу услышал командир корабля:

— Там буксиры подхватят — проведут, есть за что цепляться…

Измайлов молча кивнул, смотря на тяжёлый силуэт, рассекавший волны. Потеряшка шла домой.

Сойдя с борта БПК в Сьенфуэгос, генерал Самойлов со своими людьми сразу направился к служебному «УАЗу». Водитель дорогу хорошо знал: объект «Торренс» (или «АН-2», как значился он в закрытых документах), что в пятидесяти километрах северо-западнее, в глуши провинции Пинар-дель-Рио. Объект был засекречен до крайности. Его направленные антенны были с выдумкой замаскированны под сельхозпостройки. Персонал, наши и кубинские связисты ходили в гражданском по местной моде, то есть практически в обносках.

В пути Измайлов, по привычке, глядел в окно, будто задумчиво следил за сахарными плантациями. Но в действительности он диктовал. «Друг» принимал информацию, структурировал её и формировал документ.

— Дальше, — мысленно произнес генерал, — обозначить объект как «Морган», проект «Шарик», происхождение — советское, тип — автономный беспилотный подводный разведывательный аппарат. Поведение — управляемое, устойчивое, послушное…

Когда они прибыли на базу, шлагбаум в виде толстой жердины поднялся молча, караульный лишь кивнул головой. На входе в здание объекта генерал предъявил удостоверение, и группа проследовала в особое помещение связи — с толстыми бетонными стенами и двумя слоями экранировки электромагнитных волн.

Местный секретчик — бледный, молчаливый старлей — передал генералу небольшую пачку чистой бумаги с пронумерованными листами и проштампованных грифом «Совершенно секретно». Ийлов уселся за стол и, практически не останавливаясь, начал переносить текст. Рука двигалась быстро, уверенно. Страницы ложились одна за другой.

Через полчаса всё было готово.

— Вот, — сказал он, передавая папку шифровальщику. — Не перепутай ни одного слова. Гриф сам видишь какой.

Шифровальщик коротко кивнул. Закрыв дверь за собой, он скрылся в своем помещении, где за стенкой уже гудели панели станции спутниковой связи. Сеанс был назначен точно — передача должна была пройти через систему спутников «Легенда», на специально выделенном закрытом канале.

Когда генералу сообщили о завершении сеанса, он просто кивнул и направился к выходу.

— Пусть в Москве теперь думают, — буркнул он себе под нос. — Нашу часть мы сделали.