Беглый в Гаване 2

Глава 2

Генерал уже поднялся, потянулся за шляпой, когда взгляд зацепился за фотографию на тумбочке у окна. Простая деревянная рамка, без позолоты — но в ней что-то удерживало внимание. Шестеро на фоне озера: Вальтер, Коралина и четверо девочек. Смеются, у всех одинаковые глаза и похожие ямочки на щеках. Девочки — одна за одной, погодки, от младшей в платьице с бантом до старшей, почти уже женщины. Снято летним вечером — свет мягкий, тёплый, как от бокала хорошего вина.

— Это ваши? — спросил он, подойдя ближе.

Коралина медленно кивнула. В её лице вспыхнула улыбка, не та вежливая, которой принято встречать гостей, а настоящая, с корнями где-то в сердце.

— Наши. Все четыре. И все девочки, — с какой-то тихой гордостью сказала она. — От младшей — Лора, ей сейчас двенадцть… До Жюли, ей вот уже будет двадцать. Они всегда были вместе. Даже в школе путали не смотря на разницу в возрасте.

Я кивнул, не спеша.

— Похожи. И все — на вас.

Вальтер взял фотографию, поставил её чуть ближе к себе, бережно, словно боялся нарушить гармонию.

— Мы отправили их во Францию. К родителям Коры. — Голос у него чуть дрогнул. — Не хотели, чтобы они всё это видели. Болезнь… клиника… Мы сказали, что мама поехала отдыхать. И что я присоединюсь позже.

— А они поверили? — спросил я мягко.

Кора кивнула, но в её глазах мелькнуло что-то — возможно, сожаление. Или вина.

— Лора — да. А вот Жюли… Она уже взрослая. Понимает больше, чем говорит. Но держится. Пишет письма, рисует открытки. Они там, на холодильнике. Хотите посмотреть?

— Обязательно. Но потом, — я опустил шляпу обратно на подлокотник и сел. — Спасибо, Коралина. Это… важно, для понимания и для дела тоже.

Она кивнула. Теперь между нами была тишина — не неловкая, а та самая, в которой чувствуется что-то настоящее.

Генерал поднялся, задержал взгляд на фотографии ещё на секунду. Девочки улыбались в вечере, как будто всё было хорошо и будет хорошо.

Он поправил ворот рубашки и тихо, почти про себя сказал:

— Четыре девочки… Значит, у этой истории нет права закончиться плохо. Ни для неё, ни для них.

С этими словами он взял шляпу и шагнул к двери, уже мысленно выстраивая маршрут: через горы, через всё, что понадобится — лишь бы они снова собрались за одним столом. Все вместе.

Уже давно наступил глубокий вечер, и небо над Цюрихом окрасилось в глубокий индиго. Генерал ехал по извилистой дороге на «Фиате», огибая окраину города и двигаясь вверх, к горным склонам. В кабине царила тишина, нарушаемая только ритмичным шумом двигателей и редкими щелчками переключений.

В этот момент в кармане щёлкнул коммуникатор.

— Филлип Иванович, — отозвался «Друг» с мягкой нейтральностью. — Разрешите короткое сообщение по теме, касающейся семьи Мюллеров.

— Слушаю, — генерал слегка подался вперёд, насторожившись.

— Анализ медицинской истории пациентки Коралины Мюллер завершён. Также проанализированы фотографии и комментарии, переданные вами. Уточняю: у пары четверо дочерей, предположительно — кровные. Согласно статистике, у девочек, чьи матери перенесли рак молочной железы, риск заболеть аналогичной формой онкопатологии увеличивается более чем в два раза.

— Понимаю, — тихо произнёс генерал. — Что предлагаешь?

— Необходимо: первое — получить у каждой из дочерей образцы крови и эпителия. Второе — на основе этих образцов разработать индивидуализированный профилактический препарат. Его можно будет изготовить и доставить с орбиты. Ориентировочные сроки изготовления: три земных дня.

— Сделаем. Где сейчас девочки?

— Временно находятся на юге Франции, в коммуне Вальбонн, у родителей Коралины. Адрес и координаты уточнены. При необходимости могу запустить дрон-наблюдатель для скрытого сбора данных, однако рекомендую действовать через отца — Вальтера Мюллера.

— Лучше через мать. Это будет правильнее.

— Принято. Подготовка протокола начата. Напоминаю: чем раньше будут получены биоматериалы, тем выше эффективность профилактики. Рекомендую сообщить об этом родителям лично.

— Спасибо, Друг. Оповести меня, когда будешь готов к приёму проб.

— Принято. Конец связи.

Генерал выдохнул. За лобовым стеклом плыли сосны, редкие домики, лунное золото на крышах. Он взглянул вперёд — дорога в горы была ещё длинной. Четыре девочки, четыре будущих женщины и матери. И у него, проклятого ветерана невидимой войны, ещё есть шанс изменить их судьбу, до того, как она наступит.

Наконец, под утро, генерал добрался до шале Фридриха. Внутри было тепло, пахло дровами, травяным чаем и старым деревом. На столе между двумя старыми друзьями стоял фарфоровый чайник, два бокала и лежала папка с документами.

Фридрих закуривал трубку, когда генерал, откинувшись в кресле, перешёл к сути.

— Слушай, Фридрих. Есть задача. Сложная, но выполнимая. Нужно спрятать женщину. Её зовут Коралина, онаж жена одного банковского служащего из Цюриха. Сейчас она якобы тяжело больна. Американцы могут выйти на неё. Значит — она должна… исчезнуть. Но остаться в живых.

Фридрих кивнул, и подлил себе вина.

— Где она сейчас?

— В квартире. Пока под моим контролем. Но завтра надо её «перевезти» — официально. Якобы — в хоспис.

— Носилки, автомобиль, сопровождающий медик… не вопрос. У меня осталась пара знакомств в одном заведении под Лозанной, работали вместе ещё в шестидесятых. Люди проверенные, могут помочь без лишних вопросов. Придумаем диагноз, поднимем документы.

— Придумывать диагноз не надо, у нее был рак молочной железы четвертой степени. Все медицинские документы на руках и они настоящие.

— Еще лучше Тино.

— Следующий пункт — после «переезда», ты принимаешь её здесь. Или рядом, но под твоим наблюдением. Понимаешь, да?

— Естественно. У меня есть старая хижина для гостей — она на втором склоне, ближе к ручью. Недавно полностью отремонтировал, туда и заселим. Связь наладим, наблюдение поставим.

Генерал не стал говорить своему агенту, что за ней будет кому присмотреть.

— Главное, чтобы не мелькала. Никто — вообще никто — не должен знать, что она выжила. Ни соседи, ни местные, ни почтальон.

Фридрих выпустил струю дыма в сторону окна.

— Следующий пункт?

— Через месяц-полтора — официальная смерть. Справка, запись в больнице, всё как положено. Смерть от онкологии, в хосписе. Похороны — символические. Урна, якобы кремация. Всё чисто и по правилам.

— Дашь фотографию? — спросил Фридрих, беря ручку.

— Все в папке, и медицинская карта тоже.

— И четвёртое?

— Когда немного уляжется — новые документы. Новый паспорт, другое имя. Швейцария, Австрия или Канада. Любой маршрут, где она сможет начать жизнь с нуля. Как вдова. Как никто.

Фридрих на мгновение задумался, потом кивнул:

— Паспорт сделаю через итальянский канал. Там сейчас слабый контроль, особенно на юге. Имя подберём нейтральное. Возраст немного подкорректируем. Главное, чтобы сама выучила историю и вжилась.

— Это позже, — отозвался генерал. — Сейчас главное — чтобы она выжила. И не попалась.

Фридрих поднял бокал:

— За тех, кто умеет исчезать.

— И за тех, кто помогает им остаться в живых, — ответил генерал и чокнулся с ним.

Они пили молча. За окнами сгущался туман. В таких местах граница между жизнью и смертью — всего лишь подпись в чужом архиве.

Солнце стояло в зените, воздух дрожал от жары, а дорога терялась в тропических зарослях. Я вёл старенькую но ухоженную «Победу» нашего центра радиоперехвата по пыльной грунтовке, уходящей в сторону от трассы. Где-то вдали пели птицы, но вокруг не было ни души. Только ветер и пыль.

Место для посадки на такой случай, мы выбрали ещё заранее — старый полузаброшенный сахарный аэродром, где давно никто не садился, и даже местные рыбаки старались держаться подальше: ходили слухи и о военных учениях, и о привидениях, и о змеях в этом месте. Всё устраивало. Главное, чтобы никто не видел нас здесь.

Я заглушил двигатель, вышел из машины и закрыл глаза. Не прошло и минуты, как почувствовал лёгкий толчок в виске — сигнал от «Друга»:

— Цель на подлёте. Расчётное время посадки: 83 секунды. Ветер восточный, 4 метра в секунду. Протокол безопасной зоны соблюден.

Я поправил «фидельку» и отошёл к краю бетонной плиты, поросшей травой. Через минуту небо дрогнуло. Беззвучно, как метеор, атмосферник прорезал облака, завис над площадкой, сбросил скорость и мягко опустился на бетон. Густые травы и листья заколыхались от турбулентных потоков.

Люк открылся почти сразу. Генерал, в тёмных очках и пыльной ветровке, шагнул вниз уверенно, будто вернулся из магазина, а не с секретной миссии в Швейцарии.

— Здравствуй, Константин, — произнёс он, слегка щурясь. — Жарковато у вас тут.

— Куба, командир. Тут даже военные тайны плавятся, — отозвался я и взял у него дорожную сумку. — Как дорога?

— Мягко. Комфортно. Спал большую часть пути. Но отдохнуть всё равно не успел.

Мы молча дошли до машины. Генерал с облегчением сел в тень, снял очки и покрутил шею.

— Ну что, — сказал он. — Коралина — в безопасности. Фридрих уже начал всё оформлять. Теперь главное — не спешить. И не суетиться.

— А по вам даже не скажешь, что только что побывали в Альпах, — я завёл мотор. — Вид бодрый.

— Так ты ж меня лечишь, Костя. Я ж теперь почти как новый.

Я рассмеялся.

— Почти?

— Ну, новый — это если ты мне ещё пару десятков лет накинешь. А пока — просто обновлённый. Кстати, надо будет поработать в этом плане и с женой Вальтера…

— Не вопрос, надо — поработаем!

Мы выехали с площадки и двинулись в сторону города, оставляя позади пыль, старый бетон и следы посадки, которые скоро скроет ветер.

Возвращение состоялось. И что-то подсказывало — впереди у нас будет совсем другая игра.