Беглый в Гаване 2

Глава 15

Шале Коралины. Полдень

— Поступил отчёт, — сказал я Филиппу Ивановичу, не успев снять пиджак. — «Друг» передал: ювелир, получив образец, начал проверять его происхождение.

— Это ожидаемо, — спокойно ответил генерал.

— Да, но не через официальные каналы. Он сделал запрос в структуру, с которой он видимо связан, используя шифр и маскировку, но наш «Паутина»-алгоритм узнал несколько адресов и объектов.

Генерал поднял брови:

— Чьи?

— «Друг» допускает возможность косвенного участия SIGINT подразделения. Есть вероятность, что за цепочкой наблюдает Секретная служба Минфина США. И… подозрение на активность людей, связанных с «Рамат-Ха-Шарон» — возможно, МОССАД.

Генерал выругался по-немецки и закрыл глаза.

— Вот вам и старый знакомый… Профессионал, но нюх у него остался. Видимо, понял, что держит в руках не просто ювелирное изделие.

Генерал подошёл к камину, прислонился к полке, взглянул на пламя.

— Вопрос в том, что делать с ним дальше. Отказаться от сделки? Или наоборот — втянуть глубже?

Я снял галстук, размял плечи.

— Есть мысль: если банк, куда мы сдавали крюгеранды, проявит себя достойно, можно перевести туда и канал по «маркам». Через их американскую «дочку» на территории США. Но… у меня появилась альтернатива.

Генерал и вошедший в комнату Вальтер повернулись к нему.

— Своя сеть ювелирных салонов. Чисто как прикрытие. Под фонд. Со своими мастерами, легальными цепочками поставки, выставками, возможно даже патентами на защиту от подделок. Внутри системы — свои точки реализации. Получим полный контроль, и уйдем от сюрпризов.

Вальтер хмыкнул:

— Вложиться придётся серьёзно. Ювелирка — это налоговые проверки, лицензии, витрины, инвентаризация…

Я не отступал:

— Зато это даст нам всё: распределение активов, возможность отмывки, площадку для внедрения новых форм обмена, и главное — никто не заподозрит, если «марки» пойдут как линейка уникальных изделий. Без привязки к валюте. Как инвестиционный сплав.

Генерал кивнул, задумчиво:

— «Вечная ценность», «устойчивая альтернатива золоту», «гибкий инструмент наследования». Маркетинг придумаем.

Вальтер почесал лоб.

— Ладно. Старика с «марками» доведём до конца — и посмотрим, как он себя поведёт. Но осторожно. Один неверный шаг, и к нам полетят не клиенты, а люди в чёрном.

Я сел в кресло, подхватил бокал:

— Именно поэтому надо играть свою партию, по своим правилам и наа своей доске.

Генерал усмехнулся:

— Значит, начинаем строить ювелирную империю?

— А как иначе, Тино? — Я поднял бокал на уровень глаз. — За блеск, вес и легальное прикрытие.

Мы чокнулись — негромко, но с той уверенностью, которая рождается только после правильно сделанного хода.

Солнце уже поднялось высоко, оставляя на тропинке резкие тени от сосен. Тонкий горный воздух наполнял лёгкие свежестью, и только хруст гравия под подошвами нарушал тишину. Мы с генералом шли налегке — никаких кейсов, ничего лишнего. Всё необходимое уже было в хранилищах, на счетах, в головах и — в нейроинтерфейсе.

За плечами остался тёплый прощальный обед с Мюллерами. Коралина обняла генерала крепко, по-семейному. Вальтер ограничился рукопожатием, но взгляд у него был внимательный, даже настороженный. Он что-то почувствовал. Может, слишком быстро мы уходили. Или слишком уверенно.

— Знаешь, Костя, — начал генерал, когда тропа пошла в подъём, — мне всё больше нравится идея прикрытия через «Долголетие».

— Все хотят жить дольше. Особенно те, у кого есть что терять. — Согласился я.

— И кто боится потерять. Именно. Это даёт нам двойную аудиторию — элиту и тех, кто к ней тянется. Продаёшь не только надежду, но и причастность.

— Плюс полное моральное алиби, — добавил я. — Мы не ведём бизнес. Мы заботимся о здоровье. Исследуем, лечим, инвестируем. Деньги? Конечно, есть — но на благие цели.

Генерал усмехнулся, поправляя ремешок на поясе.

— Только вот прикрытие — штука опасная, когда оно становится слишком убедительным. Один раз решишь расшириться — и вместо двух точек будет двадцать. Сорок. Появятся бухгалтеры, кураторы, советники. А вместе с ними — утечки, компромат, интерес со стороны. И хорошо, если это будут конкуренты.

— Кто первый может сунуть нос? — спросил я, переводя дух на резком повороте тропы.

— Минфин США, — сразу ответил он. — Служба валютного контроля. А потом — те, кого ты уже знаешь. Mossad, BND, DGSE. Не из-за золота. Из-за алгоритма. Кто-то поймёт, что у нас есть отличная модель для привлечения не просто агентуры, а людей способнвх оказывать влияние на самом верху…

— Ты думаешь, они уже поняли?

— Пока нет. Но ювелир — это был щелчок триггера. Небольшой, но громкий.

— Хочешь свернуть?

— Нет. Хочу, чтобы мы были на один ход впереди. Пока масштаб малый — можно управлять вручную. Дальше — только своя инфраструктура. Своё покрытие, своя сеть, свои юристы, свои безопасники, и не в одном государстве.

Я кивнул. В голове уже крутились схемы: региональные витрины, автоматизированные обменники, виртуальный кабинет с логикой благотворительного вклада и инвестиционного возврата…

— У нас есть время, — сказал я. — Но мало. Надо действовать как будто его нет.

— Именно. Вот за это ты мне и нравишься, Костя.

На гребне показалась матовая тень — атмосферник ждал в положенном месте. Тихий, незаметный, словно часть пейзажа. Как и мы.

— Домой? — спросил я, поглядывая в небо.

— Домой, — ответил генерал. — Нас там ждут «Кубинская тропа» и любимые жены…

Утро следующего в Гаване выдалось влажным и липким. В семь тридцать я уже был на ногах. Инна ещё дремала, натянув на себя простыню, как флаг мира. Я оделся потихоньку, только каблук один раз предательски цокнул по плитке. Жена вздохнула, но не проснулась. Ну и хорошо.

На улице меня уже ждал потрепанный уазик, с полустершейся надписью «Servicio Oficial», но зато с новыми шинами и мощной радиостанцией в салоне.

У левой дверцы стоял капитан второго ранга Хименес в полевой форме — командир кубинского спецназа «Лос Тибуронес». Чернявый, сухой, как вяленый анчоус, и такой же цепкий. Он кивнул мне и указал на заднюю дверь:

— Всё готово, сеньор Константин. Группа в полном составе. Оборудование, маскировка, запасная форма — всё, как просили.

— Отлично сеньор Хименес, выдвигаемся.

— Поедем по южному пути, через плантацию сахарного тростника. Там нас не ждут.

Уазик рванул с места, немного буксанув на пыльной колее. В салоне пахло маслом, оружейным металлом и крепким одеколоном кубинского лейтенанта, который, судя по выражению лица, не спал третью ночь подряд.

Прикрыв глаза, активировал нейроинтерфес и быстро набросал:

1. Проверить радиоперехваты за последние 48 часов.

2. Координаты предполагаемой установки трофейных буёв, которые «Друг» взломал играючи, и теперь мы их будем использовать в своих целях.

3. Связаться с «Помощником» для синхронизации пролёта зонда с моментом выхода в точку наблюдения.

Покончив со списком текущих задач, взглянул на Хименеса:

— Как там ваши парни? Боевой дух?

Он ухмыльнулся и показал два пальца колечком — жест «отлично».

— Они хотят сделать это красиво, с кино и аплодисментами. Я их не сдерживаю.

Я кивнул.

— Красиво — это хорошо. Но тихо — ещё лучше. Пусть наши «соседи» ничего не услышат.

Хименес понял. А уазик, набрав скорость, несся в сторону холмов, где начинался новый этап операции.

И где нас уже ждали те, кто думал, что знают о нас всё.

Жара давила сверху, как раскалённая крышка кастрюли. Влажность такая, что через пару минут рубашка прилипала к спине. Мы вышли из «уазика» в точке, обозначенной на карте как просто «KM17», пересечение старой дороги с просекой вдоль электролинии, заросшей кустами и тропической листвой.

Первым подошёл проводник — невысокий, жилистый мулат лет сорока. Представился просто:

— Рафаэль. Знаю тропу. Знаю, что ищем.

Рядом стоял Хименес — командир группы «Акул», весь в камуфляже и с мачете за спиной.

— Готовы, — сказал он, глядя на меня.

Я кивнул.

— Начинаем.

Мы шли без разговоров. «Птичка» — мой верный страж — держался высоко, над кронами, но я чувствовал его присутствие, как тень. Он постоянно передавал через нейроинтерфейс скупые данные — «движение справа — обезьяны», «возможная тепловая сигнатура впереди — отвергнута, ягуар», — спокойным, без намека на эмоции, машинным голосом.

— Поворачивайте компаньеро на семьдесят пять градусов, — передал я вполголоса Хименесу. — Через сто метров будет ложбина, там ручей, вдоль него и пойдём.

Тот бросил взгляд на Рафаэля, и тот неуверенно кивнул — да, ручей он знал, но как Костя про него узнал, было для него загадкой.

Мы свернули. Через пару минут услышали журчание — и правда, ручей.

— Как ты это узнал? — шепнул мне Хименес, склонившись.

— У меня хороший… навигатор, — ухмыльнулся я.

Наш проводник — партизан еще времён Батисты, вел нас через заросли по еле-еле заметным тропинкам. Где-то через пару часов изнуряющего марша, появились признаки человеческой активности: затоптанная земля, срезанные ветки, даже свежие следы подошв с американским протектором.

Дрон подал сигнал: «Металлическая аномалия под каменной насыпью. Тепловой фон нулевой. Охрана не зафиксирована.»

Я остановился и поднял руку. Это был всем сигнал «Стоп.»

Подошёл, нагнулся, указал на мох и следы — явно тронутая земля. Двое бойцов рассыпались по флангам, пока я и Хименес подошли вплотную. Под слоем веток и дерна оказался старый брезент. Под ним — два пластиковых контейнера. В одном — оружие в смазке. Судя по маркировке — M16A1, дробовики Remington и даже пара ПЗРК Stinger, а еше гранаты. Во втором — связные комплекты, снаряжение, карты и батареи.