Беглый в Гаване 2

Глава 11

Мы вошли в прохладный холл посольства, который пах не только воском и мрамором, но и чем-то родным — табаком, полиролью для паркета и особой тишиной, в которой даже шорох бумаги казался громким. На проходной нас уже ждали: я помахал рукой дежурному лейтенанту, тот молча кивнул и сразу позвонил куда надо.

Супруга сразу пошла на прием, а я начал подниматься по лестнице. Лифта не было, но не было и сопровождения. В приёмной советника-посланника, то есть резидента, сидела всё та же невозмутимая секретарша. Она мельком взглянула на меня, кивнула:

— Вас ждут, товарищ Борисенок. Проходите.

Я постучал. За дверью — низкий голос:

— Входите.

Пётр Тимофеевич Рыжов сидел за столом, разглядывая в лупу какую-то карту. Он тут же отложил её, улыбнулся в своей фирменной манере, когда не сразу поймёшь — то ли рад тебя видеть, то ли оценивает как шахматист, собирающийся провести блиц-партию.

— Костя… А вот ты и попался, — сказал он, предлагая сесть. — Ну, как сам? Куба в целом? Пальмы, манго, мохито?

— Мохито не пробовал, а остальное — на уровне, — ответил я, усаживаясь. — Работаем. Обустраиваемся.

— Вот, вот… Работаем. А вот теперь давай серьёзно. Я хочу предложить тебе, Костя, кое-что официальное. То, о чём уже говорили, но теперь — с бумагами, формой, удостоверением и всеми вытекающими.

Он вытащил тонкую папку. На обложке — эмблема КГБ и надпись: «Совершенно секретно».

— Переход в кадры?

Он кивнул.

— С полным соблюдением формальностей. Стаж зачтётся. Особый статус. Без публичности. Но с доступом. Нам нужны свои люди. Грамотные, способные, со связями… и с головой.

Я помолчал.

— Понимаете, Пётр Тимофеевич… я уже поступил в университет. Стоматология, второй курс. Приняли сразу, как действующего практика. Инна — тоже, она уже на клинической практике в медпункте. У нас планы… сугубо гражданские.

— Понимаю. Но планов много. А такие, как ты, в дефиците. Подумай. Это не обязаловка. Тут важно добровольное согласие. Просто… всерьёз подумай. Бумаги пока оставлю у себя. Но ты знай — двери открыты. Пока.

Мы ещё поболтали о погоде, о Гаване, он передал несколько журналов из Москвы. Потом я встал, пожал ему руку — крепко, по-мужски.

— Спасибо за доверие. Но пока — пас.

— Умеешь красиво уходить, Костя. Но в шахматах — партия не заканчивается на первом отказе. До встречи.

Я стоял у фуршетного стола и пытался разобраться, что за фрукт мне только что подложили на тарелку. Что-то между персиком и сливой, но с запахом ананаса. В это время рядом возник Измайлов — как всегда в костюме «под кубинца», но с лицом, в котором не было ни капли тропиков.

— Костя, — негромко, почти шепотом. — У тебя как с наблюдательными навыками сегодня?

— В пределах нормы, Филлип Иваныч. Что-то интересное?

— Вон тот, у колонны. Панамская делегация. Третий справа, в светлом пиджаке. Вижу его уже второй раз. И оба раза — рядом с американцами, хотя формально общается с венесуэльцами.

— Есть подозрение?

— Есть ощущение. Он не дипломат. По глазам видно — оперативник. Слишком спокоен для чиновника. Посмотри на его руки — нет ни одной эмоции. Но глаза постоянно в движении. Как у хищника.

Я мельком глянул. Мужчина лет сорока пяти, смуглый, аккуратный. Спокойный взгляд, но он им будто просвечивал людей.

— Что мне делать?

— Просто смотри. «Друг» подключён?

— Уже сканирует. Накрыл зону голосового спектра, сейчас адаптирует к шуму. А «Муха» зависла над цветочной композицией — прямо у их группы. Никто не заметил.

— Вот и хорошо. Не привлекай внимания. Он не один. Видишь того с кубинским коктейлем в зелёном галстуке?

— Слева, с красной заколкой на лацкане?

— Именно. Скорее всего, связник. А возможно, агент прикрытия. Они переглядываются, а потом расходятся, как будто и не знакомы.

В этот момент мимо нас прошёл кто-то из испанской делегации, поздоровался по-дружески с генералом. Мы отвлеклись, но уже через полминуты «Друг» передал короткое сообщение через коммуникатор:

— Фиксирую усиленное внимание объекта к представителям Боливии, Колумбии и Никарагуа. Вероятность координации интересов американской разведки — 78 %. Звук плохо пишется, используют скрытый генератор помех.

Я тихо передал генералу:

— «Друг» подтверждает: защищают речь. Возможно речь идёт о военном сотрудничестве. Прозвучало слово «операция» и обрывок «Коста— ..».

— «Коста-Браво»?

— Возможно. Или просто «Коста». Не удалось зафиксировать продолжение фразы.

— Понял. Значит, это не просто турист. Вариантов два: либо они координируют «перевалочную базу» между Панамой и Флоридой, либо обсуждают переброску оружия. В любом случае, обрастай информацией, но не лезь вперёд. Дай им расслабиться.

— Принято. Дальше будем работать на износ.

Измайлов повернулся, словно собирался уйти, но вдруг замер.

— И ещё, Костя. Если услышишь от них фразу «Карибская тропа» — сразу маякни. Это старый код, ещё со времён контрабандистов. Может быть, сигнал.

— Принято. «Муха» на месте, «Друг» в режиме прослушки. Я — в тени.

— Вот за это, ты мне и нравишься.

Он ушёл, растворившись в толпе, а я подошёл ближе к группе у колонны, делая вид, что выбираю сыр. Плавно, без резких движений, как и учил меня один старый инструктор — правда, он был из другой галактики.

Я притворялся, что ищу в сырной тарелке что-то с плесенью, но на деле внимательно слушал. «Муха» передавала звук в отличном качестве, и «Друг» уже успел подобрать фильтр и здорово убрать фоновый шум. Разговор шёл негромко, с большими паузами:

— … день второй, и они не подозревают…

— … через неделю на «платформу» выйдет «Тукан»…

— … «Карибская тропа» открыта, маршрут через Кайманов канал подтверждён.

Внутри меня ёкнуло, и я мгновенно передал:

— Генерал, они произнесли: «Карибская тропа». Повторяю: «Карибская тропа».

Ответ пришёл почти сразу:

— Принял. Уйди с прямой видимости. «Муха» продолжает работу. Дальше — только наблюдение.

Я отошёл к дальнему столику с бокалом сока, рядом стояла ваза с ромашками, за ней — Инна, она болтала с какой-то гаванской тётушкой в шляпе.

— Всё хорошо? — прошептала она, бросив на меня внимательный взгляд.

— Пока да. Пироги пекутся. С начинкой.

Я глянул на колонну. Панамец всё ещё разговаривал. Но что-то изменилось — напряжение. Он стал чаще оглядываться. Через полминуты развернулся и пошёл в сторону выхода.

Одновременно «Муха» передала тревожный сигнал:

— Перехвачена фраза: «Время вышло. Уходим». Подозрение на передачу координат через кодовый сигнал.

Я вызвал «Друга»:

— Есть координаты?

— Зафиксировано коротковолновое пинг-сообщение. Скорее всего, точка сбора. Отправляю карту.

— Вероятная зона интереса — юг Кубы, берег между Мансанильо и Пиларом. Предположительно это место выгрузки.

Я молча отправил координаты генералу.

Через минуту Измайлов прошёл мимо меня, слегка кивнул и, не оборачиваясь, бросил:

— Будь готов. Завтра — разведка. Возьмёшь Щеглова и Иванихина.

— Понял.

Он исчез за дверью, и я остался с мыслью, которая гудела в голове, как старая антенна под грозой:

Кто-то давно проложил тропу. Осталось понять — куда она ведёт.

Генерал выглядел после моих процедур если не помолодевшим, то очень свежо и бодро. Сейчас он сидел на удобной скамейке, в руке — фарфоровая чашка с крепким зеленым чаем. «Друг» только что закончил сброс данных на наши нейроинтерфейсы.

— Ну, посмотрим, — сказал он мысленно, даже не глядя на меня.

— Вот эта фраза. «Карибская тропа открыта» — ключ. «Тукан» — похоже, кодовое имя судна или группы. Координаты пинга — между Мансанильо и Пиларом. Отсюда до точки — полсотни километров по прямой. Есть вероятность, что там будет выгрузка.

Измайлов прищурился:

— «Карибская тропа»… Хитрые суки. Старая легенда времён контрабанды оружия. Ещё со времен революции.

Он сделал глоток и мысленно добавил:

— «Платформа» — не к добру. Это может быть либо временная точка связи, либо склад, или еще что-то.

— План? — спросил я.

А сам с огромным интересом наблюдал за нами в отражении большого окна. Со стороны мы выглядели как клоуны из пантомимы…

— Выход завтра на рассвете. Ты, Щеглов, Иванихин. Берёте один из джипов с оптикой и средствами связи. Будьте предельно аккуратны, это не школьники на «Зарнице».

— «Друг» будет рядом, «Птичка» и «Муха» над головой. Без шума. Смотрю, слушаю, не высовываюсь сам и парням не дам. Но если замечу что-то похожее на сброс или сигнал — сразу доклад вам.

— Верно, а я отработаю с кубинцами. Это не просто радиоигра, Костя. Это, возможно, следующее звено после подлодки. Мы ещё не знаем, с какой стороны они полезут.

Он поднялся с плетёного кресла, потянулся, взглянул на часы, слил остатки чая под манго, и уже уходя, добавил голосом, без нейроинтерфейса:

— Ладно, компаньеро… пора мне. Завтра рано вставать. Но перед уходом — новость.

Он задержался на краю тени, под большим манговым деревом, и голос его был уже спокойным, почти будничным:

— Твой любимец… полковник с «Нахимова».

Я приподнял бровь:

— Ну?

— Улетел, — спокойно сказал генерал. — В Москву. Не в наручниках, не под конвоем. Обычный авиарейс. С медсестрой. Своей.

— С любовницей, — уточнил я, чувствуя, как по спине прошёл холодок. — То есть всё-таки…

— Да. Они оба покинули Кубу, как ни в чём не бывало. Документы в порядке. Подозрений — официально — нет. Наблюдение ничего не выявило. Никаких прямых, да и косвенных доказательств по делу. А за то, что он пытался — но не успел… Сам понимаешь. По документам он теперь — человек, отработавший в загранкомандировке. До следующей. И еще… Я тут по своим старым связям пошуршал, так вот, в этот рейс он засобирался еще полгода назад под соусом сделать приятное любимой женщине…

— Получается западники уже полгода назад знали про этот радар, когда и как его будут транспортировать на Кубу?

— Именно.

— Тогда «течет» где-то намного выше!

— Верный вывод. Но надеюсь пока «эти» не знают, что мы знаем…

Я помолчал.

— И что теперь?

— Теперь — мы наблюдаем. И ждём. Такие, как он, редко уходят в тень навсегда. Тем более, если чувствуют безнаказанность.

Измайлов вздохнул, хлопнул меня по плечу и добавил:

— Но ты, Костя, молодец. Без тебя, мы бы даже ниточку не ухватили. А теперь — хоть и тонкая, но есть. Только тянуть надо очень аккуратно.

Он пошёл к калитке. Перед тем как выйти, оглянулся:

— И да, скажи своей — отличные у вас были креветки. Ей огромное спасибо.

Я кивнул и остался в манговой тени, провожая его взглядом.

Тень сгущалась. А в голове всё крутилась одна мысль: полковник ушёл… но далеко и надолго ли?