Барон Дубов 11

Глава 6

Ехали мы достаточно долго. Зимнее солнце уже коснулось горных вершин золотистым дном, когда наша небольшая колонна остановилась. Пятигорск и академия оказались далеко позади, а нас окружил заброшенный аул. Стены домов осыпались, заборы сгнили и развалились, уцелело всего одно здание — трёхэтажная башня из булыжников и с маленькими окошками. Со всех сторон возвышались горные вершины, зажав нас в тиски ущелья. В нескольких сотнях метров от аула журчала небольшая горная река. Нас высадили на её берегу, чуть ниже по склону.

В целом, нормальное место. Ничем не хуже и не лучше других, пожалуй. В реке вон рыба плещется, сверкая чешуёй. Живём!

Из башни показался человек. От его вида мои губы изогнулись в улыбке. Барон Маститов направился навстречу человеку, одетому в тёплую куртку и толстые шерстяные штаны.

— Серёга, сукин ты сын! — зычно проорал он так, что могла бы сойти лавина, будь мы повыше в горах.

Затем их согнутые в локтях руки встретились с по-настоящему оглушительным хлопком. Я даже пригляделся к горным вершинам: вдруг в самом деле лавину сейчас вызовут.

Да, поручик приветствовал Сергея Михайловича, нашего учителя по Боевой концентрации. Я тоже был рад его видеть, но что он здесь вообще делает?

Вскоре они подошли к нам, и Маститов заговорил:

— Вашего учителя вы прекрасно знаете. Это мой старый боевой товарищ. С разрешения директора академии он поможет лучше подготовить вас. — Он оглядел нашу разрозненную группу, но ответом ему было лишь недоумённое молчание. — Вы, наверное, думаете, зачем я вас всех здесь собрал? Ответ прост. Это место — старая крепость горцев. Наша задача — восстановить её и оборонять от предполагаемого противника, роль которого будут выполнять мои солдаты.

— То есть мы будем просто сидеть в крепости и отражать их атаки? — фыркнул какой-то третьекурсник с копной светлых волос и веснушками на носу. Высокий и жилистый. — А как же нападение? Или ваша задача, господин поручик, научить нас быть трусами?

— Как ваше имя, студент? — процедил Маститов.

— Геннадий Сквозняков, будущий граф Сквозняков, — хмыкнул парень.

Аристократы… Аристократы никогда не меняются.

— Значит так, господин Сквозняков. На первый раз я не замечу вашу дерзость и буду думать, что вы просто излишне переживаете за успех военных сборов. На второй раз за нарушение субординации я отправлю вас драить очки.

— Очки? В смысле, туалеты? — уточнил Сквозняков и пожал плечами. — Но их же тут нет.

— А мы их сделаем, — зловеще протянул поручик, сверкнув безумными глазами. — Или вы, господин Сквозняков, рассчитывали гадить прямо в штаны?

Солдаты, таскавшие ящики из грузовиков, заржали, кто-то из студентов тоже. А что? По мне тоже шутка неплохая.

Сквозняков самодовольно улыбнулся, вот только какой-то неуверенной у него вышла улыбка. А у меня возникло стойкое ощущение, что да, туалеты будут, и да, чистить их будет Сквозняков. Причём уже со стопроцентной вероятностью. Впрочем, сам виноват. Никто его за язык не тянул.

— Мы отработаем все виды боевых действий, — продолжил Маститов. — Оборона, контратаки, ночные вылазки, разведка, разведка боем и тому подобное. У кое-кого из вас уже имеется подобный боевой опыт, — он посмотрел сначала на меня, а потом на Павла, стоявшего рядом, — будете делиться им с товарищами. Запомните, выживаемость взвода зависит от каждого отделения, а выживаемость отделения — от каждого бойца. А ваша жизнь зависит от того, кто рядом с вами. Если рядом трус или боец, который ничего не умеет, потому что вы не помогли ему познать военных истин, то считайте, что вы уже труп.

Над нашими головами повисло тяжёлое молчание. Сумерки ещё больше сгустились. Умеет Маститов настроение поднять. Но он прав. Я именно поэтому и мучу свою проблемную команду тренировками и медитациями.

— Ладно, тринадцатый взвод, — хмыкнул Маститов, смягчаясь, — на сегодня достаточно учёбы. Располагайтесь, разбивайте палатки, разводите костёр. Уж это вы сумеете?

— Сумеем! — отозвалась Агнес, щёлкнув своей зажигалкой. Метровая струя пламени выстрелила в темнеющее небо. — Ой…

— А-а-а, мои глаза! Мои глаза! — упал на колени несчастный второкурсник, стоявший слишком близко к огню. — А не, всё нормально, вижу…

На берегу реки быстро вырос разномастный палаточный городок. У большинства аристократов оказались целые самосборные шатры. Правда, без слуг некому было топить внутри печи, собирать дрова и готовить пищу, так что они сами мучались и сновали вокруг аула в поисках дров. Недолго сновали, потому что вскоре раздался жуткий волчий вой. Я-то знал, что это Альфачик радуется горному воздуху, но остальные не знали. А я не спешил их просвещать.

Насчёт еды беспокоиться не пришлось. Солдаты Маститова разбили полевую кухню и теперь варили гречневую кашу со свежим мясом. В остальные дни нас ждал сухой паёк. Но рыбалку и охоту никто не запрещал.

Кому не повезло с богатыми родителями или происхождением, ставили простые палатки общевойскового образца. Как по мне, они были куда уютнее цветастых шатров. Я же поставил свою палатку высотой в три метра, вокруг которой тут же, как опята на пеньке, выросли палатки девушек. Плюс Верещагин с Павлом поставили свои где-то недалеко.

К ночи прошлись по округе и набрали дров. С ними проблем не возникло, так как на пологих склонах рос небольшой лес. Сложили в центре аула горку дров и запалили зажигалкой Агнес. Огонь мигом разогнал темноту и ночной холод. Стало хорошо и уютно, но мне почему-то было неспокойно. На душе скребли кошки. Может, я просто соскучился по обычной учёбе? Или не давали покоя мысли о предназначении Миты?

Ладно, сейчас с этим я поделать ничего не мог, поэтому просто поплыву по течению. Иногда на некоторые вещи повлиять нельзя. До поры до времени.

Придя к такой мысли, быстро успокоился и стал наслаждаться вечером в компании друзей. Мы болтали, смеялись, Агнес с княжной сегодня спелись и подкалывали то одну подругу, то другую. Остальные студенты тоже разбились на небольшие группы, но далеко не все. Примерно половина держалась особняком, с завистью поглядывая на тех, кто вечер проводил не в одиночестве. Ну, к концу сборов, вероятно, мы все будем сидеть в одном большом и тесном кругу. Кроме Сквознякова — он кажется безнадёжным.

После горячей и вкусной каши нас начал одолевать сон. Да тут и барон Маститов объявил отбой. Возражать ему никто не стал, так как долгая дорога и само начало военных сборов порядком всех утомили.

И всё бы хорошо, но ночью я был атакован… зомби!

— Холодно… холодно… — постанывая, вползла в мою палатку княжна. — Ты обещал меня греть, когда попрошу. Я прошу! Умоляю…

Я вздохнул, но она была права. Давал такое обещание когда-то давно.

— С-с-спасибо, — проблеяла Василиса, забравшись мне под бок.

— Я думал, что ты научилась справляться со своим холодом, — вдруг осенило меня.

В темноте голубые глаза в районе моей груди хитро блеснули.

— Обычно да, но сегодня что-то у меня не ладится. И мне срочно нужно согреться!

Тонкая прохладная рука скользнула под мой спальник. Вынужден признать, что нет лучшего способа согреться, чем хорошенько подвигаться! Словно в ответ на мои мысли, Василиса ужом скользнула следом за своей рукой и целиком оказалась на мне.

— Я соскучилась… — прошептала она мне на ухо.

Я ничего не ответил. А Василиса лишь хмыкнула:

— Чёрствый сухарь! — и легонько ткнула меня кулачком в рёбра. — Я тебя так и не поблагодарила за спасение. И за то, что поверил мне, когда мной овладел Инсект.

— Я не тебе поверил, а в тебя.

Теперь княжна ничего не ответила, а спустя миг уже я целиком оказался в ней. Было приятно касаться её нежной прохладной кожи.

Но не успели мы как следует разогреться, как в палатку вползла ещё одна зомби.

— От проклятой реки слишком сильно тянет холодом, — злобно бормотала Лакросса, почти чёрная в ночи. — Зря поставила палатку с той стороны… Оу, я не помешала? — разглядев княжну на мне, оркесса довольно заявила: — Одна ты не справишься, Василиса.

— Я знаю, — слегка недовольно вздохнула та.

К слову, они и вдвоём не справились, но я решил не терзать бедных девушек. Больше обычного. К тому же, едва мы закончили греться, в палатку ломанулись все остальные замёрзшие зомби, и в итоге я заснул под грудой довольных женских тел. Только графиня Вдовина, видимо, не замёрзла этой ночью.

Утром нас поделили на отделения. Так как наш взвод был тринадцатым и потому не полным — где-то шесть десятков человек, — то отделений вышло всего четыре. К счастью, костяк моего отделения составили проблемные, Павел, Алексей, княжич Медведев и ещё несколько незнакомых мне человек. А вишенкой на это прекрасном торте стал будущий граф Сквозняков.

И к «радости» последнего командовать отделением назначили меня, как имеющего боевой опыт. Но Сквознякову этого было мало.

— Чтобы мной командовал какой-то барон-полукровка… — шипел он у меня за спиной.

— Тебе придётся подчиняться, граф, — бросил я через плечо, пока Маститов разбивал на отделения остальной наш чёртов взвод. — Если не захочешь, чтобы тебе сломали вторую руку.

— Чего? Что значит вторую? Да у меня и первая не сломана.

Я молча повернул голову. Просто смотрел на Сквознякова, а он всё больше голову в плечи вжимал.

— Прежде чем я раздам задания на первый день, — громко произнёс Маститов, — познакомлю вас ещё с одним инструктором. — Рядом с ним встал долговязый и бледный мужчина с рыжими волосами, собранными в хвост, вытянутым лицом и рыбьим взглядом светло-серых глаз. Он коротко поклонился, когда поручик назвал его имя. — Анатолий Борисович. Духовный практик пятого уровня, он будет отвечать за подготовку практиков из числа студентов. — Маститов вытащил из кожаного планшета несколько листков бумаги. — Согласно списку директора, среди вас должно быть двое практиков второго уровня, и один… хм, неплохо… четвёртого. Выйдите вперёд.

— Четвёртый только официально, — шепнула мне на ухо Катя, проходя мимо.

Для этого ей пришлось подпрыгнуть и пощекотать мою щёку рыжими кудрями. А я получил ответ, как это её так легко приняли в академию.

Кроме Вдовиной, Духовными практиками среди студентов оказались ещё одна девушка, скромная брюнетка с чуть пышным телом и оттого приятными округлостями, и щуплый лысый парень азиатской наружности.

Вообще, я только недавно узнал, что у Духовных практиков есть уровни. Высший — девятый. Практики девятого уровня живут ужасно долго, но их во всём мире не больше пяти человек. У Маши, скорее всего, шестой уровень. Рыжая графиня ей не уступает.

— Эти студенты поступают в распоряжение Анатолия Борисовича на весь день, — сказал Маститов. — Остальные отделения займутся восстановлением крепости.

— Отлично, — хмыкнул Сквозняков. Он стоял уже на почтительном расстоянии от меня в окружении парочки прихвостней. — Нам землю рыть, а каким-то простолюдинам весь день лафу гонять. Ах да! Совсем забыл… Это же называется медитацией!

Дружки поддержали сынка графа едкими смешками.

Похоже, этот парень своей смертью умирать не собирался. Пока он ещё что-нибудь не ляпнул, я кинул в него и его друзей несколько духовных игл. Мои энергетические каналы ещё не совсем восстановились, так что иглы вышли слабыми, а сама атака отозвалась неприятным жжением в висках.

Зато дружки-гиены подскочили от боли, а вот самому Сквознякову моя игла угодила в какой-то энергетический узел. Его мышцы свело жуткой судорогой, и он упал, вопя от боли и пытаясь удержать рвущуюся из сустава ногу на месте.

— Это ведь ты сделал, да? Ведь правда? — дёргала меня за руку чрезвычайно довольная Мита. — Научи меня так же!

Остальные не поняли, что произошло, а Мита говорила шёпотом. Только Анатолий Борисович остановил на нас взгляд своих бесцветных глаз. Эх, спалился. Но я не был зарегистрирован в академии как Духовный практик. Не видел нужды. Да и иглы вышли слабыми — он не должен был их заметить.

Хм… Это странно. Я взглянул на него духовным зрением и не увидел ничего необычного. Только душа для духовного практика пятого уровня выглядела уж больно тусклой. Даже у девушки с парнем, которые оба со вторым уровнем, души сияли ярче. С другой стороны, учитель мог специально скрывать свою духовную силу.

Не нравился он мне. Мутный какой-то. Причём в буквальном смысле.

В итоге Анатолий Борисович и трое струдентов ушли в другую часть аула. А нам поручик раздал задания первого дня. Хотя «раздал» — это слишком громко сказано.

— Слушай, Дубов, — говорил он, отойдя со мной в сторону, — ты, пожалуй, единственный, кроме меня и Сергея, кто имеет опыт обороны. Насколько я знаю, ты отбивал со своей дружиной и друзьями нападение монстров на твоё баронство. У остальных такого опыта нет. Я хочу понять, на что способны студенты академии под твоим руководством. Займись обороной крепости, а мои ребята завтра попробуют её взять. Если они не справятся, то этот взвод отдадут под твоё управление.

— А если мне оно на фиг не надо? — не смог сдержать удивления я.

— Тогда в будущих сражениях почти все студенты из этих шестидесяти человек умрут.

Да ёлкин кол! Нет, ну правда, оно мне надо? Ладно, нет смысла возмущаться. Так и быть, займусь учебной обороной крепости. Судя по словам Маститова, его командование не просто так затеяло эти сборы. Они заняты как раз тем, что формируют будущие боевые соединения. Или как там называются роты, полки и так далее.

Не сдерживая печальных вздохов я согласился и поднялся на башню — единственное уцелевшее сооружение в ауле. Она давала хороший обзор на окрестности. Оглядев их, спустился и раздал указания отделениям. Студенты не скрывали своего удивления, а кто-то и раздражения. Ладно, за косые взгляды я ещё морды не бил, а вот за слова — очень даже. Их пока не прозвучало, поэтому будем работать.

Распределяя задачи, не забыл и про своё отделение. Для себя и своих выбрал… рытьё окопов!

Почему? Во-первых, копание окопов подразумевало определённую свободу действий. Да, я могу копать. А могу не копать! Свобода! Во-вторых, как бы смешно не прозвучало, копание — одно из базовых упражнений, которое нагружает практически все мышцы тела. А я пока не восстановился после сражения с Деникиным. Некоторые раны, полученные в том бою, всё ещё давали о себе знать и мешали полноценно тренироваться. Так что копание окопов сам доктор прописал.

Ну а в-третьих, это отличная возможность побесить и проучить Сквознякова. Он уже весь исфыркался так, что губы пересохли и потрескались. Хотя, возможно, это просто ветер.

Короче, работа началась. Кто-то таскал камни для восстановления стен и укреплений, кто-то — мешки с песком, третьи вскрывали и расчищали погреба домов. Да, у некоторых они были. Пустые, конечно, но смысл был не в добыче.

Ну а мы рыли окопы вокруг аула.

— Ну и сколько нам рыть ещё? — ныл Сквозняков.

— Отсюда и до обеда, — отвечал я. И это была чистая правда.

Девушки сперва удивились такому выбору задачи с моей стороны, но возражать не стали. Лакросса так вообще пылала энтузиазмом. Оркесса одной рукой орудовала лопатой, второй сгребала каменистую землю в тележку и отвозила её в сторону, оборудуя бруствер. И делала это всё очень быстро, свесив язык на плечо от удовольствия.

— У меня от её трудолюбия уже голова кружится, — жаловалась княжна.

— И не говори, сестрёнка, — кивала Агнес, которая, вообще-то, соорудила некий копательный механизм и теперь крутила на нём педали, сцепив руки за головой. — У меня от одного её вида уже голод пробудился.

— Коль, как думаешь, у неё есть какое-то психическое заболевание? — украдкой спросила пепельная блондинка. — Вдруг я по нему смогу учёную степень получить?

— Ага, есть у неё заболевание, — кивнул я, — трудолюбием называется. Вам бы тоже неплохо заразиться.

— Господин такой суровый! — Приобняла лопату Вероника и прикусила губку. — Мне очень нравится, когда он такой…

— Копать, копать, копать… — неистовствовала Мита, зарываясь всё глубже.

Я хотел было сказать, что копать надо не только вниз, но… передумал. Должна же она и на своих ошибках учиться.

— Коля! — подошла ко мне запыхавшаяся Лакросса.

От неё одуряюще пахло шоколадом и мускусом. Чёрт, потная оркесса выглядела просто потрясающе. Облегающее термобельё обтягивало её спортивную фигуру, тёплая рубаха промокла, и влажная ткань обрисовала торчащие соски. Я аж сам вспотел, глядя на девушку.

— Коля, мне нужна твоя помощь!

— Что случилось? Неужели устала?

— Что? Нет!

— Тогда… чего ты хочешь? — приподнял я бровь.

— Фару! Фару мне на лоб! Чтобы я и ночью могла копать!

Чуть не пробив лоб ладонью, отправил Лакроссу дальше работать строго по заданию. Ей только волю дай — она тут карьер выкопает. Я уже начал жалеть, что выбрал рытьё окопов.

Ну да ладно. А я что? А я и копаю! Как и все остальные, кто не болтает.

Параллельно прогонял ману по каналам — их жгло, но уже почти незаметно. До полного восстановления осталось немного, а такими темпами оно пройдёт ещё быстрее. Лишь бы не понадобилось вдруг использовать Инсект…

Но как на зло, вскоре мне, похоже, придётся нарушить запрет. Внимание привлекла суматоха справа от меня.

Первый конфликт не заставил себя ждать.