Барон Дубов 11

Глава 23

Никакие защитные артефакты и никакая реакция не могли спасти эту английскую рожу. Труп с напрочь отстреленной головой в полной тишине скатился с брони танка. Но уже через секунду до остальных офицеров дошло, что случилось.

(англ.) — Лазутчики! — заорал ещё один британец. Явно какой-то лорд, судя по богатой броне.

Вот не ожидал я встретить здесь истинных виновников этой войны… Но искренне рад встрече! Сейчас, только на мушку его возьму…

(осм.) — Убить их! Взорвать танк! — кричали янычары.

Сотни бойцов обернулись к нам. И спиной к стене деревьев. А те только того и ждали. Невысокие, всего лишь метра три, и толстые дубы, тонкие и гибкие ясени, разлапистые буки, женственные, утончённые берёзки и куча других видов деревьев, которые я уже в темноте не разглядел, — все они вырвали свои корни из земли и сделали шаг. Потом другой. А затем, будто освоившись с подобием ног из корней, побежали, размахивая узловатыми ветками. Не сразу османские солдаты заметили, что их задние, точнее передние ряды, насаживают, как шашлык на шампуры.

Зато стреляли по мне и нашему танку. Только не сообразили османы на просеке шириной в две сотни метров, что надо стрелять по ещё девяти танкам. Понятия не имели, пока эти танки не начали стрелять по ним из всех стволов. А у британских танков орудий хватало. Основное на башне, ещё два по бокам, калибром поменьше, и два спаренных пулемёта сзади. По сути, этакая трёхметровая передвижная крепость. В одной из которых застрял я.

Да-да. Застрял! Но ведь влез же как-то, почему вылезти не могу?

А в это время по мне стреляли из винтовок и автоматов. От офицеров пару раз прилетали артефактные пули, но благо я артефактами увешался. Грохот стоял неимоверный. Люди кричали от боли и ужаса, деревья стонали, звенела сталь, когда по ней били пули, и рокотал гром.

— Агнес! — проорал я. — Рули мной, как пушкой! А остальные, кто-нибудь вытолкните меня!

— О боже, мечты сбываются! — радовалась зелёная мелочь, руля танком. И мной.

Махина поехала вперёд, просто давя врага, который обезумел от ужаса. Потому что с одной стороны их убивали деревья, а с другой — танк с головой в виде полуогра. И ни те ни другой их не жалели. У деревьев, кроме корней и ветвей, были ещё пасти с уродливыми зубами из коры. И эти зубы уже были покрыты чем-то тёмным и влажным.

— Эй, ты не даёшь мне воевать! — возмущалась снизу Мита, безуспешно пытаясь выпихнуть меня.

Ей помогала Лакросса, но с тем же успехом.

— Ай! — выкрикнул я, когда мне в глаз срикошетила пуля. Благо я уже давно был в Инсекте и призвал щит-корневище. Пуля пролетела под ним, отлетев от брони. — Сволота!

Насыщая револьвер маной, стрелял из него. Зелёные пули влетали в скопления османов и взрывались, прореживая ряды противника. Да и ловушки и зверей никто не отменял. Взрывались зелья и заложенная взрывчатка. На моих глазах особо сильного османского воина, которого не брали даже снаряды танка, схватили из-под земли каменные руки и утащили вниз, погребая его заживо. Это кто-то из наших студентов постарался.

Агнес же реально рулила мной и пушкой. Получилось так, что пушка смотрела в одну сторону, а я — в противоположную. Круговая оборона! Ни один осман не мог к нам подобраться. А они пытались. Хватали связки гранат или алхимических бомб и бросались на наш танк и на другие. Но пока просто умирали по дороге.

Те солдаты, что получили протезы от Агнес, настолько хорошо с ними сработались, что стреляли без промаха. Взорвать колбу с жидким огнём, чтобы тот пролился и слизнул плоть с костей очередного врага? Да легко! Ещё и на соседей попадёт, прожигая кожу насквозь. Ужасная алхимия, в общем. Но они сами виноваты. Сами притащили и хотели против нас применить.

(англ.) — За королеву и страну! — проорал тот английский офицер-лорд и с двуручным мечом бросился прямо на танк.

Несколько снарядов, выпущенных из главной пушки, огненными каплями срикошетили в небо от его сияющей брони.

— Коля, помогай! — закричала гоблинша, поворачивая башню.

А я как раз щитом столкнул под гусеницы очередного противника.

Нерасторопная башня ещё не успела повернуться на сто восемьдесят градусов, а я уже отвёл правую руку, в которой был револьвер, в сторону и выстрелил вскочившему на броню лорду прямёхонько в солнечное сплетение. И нет, напичканная маной пуля его не убила! Сработал какой-то мощный артефакт. Зато лорда отбросило прямо в гущу деревьев-хищников. И они своего не упустили.

— Разворачиваемся! — вскричал я, когда понял, что перед нами враги кончились, зато сзади их целая уйма.

Изрыгая огонь со всех сторон, восемь танков начали разворачиваться. Два танка, за штурвалом которых сражались цыгане, замерли, подбитые. Их экипажи выскочили наружу и сражались так. Одним из них был аристократ Озейкин. Я видел, как из пальцев его протеза сочились тонкие дымные нити, на концах которых находились острые когти. И он размахивал ими, как огромной пятернёй, оставляя глубокие рваные раны на вражеской пехоте или борозды на технике. А с левой руки стрелял из длинного пистолета. Причём стрелял очень метко даже по тем, кто прятался в укрытиях. За это спасибо глазу от Агнес. Тепловое виденье, ночное, карта местности… Не удивлюсь, если он ещё звонки совершать сам может!

Короче, враги быстро умирали, но и быстро прибывали. А мы катили вперёд, постепенно вытесняя их за пределы леса. Ну или так казалось — просто османы умирали там, где стояли.

А подо мной творилось что-то неприличное.

— Как нам его вытащить? — слышал я недовольный голос оркессы.

— Как-то же он влез! — отвечала графиня. — Он и влезть тогда не должен был с таким размером!

— Дамы, я слышу это чаще, чем вы думаете! — вдруг захохотал я, перезарядил барабан револьвера и снова открыл огонь по врагам. Теперь по днищам дирижаблей, что висели над нашими головами. Ух, скоро плюнут на своих и огонь откроют, чувствую.

— Слыхали? Он ещё и прикалывается!

— А где он ещё это слышит?

— Девочки, господина надо смазать маслом!

— Потом смажешь, после боя. Если вытащим эту затычку. Хорошо, что моим духовным техникам эта броня не помеха…

— Да нет же, маслом надо смазать, чтобы господин выскользнул…

— А где мы его возьмём? Оливковой рощи я здесь что-то не наблюдаю!

— Масло есть в двигателе, можно взять оттуда!

— Как оттуда, Агнес? А как мы потом поедем?

— Да топлива всё равно почти не осталось! Правда, оно горячее…

— Так я могу его заморозить!

— И нафига нам замороженное масло? На хлеб мазать?

— Да не настолько же…

— Ха-ха-ха! — Услышал я громкий смех Маститова, выглядывающего из соседнего танка. — Если бы я знал, что с тобой, Дубов, будет так весело, то давно бы отправился на военные сборы!

Я в ответ ему средний палец показал, чем вызвал у поручика новый взрыв хохота.

— Ладно, давайте попробуем. Коля, прикрывай нас! — донеслось снизу.

Легко сказать! Танк просто взял и остановился посреди толпы врагов. К счастью, к обороне неподвижной теперь крепости подключились Альфачик и Гоша. Османских солдат то било молниями, превращая в пепел, тол утаскивало в лес паутиной. Я тоже не отставал. Выпускал снопы молниевых бабочек, которые парализовывали врагов, а иногда и выстрел из револьвера наполнял электрической маной. Она потом взрывалась, парализуя всех, кто оказался в радиусе пяти метров от места попадания. Одновременно с битвой ощущал, как внизу меня щупают шаловливые женские ручки. И не все из них хотели меня просто смазать… Нашли, блин, время!

— Готово! Толкайте! — закричала внизу Вероника.

— Я помогу снаружи! — откликнулся Верещагин и мигом просочился из танка.

Он вырос сбоку от гусеницы и тут же вспорол руками-лезвиями пару близко подобравшихся солдат. А затем забрался на танк и начал тянуть меня за подмышки.

Альфачик и Гоша выскочили из леса и принялись убивать врагов каждый со своей стороны. Лютоволк орудовал пастью, разрывая врагов на куски, и пускал молнии, прореживая ряды наступающих. Гоша же молниеносно орудовал своими лапами, на концах которых блестели острые когти. Он протыкал ими османов насквозь.

(осм.) — Да убейте же его! — кричал что-то один из офицеров.

Явно какой-то дворянин османский. С длинным копьём и короткоствольным автоматом на груди.

Новая волна врагов попёрла на наш танк. Османские офицеры своих вообще не жалели. Особенно те, кто был из янычар и носил золотую броню. Я уже начал думать, что это не мы их враги, а они себе сами враги.

Убрав револьвер в кольцо, прикрыл нас с Верещагиным с двух сторон большими щитами. А затем упёрся руками в края люка.

— Раз, два, три!!!

Снизу начали толкать. Сверху тянуть. Ну и я сам помогал как мог. Пришлось рискнуть и выйти из Инсекта даже верхней половиной тела, чтобы облегчить выскальзывание.

— Р-р-ра-а-а! — зарычал я, напрягая мышцы изо всех сил.

Стальная броня даже промялась под моими ладонями.

Чпок!

— Добрый вечер! — сказал я янычару, которому упал на голову, пролетев несколько метров, как пробка от газировки. А потом снёс ему голову кастетом.

Вслед за мной из танка высыпали остальные. А затем и другие танки начали вставать подбитые или истратившие топливо. Дальше сражаться пришлось пешком.

Мы уже потеряли счёт времени. Как и счёт убитым врагам. Наступила глубокая ночь, разрываемая вспышками молний и огненными взрывами дирижаблей вверху. Лакросса сбивала их валом копий, которые взрывались, врезаясь в броню. По крайней мере, пыталась. Османы хорошо подготовились к штурму нашей крепости и обшили дирижабли дополнительной бронёй. Так что сбивать их удавалось с трудом.

Они бы давно разнесли нас огнём сверху, но Василиса поднялась в воздух и устроила настоящую метель, которая превратила ливень в ледяные капли. В ответ на это османы задействовали команды огнемётчиков и воинов с огненными и воздушными Инсектами. Маги воздуха с переменным успехом разгоняли метель, но Василиса была достаточно сильной, и метель время от времени снова обрушивалась на врагов. Огнемётчики же выжигали лес и ходячие деревья. Огня было так много, что мы все вспотели от жары.

Я сражался, расходуя ману минимально. Большая её часть уходила дриаде или лесу, чтобы помогать им бороться с огнём. Мне лес отвечал благодарностью, а врагу — ненавистью и новыми ловушками.

Вдруг несколько огнемётчиков подобрались ко мне слишком близко и одновременно стали поливать струями огня. Благо никого другого рядом со мной не оказалось. И каково же было удивление солдат, когда они поняли, что морёный дуб не горит. Правда, удивляться им пришлось недолго.

Но всё-таки осман было больше. И в ход шла тяжёлая техника вместе с сильными воинами, поэтому мы несли потери. Половину бойцов уже отправили в тыл, потому что они были ранены. Несколько входов в тоннели было в лесу — туда они и скрылись.

— Всё! Не могу больше! — опустилась с неба княжна рядом со мной.

Я тут же прикрыл её большим щитом, по которому застучали пули, огненные стрелы и воздушные удары.

— Их слишком много! — появился рядом Верещагин.

Его маска была вся покрыта кровавыми разводами. Дождь стекал по ней, оставляя дорожки.

Метель утихла, и теперь в воздухе царствовали османы. Дирижабли собрались в небе и спустили огненный вал, вставший между нами и подкреплением осман. А затем стена огня и взрывов пошла на нас.

— Что теперь? — спросила Агнес.

А в голове раздался панический голос дриады:

«Коля! Они нашли тоннели! Они идут по тоннелям!»

Это всё и решило.

— Уходим! — скомандовал всем. — Отступаем в крепость!

Пора начинать вторую фазу.

Под прикрытием живых деревьев и ледяных стен, что возводила Василиса из последних сил, мы отступили. Правда, кое-кого пришлось за шкирку оттаскивать.

— Р-р-ря-а-а! — визжала Мита, размахивая огромными и острыми мечами из раскалённой лавы. Опять стащила Инсект у кого-то. Посмертно. — Враги ещё не закончились!

— Мы раньше закончимся! — кричал ей в самое ухо, схватив брыкающуюся девушку поперёк туловища.

Брыкалась она так мощно, что распорола лицо неудачливому осману, который решил, что это подходящий момент для подлой атаки.

Лакросса тоже израсходовала в бою все силы. Да мы все выложились на максимум, так что не отступить не могли.

Вскоре преодолели земляной вал, ров и оказались в крепости. Барьер исчез, чтобы мы смогли войти. Но теперь в нём больше не было нужды. Спустившись под землю, аристократы с земляными Инсектами завалили входы.

Но передышка нам не светила. Османское наступление только набирало обороты. И ускорилось без нашего сопротивления. Под землёй тоже шло сражение на подступах к подземной части крепости. Османы штурмовали тоннели, не жалея людей. Похоже, у нас боеприпасы быстрее кончатся, чем у них люди! Местами даже врукопашную пошли. Но никто не отступал без приказа, и это радовало. Надо только им помочь.

Забравшись поглубже, принялся медитировать. Пока османы ровняли крепость с землёй и погибали в тоннелях, я находился в Духовном пространстве. Занесло меня в джунгли, где было полно духовной энергии. После того как через меня прошли десятки душ духовных практиков, я практически видел потоки духовной энергии вокруг. И стал поглощать их, одновременно направляя во внешний мир дриаде и лесу. А заодно возвёл вокруг себя духовный барьер. А то что-то на меня местная фауна полезла. Видимо, заметили моё излучение.

Ладно, за барьер им не прорваться. Пока что. А если что — покину этот мир через духовный маяк, который поместил рядом. А сейчас сосредоточился на поглощении и передаче энергии.

Но кое-что меня смутило. Если дриада получала энергию в полном объёме, то лесу что-то мешало. Будто кто-то или что-то присосалось к каналу передачи и забирало часть себе. Странно, очень странно. Но разберёмся потом. А пока просто увеличим количество передаваемой энергии.

И работал я на пределе своих новых возможностей. В конце концов, покинул Духовное пространство, предоставив трём гигантским скорпионам, двуглавому питону и гориллоподобной ящерице с зелёной чешуёй возможность сражаться друг с другом за пустое место.

А пока меня не было, османы уже захватили верхние уровни. Но теперь их ждал сюрприз! Подзарядившись, дриада и сам лес атаковали их с новой силой! Тоннели превратились в коридоры смерти. Из стен вырывались корни, убивавшие всех подряд, наверху деревья снова пошли в атаку, трава и лианы ползли по земле, роняя и удушая противника. А потом из корней, что проросли в тоннелях, выросли шипы, которые начали выстреливать собой. Впиваясь в кожу, они прорастали и отравляли организм ядами. Это та аристократка, которую поставили на ноги в буквальном смысле, придумала яд. Не помню её фамилии. Или она её не говорила?

Неважно. Главное, что сперва человек покрывался чёрными звёздочками, потому что яд быстро выжигал капилляры вокруг шипа. А потом умирал или от боли, или от отравления.

Это позволило замедлить продвижение врагов, но ненадолго. Османы быстро адаптировались и вновь пустили вперёд команды огнемётчиков. Похоже, управлял ими кто-то умелый. И этот кто-то здесь. Правда, идти врагам пришлось по трупам своих товарищей.

Я же с Лакроссой, Лизой, Никоном и ещё несколькими бойцами пытались удержать один из тоннелей. Перед этим с девушками выпили по очищенному мана-зелью, чтобы восстановить силы. Позади нас уже был лазарет, так что дальше отступать некуда. Теперь только наступать. Остальные же пока держали другие направления, но они тоже пойдут вперёд. Сил у нас хватит.

— Ну что, Никон, — отвлёк я своего сотника от заливания свинцом коридора впереди, — сразимся бок о бок? В буквальном смысле!

Забрало большого шлема с мордой медведя откинулось, и потный старик улыбнулся:

— Я давно об этом мечтаю, Ваше Благородие!

— Тогда вперёд! Лакросса, Лиза, берите взрывчатку. — Я тут же перенёс её из кольца. — И взрывайте боковые тоннели, чтобы враги нам в спину не ударили! Погребём их заживо, а остальных выдавим обратно, как зубную пасту из тюбика!

— Какая красочная метафора. Даже слишком… — передёрнуло пепельную блондинку.

И мы пошли. Тоннель был недостаточно широким, чтобы мы шли совсем рядом. Поэтому мы менялись. Никон стрелял из двух тяжёлых старинных орудий. Они напоминали короткие пистолеты-пулемёты, но были гораздо большего размера и калибра. Не уступали моему револьверу. Сотник шёл впереди, уничтожая живую силу, а затем уходил на перезарядку. Его сменял я с двумя кастетами. С топором и молотом тут особо не развернёшься.

Огонь меня не брал, так что огнемётчики у врага быстро кончились. Сферы Лизы залетали вперёд, освещая нам путь и ослепляя османов. По пути нам попалось несколько сильных офицеров с воздушными Инсектами. Тогда я выставил вперёд щит и пошёл. А когда оказался достаточно близко, использовал уже свой дар, и у врагов из-под ног выскочили острые как копья корни и пронзили их насквозь. Даже защитные артефакты не помогли.

Так мы постепенно, уровень за уровнем пробивались вперёд. Порой из боковых тоннелей выходили уже наши, тоже выдавившие врагов из своих коридоров. Пристраивались за нами после того, как Лакросса с Лизой взрывали ответвление. На всякий случай. В конце концов должен остаться один… тоннель.

За пару часов тяжёлых боев — тяжёлых для османов — мы выбрались на поверхность. И оказались в окружении. Крепость сравняли с землёй, половина леса горела в огне, а вокруг, насколько хватало глаз, были османские войска, танки, броневики, а в небе — десятки дирижаблей. Или даже несколько сотен. Между ними летали маленькие самолёты. А в бухту входила флотилия боевых крейсеров. Догадались, наконец, привезти кого-то с хорошим Инсектом Воды, чтобы расчистить вход. Весь цвет османской армии собрался здесь.

С неба лил дождь, холодный. Но уже растекался серый рассвет.

Лицом к лицу среди руин я столкнулся со старым знакомым. Высоким, молодым и мускулистым генералом, он же сын султана. Мне не так давно давали задание убить этого парня, чтобы сорвать наступление осман. Он ещё тело превращает в песок и так отращивает конечности. Что ж, может и стоило его тогда прикончить? Но боевых товарищей я не убиваю… А вот он, похоже, да.

(осм.) — Мне жаль это говорить, но вы должны сдаться! — громко сказал он. — Или вы все умрёте.

— Похоже, зря я тебя в живых оставил… — процедил я в ответ, а в моих руках сами собой появились топор и молот.

Альфачик за спиной зарычал, Гоша застрекотал, защёлкали затворы автоматов и винтовок, повеяло холодком от магии Василисы. Все приготовились дать последний бой.

Только последним он не будет.

Вдруг из-под земли вырвалась тугая волна силы. Настолько мощная, что даже я покачнулся. Воздух будто сгустился, и стало тяжело дышать. Несколько наших бойцов, усиленных тем варевом и протезами, даже на колени припали. А османская пехота просто повалилась, не в силах сопротивляться такой ауре.

— Чёрт… — выдохнул я. — Не думал, что это такая мощная штука…

— Прямо как в вашем поместье на Новый Год, Ваше Благородие, — проскрежетал Никон.

— Что это? — с акцентом еле выговорил предводитель осман.

— Ага, русский подучил, — хмыкнул в ответ и встряхнул плечами. — Это? Ваше поражение. Так что… Как хорошо, что все вы здесь сегодня собрались.

В глазах врага светились непонимание и опасение. А я отошёл в сторону, чтобы освободить проход из тоннеля, и… ничего не произошло.

Блин, совсем забыл! Это же не сразу происходит!