Барон Дубов 11

Глава 3

— Вы чё, офигели? — широко раскрытыми глазами уставился я на Билибина, а дриада рядом фыркнула от смеха и облилась вином.

— Слушай, — миролюбиво поднял герцог руки, — я понимаю, что ты ожидал торжественной церемонии награждения и тому подобного, но сейчас тяжёлые времена. Саранча штурмует стены пограничных крепостей, османы лезут, на востоке неспокойно. Поэтому вот, по-тихому…

— Да не поэтому офигели! — махнул я свободной от вина рукой. Правда, сделал это так резко, что чуть Машу не уронил. Не упала, но опять облилась вином под писк: «Да за что?» — Ладно, с официальным титулованием меня бароном я согласен, но в академии всё равно доучусь, раз уж взялся. Только нафига мне ещё одно баронство⁈

— Это награда! Земли Кротовых давным-давно ничейные, никто на них не претендует уже много лет. А ты уже знаешь систему тоннелей, и лес дриады там вырос. А где лес дриады, там редкие ингредиенты. Сплошные плюсы! Так что бери, пока никто не знает. К тому же, — наставительно взмахнул бокалом вина герцог, — я помню, как ты обошёлся с активами князя Михайлова, который пытался меня подставить. Не помнишь? Тогда позволь мне напомнить. Ты к чёртовой матери снёс его монструозное поместье и поставил на его месте памятник всем девушкам, ставшим жертвами сынка Михайлова. Вспомнил?

— Ну, — буркнул я.

— Так вот, баронство Кротовых теперь тоже стало памятным местом. Местом, где немногие остановили многих. Где маленькая дубовая щепка встала поперёк горла мятежнику. Да туда туристы толпами повалят, чтобы своими глазами посмотреть.

— Коля, — вздохнула Кремницкая, — если ты не согласишься, он так и продолжит бизнес-идеями фонтанировать. Пожалуйста…

В ответ на её мольбу я смилостивился.

— Ладно, так и быть. Будет теперь моим. Придётся ещё одного управляющего искать…

В принципе, с герцогом трудно не согласиться. После того, что мы там с Мечниковым натворили, баронство Кротовых станет золотой жилой. И не только из-за туристов. Ингредиенты, экскурсии по тоннелям, да и кто знает, что ещё там есть. Действительно нужен ещё один управляющий, который займётся этими делами. Пожалуй, попрошу временно заняться этим графа Акраповича, адвоката Билибина. Он уладит все юридические тонкости, а я пока подберу кого-нибудь.

В следующем свитке был ещё один указ, но уже на Верещагина. Ему тоже официально присваивался титул барона заранее, без окончания академии. Земель ему новых не дали, но у его отца их и так много было.

— Ах да, совсем забыл! — снова заговорил Билибин. — Государь хочет присвоить тебе почётный титул.

— Какой? — насторожился я.

— Трёхногий.

Маша с Марфой одновременно прыснули вином, когда услышали. Заразы! Весь ковёр уже вином залили! И обе покраснели. Точнее, дриада позеленела.

— Чего? Сам ты трёхногий, — не выдержал я, а Билибин заржал:

— Да, я предупредил государя, что у тебя будет такая реакция.

— А он что?

— А он тут же утвердил титул указом. Именем Александра Восьмого, как говорится…

Ай да, Сашка, ай да, сукин сын! Ничего, сочтёмся ещё, государь-император! Вслух я этого, конечно же, не сказал, но, судя по новому приступу хохота у герцога, у меня всё было написано на лице.

— Ладно, — хлопнул он ладонями по коленям. — Раз все дела улажены, то мы должны откланяться. Я пришлю людей за образцами метеорита.

— Даже на ночь не останетесь? — удивился я.

— Враг не дремлет, — мотнул головой Билибин. — попытаемся по горячим следам выйти на союзника Деникина.

Мы тепло попрощались, и советники Канцелярии уже покинули кабинет, как герцог вдруг остановился и обернулся.

— Кстати, ещё одна вещь, — сказал он, а я внутренне напрягся. — Через пару дней выйдет новый указ. Для всех студентов Империи будут организованы военные сборы на несколько месяцев. Боевая подготовка, слаживание отрядов и взаимодействие с регулярными частями в условиях, приближенных к боевым. Война с османами обещает быть долгой. Они бросили на нас все силы, поэтому Император и Совет князей хотят подстраховаться.

— Готовят студентов к тотальной мобилизации, — расшифровал я за него.

— Боюсь, что так. Пока что хватает потока добровольцев, которые идут воевать за деньги из казны, но всё может измениться в один миг. Поэтому рекомендую отправиться обратно в академию как можно скорее. Знаю, что до конца каникул ещё несколько дней, но будет лучше, если указ не застанет вас врасплох.

— Хорошо, — кивнул герцогу, — спасибо за предупреждение.

— Я твой должник, Дубов. Так что это меньшее, чем могу отплатить. Засим прощаюсь.

Билибин схватился за ручку двери и повернул её, но вдруг снова замер.

— И ещё одна вещь!

Да ё-моё! Что на этот раз?

— Слушаю внимательно, герцог, — вздохнул я.

— Ты случайно не видел у себя в баронстве невысокое существо со странными волосами и дубовой кожей? Прямо как у тебя. Только внешность нечеловеческая. И не огрская. То есть не как у тебя.

— Дубовая кожа? — переспросил я. — Думаю, я бы знал, если бы у меня был брат.

— Я не говорил, что это мужчина, — взгляд герцога вдруг пронзил меня до самых лопаток.

Я безразлично пожал плечами:

— Или сестра.

Билибин ответил долгим взглядом, после чего тепло улыбнулся, говоря:

— Да, пожалуй, ты прав. Доброй ночи, господин барон, госпожа дриада.

Когда он вышел, из-за двери донесся удаляющийся голос герцога:

— Я же говорил тебе, что это НЛО! А ты: Дубов творит дичь, Дубов творит дичь…

Когда голоса стихли, а на улице хлопнула дверца автомобиля и завёлся мотор, я с облегчением выдохнул. От меня не ускользнуло, что в конце в герцоге проснулся сыщик Канцелярии — расчётливый и проницательный. Его тёплой улыбкой я тоже не обманулся. Холодок. В его глазах остался холодок, когда он уходил.

Чёрт. Мне вовсе не хотелось обманывать друга, но иного выхода я сейчас не видел. Рано или поздно правда всплывёт, надеюсь лишь, что он сможет меня понять. Всё-таки я не раз спасал ему жизнь и, может быть, только что спас вновь.

С тяжёлым сердцем я проводил фары машины герцога, глядя на них через окно, затем поднялся на этаж выше.

— Думаю, с жилеткой тебе придётся расстаться, — сказала Марина, когда я вошёл.

Комната была, кстати, моя. Беглянка не пожелала оставаться в старом помещении, в котором совсем недавно выпрыгнула с окна. А сейчас она сидела на моей кровати и озиралась по сторонам. В этот раз в её глазах не было страха, только любопытство. И да, она куталась в мою жилетку, вцепившись в неё когтями. Нечего было и думать, что я получу её назад. Ладно, сама потом отдаст.

Марина с Лизой мало что выяснили. Запас слов у беглянки был очень ограничен. При этом он постоянно рос, а речь совершенствовалась — она быстро училась. Однако рассказать могла мало что. Меня осенила идея.

— Принесите ей книги, — сказал я, присаживаясь рядом с инопланетянкой. — Посмотрим, умеет ли она читать.

Так и сделали. Дали ей учебники, какую-то военную литературу Лакроссы, книги из библиотеки поместья, безумные записи гоблина-изобретателя, которые читала Агнес, а Вероника поделилась своими любовными романами. Причём стопка её книг была раза в два выше всех остальных вместе взятых.

— Братик добрый! — улыбнулась девушка, обнажив острые зубы и обняв меня.

— Как твоё имя?

— Имя? У сестрёнки есть имя… — она задумалась.

— Знаешь, Коля, — протянула Марина, глядя на нас, — а ведь она в твоём вкусе.

— Что ты несёшь? Она меня вообще братом называет, — отмахнулся я.

— Ну… — ехидно подмигнула пепельная блондинка, — инцест — дело семейное.

Я покачал головой:

— Тебе самой психолог нужен, извращенка.

— Мита! — воскликнула фиолетовая девушка.

— И что это значит?

— На… де… жда! — уверенно заявила Мита.

— Весьма иронично, — хмыкнул я в ответ и оглядел собравшихся в комнате девушек и одного Верещагина. — Ладно, книг набрали. Самое то для путешествия.

— Путешествия? — удивилась Василиса, наматывая короткий голубой локон на пальчик. — Куда? У нас же ещё пара дней каникул.

Пришлось всех расстроить, что мы возвращаемся в академию. Сборы не заняли много времени, я раздал все необходимые указания, и мы отправились в путь на дирижабле. Дорога пролетела незаметно. Мита читала книги одну за другой с ужасающей быстротой. Учебники, трактаты, любовные романы, всё подряд. Мне же Марина перед отъездом тоже нагрузила несколько книг, в которых нашла упоминания о явлении, похожем на Кондар.

За их чтением я и провёл весь путь до академии. Плюс медитации, во время которых довёл уровень использования маны до двенадцати процентов. Из книг узнал немного нового о Кондаре. Это состояние характеризовалось не только единением с Инсектом, но и с памятью рода. Удивительно, но раньше я о таком не слышал. Если вкратце, кровь хранит отголоски, похожие на далёкое эхо, памяти каждого аристократа в роду. Чем ближе был родственник, тем сильнее эхо.

Вот почему я ощутил присутствие отца рядом. Практической пользы память рода не несёт, как я понял. Просто… это возможность прикоснуться к своему наследию? По крайней мере, в одной из книг так написано. Любопытно. Я определённо хочу вновь услышать это эхо, прикоснуться к далёким предкам.

С другой стороны, состояние Кондара изучено очень слабо. В роду Дубовых всего пара человек смогли его достигнуть, и то единожды. Ещё одна причина для того, чтобы вернуть себе все силы и вновь попробовать войти в Кондар, чтобы разобраться.

К вечеру следующего дня мы прибыли в Пятигорскую академию. Даже с воздуха было видно, как город готовится к обороне. На улицах появились баррикады из мешков с песком, шлагбаумы и военные патрули, на стёклах — бумажные ленты, наклеенные крест-накрест, на стенах — указатели к убежищам.

Османы были ещё далеко, но продолжали наступать. Давили численностью, а наши войска пытались измотать противника, заставляя его проливать кровь литрами за каждый километр земли. Император сейчас оказался зажат между молотом и наковальней. С одной стороны давили османы, а с другой — Саранча. И чтобы победить на одном направлении, нужно снять войска с другого. Патовая ситуация. Пока Император решал, как из неё выйти, уже половина Грузинского княжества была потеряна.

Лишь спустившись с трапа дирижабля, я понял, как ценен оказался совет Билибина. Мало кто из учеников остался на зимние каникулы в академии. Её заснеженный и пустынный двор освещался бледными фонарями, в самом здании светилось всего несколько окон. Но они горели тёплым, уютным светом. Я даже ощутил на миг, что вернулся домой. Успел привыкнуть к академии.

Самое главное, что фиолетовую девушку с острыми зубами никто не заметил. Точнее, не заметит, если она перестанет так глазеть по сторонам и пытаться надкусить то перила, то дверную ручку.

— Тьху! — сплюнула девушка, оставив бледные следы от зубов на деревянной скамье. — Невкусно!

— Ты бы плевалась больше, если бы знала, что по ночам студенты на этих скамейках вытворяют, — хмыкнула Лакросса.

— А что они вытворяют? — тут же загорелась любопытством Мита и заскакала вокруг оркессы. — Расскажи-расскажи-расскажи!

— Вырастешь — узнаешь, — отбрила Лакросса.

— Пф-ф-ф! — фыркнула фиолетовая и скрестила на груди руки, гордо вышагивая рядом. — Мне сотни миллионов этих… как его… лет! Я достаточно взрослая, чтобы знать… всякое!

— А ведёшь себя, будто тебе пятнадцать. Так что нет.

— Бука! БУ-У-УКА! — Мита выскочила перед Лакроссой, наклонилась вперёд и показала той язык.

— Она начинает мне нравиться, — ткнула меня в бок локтём Агнес.

С тяжёлым вздохом я схватил Миту поперёк живота и сунул себе под мышку, попутно натянув капюшон её куртки ей же на лицо. И поглубже.

— Эй! Это харассмент! — раздалось оттуда.

— Кажется, хватит с неё книжек, — хмыкнула графиня Вдовина, а я вообще даже такого слова не знал.

Да, кстати, о Кате. Она тут тайком тоже к нам в академию перевелась. Точнее, поступила, дистанционно сдав письменные экзамены. Перед самым отъездом ткнула мне в лицо письмом, в котором говорилось о её приёме. Причём на курс старше нашего! Посмотрим, как она без Инсекта тут будет учиться. Духовных практиков у нас не особо много.

К счастью, до моих апартаментов на последнем этаже академии добрались без проблем. По пути в холле попался всего один студент и тот вжался в стену, когда увидел нашу делегацию. Точнее, огромного Лютоволка, шедшего впереди, и трёхметрового паука, ползущего по потолку. Кажется, парень за минуту успел поседеть. Зато фиолетовую девушку у меня под рукой не заметил. А питомцы-пауки не такая уж и редкость. Просто конкретно этот — большой и больной на голову маньяк.

Первым делом все разбрелись по своим комнатам, чтобы скинуть вещи и привести себя в порядок после дороги. А через час собрались у меня. Я уже привык, что мои комнаты стали эдаким штабом для всех дел.

Столовая академии ещё не работала, поэтому мы с дриадой заварили свежий чай, который она прямо сейчас вырастила у себя в волосах, и приготовили бутерброды из тех остатков пищи, что прихватили с собой.

— Думаю, пришла пора выслушать твою историю, Мита, — сказал я, когда мы все расселись у камина. Кто на полу, кто на диване или в кресле.

Девушка потупила фиалковые глаза и буркнула:

— Знала, что рано или поздно спросите…

Её речь стала заметно чище и понятнее. Училась она с фантастической скоростью.

— Я должен знать, кого я покрываю и защищаю.

— Если быть честной, я мало что помню. Даже вообще ничего, — говорила Мита, — только какие-то образы, боль и страх.

— Но хоть что-то конкретное есть? — спросила Лиза.

— Не знаю. Точнее, я не уверена. Я будто никогда не была собой, а все мои воспоминания — чужие.

— Но ты сказала, что тебе миллионы лет, — нахмурилась Василиса.

— Так и есть, но я их не помню. Это… просто знание. Как… — задумалась Мита и тут же нашлась: — как из книжки! Просто знаю, и всё. Мои первые воспоминания это… он, — ткнула она в меня пальцем, а потом провела рукой вдоль тела. — А теперь он… здесь.

— Ты что, уже оприходовал бедную девочку? Как ты мог? Чудовище… — покачала головой рыжая стерва.

— Эй! Да она о другом говорит! — возразил ей. — Ведь правда же?

— А что значит «оприходовал»? — невинно похлопала Мита фиалковыми глазами.

— Так, всё, закрыли тему. Продолжай. Что значит, что я у тебя… здесь?

— Мы связаны, — пожала плечами девушка. — Я не помню, как вы меня вытащили, потому что спала, но, если судить по вашим рассказам, вы открыли саркофаг с помощью маны.

— Думаю, мана была нужна, чтобы вернуть тебя к жизни, — задумчиво кивнула дриада. — Семьсот лет ты находилась в состоянии гибернации с замедленным обменом веществ. Я читала об этом в фантастических книжках, когда ещё жила в старом мире. Теоретически возможно в таком состоянии жить сотни лет. Должно быть, это похоже на сон?

— Я не видела снов. Просто будто парила в нигде.

— Или так, — кивнула Маша. — Осколок, в котором мы тебя нашли, с помощью маны пробудил и запустил все процессы организма. Но ему понадобилось много маны, очень. И видимо, не только маны. У тебя ведь забрали часть сферы души, да, Коля?

Я покривился, но кивнул.

— А ты помнишь, зачем ты здесь? — спросила Василиса. — Ну, на этой земле. Или в том осколке. Или в этой комнате, м?

— Я… нужна. Но не знаю зачем, — дёрнулась Мита.

Попытки докопаться до сути внутри себя явно нервировали её и причиняли неудобство.

Я переглянулся с остальными. Стоит ли говорить девушке, что она связана с Саранчой, которая пытается погубить нашу планету? Решив, что пока для этого рано, я мысленно сообщил об этом Маше, а до остальных попытался донести запрет взглядом. Я хочу понять Миту, а не травмировать её.

Вдруг до меня с предельной ясностью дошло, что я хочу защитить девушку. Просто оглядел всех, кто собрался в комнате, и мне показалось, что Мита вполне себе вписывается в нашу проблемную компанию. Агнес ищет, как её подколоть, Лакросса строит из себя строгую наставницу, уже взяв инопланетянку под крыло, а Василиса малость ревнует. Верещагин вообще сделал свои зубы такими же острыми, как у Миты, и пробовал их на язык. Укололся и скривился от боли. Что и требовалось доказать.

По-разному, но каждый будто уже считал её своей. И я тоже.

Не знаю, для чего она Саранче, но какие бы цели Враг ни преследовал, он не получит Миту даже через мой труп. А будет упорствовать, то получит только свой.

Едва подумал об этом, как воздух будто стал чище, задышалось легче, а по телу разлилась спокойная уверенность.

— Последний вопрос, — пообещал, глядя Мите в глаза. — Откуда у тебя мой Инсект?

Она удивлённо вскинула брови:

— А я думала, это мой…

Час от часу не легче. Ладно, что с неё взять? У бедняжки из воспоминаний только последние три дня. И большая часть из них почерпнута из книг. Сама ничего не знает.

— А можно я тоже задам вопрос? — Она смущённо подобрала под себя ноги, сидя в кресле, и тихо буркнула: — А где у тебя нефритовый жезл?

— Ч-ч-чего⁈ — хором спросили все остальные.

А вот я сразу всё понял…

— Вероника… — процедил, поворачиваясь в сторону пунцовой синеглазки. — Ты что за романы ей дала почитать⁈

— Господии-и-н… — жалобно заблеяла та, не в силах придумать ни одного оправдания.

— И почему меня никто не спрашивает про мой нефритовый жезл? — вздохнул Верещагин.

— О! А у тебя тоже есть? Покажи!

Ля-я-я-я… Когда там уже военные сборы, а⁈